Самогляд Родаруса. Русская сказка. А-А. 37 сказок

---
     Проект был начат в 2010 году и изначально назывался Самоглядное зеркало, потом Энциклопедия сказок Русского мира, потом Самогляд Родаруса. Не берусь расшифровать Вам это последнее его именование, хотя сам его придумал, посчитал его интуитивно удачным.
     Самогляд состоит из трёх частей:
     1. Энциклопедия Русских сказок. 3220.
     2. Сказки народов России, говоримые на русском языке. 3500.
     3. Сказки родственных народов, тоже говоримые на русском языке. 3000.
=====================
    Сила сказки только в звуке. Сказка фольклорная не писалась, а передавалась из уст в уста. Для лучшего усвоения сказок на земле, сказочники передавали сюжеты особым образом, с определённой ритмикой, а в некоторых местах и каким-то внутренним мотивом.
    Ритмический строй именно фольклорной сказки лучше чувствуют поэты. Они сразу чуют где литературно правильно выстроенная фраза, а где неправильный фольклор.
Всего в Энциклопедии русских народных сказок 3220 озвученных текстов, как сказок, так и относимых частично к ним мифов, легенд.
    Здесь, на Проза.ру, публикуются тексты, взятые из доступных в Интернете источников, а также сказки реконструированные, которые были утрачены, и от которых остались только названия да пара предложений.
++++++++++++++++++++++
     На букву А-А здесь 36 сказок. На 27 из них были сделаны видеоролики. Ссылки на озвучку даны в комментариях. Воспроговорение сказок выложено на Майл (Мой Мир). 
===========

А жаль, коновал был отменный. Двоедушники. Сказка. Быличка.
===
     Как-то попросился в деревню на жительство молодой мужик, крепкий такой, чернявый.
     Из-за Озерья пришёл, погорелец, объявил себя коновалом, и правда хорошо скотину пользовал.
     Дом срубил на отшибе деревни, поле и огород засеял. В общем, справный хозяин.
     Только вот девок избегал, хотя иные на него и засматривались.
     И вот стали замечать старики, а они по ночам бессонницей маются, что после полуночи бродит возле дома коновала разная живность, и все белой масти: то волк, то пёс, то корова, то заяц преогромный, а чаще всего ; белый конь.
     Что за притча?
     Кондрат, сын кузнеца, отчаянный смельчак и сорвиголова, решился разведать, что к чему.
     Затаился по вечеру близ дома Коновалова, ждёт полуночи.
     Глядь, а из сарая выходит белый конь, хотя у коновала в хозяйстве были только куры да коза.
     Бродит конь возле дома, травку щиплет, на луну поглядывает.
     Кондрат подкрался, на коня мигом вскочил и едва успел схватить за гриву, как белый пустился в бешеный скач, за околицу вынесся.
     Храпит конь, то на дыбы встаёт, то крупом ездока подбрасывает, норовя скинуть, да только парень-то оказался отменный наездник: знай сжимает скакуну спину ногами да плёткой охаживает.
     И тут откуда ни возьмись туч нагнало, ветрище задул, да такой, что сшиб Кондрата с коня, как пёрышко.
     А белый к дому коновала ускакал, и буря сразу утихла.
     Понял наш смельчак, что дело нечисто. Принялся по дворам мужиков собирать. Пришли всем скопом в дом коновала, будят хозяина, а тот спит мёртвым сном. Позвали Ягужиху, бабку-знахарку.
     Расспросила бабка обо всем Кондрата, трав сухих разбросала возле спящего, а потом говорит:
       --- Знамо дело, сей коновал ещё и двоедушник. Одна душа в нем человеческая, другая чисто сатанинская. Она-то и бродит по ночам в зверином и скотьем обличье. Поворачивайте его, мужички, на лавке, чтоб ноги стали в головах, а голова в ногах. Иначе двое-душника не разбудишь.
     И не ошиблась Ягужиха. Очнулся коновал, признался в своей беде: это колдун заозерский на него порчу навёл.
     Кто-то из мужиков предложил миром дело решить, вреда-то от двоедушника никакого, но Ягужиха покачала головой:
       --- Вреда и взаправду нет пока что! А вот после смерти душа его сатанинская обратит мертвеца в упыря. И станет он ночами кровушку у живых людей пить.
     В ту же ночь прогнали двоедушника из деревни. Могли бы и кольями забить, но за него Кондрат вступился.
     А жаль, коновал-то был отменный.
++++++++++++++++++++
    
А руки всё длинней и длинней. Сказка. Легенда. Быличка
===
     Мужики как-то сено косили.
     Балаган ставили, в этом балагане спали. Однажды заметили, что у них кто-то хлеб ворует. А там же, кроме них, никого нету.
     Кто же ворует? Решили караулить по очереди. Вот все ушли на покосы, а один Ванька остался, сидит. Посмотрел на речку: из омута русалка выходит, из воды, и идёт к балагану. Сама страшная, волосы длинные, волнистые. Подошла и в дверь руки потянула. Руки все длинней, длинней. Взяла хлеб и унесла.
     А этот Ванька сидит, перепугался. Понял: водяная шутовка приходила. Когда все собрались, он стал про все рассказывать.
     Ему не поверили:
       --- Какая такая шутовка, -- один парень, Фролушка, больше всех смеялся.
     А на другой день вздумали на конях купаться. Фролушка этот заехал чуть не на середину речки, и вдруг конь под ним встал ; ни туда, ни сюда, вдобавок на дыбы поднялся.
     Фролка его дёргает за гриву, а он стоит, будто кто-то держит его. Потом вдруг раз ; и будто отпустило его, конь плюхнулся брюхом в воду, Фролка слетел, с головкой окунулся, потом они оба поплыли к берегу.
     И видят парни, что стояли на берегу: из воды руки высунулись, к Фролке тянутся, и все длинней, длинней, вот сейчас схватят.
     Ну, он еле живой на берег выметнулся и потом ещё чуть не версту до леса бежал, никак не мог остановиться.
     А из воды кто-то:
       --- Ха-ха-ха! -- И стихло все.
++++++++++++++++++++
    
Азов. Московские, казацкие, Петровские. Авенариус. Былина.
===
     Ох вы, бедные головушки солдатские,
     Как ни днем, ни ночью вам покою нету
     Ещё с вечера солдатам приказ отдан был,
     Со полуночи солдаты ружья чистили,
     Ко белу свету солдаты во строю стоят,
     Во строю стоят, да по ружью держат.
    
Как не золотая трубонька вострубила,
     Не серебряна саповочка возиграла,
     Как возговорит сам батюшка наш православный царь:
     „Ой вы гой еси, князья да бояре!
     Вы придумайте мне думу-думушку:
     Ещё как-то взять нам Азов город?"
    
Промолчали князья-бояре,
     Прослезился сам наш батюшка.
     „Ой вы гой еси, мои солдатушки!
     Вы придумайте мне думу крепкую:
     Ещё как-то взяти нам Азов город?"
    
Как не яры пчёл ушки шумят-гудят
     Как возговорят в ответ солдатушки:
     „Взять ли нам, не взять ли — белой груди!"
     На восход было красна солнышка,
     На закате было светла месяца,
     На заре они на приступ шли
     Под тот славный под Азов город,
     Под те стены белокаменны,
     Да под те раскаты под высоте.
    
Не с крутых гор камни покатилися
     Покатилися со стен татаровья;
     Не белые снеги и в поле забелиились
     Забелились груди басурманские:
     Да не с дождичка ручьи вкруг разливались
     Разливалась кровь поганая.
==================
    
Аист, истебитель гадов. Миф. Легенда.
===
     Во времена незапамятные один из первых на земле людей попросил бога помочь ему в каком - то деле.
     Исполнив просьбу, бог вручил ему туго завязанный мешок с разными гадами и повелел выбросить куда угодно: в огонь, воду, пропасть или затащить на высокую скалу.
     Но остерег заглядывать в мешок: «Иначе не миновать тебе, смертный, беды!»
     Любопытный человек пренебрег запретом всевышнего, развязал мешок — и всякая гадость расползлась по лику земли.
     Разгневанный господь отхлестал ослушника по заду раскаленным прутом, превратил в аиста - черногуза и повелел истреблять всех ползучих и поскакучих гадов.
     С тех пор зад у аистов черный, словно обожженный, а нос — красный от стыда.
     Говорят также, будто осенью аисты перелетают зимовать в райские земли.
     Там они купаются в волшебном Человечьем озере — и превращаются в людей, а по весне, искупавшись в другом озере, Птичьем, возвращаются назад.
     В этом долгом путешествии туда и обратно они несут на своих спинах ласточек и трясогузок.
     Аисты исконно селятся рядом с человеческим жильем, и ещё в древности были подмечены в их поведении некоторые человеческие черты.
     Например, у аистов, как и у людей, по пять пальцев, птицы тоже плачут слезами.
     Они справляют свадьбы, собравшись вместе; привязаны к своим детям.
     Если самец погибает, самка тоже уходит из жизни.
     Она может пойти на смерть даже из - за ревности.
     Тогда по решению общего суда — своеобразного аистиного вече — неверного супруга тут же убивают клювом, причем он даже не сопротивляется.
     Аисты, согласно молве, приносят людям детей, разгоняют грозовые тучи, предвещают счастливое замужество, избавляют от прострелов в спине и лихорадки.
     Разорить гнездо аиста, а тем более убить птицу — значит накликать на себя беду неминучую: смерть близких, слепоту, глухоту.
     Изба такого нечестивца обязательно сгорит, ибо аисты умеют «приворожить» молнию или принесут в клюве горящие головни.
     Убитый аист плачет три, девять, десять, сорок дней, и все это время будут лить нескончаемые ливни, опустошая посевы.
     Чтобы их прекратить, в древности такого убитого аиста хоронили в гробике, подобном человеческому.
=================
    
Ай, да Буян. Сказка. Легенда. Миф
===
     Как-то на Рождество грянули морозы, да такие лютые, что воробьи на лету замерзали.
     Ну и пожалел хозяин собаку, впустил на ночь в хату. А хозяйка вздыбилась:
       --- Да где ж такое водится, чтобы псина рядом с людьми спала?! Чай, не кошка, не околеет и на дворе.
     Начал хозяин её уговаривать, а она ни в какую. Даже поругались не на шутку и спать легли отдельно.
     Глубокой ночью пробудилась молодка оттого, что кто-то её душит. Открыла глаза и обомлела: нависло над нею косматое чудовище, горло сжимает лапами мохнатыми.
     Хочет она закричать, а не может ; язык уж отнялся.
     И тут вдруг выскакивает из-под лавки пёс, который туда забился, чтобы на глаза сердитой хозяйке не попадаться. Выскакивает да как кинется на мохнача! Сцепились они драться, только шерсть летит клочьями. В конце концов начал одолевать пёс непрошеного гостя, и тот юркнул в дверь. Собака кинулась следом, громко лая.
     Тогда проснулся хозяин, зажёг лампу, таращится, ничего не понимает спросонок: жена лежит насмерть перепуганная, двери настежь, клубы морозного воздуха ползут в избу.
     С трудом отпоил жену квасом ; она все ему и рассказала.
       --- Да наш-то Буян тебя от Шерстнатого спас, -- хозяин говорит. -- Не то задавила б нечистая сила!
     С той поры в морозы хозяйка сама зазывала своего спасителя в избу.
     Да и не только в морозы!
++++++++++++++++++++
    
Айдамир. Казаки. Сказка. Легенда
===
     Велика сила Кубани-реки.
     Когда весной, в половодье, мчит она свои воды к морю, кажется, что нет преграды, которая могла бы остановить или задержать её! Могучи степные ветры.
     Они до земли клонят вековые тополя, до неба взметают облака пыли, и только несокрушимые горы задерживают их.
     Но наш человек ; сильнее весенней Кубани и степных непокорных ветров! Коммунисты дали ему эту великую силу.
     Она горит в молодых сердцах ; несокрушимая сила веры во всенародное счастье.
     И нет ничего могущественнее этой силы! Задумали наши люди ; и смирили бурную Кубань, направили её весенние воды в чаши счастья ; Тщикское и Шапсугское водохранилища! Советский человек ; его воля твёрдая, его сила душевная, его вера великая — вот что всего сильнее.
     Жил у нас в ауле юноша. Айдамиром его звали. Был он таким же, как все. Так же бегал в школу, такой же красный галстук пламенел у него на груди. Потом, когда подрос, стал носить комсомольский значок.
     Мечтал он стать учителем, учить и воспитывать адыгейских ребят, чтобы росли они грамотными, смелыми, чтобы умом светились их юные глаза.
     Когда началась война, когда фашисты напали на нашу страну, пошёл Айдамир в Советскую Армию.
     Вместе с другими-солдатами шагал он по пыльным дорогам, изнывал от жажды в сухих степях и дрожал от холода в гнилой воде плавней.
     Он носил такую же серую шинель и обычную пилотку с пятиконечной звездой. И так же, как у тысяч наших юношей, возмужавших на войне, сурово блестели его тёмные глаза.
     Что значит один солдат на войне? Деды говорили:
       --- Один воин ; маленький камешек, а всё войско ; могучая лавина.
     Но так было при дедах! А в наши дни и один советский воин ; несокрушимый утёс, потому что в его сердце горит великая любовь к Родине.
     Однажды маленькую пушку поставили в лощине, которая, как след огромной змеи, разрезала степь. Эту пушку и трёх солдат-гвардейцев оставили охранять лощину, которую трудно найти даже на самой точной карте.
     Кубанский казачий корпус вёл тяжёлые оборонительные бои и не мог послать сюда больше солдат и орудий.
     О чём в этот летний день думали гвардейцы, стоя около своей пушки? Наверное, о родных аулах и станицах. О матерях, которые, посылая в бой, завещали быть отважными.
     Может быть, о тех счастливых днях, когда кончится война и можно будет опять вести по родной солнечной степи гудящий трактор, или растить золотую пшеницу, или в просторном светлом классе учить быстроглазых школьников.
     Они, эти хорошие кубанские парни, не успели додумать до конца свои мысли.
     Возле пушки взметнулся к небу огненный столб ; и Айдамир остался один. Его товарищи мёртвыми упали на горячую землю, их кровь забрызгала пушку.
     Из-за поворота лощины, точно черепахи, ползли к пушке фашистские танки, и черные знаки пауками распластались на их броне. Шесть танков, шесть бронированных коробок, плюющихся горячим металлом, мчались на Айдамира.
     Он был один, совсем один возле маленькой пушки, зарывшейся в землю.
       --- Отступать от втрое сильнейшего врага ; не позор, а необходимость, -- говорили деды.
     Но так говорили деды! А мог ли уйти, отступить Айдамир, если эти танки мчались, чтобы отобрать радость жизни у его народа, чтобы лишить его света, зажжённого для адыгов партией коммунистов.
     Айдамир принял бой. Один он вступил в борьбу с десятками врагов, укрытых за крепкой металлической броней. Он навёл свою пушку, и передовой танк запылал ; меткий снаряд угодил прямо в чёрную свастику.
     Пять танков обогнули дымный смрадный костёр и, сверкая вспышками выстрелов, мчались вперёд:
     Ещё и ещё хлопнула маленькая пушка, и ещё две фашистские черепахи замерли на месте, бессильно опустив длинные хоботы орудий.
     О чём думал Айдамир, торопливо наводя свою пушку, среди огня и дымного грохота взрывов? Наверное, о той счастливой жизни, которой живёт сейчас, после войны, наша Советская Адыгея и которую хотели отобрать у нас враги. А может быть, некогда было ему думать ни о чём, кроме битвы с врагом.
     Но только не дрогнуло его комсомольское сердце и спокоен был его разум.
     Опять захлопала маленькая советская пушка. Её выстрелы потонули в грохоте вражеских взрывов ; ещё два танка завертелись на месте и захлебнулись в чёрном дыму.
     Айдамир не видел, как к нему на подмогу примчались наши краснозвёздные танки. Вражеский снаряд потушил его жизнь.
     Но кто говорит, что умер адыгейский юноша Айдамир?
     Разве не его имя называют каждое утро на перекличке в Гвардейской Казачьей батарее? Разве не его портрет украшает наш новый колхозный клуб? Разве не о нем, не о Герое Советского Союза, простом адыгейском парне Айдамире поют наши девушки тихими, задумчивыми вечерами?
     Он с нами, наш герой, наш юный Айдамир! Герои не умирают ; умирают только трусы! Вечно юный, с горячими глазами, с чистым сердцем и ясным умом идёт он с нами по широкой жизни, идёт и радуется расцвету родной Адыгеи.
     Каждое утро десятки школьников бегут в нашу новую школу. Звёздами горят их глаза, пламенем пылаю г их красные галстуки. Среди них очень много Айдамиров ; матери с гордостью называют своих детей именем героя. И эти ребята тоже гордятся своим именем. И стараются они быть во всем похожими на того, чьё имя они носят.
     И та же великая вера, несгибаемая воля, та же могучая любовь к Родине с детства горят в их сердцах.
     Пусть же заокеанские господа, которые мечтают о войне с нами, узнают этот простой сказ и запомнят имя ; Айдамир! Пусть знают они, что в каждом нашем ауле, в каждой станице, в каждом городе нашем есть много таких же Айдамиров.
     Может быть, они носят другие имена, но сердца у них так же полны отвагой и любовью к советской Родине.
     И так же крепки их молодые руки, так же зорки юные глаза!
++++++++++++++++++++
    
Ак-Чечек — Белый Цветок!!!
===
     Там, где девять рек в один поток слились у подножья девяти гор, шумел могучими ветвями чёрный кедр. Под его шёлковой хвоёй, опершись на крепкий ствол, давным-давно стоял маленький шалаш.
     В этом шалаше жил пожелтевший от старости, словно дымом окуренный, дед. И были у старика три внучки, одна другой краше.
     Вот пошёл дед за дровами. Поднялся на лесистую гору, увидел лиственницу с чёрными ветвями.
— Это дерево на корню высохло. Один раз ударь — оно и упадёт.
     Вытащил старик из-за пояса острый, как молодой месяц, топор, ударил лезвием по стволу, и вдруг, откуда ни возьмись, выскочил страшный зверь, да как вцепится зубами в руку!
— Ой, ой! — заплакал старик. — Отпусти, отпусти меня. Я тебе что хочешь дам.
— Ладно, — отвечает зверь человечьим голосом. — Отдай мне любимую внучку.
     Пришёл старик домой и говорит старшей внучке:
— Не пойдёшь ли ты к этому зверю? Я слово дал.
     Оглянулась девушка, увидела зверя.
— Лучше, — говорит, — в воду брошусь!
     Старик спросил вторую.
— Лучше удавлюсь!
— А ты, Ак-Чечек, мой Белый Цветок, не согласишься ли?
     Младшая внучка подняла голову. Её круглые глаза полны слёз:
— Что обещано, то должно быть исполнено. Чему быть, то и будет.
     И повёл зверь девочку по долинам, по холмам, через реки, сквозь леса.
     Пришли они на золотую поляну, где лиственницы всегда зеленеют, где светлый ключ без умолку стрекочет, где кукушка кукует весь год. На краю этой поляны, под боком у синей горы, увидела Ак-Чечек семь сопок, прозрачных, словно вечноголубой лёд.
     Зверь подошёл к средней сопке, ударил лапой — распахнулась в ледяной сопке дверь, и открылся белый высокий дворец. Вошла Ак-Чечек. На столах — расписные чаши с едой. На стенах двухструнные топшуры и серебряные свирели-шооры. Они сами собой звенят, а невидимые певцы песни поют. На привет они не отвечают, на зов не откликаются.
     Стала жить Ак-Чечек в сопке голубой, в белом, как лёд, дворце. Внутри нет никого, снаружи страшный зверь лежит, сторожит девочку день и ночь.
     Когда Ак-Чечек в своём худом шалаше жила, она утреннюю зарю песней встречала, зарю вечернюю сказкой провожала. Не с кем ей было теперь посмеяться, слово молвить некому.
     А старшие сёстры вышли замуж за метких охотников. Вот надумали они проведать маленькую Ак-Чечек.
— Если умерла она, мы о ней поплачем, песню споём, если жива — домой увезём.
     Собираясь в дорогу, жирного мяса нажарили, в дорожные мешки-арчимаки сложили. Араки[5] наварили, в большие меха налили. Оседлали сытых иноходцев и отправились в путь.
     Услыхал страшный зверь топот копыт, увидал двух сестёр на резвых конях. Ударил зверь лапой, и сверкающий ледяной дворец обернулся жалким шалашом. На голой земле — облезлые звериные шкуры, у костра — почерневшая деревянная чашка.
     Вышла Ак-Чечек из шалаша, низко сестрам своим поклонилась.
— Милая ты наша Ак-Чечек, — заплакали сестры, — не нужно было тебе деда слушать. Садись на коня, взмахни плетью — и даже птица быстрокрылая тебя не догонит.
— Слова своего я не нарушу, — молвила Ак-Чечек.
— Ох, несчастливая ты родилась, Белый Цветок! — вздыхали сёстры. — Видно, гордость твоя заставит тебя умереть здесь, в этом грязном шалаше.
     Так, причитая и горюя, съели сёстры привезённое мясо, выпили араку, крепко-крепко Ак-Чечек поцеловали, сели на коней и поскакали домой.
     А страшный зверь ударил лапой — исчез шалаш, и на его месте стал дворец, краше прежнего.
     И вот хан той земли задумал женить своего старшего сына. Всем людям велел он прийти на свадебный пир. Даже Ак-Чечек услыхала об этом празднике, даже Ак-Чечек позвали на этот великий той[6].
     Заплакала она, в первый раз застонала:
— Ах, не петь мне теперь, не плясать больше на праздниках.
     Страшный зверь подошёл к ней, человечьим голосом заговорил:
— Долго думал я, моя тихая Ак-Чечек, чем тебя одарить, как тебя наградить, — и положил к её ногам золотой ключ. — Открой большой сундук.
     Золотым ключом Ак-Чечек отомкнула алмазный замок. Откинулась кованая крышка. Словно кедровые орехи, насыпаны в сундуке серебряные и золотые украшения. Опустила руки в сундук — будто в белой пене утонули руки в мягких одеждах.
     Ак-Чечек долго одевалась, выбирая. Но и без выбора, если бы она оделась, всё равно прекраснее её нет никого на земле.
     Переступила Ак-Чечек через порог — у порога бархатно-чёрный конь стоит. Жемчугом украшена узда, молочным блеском сияет серебряное седло, шёлковые и жемчужные кисти висят до земли.
     В одежде белой, как раннее утро, Ак-Чечек быстро-быстро поскакала на чёрно-бархатном коне. Вот перевалила она через высокие горы, перешла бродом быстрые реки, и слышит Ак-Чечек позади себя топот копыт, и слышит — голос густой и низкий ласковую песнь поёт:
     Если стременем воду черпну, Глотнёшь ли? Если на расстоянии дня пути ждать буду, Придёшь ли?
     Обернулась Ак-Чечек, увидала юношу. Он сидит верхом на жемчужно-белом иноходце, на нём шуба, крытая чёрным шёлком, на голове высокая соболья шапка. Лицо у него, как вечерняя луна, — круглое и розовое, чёрные брови его красоты такой, что и рассказать нельзя.
— Дьякши-ба? Как живёте? — поздоровался всадник.
— Дьякши, хорошо живу, — отвечает Ак-Чечек. — Слерде дьякши-ба? Как вы поживаете? — и сама слов своих не слышит.
     Сердце будто иголкой прокололо, по коже мороз пробежал. Глаз поднять она не смеет, вниз посмотрела, увидела — ноги юноши вдеты в стремена, медные, большие. Будто опрокинутые чаши, глубоки эти стремена, будто два маленьких солнца, они сияют.
     Ак-Чечек и всадник в одно время приехали на великий пир.
     Женщины, не мигая, на юношу глядят, из тепши-таза мясо вынуть позабыли, чаши с аракой стынут в руках. Мужчины на Ак-Чечек не дыша смотрят, оборвались их песни, погасли их трубки.
     И дед и обе сестры тоже были на этом пиру. Увидели они юношу и вздохнули:
— Если бы наша милая Ак-Чечек с нами жила, этот молодец был бы ей женихом, — сказала старшая сестра.
— Если бы Ак-Чечек на этот пир пришла, она и сама к зверю не воротилась бы, — ответила вторая.
     Не узнали они свою Ак-Чечек в её светлой одежде. Сама Ак-Чечек подойти к ним не посмела.
     Солнце прячется за гору. Ак-Чечек садится на бархатно-вороного коня. Повод к себе подтянула, тихонько оглянулась, на юношу посмотрела, опустила глаза и хлестнула коня.
     Вот уже проехала Ак-Чечек половину пути и опять слышит топот копыт, и опять тот же голос, мягкий, густой, ту же песнь поёт:
     Если стременем воду черпну, если в ладонях воды принесу, Отопьёшь ли? Если на расстоянии месяца пути умирать буду, вспомнишь ли?
— Хорошо ли время провели? — слышит Ак-Чечек.
     Нежное лицо её стало белым, как сухое дерево. Слова вымолвить она не может, даже повод уронила. А юноша нагоняет её, вот-вот поравняется… Ак-Чечек своего коня поторопила, не оглянувшись ускакала.
     У голубой сопки, у золотой двери она спешилась.
— Здравствуй! — говорит ей человечьим голосом страшный зверь. — Весело было тебе на пиру? Каких людей там повидала?
— Хорош ли был праздник, не знаю. Сколько там народу — не считала. У большого хана на великом пиру я только одного человека видела, только о нём думала. Он ездит на жемчужно-белом иноходце, носит шубу чёрного шёлка, соболья высокая шапка на голове у него.
     Страшный зверь встряхнулся. Со звоном упала чёрная шкура. Тот, о ком Ак-Чечек весь день думала, перед ней стоит.
— Добрая моя Ак-Чечек — Белый Цветок! Это я семь лет страшным зверем был, это ты меня человеком сделала, своей верностью злые чары сняла, злое колдовство разрушила.
     А топшуры и шооры звенели, гремели; певцы, невидимые, смеялись и плакали, слагая великую песнь. Наши кайчи-песенники её подхватили и нам с любовью принесли.
     Литературная обработка А. Гарф и П. Кучияка.
+++++++++++++
    
Алатырь, всем камням Отец. Сказка. Миф. Легенда
===
     Поздним вечером вернулись охотники из Перуновой пади с богатой добычей: двух косуль подстрелили, дюжину уток, а главное ; здоровенного вепря, пудов на десять.
     Одно худо: обороняясь от рогатин, разъярённый зверь распорол клыком бедро юному Ратибору.
     Отец отрока разодрал свою сорочку, перевязал, как мог, глубокую рану и донёс сына, взвалив на могучую спину, до родного дома.
     Лежит Ратибор на лавке, стонет, а кровь-руда все не унимается, сочится-расплывается красным пятном.
     Делать нечего ; пришлось отцу Ратибора идти на поклон к знахарю, что жил одиноко в избушке на склоне Змеиной горы.
     Пришёл седобородый старец, рану оглядел, зеленоватой мазью помазал, приложил листьев и травушек пахучих. И велел всем домочадцам выйти из избы.
     Оставшись вдвоём с Ратибором, знахарь склонился над раной и зашептал:
         — На море на Окияне, на острове Буяне
    — Лежит бел-горюч камень Алатырь.
    — На том камне стоит стол престольный,
    — На столе сидит красна девица,
    — Швея-мастерица, заря-заряница,
    — Держит иглу булатную,
    — Вдевает нитку рудо-жёлтую,
    — Зашивает рану кровавую.
    — Нитка оборвись ; кровь запекись!
     Водит знахарь над раною камушком самоцветным, в свете лучины гранями играющим, шепчет, закрыв глаза:
         — Бел-горюч камень Алатырь
    — Всем камням в мире отец.
    — Из-под камушка, с-под Алатыря
    — Протекли реки, реки быстрые
    — Средь лесов, полей,
    — По Вселенной всей,
    — Всему миру на пропитание,
    — Всему миру на исцеление.
    — Ты, струя, не струись,
    — Кровь-руда, запекись!
     Незаметно утихла боль в ноге. Вопросил отрок сквозь дрёму:
       --- А откуда, старче, камушек твой волшебный, коим над раною водишь, скажи?
       --- Как откуда? От деда моего, тоже ведуна и травознатца. А дед добыл его на море на Экияне, на острове Буяне.
     И снова возвещает старец нараспев древнее сказанье:
         — Идут по морю много корабельщиков,
    — У того у камня останавливаются,
    — Берут много с него зелья-снадобья,
    — Посылают по всему свету белому.
    — Ты, корабль, к Алатырю устремись,
    — Кровь-руда, запекись!
     Две ночи и два дня проспал беспросыпно Ратибор. А когда очнулся ; ни боли в ноге, ни знахаря в избе.
     И рана уже затянулась.
++++++++++++++++++++
    
Алатырь. Миф.
===
     По волхвовским преданиям, камень Алатырь существовал ещё до начала мира.
     Он упал на остров Буян посреди Окиян-Моря, упал прямо с неба, и на нём были начертаны письмена с законами бога Сварога.
     Остров Буян, так в средние века называли современный остров Рюген в Балтийском (Алатырском море).
     С тех давних времён и возлежал здесь этот волшебный камень Алатырь. На него, согласно северным сказаниям, садится красная девица Заря. Сядет, пождёт чего-то своего, да и расстелет по небу свою розовую фату, чтобы пробудить весь мир от ночного сна. А ещё, по рассказам местных старожилов, тут в те времена, или даже ещё в по за те, росло тут, на этом острове Буяне мировое древо с райскими птицами.
     После наступления христианских времён, люди в воображении своём поселили на острове Буяне Богородицу вместе с Ильёй-Пророком, с Егорием Хоробрым и целым сонмом святых, половина которых остались ещё с по за тех времён. А также, говорят, что там был сам Иисус Христос, Царём Небесным представлявшимся.
…
     Так люди слагали величия про тот камень:
     Бел - горюч камень Алатырь был явлен в начале времен.
     Его подняла со дна Молочного Океана Мировая Уточка.
     Алатырь был очень маленьким, потому Утка хотела скрыть его в своем клюве.
     Но Сварог произнес волшебное Слово, и камень стал расти.
     Уточка не смогла его удержать и уронила.
     Там, где упал бел - горюч камень Алатырь, поднялась Алатырская гора.
…
     Считается, что Бел-горюч камень Алатырь был камнем священным, в коем сохранилось часть средоточия Знания Вед. Так что он мог быть посредником между человеком и Богом, кто бы Он ни был в разные времена по своим ипостасям.
     Камень Алатырь и мал, и весьма студен, он и велик, как гора, он и лёгок, и тяжёл. За эту его неопределённость его называли непознаваемым. По повериям северным Алатырь не мог никто ни поднять, ни познать. Только Микола Селянинович это мог, когда пахал да сеял.
     Сварог, когда ему нужно было явится на Свет Божий, ударял по Алатырю своим волшебным молотом, из искр рождались боги.
     А ещё сказывают, что на Алатыре был построен Китоврасом, полуконём, получеловеком, храм Всевышнего. Только воочию его видели лишь святые люди да волхвы, ибо посвящены были в тайны Вед.
     Для этого на Алатыре камне был устроен алтарь, жертвенник Всевышнему.
     На Алатыре жертвеннике Сам Всевышний приносит в жертву Самого Себя и обращается в камень Алатырь, куда уносит все познания обо всём.
     Алатырь Камень связывает все миры, к которым относятся Мир Горний, Мир Небес, Мир Яви, Мир Дольний, Русо-Славянский Мир, Современные Миры.
     Туда же говорят, рядом с Алатырь Камнем, на остров Буян в Окиянь-Море, упала с неба книга Вед, которую несла на себе волшебная птица Гамаюн. Они также воплотились в Алатырь-Камне.
     Благодаря своим изначально чудесным свойствам и своему предназначенью Алатырь связан с Раем, Ирием и Беловодьем, в которых истекаются все молочные реки.
     А ещё Алатырь-Камень зовут Белым каменем, кой в земном мире явлен горою Эльбрус. Эта гора именовалась также - Бел-Алабыр, Белая гора, Белица. с Эльбруса-Алатыря стекает Белая река. До Христа она именовалась рекой Альтуд, или Алатыркой. Близ Эльбруса был в древности Белый город, здесь жило русо-славянское племя белогоров.
     Слово Алат пришло в Русе-Словению со времён Арийской эпохи, когда так называли золото, волшебный камень, прикосновение которого ко всему обращает всё в Веды. Была в Арии в те времена Золотая гора, гора Златогорки и Святогора, Святая Гора.
     Исследователи сказывают, с издавна, что есть камень Алатырь на Урале на Ирийских горах, откуда берет исток священная Ра-река. У её устья на острове Буяне также есть камень Алатырь, излечивающий от болезней и дающий бессмертие.
     Также Алатырь горами именовались Алтайские горы, а Алатырь-островом назывался Золотой остров Солнца в Северном океане.
     Алатырь являет собой сакральный центр Мира.
…
     Он триедин, потому означает путь Прави между Явью и Навью, между дольним и горним мирами.
     Он двуедин - и мал, и велик, и лёгок и тяжёл.
     Он - един, ибо в нем объединены все миры.
     Он непознаваем, подобно Прави.
     Это изначальный камень.
…
     Алатырь-камень сокрывает всю силу земли русо-славянскую, коей конца нет, коли верить в неё. Голубиная книга, объясняющая происхождение мира, утверждает, что из-под Алатыря только и проистекает живая вода, которой поятся разумы волхвов и верующих в Алатырь.
     Кто сможет изведать сей Камень, тот любое заговорное зло превозможет. Если какая змея в любом образе укусит кого-нибудь из таких ведунов, она обречена будет быть унесенной в Север и замерзнуть в зимнем Хладе.
+++++++++++++++++
    
АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ.
===
Уж давно то христианска вера
Во Россеюшку взошла,
Как и весь то народ Русский
Покрестился во нее;

Покрестился, возмолился
Богу Вышнему:
– Ты создай нам, боже,
Житье мирное, любовное;
Отжени ты от нас
Врагов пагубных;
Ты посей на нашу Русь
Счастье многое! –

И слышал бог молитвы
Своих новых христиан:
Наделял он их
Счастьем многиим своим.

Но забылся народ Русский
В счастии живя;
Он стал бога забывать,
А себе то гибель заготовлять.

И наслал бог на них
Казни лютые,
Казни лютые, смертоносные:
Он наслал то на святую Русь
Нечестивых людей,
Нечестивых людей,
Татар Крымскиих.

Как и двинулось погано племя
От севера на юг,
Как сжигали разбивали
Грады многие,
Пустошили полонили
Земли Русские.

Добрались то они до святого места,
До славного Великого Новагорода.
Но в этом то граде
Жил христианский народ:
Он молил и просил
О защите бога вышнего.

И вышел на врагов
Славный Новгородский князь,
Новгородский князь Александр Невский.
Он разбил и прогнал
Нечестивых Татар:

Возвратившись со войны,
Во иноки он пошел;
Он за святость своёй жизни
Угодником бога стал.

И мы, грешнии народы,
Притекаем к нему:
– Ты, угодник божий,
Благоверный Александр!
Умоляй за нас
Бога вышнего,
Отгоняй от нас
Врагов пагубных!
И мы тебя прославляем:
Слава тебе,
Благоверный Александре,
Отныне и до века!
============
Орловская губ. Эпическое.
++++++++++++
   
Алексей Фомин, сын вдовин. Архангельск. Сказка-Скороговорка. 
===
Алексей Фомин, сын вдовин,
по морю ходил, катары кроил,
тем свою буйну голову кормил;
из нерпецей катарки, кроил две лямки,
а из заецей катары, целые ремни.
Бежал по морю тихонькё,
увидел ошкуя Офонька,
ко льдины пристали,
обедать варить стали;
Алексей Фомин пошол по льдины
и нашол облемая; тому стал рад,
оттыкал штаны и сел страть;
в карбасе говорят:
— Олексей, хотя ты и рад,
облемай у тебя дыроват.
— Молчите рибята, небольшия эти дырки,
отдам, зашьют и иньки.
И принёс облемая на карбас,
и весь свой кроёж перемерял и перешевелил,
родилось кроежу на целую вожжу;
Амглё самоедин, хотя и на носу,
а я не мене его унесу;
Исак, хотя и крут, в одной нашести тут,
а Гришка да Микишка худы самоедишка,
а боле некому и брать.
Повезу я кроёж в шар.
Сделалса кроёж и в шару не хорош,
хозяин его не купит и работнику не дас.
Шол Паша Громован
и этот кроёж торговал,
за каждую сажень по грошу давал,
потому грош, што кроёж не хорош,
от кожных от разных от зверей,
от маток и от корчик,
четыре сажени в чик.
+++++++++++++++
…
АЛЕКСЕЙ, ЧЕЛОВЕК БОЖИЙ.
===
Во славном во городе во в Рыме
При том царю Онории
Молился, трудился Орхимиан князь.
Он и так то молился со слезами,

Умолял он у господа бога:
– О господи боже, Спас милосливый,
Создай ты нам единую чаду:
При молодости лет – на погляденье,
При старости лет – на призренье,
При последнем конце – на помин души.

Да ни от их то было подумления,
Ни от их то было помышления,
Молодая княгиня покосы покосила,
Покосы покосила, чаду породила.

Орхимиан князь взрадовался,
Собирал попов, дьяков, патриархов
И всех князьев и боярев.
Нарекали ему имя – Еменуилы
Алексея, божья человека.

Да и хто ростет три годочка –
Алексей свет три недельки –
Да ихто ростет три недельки –
Алексей свет три денечка.

Да и хто ростет три денечка –
Алексей свет ростет три часочка.
Да сровнялось Алексею ровно  лет –
Отдает его батюшка в школу
Грамоте божьей поучаться.

Он так то грамоте изучался,
Что и ухаря того не знают,
Что Алексей, вить, свет знает.

Сровнялось Алексею двенадцать лет –
Хочет его батюшка женити.
Он своему батюшке говорит:
– Батюшка, Архимиан князь,
На что мне так рано жениться?
Я пойду во ины земли турецкия,
Буду я богу молиться и трудиться. –

А батюшка Архимиан князь,
Он на это не удивляет,
А свое дело справляет.
Он засватал за него обрученную невесту.

Во первом часу было ночи
Стали Алексея собирати.
Во другом часу было ночи
Стали Алексея бласловляти.

В третьем часу было ночи
Стали Алексея за дубовый стол сажати.
Во четвертом часу было ночи
Стали Алексея на добрых коней сажати.

Во пятом часу было ночи
Стал Алексей со двора съезжати.
Во шестом часу было ночи
Стал Алексей к божьей церкви подъезжати.

Во семом часу было ночи
Стал Алексей в божью церковь входити.
Во осьмом часу было ночи
Стали на Алексея венцы надевати.

Во девятом часу было ночи
Стал Алексей к своему дому подъезжати.

Сустречает Алексея, божьяго человека,
Батюшка, Орхимиан князь
И с хлебом, солью, с милостию господней.

И повел он Алексея в свои каменны палаты,
И сажал Алексея за дубовые столы.
И сидел он много ли, мало ли за дубовым столом –
И повели Алексея, божья человека, спать почивать.

И говорит Алексей, божий человек,
Своей молодой княгине:
– Ох ты, молодая княгиня,
На тебе мой золот перстень и шелковый пояс.
Я пойду во те земли турецкие
Богу молиться и трудиться!

Вот приходит молодая княгиня
К своему батюшке Орхимиану князю.
– Батюшка Орхимиан князь.
Ушел твой сын, мой обрученный муж,
Во те земли во турецкие
Богу молиться и трудиться!

Вот он заплакал:
– Ох ты, мое чадо, мое чадо,
Алексей, человек божий! –

Через десять лет приходит Алексей из иных земель,
И приходит в божью церковь,
И говорит Орхимиану князю:
– О, Орхимиан князь, был ли у тебя сын
Алексей, божий человек? –

Он и говорит, Алексей, божий человек:
– Поставь ты келью позади каменных палат
Ни для ты меня, для свово сына
Алексея, божья человека. –

Он послухал и справил ему келью
Позади каменных палат своих,
Он много ль, мало время жил –
Помирает Алексей, божий человек,
И по всём городу, по в Рыму
Росным ладаном запахло.

Стали люди то догадываться:
– Чтой то у нас во городе во в Рыме
Росным ладаном запахло?
Надо разослать по церквам, по кельям:
Нет ли у нас святого человека? –

Вот и нашли ево в этой келье,
Позади каменных палат ли тех,
А в руках рукописанье.
То и глянул батюшка Орхимиан князь,
Посмотрел князь на рукописанье,
Сам слезно заплакал.

– Ох ты, чадо мое, Алексей, божий человек,
Когда бы ты мне сказал про то,
Построил бы тебе келью
Впереди и повыше своих каменных палат.
============
Якушкин. Эпическое.
++++++++++++
    
Алёна и Рак. Владимирский район. Сказка.
===
     Жили были мужик с бабой. У них была дочка, звали Алена.
     Она и говорит как-то:
       --- Пап, я пирогов хочу.
     Отец кричит жене своей:
       --- Фёкла, испеки пирогов, Алёнка пирогов хочет.
     Она и напекла, с моркошкой да с картошкой, с грибами.
     Алёнка нажралась и полные сапоги насрала, да и пошла на реку мыть. А там был рак. Алёнка моет сапоги свои, а рак выполз и говорит:
       --- Ты что пришла воду мутить! Мы тут пьём, купаемся, а ты пришла грязь нам развозить!
     Взял её за подол, потащил. Тащит её. Она в крик:
       --- Караул! Караул!
     Баба Яга услыхала. Мчится космата, чумаза. То в крик кричит:
       --- Ты что её тащишь, рак-дурак!
       --- Ах, я рак-дурак, а ты пришла вон какая. Чумаза да грязна!
     Он схватил обеих и тоже тащит.
     Баба Яга закричала. Хвать, волк услыхал, бежит изо всей силы:
       --- Ты что, Баба Яга, кричишь?
       --- Волченька, спаси нас, нас рак-дурак в реку тащит.
     А рак и говорит:
       --- Я не дурак, а вы вон воду пришли мутить нам, мы пьём, купаемся, а вы воду мутить пришли.
     А Баба Яга говорит:
       --- Волченька, спаси меня!
       --- А чем ты мне заплатишь, я тебя спасу?
       --- Да я тебе овечку дам. У меня овец полный копец. Я тебе любую, овцу дам, только унеси меня домой.
       --- Ну, держись крепче! А ты, Алёна?
     А Алёна ползком, ползком. Ей отец кричит:
       --- Алёнушка, где ты?
       --- Папа, вот я!
       --- Ты садись ко мне на закорки, я тебя унесу. Что ты так долго не шла?
       --- Да меня рак тащил в воду.
       --- За что?
       --- За то, что я воду мучу.
     Ну, волк притащил Бабу Ягу и говорит:
       --- Чего мне уплатишь?
       --- Да ступай в хлев, бери любую овцу, тащи.
     А волк и рад.
       --- У меня там три волчонка, -- говорит про себя, -- да волчица, не кормлены неделю все.
     Схватил он самую большую овцу и припёр в нору к себе. А волчатки голодные, волчица лежит, стонет:
       --- Я есть хочу.
       --- Нате! -- Говорит им волк.
       --- Эх, папа, вот ты нам принёс, хорошо-то как!
     А волчица лежит и говорит:
       --- Оставьте мне хоть ножки.
     А они и все ножки обглодали. Волк сидит и глядит:
       --- Мне надо опять на добычу идти.
     Сидит и думает, а волчица:
       --- Ой, с голоду помираю, с голоду помираю.
       --- Не плачь подруга, я сейчас пойду за добычей тебе.
     Пошёл волк, глядит - табун овец,
       --- Вот, -- говорит, -- я сейчас поймаю ещё овец.
     А овцы-то учуяли - собакой пахнет. Пастух с ружьём. Они грудой все к пастуху. Собака лает в лес-то.
     Пастух зарядил пулю и, чубых в лес! И вот она волку мимо уха пролетела. Волк бежит пустой, без добычи. Волчица сидит, стонет. Он ей:
       --- Ой, волчица, меня чуть не убили!
       --- За что? За что?
       --- Собака-то учуяла, что это я, она лает в лес. Пастух зарядил пулю, да мимо мово уха пролетела.
       --- Ой, батюшки, кака беда-то!
     Волчица стонет, плачет. Он говорит:
       --- Не плачь, пойду опять.
     И пошёл опять. Идёт пастух, гонит табун домой. Телёночек остался сзади, отстал маленький:
       --- Мму-мму - мычит.
       --- Вот это будет моя добыча, -- волк говорит.
     Сидит, ждёт, когда он к леску подойдёт. А он все мычит и мычит. А пастух и не видит, что он остался. Он к лесу подошёл. А он его – хоп, горло перегрыз и попёр на плечах.
     А эти овцы-то нажрались и спят, ничего и не знают. Припёр телёночка в нору свою и говорит:
       --- Вот я тебе принёс какую добычу-то.
       --- Да, -- кричат они, -- батюшки, вот так добыча!
     Начали с головы жрать.
       --- А эту половину, -- говорят, -- детям.
     Спрятали, отдыхают.
     Хвать, а тут люди идут, кричат:
       --- Мишка, Мишка, Мишка!
     Волк говорит:
       --- Батюшки, это его ищут, телёнка!
     Сучками завалился и говорит:
       --- Тише, тише.
     А они, люди-то всё кричат:
       --- Мишка, Мишка!
     А хозяйка говорит:
       --- Может, он в какую чужую деревню ушёл? Нет его тута.
     Покричали-покричали, а Мишка-то уж давно в брюхе.
     Ну и все.
++++++++++++++++++++
    
Алёнушка и братец Иванушка. Владимирский район. Сказка.
===
     Жили-были мужик и баба.
     И было у них двое детей. Сестрица Алёнушка и братец Иванушка. Сестрица как-то собралась погулять на улицу, а ему сказала:
       --- Никуда Иванушка не ходи, не бегай.
     Иванушке захотелось пить, сестрица пошла ему воду искать, набрала из копытца, а братца унесли гуси-лебеди. Сестрица побежала его искать. Бежит, а на поле стоит яблонька:
       --- Яблоня, яблоня, не видела ли ты моего братца Иванушку?
       --- Съешь моего яблочка!
     Она съела, яблоня ей показала. Бежит она дальше, видит речка.
       --- Речка, речка, не видела ли ты, моего братца Иванушку?
       --- Съешь моего киселька, тогда скажу.
     Девочка съела, речка ей показала. Бежит дальше, видит стоит печка.
       --- Печка, печка, не видела ли ты моего братца?
       --- Скушай моего пирожка, тогда и скажу.
     Она съела, и дальше побежала и нашла его у гусей-лебедей. Сидит братец в избушке Бабы Яги. Алёнушка схватила братца и бежать.
     Увидела Яга, что мальчика нет, и послала гусей-лебедей догонять. Бежит Алёнушка с Иванушкой, а гуси их догоняют. Подбегают к печке:
       --- Печка, спрячь нас.
     Печка спрятала, гуси-лебеди мимо пролетели. Бегут они дальше, опять гуси-лебеди их догоняют. Подбегают к речке:
       --- Речка, спрячь нас.
     Речка спрятала, гуси-лебеди мимо пролетели.
     Бегут детишки дальше, опять гуси-лебеди их догоняют. Подбегают к яблоньке:
       --- Яблонька, спрячь нас.
     Яблоня спрятала их, гуси-лебеди покружились и ни с чем к Бабе Яге вернулись, а дети домой пошли.
++++++++++++++++++++
    
Алеука. Башкиры. Пермь. Сказка!!
===
     Давно жил один богатый старик со старухой.
     У них был один только сын, по имени Алеука. Отец и мать посылают парня каждый день глядеть конный табун и говорят:
     — Гляди табун, гони его на елань Илкуар, если эта елань будет полна травой, то вся скотина цела. Не полна елань травой, то скотины не хватает.
     Каждый день ходил парень, гонял табун на елань, елань всё травой полна. Однажды он лёг там спать и уснул. Мимо его проходила красавица девица-колдунья Жин пэри, надела ему на руку колечко и околдовала его, лишив речи.
     Когда парень пробудился и встал, он оказался без языка, так что не может ничего говорить. Пришёл домой, в избу, хочет говорить, и не может. Отец с матерью спрашивают:
     — Чего тебе сделалося-то?
     Он ничего не отвечает, выговорил только одно слово:
     — Старика с белой бородой тащите!
     Никто не понимает, какого старика. Отец с матерью ревут, один только сын у них. Думал, думал отец, сел на вершну и поехал искать белобородого старика. Долго ехал, наконец видит, сидит старик с белой курчавой бородой.
     — Тебя мне и надо! Иди ко мне, у меня сын не может говорить.
     Старик говорит:
     — Айда собирай больше народу и коли скотину, кормить гостей! Когда все у тебя будет готово, я приду.
     Воротился отец Алеуки домой, позвал в гости всех своих однодеревенцев, заколол сколько там быков, овец.
     Пришёл и старик с белой бородой. А Алеука все не может говорить. Нагостились. Хозяин говорит белобородому старику:
     — Вот у меня парень не может говорить, тебя просил привести.
     Старик подошёл к Алеуке, взял его за правую руку, гладит. И говорит старик:
     — Айда скорее, выбирай из табуна шесть пар чубарых коней, так что догонять надо.
     Отец Алеуки говорит:
     — Не только что шесть, шестьдесят пар чубарых коней можно отобрать у меня в табуне!
     Пошёл в табун, смотрит, ни одной чубарой лошади нету. Искал, искал, не мог найти. Воротился домой и говорит Алеуке:
     — Парень, ни одной чубарой лошади я не могу найти!
     Парень сказал:
     — На Гусиную гору ушла у нас одна кобыла. Наверно, все туда ушли.
     Пошёл старик опять, смотрит, все чубарые кони собрались в одно место, а лошадей другой масти тут совсем нет. Давай ловить их. Шесть пар поймал, привёл домой. Старик с белой курчавой бородой говорит:
     — Давай скорее садись на вершну, надо ехать в погоню!
     Сам белобородый старик поймал рыжую лошадь, сел на неё и поехал впереди. Смаху гонит вперёд. Приустала уже лошадь у Алеуки, и отцова лошадь приустала. Пересели они на других коней. И эти кони тоже приустали, пересели на новых, потом пересели на уж последнюю пару, и она уже не может идти.
     А у белобородого старика рыжко всё идёт хорошо вперёд. Слез белобородый старик со своего коня и говорит Алеуке:
     — Садись на моего рыжка. Назад не оглядывайся. Хлыстиком бей коня так, что, по одному боку бьёшь, а по-другому чтобы кровь пошла. Доедешь до реки, остановись ночевать. Утром встанешь, придёт девица с чайником за водой, ты ей это колечко отдай.
     Доехал Алеука до реки, остановился ночевать, коня привязал. Выспался, утром встал, глядит, одна девица идёт с чайником за водой. Алеука подходит к ней и говорит:
     — Апай, у тебя сестра есть?
     — Есть.
     Алеука показал ей своё колечко. Та и говорит:
     — Это моей сестры колечко, где ты его взял? Моя сестра замуж выходит, свадьбу играет.
     Алеука отдал ей колечко, сказал:
     — Когда будешь поливать сестре на руки воду, то спусти ей на руки вместе с водой это колечко.
     Та взяла и ушла. Алеука остался, тоскливо стало ему. Девица пришла домой. Стала подавать воду, руки умывать. Пришла сестра, она спустила ей с водой колечко, как полила воды, так колечко само и наделось на руку. Сестра удивилась и спрашивает:
     — Откуда это взялось у меня колечко?
     — Это тебе молодец послал.
     — Покажи мне его.
     Свела девица свою сестру на реку, показала ей Алеуку. Они познакомились и полюбили друг друга. Сели на рыжка и угнали домой, сбежали.
     Отец с зятем узнали об этом, кинулись в погоню. Зятя звали Кубыкты-кара или Чёрный гребень на водяной волне. Гонят они шибко. Догоняют Алеуку. Невеста спрашивает Алеуку:
     — Чего ты умеешь делать? Покажи мне.
     Тот вместо ответа поет:
     — На острове растёт тридцать осокорей, Все они упадут, если я выстрелю!
     Взял стрелу и выстрелил из лука, все тридцать осокорей упали, двадцать девять срезала стрела, в тридцатом завязла.
     И опять поехали вперёд. Сзади них идёт погоня. Едут тесть с зятем и думают:
     — Почему это осокори упали? Если бы их ветром уронило, то почему они все ровны? Если топором срублены, то почему нет щеп? Если пилой спилены, почему нет опилков?
     Думают, дивятся. Увидали в тридцатом осокоре стрелку, догадались, стрелой, видно, срезал! Едут дальше. Невеста опять спрашивает Алеуку:
     — Что ты умеешь делать? Покажи мне.
     Алеука опять запел:
      На краю стоят сорок сосен,
      Все сорок упадут, если я выстрелю!
     Выстрелил из лука, и все сорок сосен упали, в последней завязла стрелка. Те увидели и опять думают:
     — Отчего сосны упали?
     Думали, думали, увидели в последней сосне стрелку и догадались.
     Гнал, гнал Алеука. Все устали и воротилися домой, остался один Кубыкты-кара. Наконец, у Алеуки рыжко пристал. Слезли они с коня, пошли пешком. Много ли, мало ли шли, Кубыкты-кара их догнал и говорит Алеуке:
     — Застрелю я тебя до смерти! Оставь девку, так я не буду стрелять!
     Алеука говорит:
     — Давай, стреляй!
     Невеста стала на середине между ними и говорит:
     — Кто кого застрелит, за того я и пойду!
     Кубыкты-кара стрелил, не попал. Потом Алеука стрелял, попал Кубыкты-каре в стрелы, десять стрелок было у Кубыкты-кары, осталось только две.
     Кубыкты-кара стрелял и тоже попал Алеуке в стрелы, три стрелы кончал, осталось у Алеуки девять стрелок.
     Потом Алеука стрелял, попал в Кубыкты-кару, и тот умер.
     Алеука с невестой поехал к тестю, её отцу значит. Тесть их встречает, угощает, понравился ему жених его дочки Алеука.
     Живут они тут уже долго. Уже ребёнок родился у молодой жены. Решили они домой к Алеуке ехать. Взяли с собой девицу-няньку и поехали домой. Подъезжают к дому. Остановились у реки.
     Алеука и говорит:
     — Баба моя, я тебя оставлю здесь с нянькой, а сам схожу домой, близко уже дом-то.
     Ушёл. А жена у Алеуки была шибко баска, в одной щеке месяц, в другой солнце. Алеука пришёл домой. Поздоровался с отцом и матерью. Говорит им:
     — Я женился. Жена у меня шибко баска. Надо постлать ковры в ограде. У меня жена, раз плюнет, дак серебро, другой раз плюнет, дак золото. Вот какая у меня баба!
     Так сказал и ушёл назад к бабе. А баба его начала без него купаться. Сняла с себя всю одежду и так гуляет в воде. А у неё была очень хорошая одёжа из золота и серебра. Нянька взяла эту одёжу и надела на себя. Та вышла из воды. Нянька ей одёжи не даёт:
     — Моя. ; Говорит.
     Просила, просила, не даёт. Стыдно ей стало нагишом. Была у ней другая одёжа, как её надела, так и улетела, ровно гусь.
     А эта нянька взяла ребёнка, держит его, как будто своего, и песню поёт.
     Приехал Алеука и спрашивает её:
     — А где апай?
     — Она купалась и утонула. Я искала, искала, не могла найти.
     Заплакал Алеука. Сам пошёл искать, не нашёл.
     — Унесло, видно. ; Говорит. ; Водой.
     Пошли с нянькой и с ребёнком домой. Ребёнок у неё плачет. Приехали в деревню. Алеуке стыдно, шибко хвалил он свою бабу, а смотрит народ, баба у него не шибко баская, середняя, значит. Няньку он за бабу тащил.
     А у Алеуки все сердце болит:
     — Где моя баба!
     И ночью он не спит. Приехали путешественники и спрашивают:
     — Пустишь нас на фатеру?
     Алеука пустил. Сели обедать. Один путник и говорит:
     — Сегодня я шибко удивился, дак охотничал на болоте ночью, кричит там гусь жалобно-жалобно, ревёт. Видно, потерял пару. Я хотел застрелить, рука не поднимается, он ровно понимает, кланяется, жалобно кричит.
     Алеука говорит:
     — Ох. ; Говорит. ; Это, наверно, моя баба гуляет. Где вы видели, в каком месте?
     — Вот такое-то место.
     — Дайте мне совет, как её поймать?
     — Вот как, всю свою деревню собери, весь молодяжник сначала спроси, а потом всех стариков, что они тебе скажут, как посоветуют.
     Прошёл этот день. Утром встали, Алеука давай собирать народ.
     Заколол быков, баранов. Молодяжник посадил в одно место, стариков в другое. Наелись, сидят. Алеука и спрашивает:
     — Вот. ; Говорит. ; У меня баба улетела, как её поймать? В лесу её видел народ.
     Молодяжник отвечает:
     — Давай поймаем её, который палку возьмёт, который на вершну сядет, дак окружим и возьмём. Потом спросил у стариков:
     — Вы какой совет дадите?
     — Надо умно поймать. В том месте, где она гуляет, надо выкопать яму, чтобы туда человек ушёл. Постлать там хорошую постелю и положить ребёнка. Садись сам туда, чтобы не видно было. Она к ребёнку придёт, ребёнка возьмёт и станет сосить. Когда станет сосить ребёнка, тогда её можно будет поймать.
     Так и сделал Алеука. Баба пришла ближе к ребёнку, хотела сесть, да опять улетела, боится. Кружалась, кружалась, садилась на деревья. Спускалась все ниже. Наконец, сняла одежду и стала бабой. Взяла ребёнка и стала его сосить. Ребёнок сосал, сосал и уснул. Потом и мать уснула.
     Алеука её тихонько держал. Когда она разбудилась, узнала его. Надел на неё одежду и увёл домой.
++++++++++++++++++
    
Алёша Попович и Тугарин Змеевич. Сказка. Легенда
===
     В славном городе Ростове у ростовского попа соборного был один-единственный сын.
     Звали его Алёша, прозывали по отцу Поповичем. Алёша Попович грамоте не учился, за книги не садился, а учился с малых лет копьём владеть, из лука стрелять, богатырских коней укрощать. Силой Алёша не большой богатырь, зато дерзостью да хитростью взял.
     Вот подрос Алёша Попович до шестнадцати лет, и скучно ему стало в отцовском доме.
     Стал он просить отца отпустить его в чистое поле, в широкое раздолье, по Руси привольной поездить, до синего моря добраться, в лесах поохотиться.
     Отпустил его отец, дал ему коня богатырского, саблю, копьё острое да лук со стрелами.
     Стал Алёша коня седлать, стал приговаривать:
       --- Служи мне верно, богатырский конь. Не оставь меня ни мёртвым, ни раненым серым волкам на растерзание, чёрным воронам на расклевание, врагам на поругание! Где б мы ни были, домой привези!
     Обрядил он своего коня по-княжески. Седло черкасское, подпруга шёлковая, узда золочёная.
     Позвал Алёша с собой любимого друга Екима Ивановича и поутру в субботу из дому выехал искать себе богатырской славы.
     Вот едут верные друзья плечо в плечо, стремя в стремя, по сторонам поглядывают.
     Никого в степи не видно-ни богатыря, с кем бы силой помериться, ни зверя, чтоб поохотиться.
     Раскинулась под солнцем русская степь без конца, без края, и шороха в ней не слыхать, в небе птицы не видать.
     Вдруг видит Алёша - лежит на кургане камень, а на камне что-то написано. Говорит Алёша Екиму Ивановичу:
       --- Ну-ка, Екимушка, прочитай, что на камне написано. Ты хорошо грамотный, а я грамоте не обучен и читать не могу.
     Соскочил Еким с коня, стал на камне надпись разбирать:
       --- Вот, Алёшенька, что на камне написано: правая дорога ведёт к Чернигову, левая дорога в Киев, к князю Владимиру, а прямо дорога - к синему морю, к тихим заводям.
       --- Куда же нам, Еким, путь держать?
       --- К синему морю ехать далеко, к Чернигову ехать незачем: там калачницы хорошие. Съешь один калач - другой захочется, съешь другой - на перину завалишься, не сыскать нам там богатырской славы. А поедем мы к князю Владимиру, может, он нас в свою дружину возьмёт.
       --- Ну, так завернём, Еким, на левый путь.
     Завернули молодцы коней и поехали по дороге к Киеву. Доехали они до берега Сафат-реки, поставили белый шатёр. Алёша с коня соскочил, в шатёр вошёл, лёг на зелёную траву и заснул крепким сном.
     А Еким коней расседлал, напоил, прогулял, стреножил и в луга пустил, только тогда отдыхать пошёл.
     Утром-светом проснулся Алёша, росой умылся, белым полотенцем вытерся, стал кудри расчёсывать.
     А Еким вскочил, за конями сходил, попоил их, овсом покормил заседлал и своего и Алёшиного. Снова молодцы в путь пустились. Едут-едут, вдруг видят - среди степи идёт старичок. Нищий странник - калика перехожая.
     На нём лапти из семи шёлков сплетённые, на нём шуба соболиная, шапка греческая, а в руках дубинка дорожная.
     Увидал он молодцов, загородил им путь:
       --- Ой вы, молодцы удалые, вы не ездите за Сафат-реку. Стал там станам злой враг Тугарин, Змея сын. Вышиной он как высокий дуб, меж плечами косая сажень, между глаз можно стрелу положить. У него крылатый конь - как лютый зверь: из ноздрей пламя пышет, из ушей дым валит. Не езжайте туда, молодцы!
     Екимушка на Алёшу поглядывает, а Алёша распалился, разгневался:
       --- Чтобы я да всякой нечисти дорогу уступил! Не могу я его взять силой, возьму хитростью. Братец мой, дорожный странничек, дай ты мне на время твоё платье, возьми мои богатырские доспехи, помоги мне с Тугарином справиться.
       --- Ладно, бери, да смотри, чтобы беды не было: он тебя в один глоток проглотить может.
       --- Ничего, как-нибудь справимся!
     Надел Алёша цветное платье и пошёл пешком к Сафат-реке. Идёт, на дубинку опирается, прихрамывает.
     Увидел его Тугарин Змеевич, закричал так, что дрогнула земля, согнулись высокие дубы, воды из реки выплеснулись, Алёша еле жив стоит, ноги у него подкашиваются.
       --- Гей, -- кричит Тугарин, -- гей, странничек, не видал ли ты Алёшу Поповича? Мне бы хотелось его найти, да копьём поколоть, да огнём пожечь.
     А Алёша шляпу греческую на лицо натянул, закряхтел, застонал и отвечает стариковским голосом:
       --- Ох-ох-ох, не гневись на меня, Тугарин Змеевич! Я от старости оглох, ничего не слышу, что ты мне приказываешь. Подъезжай ко мне поближе, к убогому.
     Подъехал Тугарин к Алёше, наклонился с седла, хотел ему в ухо гаркнуть, а Алёша ловок, увёртлив был, -- как хватит его дубинкой между глаз, -- так Тугарин без памяти на землю пал. Снял с него Алёша дорогое платье, самоцветами расшитое, не дешёвое платье, ценой в сто тысяч, на себя надел. Самого Тугарина к седлу приторочил и поехал обратно к своим друзьям.
     А так Еким Иванович сам не свой, рвётся Алёше помочь, да нельзя в богатырское дело вмешиваться, Алёшиной славе мешать. Вдруг видит Еким - скачет конь что лютый зверь, на нём в дорогом платье Тугарин сидит. Разгневался Еким, бросил наотмашь свою палицу в тридцать пудов прямо в грудь Алёше Поповичу.
     Свалился Алёша замертво. А Еким кинжал вытащил, бросился к упавшему, хочет добить Тугарина. И вдруг видит - перед ним Алёша лежит. Грянулся наземь Еким Иванович, горько расплакался:
       --- Убил я, убил своего брата названого, дорогого Алёшу Поповича!
     Стали они с каликой Алёшу трясти, качать, влили ему в рот питья заморского, растирали травами лечебными.
     Открыл глаза Алёша, встал на ноги, на ногах стоит-шатается. Еким Иванович от радости сам не свой. Снял он с Алёши платье Тугарина, одел его в богатырские доспехи, отдал калике его добро. Посадил Алёшу на коня, сам рядом пошёл - Алёшу поддерживает.
     Только у самого Киева Алёша в силу вошёл. Подъехали они к Киеву в воскресенье, к обеденной поре. Заехали на княжеский двор, соскочили с коней, привязали их к дубовым столбам и вошли в горницу.
     Князь Владимир их ласково встречает.
       --- Здравствуйте, гости милые, вы откуда ко мне приехали? Как зовут вас по имени, величают по отчеству?
       --- Я из города Ростова, сын соборного попа Леонтия. А зовут меня Алёшей Поповичем. Ехали мы чистой степью, повстречали Тугарина Змеевича, он теперь у меня в тороках висит.
     Обрадовался Владимир-князь:
       --- Ну и богатырь ты, Алёшенька! Куда хочешь за стол садись: хочешь-рядом со мной, хочешь-против меня, хочешь-рядом с княгинею.
     Алёша Попович не раздумывал, сел он рядом с княгинею. А Еким Иванович у печки стал.
     Крикнул князь Владимир прислужников:
       --- Развяжите Тугарина Змеевича, принесите сюда в горницу!
     Только Алёша взялся за хлеб, за соль - растворились двери гостиницы, внесли двенадцать конюхов на золотой доске Тугарина, посадили рядом с князем Владимиром.
     Прибежали стольники, принесли жареных гусей, лебедей, принесли ковши мёду сладкого.
     А Тугарин неучтиво себя ведёт, невежливо. Ухватил лебёдушку и с костями съел, по ковриге целой за щеку запихивает.
     Сгрёб пироги сдобные да в рот побросал, за один дух десять ковшей мёду в глотку льет. Не успели гости кусочка взять, а уже на столе только косточки.
     Нахмурился Алёша Попович и говорит:
       --- У моего батюшки попа Леонтия была собака старая и жадная. Ухватила она большую кость да и подавилась. Я её за хвост схватил, под гору метнул - то же будет от меня Тугарину.
     Потёмнел Тугарин, как осенняя ночь, выхватил острый кинжал и метнул его в Алёшу Поповича.
     Тут бы Алёше и конец пришёл, да вскочил Еким Иванович, на лету кинжал перехватил.
       --- Братец мой, Алёша Попович, сам изволишь в него нож бросать или мне позволишь?
       --- И сам не брошу, и тебе не позволю: неучтиво у князя в горнице ссору вести. А переведаюсь я с ним завтра в чистом поле, и не быть Тугарину живому завтра к вечеру.
     Зашумели гости, заспорили, стали заклад держать, всё за Тугарина ставят-и корабли, и товары, и деньги. За Алёшу ставят только княгиня Апраксия да Еким Иванович.
     Встал Алёша из-за стола, поехал с Екимом в свой шатёр на Сафат-реке.
     Всю ночь Алёша не спит, на небо смотрит, подзывает тучу грозовую, чтоб смочила дождём Тугариновы крылья.
     Утром-светом прилетел Тугарин, над шатром вьётся, хочет сверху ударить. Да не зря Алёша не спал: налетела туча громовая, грозовая, пролилась дождём, смочила Тугаринову коню могучие крылья. Грянулся конь наземь, по земле поскакал.
     Алёша крепко в седле сидит, острой сабелькой помахивает.
     Заревел Тугарин так, что лист с деревьев посыпался:
       --- Тут тебе, Алёшка, конец: захочу - огнём спалю, захочу - конём потопчу, захочу - копьём заколю!
     Подъехал к нему Алёша поближе и говорит:
       --- Что же ты, Тугарин, обманываешь?! Бились мы с тобой об заклад, что один на один силой померяемся, а теперь за тобой стоит сила несметная!
     Оглянулся Тугарин назад, хотел посмотреть, какая сила за ним стоит, а Алёше только того и надобно. Взмахнул острой саблей и отсек ему голову! Покатилась голова на землю, как пивной котёл, загудела земля-матушка!
     Соскочил Алёша, хотел взять голову, да не мог от земли на вершок поднять. Крикнул Алёша Попович зычным голосом:
       --- Эй вы, верные товарищи, помогите голову Тугарина с земли поднять!
     Подъехал Еким Иванович с товарищами, помог Алёше Поповичу голову Тугарина на богатырского коня взвалить.
     Как приехали они к Киеву, заехали на княжеский двор, бросили среди двора чудище.
     Вышел князь Владимир с княгинею, приглашал Алёшу за княжеский стол, говорил Алеше ласковые слова:
       --- Живи ты, Алёша, в Киеве, послужи мне, князю Владимиру. Я тебя, Алёша, пожалую.
     Остался Алёша в Киеве дружинником. Так про молодого Алёшу старину поют, чтобы добрые люди слушали: Наш Алёша роду поповского, Он и храбр и умён, да нравом сварлив.
     Он не так силён, как напуском смел.
++++++++++++++++++++
    
АЛЕША ПОПОВИЧ!! Беседа ли беседа.
===

Беседа ли, беседа,
Смиренная беседа, –
Во той во беседе
Сидели тут два брата,
Два брата родные,
Хвалились сестрою,
Своей сестрой родно;ю:
– У нас сестра хороша,
Голубушка приго;жа:
На улицу не ходит,
В хороводы не играет,
В окошечко не смотрит,
Бела лица не кажет.

Где ни взялся Алёша
Алёшинька Попович:
– Не хвалитесь два брата
Своей сестрой родною:
Я у вашей сестре был,
Две ноченьки ночевал,
Два завтрака завтракал,
Два обеда обедал,
Два ужина ужинал.

Как взго;ворит большой брат:
– Пойдем, братец, ко; двору,
Сожмем снегу по; кому,
Бросим сестре во; терем.
Что взговорит нам сестрица:

Говорила сестрица,
Говорила из оконца.
Не шути шутку, Алёша!
Ступай прямо во терём:
Моих братьев дома нету.

Как взговорит большой брат:
– Пойдем, братец, в кузницу,
Скуём, братец, сабельку,
Срубим сестре голову!

Покатилась головка сестры
Алёшеньке прямо под ножки.
А бог суди Алёшу:
Не дал он пожить ей на свете!
===========
Москва. Эпическое.
++++++++++++

Алёша Попович. Киев. Авенариус. Былина.
===
     Как из славного Ростова, красна города,
     Не ясён сокол с соколиком вылётывал
     Выезжали два могучих богатыря,
     Что по имени Алёшёнька Попович млад,
     С ним молоденький Еким Иванович.
    
Ездили богатыри плечо в плечо,
     Стремя в стремя богатырское;
     Ездили гуляли по чисто-полю,
     Не наезживали ничего в чистом поле,
     Не видали птицы перелётные,
     Не видали зверя порыскачего;
    
Только и наехали в чистом поле
     Три дороженьки широкие,
     Промеж дороженек горюч-камень лежит,
     А на камне подписи подписаны.
    
Говорит Алёшенька Попович млад:
     „Ай ты, братец мой, Еким Иванович!
     Человек ты поучёней в грамоте:
     Посмотри на камне подписи.
     Что на камне-то подписано?"
    
Соскочил Еким с добра коня,
     Посмотреть на камне подписи,
     А на камне три дороженьки расписаны:
     „Первая дороженька на Муромград.
     Третья ли ко городу ко Киеву,
     К ласковому князю ко Владимиру".
     Говорить Еким Ивановиче:
     „Ай ты, братец мой, Алёшенька Попович млад!
    
Ты какой дорожкою изволишь путь держать?"
     Говорит ему Алёшенька Попович млад:
     „Лучше ехать нам ко городу ко Киеву,
     К ласковому князю ко Владимиру".
    
Повернули добры молодцы добрых коней,
     И поехали ко городу ко Киеву.
     Не доехавши до славной до Сафат-реки,
     Становились на лугах зеленых,
     Покормить своих добрых коней,
     Расставляли два белых шатра.
    
И Алёша поизволил опочив держать
     Мало время позамешкавши,
     Молодой Еким добрых коней
     В зелен-луг пустил стреноживши,
     Сам в шатер ложился опочив держать.
    
Как прошла та ночь осенняя,
     Ото сна Алёша пробуждается,
     Восстает рано-ранёшенько,
     Утренней зарею умывается,
     Белою ширинкой утирается,
     Ко востоку Богу молится.
    
Молодой Еким Иванович
     По добрых коней сходил скорёшенько,
     Попоить сводил их на Сафат-реку,
     Приказал Алёша тут седлать добрых коней.
    
Оседлавши он, Еким, добрых коней,
     Снаряжалися ко городу ко Киеву.
    
Приходил к ним тут калика перехожая:
     Лапотки на нем семи шелков,
     Подковыренные чистым сёребром,
     Передок унизан красным золотом,
     Шуба соболиная да долгополая,
     Шляпа сорочинская да земли греческой,
     Шелепуга подорожная
     Чебурацкаго свинцу налита в тридцать пуд.
    
Говорит калика перехожая:
     „Ой вы гой еси, удалы добры молодцы!
     Видел я за славной за Сафат-рекой,
     Молода Тугарина Змеевича:
     В вышину-то он, Тугарин, трех сажень,
     Промеж плеча-то у него коса, сажень,
     Промеж глаза-то калена стрела,
     Конь крылатый под Тугарином как лютый зверь,
     Из хайлища-то огонь пышет,
     Из ушей-то дым столбом валит.
    
Привязался тут Алёшенька Попович млад:
     „Ай ты, братец мой, калика перехожая!
     Дай своё мне платьице каличее,
     Сам возьми моё да богатырское,
     Дай мне лапотки семи шелков,
     Подковыренные чистым сёребром,
     Передок унизан красным золотом,
     Шубку соболиную да долгополую,
     Шляпу сорочинскую да земли греческой,
     Шелепугу подорожную
     Чебурацкаго свинцу налиту в тридцать пуд".
    
Не отказывал калика перехожая,
     Дал ему свое он платьице каличее,
     Надевал сам платье богатырское.
     Наряжается Алёшенька каликою,
     Взял с собою шелепугу подорожную
     Чебурацкаго свинцу налиту в тридцать пуд,
     Взял еще в запас чингалище булатное,
     И пошёл за славную Сафат-реку.
    
Как завидел тут Тугарин сын Змеевич млад
     Отдали Алёшеньку Поповича,
     Заревел, собака, зычным голосом,
     Ин продрогнула дубравушка зелёная,
     Млад Алёша еле жив идет.
    
Говорит ему Тугарин сын Змевич млад:
     „Ай ты гой еси, калика перехожая!
     Не слыхал ли ты да не видал ли где
     Про млад Алёшу про Поповича?
    
„Эй ты гой еси, Тугарин сын Змеевич млад!
     Подъезжай ко мине поближе ты, ко старчищу:
     Не слыхать мне отдали-то, что ты говоришь."
     Подъезжал к нему Тугарин сын Змеевич млад.
    
Я б Алёшу заколол копьем,
     Заколол копьем, спалил огнем.
    
Говорит Алёшенька каликою:
     „Ай ты гой еси, Тугаринсын Змеевич млад!
     Подъезжай ко мне поближе ты, ко старчищу:
     Не слыхать мне отдали-то что ты говоришь
    
Подъезжал к нему Тугарин сын Змевич млад.
     Как сверстался млад Алёша со Тугарином,
     Шелепугою его по голове хлестнул,
     Буйну голову Тугарину разбил-расшиб,
     Повалил собаку на сыру землю,
     Сам вскочил ему на чёрну грудь.
    
А и взмолится Тугарин сын Змеевич млад:
     „Гой еси, калика перехожая!
     Ты не сам ли есть Алёшенька Попович млад?
     Если ты Алёша — побратаемся".
    
В те поры Алёшенька врагу не веровал,
     Отрубил ему он буйну голову,
     Поснимал с него он платье цветное,
     Платье цветное да на сто тысячей,
     Самого в тороки вязал,
     Одевался в платье цветное,
     На коня его садился, на люта зверя,
     И поехал ко своим белым шатрам.
    
Как увидели его Еким с каликою,
     Испужались, сели на добрых коней,
     Побежали ко Ростову городу.
    
Настигает их Алёшенька Попович млад.
     Как обернется Еким Иванович,
     Показался он ему Тугарином,
     И выдёргивал он боевую палицу,
     Палицу булатную во тридцать пуд,
     И бросал ее назад себя
     Угодил Алёше в груди белые,
     Сшиб Алёшу из черкасского сёдлышка,
     И упал он на сыру землю.
    
Соскочил Еким тут со добра-коня,
     Сел ему на груди белые,
     Ладит их пороть ему чингалищем
     И увидел золот-чуден крест на нем,
     Сам заплакал, говорит каличищу:
     „По грехам мне, видно, учинилося,
     Что убил я братца своего родимаго!"
    
Стали оба тут его трясти, качать,
     Подали ему питья заморского,
     И пришел он от того ко живности.
    
Поменялися они с каликой платьицем:
     Надевал калика платьице каличее,
     Надевал Алёша богатырское,
     А Тугарина-то платье цветное
     Положили в тороки к себе.
    
Сами сели на добрых коней,
     И поехали ко городу ко Киеву,
     К ласковому князю ко Владимиру.
     Как приехали они во Киев-град,
     Как заехали на княженецкий двор,
     Соскочили со добрых коней,
     Привязали ко столбам дубовым
     И пошли во гридни светлые.
    
А у ласкового князя у Владимира
     Со его княгиней со Апраксией
     Порасставлены столы дубовые,
     И идет хорош почёстен-пир.
    
Как вошли во гридни светлые,
     Молятся святому Спасу образу,
     Бьют челом на все четыре стороны,
     Князю со княгинею в особину.
    
Говорить им ласковый Владимир-князь:
     „Гой еси вы, добры молодцы!
     А и как же вас зовут по имени,
     Величают по изотчеству?
     Вам по имени бы можно место дать,
     По изотчеству пожаловать".
    
Говорит Алёшенька Попович млад:
     „Я из славного Ростова, красна-города
     Сын Леонтия, старого попа соборного,
     А зовут Алёшею Поповичем.
    
Повстречал путём Тугарина Змевича,
     Голову срубил чудовищу,
     В торках его привез к тебе
    
Как возрадуется тут Владимир-князь,
     Говорит Алёше таковы слова:
     „Гой еси Алёшенька Попович млад!
     А садись-ка ты да по отечеству
     Во большое место, во большой угол,
     Во другое место богатырское
     Во скамью дубову супротив меня,
     В третье место — куда сам захошь".
    
Не садился млад Алёша во большой угол,
     Не садился во скамью дубовую,
     Около со товарищами на палатный брус.
    
Воскричал Владимир-князь тут громким голосом:
     „Гой еси вы, слуги верные!
     Вы идите-ка да на широкий двор
     За чудовищемТугарином Змевичем,
     Вы берите-ка со тороков его,
     Принесите пред лицо моё".
    
И идут двенадцать добрых молодцев,
     Принесли Тугарина Змевича
     На доске из красна золота,
     Посадили во большой угол,
     Рядом со княгиней со Апраксией.
    
Были же тут повари догадливы:
     Приносили яствушек сахарных,
     Приносили белую лебёдушку.
    
Стали есть все, прохлажаться
     А Тугарин сын Змевич млад нечестно ест:
     По ковриге целой за щеку мечет,
     Проглотил зараз всю лебедь белую,
     Закусил еще ковригой монастырскою.
    
Говорить Алёшенька Попович млад:
     „Как у моего у государя батюшки,
     У Леонтья у попа Ростовского,
     Было псище старое, седатое,
     Еле по подстолью таскалося;
     Как хватило псище кость великую,
     Где хватило, там и подавилося;
     Подавиться и Тугарину Змевичу
     От меня Алёши от Поповича".
    
Почернел Тугарин, как осення ночь
     Прояснел Алёша, как светёл месяц.
     Были повары опять догадливы:
     Приносили зелена вина,
     Приносили питьецов медвяных,
     Питьецов медвяных, заморских.
    
Стали пить все, прохлаждаться:
     А Тугарин сын Змевич млад нечестно пьет:
     Враз охлёстывает чары целыя,
     Каждая-то чара в полтора ведра.
    
Говорит Алёшенька Попович млад:
     „Как у моего родителя у батюшки,
     У Леонтья у попа Ростовского,
     Было старое коровище.
     Еле по двору таскалося,
     На поварню к поварам забилося,
     Браги пресной целый чан охлестнуло,
     Где охлестнуло — и треснуло;
     Треснуть и Тугарину Змевичу
     От меня Алёши от Поповича".
    
ПотемнелТугарин, как осення ночь,
     Выдернул чингалище булатное,
     Бросил во Алёшу во Поповича;
     Да Алёшенька на то повёрток был,
     И не мог Тугарин угодить в него.
     А стоял у печки у муравленой
     Молодой Еким Иванович,
     На лету чингалище подхватывал,
     Сам Алёше приговаривал:
     „Ай ты, братец мой Алёшенька Попович млад!
     Сам изволишь ли бросать в него, аль мне велишь?
    
Говорит Алёшенька Попович млад:
     „Сам не брошу и тебе бросать не дам.
     Заутро ужо с ним переведаюсь:
     Бьюся с ним я о велик заклад,
     Не о ста рублях не о тысяч
     Бьюся о своей о буйной голове".
    
В те поры князья и бояре
     Повскочили на резвы ноги,
     Все поруки держать за Тугарина:
     Как по сту рублей князья кладут,
     По пятидесяти бояре,
     А крестьяне по пяти рублей.
    
Гости ли торговые случилися:
     Под Тугарина Змевича
     Подписали корабли свои,
     Что стояли на быстром Днепре
     Со товарами заморскими.
     За Алёшу за Поповича подписывал
     Изо всех владыка лишь черниговский.
    
Взвился тут Тугарини с палат ушёл,
     На добра коня садился, на люта зверя;
     Поднялся на крыльях его добрый конь,
     Полетел высоко, близ под облаком.
     Со товарищами и Алёша вон пошёл;
     На добрых коней садилися,
     И поехали ко славной ко Сафат-реке;
     Порасставили белы шатры,
     Отпустили коней в зелены луга,
     Сами стали опочив держать.
    
Тут Алёша целу ночь не спал
     Целу ночь стоит на восток лицом,
     Со слезами Богу молится:
     „Дай-ка, Господи, мне тучу грозную,
     Тучу грозную со градом-дождичком,
     Подмочило бы коня крылатого У Тугарина Змевича,
     Опустился бы Тугарин на сыру землю,
     Было бы мне с ним посекаться".
    
По тому ли по Алёшину молению,
     По Господнему да по велению
     Наставала туча грозная,
     Туча грозная со градом-дождичком,
     Подмочило крылья у коня крылатого,
     Пал Тугарин на сыру землю.
    
Прибгает тут Еким Иванович
     Ко Алёше с радостною весточкой,
     Что Тугарин едет по сырой земле.
     Скоро млад Алёша снаряжается,
     Взял с собою палицу тяжелую,
     Взял еще в запас чингалище булатное,
     И садился на добра коня,
     Едет ко Тугарину на стретушку.
    
А Тугарин едеть на добром коне,
     На добром коне да по сырой земл,
     Увидал Алёшеньку Поповича,
     Заревел, собака, зычным голосом:
     „Гой еси, Алёшенька Попович млад!
     Хошь ли, я тебя огнем спалю?
     Хошь ли, я тебя конем стопчу?
     Хошь ли, я тебя копьем убью?

     Замахнулся он чингалищем булатным,
     Чтобы снять с Алёши буйну голову;
     А Алёша был востёр собой:
     Завернулся за ту гриву лошадиную;
     Промахнулося чингалище булатное
     И ушло в сыру землю до черна.
    
Говорит Алёшенька Тугарину
     Из-за гривы лошадиной:
     „Гой же ты, Тугарин сын Змевич млад
     Бился ты со мною о велик заклад:
     Биться-драться один-на-один,
     А ведь за тобою силы сметы нет
     На меня на Алёшу на Поповича".
    
Как оглянется Тугарин тут назад себя,
     Млад Алёша был востёр собой:
     Вывернулся из-за гривы лошадиной,
     Да ударил палицей тяжелою
     В буйну голову Тугарина Змевича
     Своротилось главище на праву страну,
     Туловище да на левую.
    
Соскочил Алёша со добра коня,
     Брал чингалище булатное,
     Проколол собаке уши в голове,
     Да главища-то не может на плечо поднять,
     Жалким голосом кричит товарищам:
     „Гой еси, мои вы верные товарищи!
     Подсобите-ка главище на плечо поднять".
    
Подъезжали  верные товарищи
     Помогли главйще на плечо поднять.
     И несёт его Алёша ко добру коню,
     Привязал кудёрушками желтыми
     Ко к стременам ко лошадиным
     И повёз ко городу ко Киеву.
    
     Как приехали они во Киев-град,
     Как заехали на княженецкий двор
     Бросил он середь двора чудовище.
     Увидал их ласковый Владимир-князь,
     Выходил к ним на красно крыльцо,
     Проводил их в гридни светлые,
     За убраные столы сажал,
     Сам Алёше приговаривал:
     „Гой еси, Алёшенька Попович млад!
     Уж живи-ка ты теперь у нас во Киеве,
     Послужи-ка мне, кнзязю Владимиру;
     До-люби тебя пожалую".
    
Так про молода Алёшу старину поют,
     Морю синему на тишину,
     Добрым людям на послушанье.
+++++++++++++++

Алёша Попович. Сказка. Легенда
===
     На небесах зародился млад-светел месяц, на земле-то у старого соборного у Леонтья-попа зародился сын ; могучий богатырь. А имя нарекли ему млад Алёша Попович ; имечко хорошенькое.
     Стали Алешу кормить-поить: у кого недельный, он денной такой. У новых годовой, Алёша недельный такой.
     Стал Алёша по улочке похаживати, стал с малыми ребятками поигрывати: кого возьмёт за ручку ; ручка прочь, кого за ножку ; ножка прочь. Игра-то у него некорыстно пошла! Кого за серёдку возьмёт ; живота лишит.
     И стал Алёша на возрасте. Учал у отца-матери просить благословеньица: ехать-гулять во чисто поле.
     Отец говорит:
       --- Алёша Попович! Поезжаешь ты во чисто поле. Есть у нас и посильней тебя. Ты возьми себе в слуги верные Марышка Паранова сына.
     И садились добры молодцы на добрых коней. Как поехали они во чисто поле ; пыль столбом закурилася: только добрых молодцев и видели!
     Приезжали добры молодцы ко князю ко Владимиру. Тут Алёша Попович прямью идёт в белокаменные палаты ко князю ко Владимиру, крест кладёт по-писаному, поклоняется по-учёному на все на четыре стороны, а князю Владимиру на особицу.
     И встречает добрых молодцев Владимир-князь и сажает их за дубовый стол: хорошо добрых молодцев попоить-покормить и втапор вестей поспросить. Учали добры молодцы есть пряники печатные, запивать винами крепкими.
     Тут спросил добрых молодцев Владимир-князь:
       --- Кто вы, добры молодцы? Сильные ли богатыри удалые или путники перехожие ; сумки переметные? Не знаю я вам ни имени, ни отчины.
     Ответ держит Алёша Попович:
       --- Я сын старого соборного Леонтья-попа Алёша Попович млад, а в товарищах слуга Марышко Паранов сын.
     Как поел да попил Алёша Попович, учал правиться на кирпичну печь, лёг полудновать, а Марышко за столом сидит.
     В те поры да в то времечко наезжал Змеевич-богатырь и облатынил все царство князя Владимира.
     Идёт Тугарин Змеевич в палаты белокаменны ко князю Владимиру. Он левой ногой на порог ступил, а правой ногой за дубовый стол. Он пьёт и ест и с княгиней обнимается, а над князем Владимиром играется и ругается. Он кладёт ковригу за щеку, а другую за другую кладёт. На язык кладёт целого лебедя, пирогом попихнул ; все вдруг проглотнул.
     Лежит Алёша Попович на кирпичной печи и говорит такие речи Тугарину Змеевичу:
       --- Было у нашего батюшки у старого у Леонтья-попа ; было коровище, было обжорище, ходило по пивоварням и съедало целые кадцы пивоварные с гущею. Дошло коровище, дошло обжорище до озера, всю воду из озера выпило ; взяло его тут и розорвало, а и тебя бы Тугарина так за столом-то всего прирвало!
     Рассердился Тугарин на Алешу Поповича, бросил в его булатным ножом. Алёша Попович увёртлив был, увернулся от его за дубовый столб.
     Говорит Алёша таково слово:
       --- Спасибо тебе, Змеевич Тугарин-богатырь, подал ты мне булатный нож. Распорю я тебе груди белые, застелю я тебе очи ясные, засмотрю я твоего ретива сердца.
     В те поры выскакал Марышко Паранов сын из-за стола из-за дубового на резвы ноги и хватил Тугарина за навороть, выхватил из-за столья и бросил о палату белокаменну ; и посыпались оконницы стекольчатые.
     Как возговорит Алёша Попович с кирпичной печи:
       --- Ой ты, Марышко, Марышко Паранов сын, ты верная слуга неизменная!
     Отвечает Марышко Паранов сын:
       --- Подай-ка ты мне, Алёша Попович, булатный нож. Распорю я Тугарину Змеевичу груди белые, застелю я ему очи ясные, засмотрю его ретива сердца.
     Ответ держит Алёша с кирпичной печи:
       --- Ох ты, Марышко Паранов сын! Не руди ты палат-то белокаменных, отпусти его во чисто поле. Никуда он там не подевается. Съедемся с ним заутро во чистом поле.
     Поутру раным-ранешенько подымался вместях с солнышком Марышко Паранов сын, выводил он резвых коней пить воды на быстру реку.
     Летает Тугарин Змеевич по поднебесью и просит Алешу Поповича во чисто поле.
     И приезжал Марышко Паранов сын к Алёше Поповичу:
       --- Бог тебе судья, Алёша Попович! Не дал ты мне булатного ножа. Распорол бы я поганцу груди белые, застлал бы я его очи ясные, высмотрел бы я его ретива сердца. Теперя что возьмёшь у него, у Тугарина? Летает он по поднебесью.
     Говорит Алёша таково слово:
       --- Не замена моя, все измена!
     Выводил Алёша своего добра коня, обседлал во черкасское седло, подтянул двенадцатью подпругами шёлковыми ; не ради басы, ради крепости, поехал Алёша во чисто поле.
     Едет Алёша по чисту полю и видит Тугарина Змеевича: он летает по поднебесью. И взмолился Алёша Попович:
       --- Пресвятая мати богородица! Накажи-ка ты тучу чёрную. Дай бог из тучи чёрной часта дождичка крупенистого, смочило бы у Тугарина крыльица бумажные.
     У Алеши была мольба доходная: накатилася туча черная. Из той тучи грозной дал бог дождичка частого, частого да крупенистого, и смочило у Тугарина крыльица бумажные. Пал он на сыру землю и поехал по чисту полю.
     Не две горы вместе скатаются, то Тугарин с Алешей съезжалися, палицами ударились ; палицы по чивьям поломалися, копьями соткнулися ; копья чивьями извернулися, саблями махнулися ; сабли исщербилися.
     Тут-то Алёша Попович валился с седла, как овсяный сноп. И тут Тугарин Змеевич начал бить Алёшу Поповича, а тот ли Алёша увёртлив был, увернулся Алёша под конное черево, с другой стороны вывернулся из-под черева и ударил Тугарина булатным ножом под правую пазуху, и спихнул Тугарина со добра коня, и учал Алёша Попович кричать Тугарину:
       --- Спасибо тебе, Тугарин Змеевич, за булатный нож. Распорю я тебе груди белые, застелю я твои очи ясные, засмотрю я твоего ретива сердца.
     Отрубил ему Алёша буйну голову, и повёз он буйну голову ко князю ко Владимиру. Едет да головушкой поигрывает, высоко головушку вымётывает, на востро копье головушку подхватывает.
     Тут Владимир ополохнулся:
       --- Везёт-де Тугарин буйну голову Алеши Поповича! Попленит он теперь наше царство христианское!
     Ответ держит Марышко Паранов сын:
       --- Не тужи ты, красно солнышко Владимир стольный, киевский! Если едет по земли, а не летает по поднебесью поганый Тугарин, сложит он свою буйну голову на моё копье булатное. Не печалуйся, князь Владимир: какова пора ; я с им побратаются!
     Посмотрел тут Марышко Паранов сын в трубочку подзорную, опознал он Алешу Поповича:
       --- Вижу я ухватку богатырскую, поступку молодецкую.
     Накруто Алёша коня поворачивает, головушкой поигрывает, высоко головушку вымётывает, на востро копье головушку подхватывает.
     Едет это не Тугарин поганый, а Алёша Попович
++++++++++++++++++++
    
АЛЕША ПОПОВИЧ!! У попа была беседушка.
===
У попа была беседушка, у дьякона другая,
У дьякона другая – хвалились два брата,
Хвалились два брата: Што есть у нас сестрица,
Што есть у нас сестрица, из терема не ходит,
Из терема не ходит, белил с лица не ронит,
Белил с лица не ронит, бела лица не кажит,
Бела лица не кажит. Как выискался сын Попович,

Как выискался сын Попович: Не хвалитесь вы, два брата,
Не хвалитесь вы, два брата, я вашу сестру знаю:
Я в вашей сестрицы два ужина ужинал,
Два ужина ужинал, третий завтрак завтракал.

Как брат брату взговорил: Пойдем, братец, ко двору,
Пойдем, братец, ко двору, свернем снегу по кому,
Свернем снегу по кому, бросим ко сестре в окошко,
Бросим к сестре в окошко, што; нам сестра сговорит?

Сговорила им сестрица: Не дури, сударь, Попович!
Не дури, сударь, Попович, пойди ко мне во терем
Во терем во высок, моих братьев дома нет,
Моих братьев дома нет: поехали на базар,

Поехали на базар, тветно платье покупать,
Тветно платье покупать, меня сестру снаряжать.
Как брат брату взговорил: Пойдем, братец, во кузенку
Мы и сделаем по ножу, ссекем сестре голову,
Ссекем сестре голову: обесчестила бороду!
============
Орловская губ. Эпическое.
++++++++++++

Ангел и Бог. Воронеж. Притча. Сказка!!
===
     Родила баба двойни.
     И посылает Бог ангела вынуть из неё душу.
     Ангел прилетел к бабе. Жалко ему стало двух малых младенцев, не вынул он души из бабы и полетел назад к Богу.
     — Что вынул душу? ; Спрашивает его Господь.
     — Нет, Господи!
     — Что ж так?
     Ангел сказал:
     — У той бабы, Господи, есть два малых младенца. Чем же они станут питаться?
     Бог взял жезло, ударил в камень и разбил его надвое.
     — Полезай туда! ; Сказал Бог ангелу. Ангел полез в трещину.
     — Что видишь там? ; Спросил Господь.
     — Вижу двух червячков.
     — Кто питает этих червячков, тот пропитал бы и двух малых младенцев!
     И отнял Бог у ангела крылья и пустил его на землю на три года.
     Нанялся ангел в батраки у попа. Живёт у него год и другой. Раз послал его поп куда-то за делом.
     Идёт батрак мимо церкви, остановился и давай бросать в неё каменья, а сам норовит, как бы прямо в крест попасть.
     Народу собралось много-много, и принялись все ругать его. Чуть-чуть ни прибили!
     Пошёл батрак дальше, шёл-шёл, увидал кабак и давай на него Богу молиться.
     — Что за болван такой! ; Говорят прохожие. — На церковь каменья швыряет, а на кабак молится! Мало бьют эдаких дураков!
     А батрак помолился и пошёл дальше.
     Шёл-шёл, увидал нищего, и ну его ругать попрошайкою.
     Услыхали то люди прохожие и пошли к попу с жалобой, так и так, говорят, ходит твой батрак по улицам, дак только дурит, над святынею насмехается, над убогими ругается.
     Стал поп его допрашивать:
     — Зачем де ты на церковь каменья бросал, на кабак Богу молился!
     Говорит ему батрак:
     — Не на церковь бросал я каменья, не на кабак Богу молился! Шёл я мимо церкви и увидел, что нечистая сила за грехи наши так и кружится над храмом Божьим, так и лепится на крест. Вот я и стал шибать в неё каменьями. А мимо кабака идучи, увидел я много народу, пьют, гуляют, о смертном часе не думают. И помолился тут я Богу, чтоб не допускал православных до пьянства и смертной погибели.
     — А за что облаял убогого?
     — Какой то убогой! Много есть у него денег, а все ходит по миру да сбирает милостину, только у прямых нищих хлеб отнимает. За то я назвал его попрошайкою.
     Отжил батрак свои три года. Поп даёт ему деньги, а он говорит:
     — Нет, мне деньги не нужны. А ты лучше проводи меня.
     Пошёл поп провожать его. Вот шли они, шли, долго шли.
     И дал Господь снова ангелу крылья. Поднялся он от земли и улетел на небо.
     Туг только узнал поп, кто служил у него целых три года.
+++++++++++++++++++

Ангел и мужик. Притча. Рекон. Сказка!!
===
     Вот как-то посылает Бог ангела вынуть из бабы одной душу.
     Собрался Ангел, прилетает, а у ней ребят мал-мала меньше, а муж у ей в солдатчине. Жалко ему стало младенцев, помрут без матери, оставил её, не стал вынимать из неё душу, полетел назад к Богу и говорит:
     — У той бабы, Господи, есть много малых младенцев. Вынуть с её душу, дак чем же они кормиться-то будут?
     Тут Господь взял жезло своё Господне, вдарил в камень, он и раскололся. Щель образовалася. Приказал Он Ангелу этому полезать в щель. Потом спрашивает:
     — Что видишь там?
     Отвечает Ангел:
     — Тут есть два червячка.
     — Так вот, то что питает этих червячков, то пропитает и малых младенцев!
     Осерчал Господь на Ангела и у него крылья отпали. Спустил Господь этого бескрылого Ангела на землю и сказал, чтобы он по земле ходил три года и к нему, Господу на глаза не являлся.
     Ходил Ангел по земли и нанялся у мужика три года работать. Выработал он у мужика на три рубля.
     Пошёл на базар, накупил калачей и роздал нищим.
     Видит он, идут два мальчика, и упал пред ними лицом на земь. Потом пришёл к избе какой-то, набрал камней и давай метать на избу.
     Вот стали его спрашивать прохожие:
     — Скажи, человече, зачем ты лицом упал на земь пред детьми?
     — А затем, что ради этих мальчиков Бог отнял у меня ангельские крылья.
     — А зачем метал на избу каменья?
     — Затем, что хозяева на ту пору обедали, и я отгонял от них дьявола, который всё в трубу лез.
     Тут как раз три года прошло и у Ангела Падшего опять за плечами крылья ангельские выросли. Тут только мужик узнал, что у него работал сам посланник Господа.
+++++++++++++++++++

Аника-воин. Народный рассказ. Повесть. Легенда. Сказка!!
===
     Жил-был Аника воин. Жил он двадцать лет с годом, пил-ел, силой похвалялся, разорял торги и базары, побивал купцов и бояр, и всяких людей.
     И задумал Аника-воин ехать в Иерусалим-град, дак церкви Божьи разорять. Взял меч и копье и выехал в чистое поле на большую дорогу.
     А навстречу ему Смерть с острою косою.
     — Что это за чудище! ; Говорит Аника-воин. ; Царь ли ты, или царевич, али король, то ли королевич?
     — Я не царь-царевич, не король-королевич, я твоя Смерть, за тобою пришла!
     Говорит ей смелый Аника-воин:
     — Не больно страшна ты ликом, да я только мизинным пальцем поведу, а тебя раздавлю!
     — Не хвались, прежде Богу помолись! ; Отвечает ему Смерть. ; Сколько ни было на белом свете храбрых могучих богатырей, а я всех одолела. Сколько побил ты народу на своём веку, а то не твоя была сила, то я тебе помогала.
     Рассердился Аника-воин, напускает на Смерть своего борзого коня, хочет поднять её на копье булатное, но рука не двинется.
     Напал на него великий страх, и говорит Аника-воин:
     — Смерть моя Смерточка! Дай мне сроку на один год.
     Отвечает Смерть:
     — Нет тебе сроку и на полгода.
     — Смерть моя Смерточка! Дай мне сроку хоть на три месяца.
     — Нет тебе сроку и на три недели.
     — Смерть моя Смерточка! Дай сроку хоть на три дни.
     — Нет тебе сроку и на три часа.
     И говорит Аника-воин:
     — Много есть у меня и сребра, и злата, и каменья драгоценного. Дай сроку хоть на один час, так я бы раздал нищим всё своё имение.
     Отвечает Смерть:
     — Как жил ты-то на вольном свете, почему тогда не раздавал своего имения нищим? Нет тебе сроку и на единую минуту!
     Замахнулась Смерть острою косою и подкосила Анику-воина. Свалился он с коня и упал мёртвый.
+++++++++++++++++

Антон и Агафон. Присказка. Сказка!!
===
     Жили-были два крестьянина: – один – Антон, другой – Агафон.
     — Послушай, брат! – Говорит как-то Антон. ; Бедовая туча к нам несётся, а сам как лист трясётся.
     Спрашивает Агафон:
     — Ну что ж за беда!
     Отвечает Антон:
     — Да ведь град пойдёт, весь хлеб побьёт!
     — Какой град! Дождь будет. – Агафон ему.
     — Ан град! – Антон в ответ.
     — Ан дождь! – Агафон не уступает.
     — Не хочу говорить с дураком! – Сказал Антон да хвать соседа кулаком.
     Ни град, ни дождь найдёт, а у них из носов да ушей кровь льёт.
     Это ещё не сказка, а присказка. Сказка будет впереди – завтра после обеда, поевши мягкого хлеба.
+++++++++++++++++++++++++++++++

Антон. Сказка.
===
     Жил дед да баба.
     Он был вумный, а жёнку взял дурковатую, а дочь вышла ещё дурнее.
     Вот она полезла как-то молоть и голосит по дороге. Батька спрашивает, чего она все голосит-от? А она отвечает:
       --- Выйду я замуж за реку, рожу Антона, пойду к вам в гости и потону.
     Обдумался дед, припечалился, и думает:
       --- Брошу-ка я с этими дуракам жить, не найду ль умнее где.
     Вот приходит он в деревню, глядит ; рубят избу, встали плотники один на тот конец, на бервено, другой на другое, воткнули топоры, и растягивают лесинину, он вишь, коротка была.
     Вот дед вумный и говорит:
       --- Бросьте, не растягивайте лесинину, а отрежьте шматок да и надставьте.
     Сказал и пошёл ещё умных искать: и тут опять одни дараки!
     Вот приходит в одно место, смотрит: тут срублен дом. И вот бабы решетами воду с реки носют. А он вумный и спрашивает их:
       --- Что это вы носите решотами-то.
       --- А, -- они говорят, -- свету нет! У них окны не прорезаны в срубе том.
     Вот дед вумный им и сказал:
       --- Вы вот так прорежьте, осадите, рамы закажите, стёкла вставьте, у вас и будет свет. Ну, пойду ещё умнее искать, не найду ль кого.
     Приходит в другую деревню. Смотрит такое дело, запрягает мужик лошадь. Лошадь около избы, а хомут около сарая. Он разгоняет, чтобы лошадь с разбегу в хомут попала.
     Ну, вот этот вумный старик говорит мужику:
       --- Что ж вы, дураки! Вы наденьте хомут ; вот и всё.
     Поднёс хомут, подвёл лошадь к дрогам ; всё им показал.
     Бросил этих дураков, пошёл ещё умнее искать. Ну, вот идёт и видит ; стоит баня, а на бане трава выросла. И вот мужик какой-то тянет корову туда траву есть, взял её за глотку, и на верёвке тянет.
     Вот он, вумной-то, смотрел, смотрел и сказал:
       --- Бросьте, дураки, сорвите траву, скидайте корове вниз, она съест.
     Плюнул он, и от этих дураков пошёл.
       --- Пойду умнее поищу.
     Вот пошёл, приходит в другое место и видит избушка стоит, идёт он около избы, а в избе стуканье слышно. Заходит дед вумный в избу эту и видит: разостланы портки, а с печки скакают мужики в них, чтобы портки эти на себя надевать.
     Вот дед вумный-то, посмотря на то, сказал:
       --- А вы вот так делайте: сперва одну ногу всуньте, потом другую наденьте, застегнитесь и ходите.
     Показал им, как следует сделать. И пошёл дальше от дураков ; и тут дураки ; всё ж умнее хочет сыскать.
     Приходи дед вумный в одну избу, смотрит ; наварен кисель, на столе поставлен. Люди сидят вкруг стола, на столе почерпнут, а в подклеть лезут в молоко макать.
     Посмотрел на них вумный и сказал:
       --- А вы б на столе поставили и тут же и молоко. Ели бы кисель и макали бы.
     Бросил он искать: нигде умных не нашёл и пошёл к своим дуракам.
++++++++++++++++++++

Анюшка и Варушка. Бывальщинка Варушкина. Архангельск
===
     У одной девушки Анюшки матка была, а у Варушки не было матки.
     Варушка жила в повороте (без нужды), родители наоставляли хлеба да всего.
     Через две версты Анна от Варвары жила.
     Варушка пришла к Анюшке, тут поугощались, день посидели, побанкетовали, и пойдёт Варушка домой, Анютку почёствуёт, назавтра к ей.
     И пойдёт Анюшка на другой день к Варушке.
     Так гостилися, можот, с месец.
     И пойдёт Анюшка к Варушке в гости.
     Ей девка встрету с именинами (с пирогом).
     — Куда ты пошла, Анюшка?
     — К Варушки в гости.
     — Не ходи ты к Варушки, тебя Варушка съес.
     — Нет, мы не первой день гостимся, ходим, она ко мне, а я к ей.
     Идёт вперёд, жонка с полосканьем идёт:
     — Куда ты пошла, Анюшка?
     — К Варушки в гости.
     — А не ходила бы, тебя Варушка съес.
     — Не раз ведь ходим, гостим.
     Опять вперёд пошла.
     Опять мужик едет с сеном.
     — Куда ты пошла, Анюшка?
     — К Варушки в гости.
     — А не ходила бы ты, девка, сегодни Варушка людей её.
     — Ище чего скажешь?
     Дошла до Варушки, на крылечки тут отъедена ножка лежит человечья. А всё не поверила.
     На верхно залезла крыльце, тут рука лежит. В сени зашли, тут и сробела и обмерла: тут тулова да головы человечьи.
     Она и выскочила не в толку, не в уми.
     Варушка выскочила и говорит:
     — Иди, иди в избу, не ходи, не ходи от меня.
     Анюшка зашла к ей да и села под окошечко, под которым ране сидела.
     — Садись, Варушка-подрушка, ране сидели.
     Ране сидели, ягодки поедали, да песенки попевали, а теперь Варушка села хочет целовецину её, Анюшкино, съесть.
     Анюшка и запоходила:
     — Я, Варушка, домой пойду, не по-старому ты, да не по-прежнему.
     Варушка говорит:
     — Не ходи, пойдёшь, дак я тебя съем.
     Она опеть и сидит.
     — Садись, пока ужинай у меня, тогды пойдёшь домой.
     Поставила ей стол, принесла из перстов людиных рыбник состряпан.
     — Ешь, как не съешь, дак саму съем.
     Анюшка рыбницька не съела, за пазуху запихала.
     — Што, съела рыбницёк? — Варушка спрашивает.
     — А там, у сердечушка.
     Анюшка и запоходила домой, заставала, видит, што не ладно деится.
     Варушка Анюшку схватила, ись начала, руку отъедать стала.
     Анюшка плачет:
     — Не ешь ты, Варушка-подрушка, меня, хоть без руки отпусти меня, Варушка-подрушка.
     — Нет, уж пришла, дак съем.
     Да всю и съела.
     Ночь пришла, дочери нет, матка на другой день и пошла проведывать.
     Осмотрела: на крыльце ручки, да ноги лежат, воротилась да и объевила.
     Старшины да общество народу набралось да за ей и пришли.
     С улицы рамы железные приколотили, штобы не выйти ей.
     Поскакала, поскакала там и кончилась в своей хаты.
     Посмотрели в окна — сдохла.
     Тогда сожгли хату совсем.
++++++++++++++++++++

Апостол Пётр. Легенда. Сказка. 3:59.
===
     Однажды рядом со Спасителем шел апостол Петр, весь погруженный в думы; вдруг он сказал:
     — Как хорошо, думаю, быть Богом! Хоть бы мне на полдня сделаться Богом, после я опять готов быть Петром!
     Господь усмехнулся и сказал:
     — Пусть будет по твоему желанию, будь Богом до вечера!
     Между тем приблизились они к деревне, из которой крестьянка гнала стадо гусей.
     Она выгнала их на луг, оставила там и поспешила назад в деревню.
     — Как, ты хочешь оставить гусей одних? — спросил ее Петр.
     — А что, неужели стеречь их и сегодня? У нас нынче храмовой праздник,— возразила крестьянка.
     — Но кто же должен беречь твоих гусей? — спросил Петр.
     — Пусть Господь Бог бережет их сегодня! — сказала крестьянка и удалилась.
     — Петр! Ты слышал,— сказал Спаситель.
     — Я бы охотно пошел с тобою в деревню на храмовой праздник, но ведь гусям может приключиться что и худое, ты сегодня Бог до вечера, ты должен и беречь их.
     Что оставалось Петру? Хоть ему и досадно было, тем не менее он должен был сторожить гусей; но дал зарок, что никогда более не пожелает быть Богом.
+++++++++++++++++

Аркий Аркович и Иван-царевич. Архангельск. Сказка.
===
     Царь был Иоан и детей у него один сын, достигший совершенного возраста.
     Отец и говорит:
       --- Тебя бы нужно женить.
       --- Да тятенька, жениться нужно.
     Царь собирает пир на весь мир для офицерских и генеральских дочерей:
       --- Сын, ходи и избирай.
     Не мог сын себе прилюбовать невесты. Второй раз собирает пир для генеральских и полковницких дочерей:
       --- Ходи и выбирай невест.
     Сын не мог выбрать по уму. Собрал третий пир для всякого звания дочерей. И о третий раз не мог.
     Утром встаёт сын и говорит:
       --- Тятенька и маминька, испеките мне что надо подорожное, я пойду искать себе суженую.
     И отправился. Отходит от дому, попадается ему старичок.
       --- Далёко ли идёшь сынок?
       --- Да вот так-то и так-то. -- Отвечает царский сын.
       --- Пойдём вместе. -- Говорит старичок.
     И пошли с этим старичком. Дошли до саду одного, старичок говорит:
       --- Лягем отдохнуть.
     Легли отдохнуть. Только легли, смотрят, девица идёт, из себя прекрасная такая. Царевич говорить:
       --- Дедушко, это не невеста ли ко мне идёт?
       --- Нет, -- старичок отвечает, -- это не тебе, другому.
     Пошли они дальше, до второго дошли сада, опять легли отдохнуть, идёт опять красавица. Иван-царевич и говорит:
       --- Дедушко, не эта ли невеста моя идёт?
       --- Нет, ты подожди, сынок, это не твоя.
     Пошли дальше. Подошли к третьему саду, отдохнуть повалились, глядь, опять красавица идёт.
       --- Дедушко, это моя невеста?
       --- Да, это твоя. -- Отвечает дед.
       --- Дедушко, иди сватом ко мне, свата здесь искать негде.
     Дедушко и пошёл. Спросил её, хочет ли такого жениха, девица сказала, что согласна итить за него взамуж.
       --- А где венчаться будем. -- Сынок царский спрашивает?
       --- А венчаться в своём царстве.
     Вперёд подали знать её родителям. Прибыли в Иоанново царство, повенчались и спать легли, она первую ночь его с кровати и бросила:
       --- Могу ли я, с эким мёртвяком спать? Аркий Аркович три года по мне летал, дорогие подарки приносил.
     Царевич утром стаёт и говорит:
       --- Тятенька и маменька, благословите меня, я пойду Аркия Арковича искать. Хочу узнать у него, как с женой быть.
     Жена остаётся с первой ночи нетроганая.
     Родители поплакали, пожалели и дали благословенья. Отправился царевич. Вот он идёт несколько времени. Приходит в одно королевство простым мужиком. Мимо идёт дворца, на балконе стоит королева.
     Иван-царевич шапку снял, низко поклонился, а она в ответ ему:
       --- Милости просим, Иван-царевич, на перепутьи хлеба-соли откушать. Что идёшь кручинен-печален, или о том сомневаешься, что жена с первой ночи с кровати спихнула?
     Он головой качнул, кудрями тряхнул:
       --- Да, везде молодца знают, почитают, да только женой упрекают.
     Заходит к ней. Она приняла, накормила, напоила и спать повалила. Сама спрашивает:
       --- Далече ли идёшь Иван-царевич?
       --- Хочу Аркия Арковича видеть, каков он есть.
     Ночь переночевал, утром пошёл дальше. На второй день то же самое случилось, вторая на балконе стоит, с этой он также обходился.
     И в третье королевство пришёл, ему королева и говорит:
       --- Я бы тебе дала меча острого, коня крылатого, да Аркова мать за двадцать пять вёрст их из-под тебя всё однова украдёт.
       --- А как украдёт, я ведь не усну? -- Говорит Иван царевич.
       --- А что можешь дать, какое ручательство, что пригонишь коня мне моего назад, что я тебе дам?
       --- А голову хошь дам. -- Иван царевич говорит..
     Она ему и дала коня и меч.
       --- Иван-царевич, когда поедешь, не забудь меня.
       --- Не забуду, приворочу.
     И отправился, сам не знает куда. Вдруг едет наш царевич и смотрит, а идёт он уже пешком: не коня, не меча нету, хотя ехал он не спавши.
     Подходит до дому Аркия Арковича. У дому сторожов много, не впускают в дом. Однако на него посмотрели, что он Иван царевич т впустили.
     В дом он заходит, несколько комнат проходит, в одной мать сидит Аркия Арковича:
       --- Га, думала, где бы Ивана-царевича повидать, а он сам в дому. Из жива сегодня же жилы вытянем. Запереть его в те комнаты, в которых мы никогда не бываем, пока Аркий Аркович не явится.
     Вот и заперли Иван-царевича. Сидит и думает:
       --- Зачем я пошёл сюда?
     Приходит вечер, прилетает Аркий Аркович домой, мать и говорит:
       --- Иван-царевич сам пришёл.
       --- Где же этот Иван-царевич?
       --- Известно где, в тех комнатах, где мы никогда не бываем.
       --- Вывести его сюда. -- Аркий Аркович приказывает.
     Вывели его, представили. Говорит Аркий Аркович:
       --- Здравствуй, Иван-царевич.
     Принял его Аркий Аркович по-дружески, посадил за свой стол.
       --- Не опасайтесь, Иван-царевич, не можете ли вы мне чего помочь? Я себе невесту пытаюсь достать, Елену Прекрасную. Уже четыре года бьюсь, и сколько не бьюсь, а войска у ней не убывает.
     Иван-царевич говорит:
       --- Я бы мог тебе помочь, да у меня нет коня крылатого и меча острого. Вы с ней бейтесь, а я бы по воздуху облечу и узнаю, откуда сила берётся её.
     Аркий Аркович говорит:
       --- Это у нас всё есть, получите поутру.
     На другой же день поутру отправляются они позавтракавши в бой, а Ивану царевичу коня крылатого и меч острой отдали в руки.
     Когда Аркий Аркович и Иван-царевич доехали, где биться, Аркий Аркович говорит:
       --- Иван-царевич, нам здесь биться придётся.
     Иван-царевич говорит:
       --- Вы бейтесь, а я полечу.
       --- Нет, Иван-царевич, мы не так с тобой расстанемся. Давай вот: назовёмся названными братьями и на этом месте один одного будем ожидать. Вот камень, под его положим по серебряному блюду. Если, блюдо побусело, должен один другого выручать. А если нальётся кровью, тогда нам негде друг друга и искать, побиты значит.
     Назвались они братьями, положили блюдья под камень и разъехались.
     Аркий Аркович вступил в битву, а Иван-царевич поднялся на крылатом коне на воздух. Долетел он до кузницы, смотрит как несколько кузнецов молотом ударяют: что ударят, то выйдет солдат и воин.
     Иван-царевич говорит:
       --- Бог помощь кузнецам ковать жалезо, а не солдатов.
     Кузнецы начали ковать жалезо, а солдаты перестали идти.
     Иван-царевич вперёд полетел, дальше. Доехал до других кузнецов. Те куют, как ударят ; афицер. Иван-царевич и говорит:
       --- Бог помощь кузнецам, добрым молодцам, жалезо ковать, а не афицеров.
     Те начали ковать, искры летят от жалезу, а афецеров нету.
     Он вперёд полетел. Доехал туда, где третьи кузнецы генералов куют.
       --- Бог помощь кузнецам жалезо ковать, а не генералов.
     Те и начали ковать жалезо, искры летят, а генералов нету.
     Потом он облетел ещё несколько вёрст. Смотрит, а войско Елены Прекрасной сбывает, прибыли нету больше.
     Прилетает к Аркию Арковичу, тот невесту Елену взял, только ещё вывести её не может:
       --- Скоро, -- говорит, -- братец мой названный, и никого не будет из войска-от.
     Несколько времени погодя прошло и никого из войска не стало.
     Пристигла их ночь. Раскинули они шатёр. Аркий Аркович с Еленой-царевной остался в шатре, а Иван-царевич отошёл подале, ночевать под дуб лёг.
     Тут среди ночи видит он налетели два голубя, и один другому уркает:
       --- Гулю, гулю, голубок.
       --- А что, голубушка?
       --- Взял Аркий Аркович Елену Прекрасную, а только не совладать ему с ей.
       --- А почему же?
       --- А потому что, когда они запоежжают к венцу, то у их будет два платья, одно хорошее, а другое поплоше. Они платье хорошее оденут, кряду все и помрут. А кто эфти вести Аркию Арковичу перенесёт, тот по колен окаменеет.
     Ночь прошла, проснулись все, встали, да и дальше поехали. День проехали опять раскинули шатёр, Аркий Аркович с женой в шатре, а Иван-царевич под дубом.
     Прилетают среди ночи два голубя, разговаривают между собой:
       --- Гулю, гулю, голубок.
       --- А што?
       --- Взял Аркий Аркович Елену Прекрасную, да не совладать с ей. Когда поедут к венцу, будут две кареты, одна хорошая, друга поплоше. Они сядут в хорошую, их раздавит. А кто вести эти Аркию Арковичу перенесёт, тот по груди окаменеет.
     Ночь прошла, утро наступило, все проснулись, снялись и поехали. Ещё ночь пришла. Обночевались, Аркий Аркович с Еленой в шатре, а Иван-Царевич под дубом.
     Середи ночи прилетают голубки и меж собою говорят:
       --- От венца приедут будет две ложи, одна хороша, друга похуже, они лягут в хорошую, их раздавит. Кто эти вести Аркию Арковичу перенесёт, тот и камень будет.
     Опять утром все встали, снялись и поехали. Приехали в дом, торжество было великолепное, кряду же и венчанье.
     Вот приготовили две пары подвенечного платья, две пары карет. Иван-царевич был посаженным отцом.
       --- Я схожу, посмотрю, -- сказал Иван-царевич и крест на крест хорошее подвенечное платье ударил и рассёк.
     Доложили Аркию Арковичу. Аркий Аркович говорит:
       --- В первой вине Бог простит.
     И одели тогда на Елену похуже платье.
     Обсмотрел Иван-царевич кареты и по хорошей карете ударил крест на крест и карету рассёк.
     Доносят Аркию Арковичу. Он и говорит:
       --- Ну, во второй вины Бог простит.
     Сели и поехали, повенчались в церкве. Весь церемониал кончился, нужно спать. Иван-царевич пошёл смотреть кровати и по хорошей ложе саблей крест-накрест, и ложу рассёк.
     Доносят Аркию Арковичу. Он рассердился и приказывает:
       --- Посадить посаженного отца в камеру.
     И сам повалилился на кровать похуже. Тем и жив остался. На другое утро Ивану-царевичу казнь-виселица уже приготовлена. Ведут его на виселицу. А там было устроено три ступени.
     Иван Царевич говорит:
       --- Братец, пред смертию позвольте слово сказать.
       --- Говори.
       --- Вот, -- говорит, и рассказал всё, что было.
     На третьей ступени и окаменел весь. Аркий Аркович взял камень и унёс в свою спальню.
     Прожили год Аркий Аркович, у них родился сын. Аркию Арковичу приснился сон: если бы он не пожалел своего сына, заколол бы его и накапал бы на камень горячей крови, камень бы ожил.
     И запечалился он. Жонка заметила его печаль-тревогу, спрашивает:
       --- Что печален, друг сердешной?
     Аркий Аркович рассказывает Елене про сон свой. Елена-царевна говорит:
       --- Муж мой дорогой, да мы ещё молоды, ещё наживём.
     Принесла Елена младенца своего и кинжалом ему в бок. Иван Царевич тут как раз выстал:
       --- Ах, как долго я спал.
     На его же место положили сына. На следующий день снится Аркию Арковичу сон:
       --- Если бы у себя отрезал палец и из пальца капнул бы на своего первородца кровь, он бы ожил.
     Аркий Аркович стал утром чинить перо и отрезал палец и на младенца накапал крови, и тот ожил.
     После этого был у них пир на весь мир. Аркий Аркович говорит:
       --- Названый братец, Иван-царевич, проспи с моей женой Еленой прекрасной три ночи.
     Тот однако отказывается.
       --- Нет, ты проспи, -- говорит Аркий Аркович, -- тогда узнаешь. И спи в моей спальне, на моей кровати, сам узнаешь потом.
     Что же делать. В чужом царствие сам себе не хозяин, хоть ты и царевич. Раз братец просит, надо согласиться. Только лёг Иван-царевич с его женой, Елена-царевна жена заснула, и тут налетает сорока и рвёт Ивана-царевича. Так всю ночь мучился, не заснул.
     Так три ночи спал, на третью ночь схватил сороку переломил ей ногу и бросил.
     Утром после третьей ночи Аркий Аркович и спрашивает его:
       --- Каково с моей женой спалось?
       --- Да спать бы хорошо, да навязалась сорока.
     Аркий Аркович усмехнулся и говорит:
       --- А это ведь твоя жена: она узнала, что ты спишь с чужой женой, вот и налетела.
     Иван-царевич отправился домой. Распростился с Аркием Арковичем. Тот его наградил и отправил.
     Дома жена встречает на костыле.
     Иван-царевич обнажил саблю, да и зарубил её. Сам же поехал, да на той королевне, которая крылатого коня дала, и женился.
++++++++++++++++++++

Архиерей отчитывает. Сказка.
===
     Был у барина продувной слуга Ванька.
     Убежал Ванька от барина и принялся воровать да плутовать. Идёт он по рынку, видит: мужик свинью продаёт.
       --- Что, продаёшь, свинью?
       --- Продаю.
       --- А сколько просишь?
       --- Пять карбованцев.
       --- Ну, вези за мной на архиерейский двор. Нам архиерей не приказывал торговаться.
     Приехали на архиерейский двор. А Ванька знал, что архиерей нечистых из людей выгоняет, отчитывает. Сейчас бросился к нему:
       --- Святой владыко! Беда случилася: в моего батюшко нечистый вселился. Нельзя ли отчитать?
       --- Веди его сюда.
     Ванька воротился к мужику.
       --- Ступай, -- говорит, -- к преосвященному за деньгами, да как придёшь ; нагни голову пониже. Он наперёд молитву прочитает.
     Старик прошёл в горницу и нагнул голову, а Владыко взял книгу и давай отчитывать.
     Тем временем Ванька сел на телегу и уехал подобру, поздорову, и лошадь украл, и свинью увёз.
     Мужик стоял-стоял, согнувшись, инда тошно стало ; шея заболела, а архиерей знай себе читает. Надоело старику.
       --- Буде, Владыко, пора деньги за свинью платить!
       --- Ах, окаянный, и впрямь в тебе бес сидит, -- говорит архиерей, -- вишь про свинью поминает.
       --- Что ты, Владыко, али деньги зажилить хочешь? Коли так, я лучше свинью назад повезу.
     Бросился на двор ; ни повозки, ни свиньи. Ванька уж давно все это спустил, куда надобно, и идёт себе как ни в чём не бывало. Шёл, шёл да в лошадиное дерьмо и попал.
     Слегка ногою коп ; выскочил поп. Ванька его и спрашивает:
       --- Ты откуда, долгогривый, взялся? Как сюда попал?
     Ванька ещё покопал, на два дьякона напал. Взял палочку да тычком ; выскочил пономарь с дьячком.
     Ещё больше бы накопал, надо было бежать от мужика.
++++++++++++++++++++

Архиерей. Богатый поп заспорил с бедным попом об одном селе. Сказка.
===
     Богатый поп заспорил с бедным попом об одном селе.
     Ничего они не выспорили промеж собою и принуждены были жаловаться правосвященному.
     Вызывает лично к себе бедного и богатого архиерей. Те приезжают в Смоленск. Так что архиерей был в то время в соборе.
     Они подходят к архиерею, он и говорит:
       --- Из попов-то есть дураки! Нашли, о чём спорить!
     Спрашивает у богатого:
       --- Какой час сейчас?
     Тот вытаскивает часы из кармана. Архиерей говорит:
       --- Двадцать лет ты учён, а оказываешься дураком!
       --- А в чем дело? -- Богатый спрашивает.
       --- Должен был посмотреть на сегодняшнее число и это время, что нужно начинать петь, что в какой час поётся: глас первый или глас восьмой! Ну-ка ты, -- на бедного попа говорит архиерей, -- отвечай, голубчик, когда умеешь с богатыми судиться!
       --- Говорите, ваше правосвященное Владыко!
       --- А что сегодня Бог делает?
       --- А мне сказали, что его дома нет, когда я был у него!
       --- А где же он сегодня?
       --- Поехал в степь!
       --- Зачем?
       --- Пеньку скупать!
       --- На что ж ему пенька?
       --- А кнут вить!
       --- На что?
       --- А вас, долгогривых дураков, бить, зачем небыли спрашивать!
       --- Молодец! -- сказал архиерей. -- Село остаётся за тобой!
     Бедный поп и сейчас служит в селе Бизюкове.
     Значит, дело тем и кончилось, живёт он теперь богато.
++++++++++++++++++++

Архиерейский ответ. Матершина. Сказка.
===
     Жили-были генерал и архиерей, случилось им быть на беседе.
     Стал генерал архиерея спрашивать:
       --- Ваше Преосвященство, мы люди грешные, не можем без греха жить, не еть, а как же вы терпите, во всю жизнь не согрешите?
     Архиерей отвечает:
       --- Пришлите ко мне за ответом завтра.
     На другой день генерал и говорит своему лакею:
       --- Поди к архиерею, попроси у него ответа.
     Лакей пришёл к архиерею, доложил о нём послушник.
       --- Пусть постоит, -- сказал архиерей.
     Вот стоял лакей час, и другой, и третий. Нет ответа.
     Просит послушника:
       --- Скажи опять владыке.
       --- Пусть ещё постоит, -- отвечает архиерей.
     Лакей долго стоял, стоял, не вытерпел ; лёг да тут же и заснул и проспал до утра.
     Поутру воротился к генералу и сказывает:
       --- Продержал до утра, а ответу никакого не дал.
       --- Опять, -- говорит генерал, -- сходи к нему да непременно попроси ответа.
     Пошёл лакей, приходит к архиерею, тот его позвал к себе в келью и спрашивает:
       --- Ты вчера у меня стоял?
       --- Стоял.
       --- А потом лёг да заснул?
       --- Лёг да заснул.
       --- Ну так и у меня курукуй встанет ; постоит, постоит, потом опустится и уснёт. Так и скажи генералу.
++++++++++++++++++++

Арысь поле. Сказка. Легенда
===
     У старика была дочь красавица, жил он с нею тихо и мирно, пока не женился на другой бабе, а та баба была злая ведьма.
     Не возлюбила она падчерицу, пристала к старику:
       --- Прогони её из дому, чтоб я её и в глаза не видала.
     Старик взял, да и выдал свою дочку замуж за хорошего человека. Живёт она с мужем да радуется и родила ему мальчика.
     А ведьма ещё пуще злится, зависть ей покоя не даёт. Улучила она время, обратила свою падчерицу зверем Арысь-поле и выгнала в дремучий лес, а в падчерицыно платье нарядила свою родную дочь и подставила её вместо настоящей жены.
     Так все хитро сделала, что ни муж, ни люди - никто обмана не видит. Только старая мамка одна и смекнула, а сказать боится.
     С того самого дня, как только ребёнок проголодается, мамка понесёт его к лесу и запоёт:
       --- Арысь-поле! Дитя кричит, Дитя кричит, пить-есть хочет.
     Арысь-поле прибежит, сбросит свою шкурку под колоду, возьмёт мальчика, накормит. После наденет опять шкурку и уйдёт в лес.
       --- Куда это мамка с ребёнком ходит? -- думает отец.
     Стал за нею присматривать. Увидал, как Арысь-поле прибежала, сбросила с себя шкурку и стала кормить малютку.
     Он подкрался из-за кустов, схватил шкурку и спалил её.
       --- Ах, что-то дымом пахнет. Никак, моя шкурка горит! -- говорит Арысь-поле.
       --- Нет, -- отвечает мамка, -- это, верно, дровосеки лес подожгли.
     Шкурка сгорела, Арысь-поле приняла прежний вид и рассказала все своему мужу.
     Тотчас собрались люди, схватили ведьму и сожгли её вместе с её дочерью.
++++++++++++++++++++

Асилки. Сказка. Миф. Легенда
===
     В незапамятные времена жили на земле асилки.
     Были они такого громадного роста, что голова отвалится задирать её и смотреть на них.
       --- Мы выше самых высоких гор! -- хвастались асилки.
     Никто не знал, откуда они взялись.
     Ещё асилки похвалялись, будто не боги их создали, а сама Мать Сыра Земля родила, то есть ещё неведомо, кто старше и главнее: небесные боги или земные асилки.
       --- Что нам громовник Перун? -- говорили они. -- Он мечет свои стрелы с небес на землю, но велика ли сила нужна, чтобы бросать что-то сверху вниз? Вот попробовал бы он швырнуть булаву с земли так, чтобы она долетела до самого неба!
     И поспорили асилки с ветрами, что добросят свои булавы до обиталища самого Сварога и поколеблют его трон.
     Начали бросать. Как ни тужились асилки, не взлетают их булавы выше туч громоносных. Так, зацепившись за тучи, и повисли на небесах. Только и добились, что переломали все молнии ; стрелы Перуновы.
     Рассердился на них громовник и начал булавы с небес на землю сбрасывать.
     Да так метко, что всех асилков перебил их же оружием.
++++++++++++++++++++

Атаман Свистунок. Сказка.
===
     В некотором царстве в некотором государстве, не именно в том, в котором мы живём, жил был царь.
     Он был холост и от роду не женат. Царь любил ходить по вечерам смотреть свою столицу.
     Однажды поздно вечером пошёл он осматривать город. Шёл-шёл, дошёл до глухого переулка. Видит - в окошке светит огонёк. Царь тихонько подошёл и стал слушать.
     А там три девушки пряли белый лен.
     Старшая сестра говорит:
       --- Кабы я была царица, то на весь бы мир одна наткала бы полотна.
     Вторая говорит:
       --- Кабы я была царица, я устроила бы пир на весь царский мир.
     А младшая и говорит:
       --- Кабы я была царица, то я для батюшки царя в три года родила бы девять сыновей и всех могучих богатырей, десятого бы - атамана-свистунка, чтобы впереди у него было солнце, сзади месяц, а кругом головушки частые ясные звёздочки.
     Только она это проговорила, открывается дверь и входит в избу царь. Берёт девушку за руку и говорит:
       --- Ну, милая моя, мне понравилась речь твоя, так пойдём же теперь со мной и будешь ты женой. А вы, голубушки сестрицы, собирайтесь и идите за мной и за сестрой. Одна из вас будет ткачиха, а другая повариха.
     Вот живёт царь с царицей девять месяцев. На десятый месяц собралась она родить трёх сыновей - трёх могучих богатырей. Сестры же злятся на неё.
     Недалеко же от царя жила старая ведьма. У ней была дочь. Эта ведьма хотела отдать свою дочь за царя. И ту ведьму позвали в бабушки.
     Она истопила парную баню, увела туда царицу. Детей там от неё отняла, засмолила в бочонок и отправила по морю. Царице же подбросила котёнка, щенёнка да неведомого зверёнка.
     Приходят все трое - ведьма, ткачиха и повариха к царю, да и говорят:
       --- Твоя-то жена нахвастала, что тебе родит богатырей. Принесла же она котёнка, щенёнка да неведомого зверёнка.
     Царь ничего не ответил: решил ждать. Приходит время - царица опять родит трёх сыновей, могучих храбрых богатырей.
     Вот бабушка и сестры опять топят парную баню, ведут её туда, а сыновей засмаливают в бочонок и отправляют по морю.
     Приходят и говорят царю:
       --- Ну, батюшка царь, родила тебе жена не знамо кого: не то зверёнка, не то котёнка, не то щенёнка. Расплодит она тебе зверья.
     Царь рассердился, но ничего не сказал: решил ещё подождать. Когда на третий год царица родила сыновей, она успела четвёртого сына - атамана-свистунка - спрятать.
     Завернула его в платочек и положила за пазуху. А ведьма и сестры опять натопили парную баню, отобрали детей, засмолили в бочонок и отправили по морю.
     Приходят к царю и опять то же самое говорят:
       --- Ну вот, батюшка царь, вместо девяти сыновей, вместо могучих богатырей народила жена тебе всяких зверей.
     Царь уж тут совсем рассердился. Не пожелал он посмотреть ни на царицу, ни на зверьков, а сейчас же приказал плотникам сделать большую бочку.
     Посадили царицу в бочку, засмолили и отправили по морю.
     Плачет бедная царица. От морской воды в бочке стало холодно. Она взяла атамана-свистунка на руки. А он и говорит:
       --- Матушка, разверни мою головку, вот и будет тебе тепло.
     Она сняла с него повязку, в бочке стало, словно от солнышка, тепло и хорошо.
     Вдруг поднялась буря. Море заволновалось. И бочку выбросило на берег. Сидят они в бочке. Буря утихла, солнышко яснее стало греть.
     Вот уже показались щели на бочке, обручи рассохлись и дощечки зашевелились. Бочка рассыпалась. Они встали и пошли по острову. Видят, остров необитаем, никого нет.
     Заплакала царица и говорит сыну:
       --- Съедят нас здесь с тобой звери.
     Атаман-свистунок её утешает. Царица берёт атамана-свистунка, прижимает к сердцу и идёт по острову. Ходят они, ходят, видят: стоит новый дом. Окна закрыты.
     Подошла царица к дверям, смотрит: двери не замкнуты. Открыла и входит в дом. Тёмно. Она развернула атамана-свистунка: светло стало.
     В передней русская печь стоит, на столе - корыто с мукой. В другой половине - девять постелей сделано. Три постели побольше, три поменьше немного, а последние совсем небольшие.
     Царица замесила на своём грудном молоке тесто и выкатала девять хлебцев, десятый - маленький. Потом пошла в лес, набрала сучьев, истопила печку и испекла хлебцы.
     А дело уже к вечеру. Завернула она атамана-свистунка и вместе с ним залезла на печку, лежит и слушает.
     Вот приходят трое молодых людей, красавцы из себя, мужественные, настоящие богатыри. Маленько погодя ещё трое идут. Старшие и спрашивают:
       --- Где же наши малыши?
     А те отвечают:
       --- Наши малыши убили козлёнка молодого. Несут его.
       --- Хорошо. Значит, ужин будет сегодня у нас на славу.
     Двери открылись, и входят меньшие братья. Зажгли они огонёк и увидели девять хлебцев больших и десятый - маленький. Очень удивились они.
     Один отщипнул от хлебца, понюхал и говорит:
       --- Братцы родимые, ведь хлебец-то пахнет маменькиным молочком!
     И решили братья так: взять по одному хлебцу, а десятый - тому, кто придёт: если старушка - будет бабушкой, если молодая девушка - сестрицей, а если пожилая женщина, то будет она родимой матушкой.
     Царица не могла больше утерпеть. Она вспорхнула, как голубка, с печи и стала обнимать и целовать всех своих сыновей.
     Развернула атамана-свистунка, посадила его на окошечко. Стало совсем светло, хорошо.
     Царица сварила ужин. Радости у них не было конца. Они стали жить все вместе.
     Долго ли они так жили, коротко ли, сказать никто не может. Каждый вечер ходила царица на берег морской.
     И ещё она обо всем рассказывала своим детям. Они её внимательно слушали.
     Однажды долго-долго сидела она на берегу и смотрела. Вдруг ей стало очень грустно. Пришла она домой, легла на печи и уснула.
     И видит она сон: подходит к ней молодая красивая женщина, берёт её за руку и говорит:
       --- Ты царица и я царица. Мы с тобой обе несчастные. Только ты осталась живая, а я вот уже сто лет лежу в сырой земле. У тебя девять сыновей, десятый - атаман-свистунок. А у меня было десять красавиц - дочерей. Младшая была самая красивая. И вот жила возле нас старая-престарая ведьма. У неё была дочь. Она меня умёртвила и выдала свою дочь за моего мужа, за царя.
    — Моих же милых дочерей обратила в лебедей. Девять дочерей летают лебедями, а младшую, самую красивую, она превратила в горлинку. И вот они каждый год летают на этот остров. А на острове есть исток. Он зарос густой берёзовой рощей. Вода этого истока чистая, светлая, как хрусталь. Лебеди прилетают сюда раз в год и здесь принимают человеческий вид.
    — Когда они принимают человеческий вид, они радуются, купаются. Но это продолжается не долго. Как заслышат они, что летит змей, бросаются во все стороны. Змей их хватает и берёт у каждой девушки по глотку крови. Так вот, милая, кроме твоих сыновей никто не спасёт моих милых дочерей.
    — Что же мне делать? -- спросила во сне царица.
    — Рассказала тут мёртвая царица, как должны поступить девять богатырей и атаман-свистунок.
     На этом кончился сон. Царица проснулась и долго лежала. Она не могла решиться сказать обо всём сыновьям: ведь они ещё молоды годами.
     Наконец, царица рассказала весь сон. Старший сын и говорит:
       --- Нужно выручить бедных девушек.
     С ним согласились все. И вот братья стали собираться: готовить свои тугие луки, делать стрелы. Приходят они к той роще берёзовой и укрылись в ней.
     Только было слышно, как переливалась певучими струйками вода в истоке. Вдруг они услышали крики лебедей. Насторожились братья. Прилетели лебеди, взмахнули крыльями и превратились в девушек-красавиц. А та, что была горлинкой, всех краше.
     Они стали купаться, радоваться. Но вдруг послышался шум. Девушки бросились в разные стороны. Это летел змей. Прилетел и схватил своими костлявыми лапами девушку.
     У неё по спине потекла кровь. Но тут трое богатырей пустили змею в глаза две стрелы, а третью в разинутую пасть. Он упал замертво.
     Девушки ещё больше того испугались. Все попадали в обморок. Недолго братьям пришлось ожидать. Снова загудело в лесу. Это летел трёхглавый змей. Три брата стали, как по команде.
     Загудели их стрелы и вонзились во все три змеиных головы. Подошли они к змею, сняли головы и положили под камень. Не прошло и часу, как раздался такой гул, что весь лес пригнулся к земле: это летел шестиглавый змей.
     И здесь было все сделано, как по команде. Натянули шесть братьев тугие луки, полетели острые стрелы, вонзились в змеиные головы.
     Подбежали братья, отрубили ему все шесть голов и положили их под камень. Но тут зашумело все кругом, лес припал к земле. Это летел девятиглавый змей. В истоке смешалась вода с песком и илом, заходили волны, заплескались на берег.
     Братья стояли с луками в руках. Но змей ничуть не страшился их вида, а летел прямо на них. Лапы его были протянуты, чтобы схватить братьев.
     Атаман-свистунок сдёрнул с себя шапку - и вокруг разлился такой свет, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Этот свет ослепил змея.
     Братья как по команде пустили стрелы. Все они вонзились в головы змея. Потом они подбежали, сняли с него головы и положили их под камень. После этого братья подошли к девушкам и стали приводить их в чувство.
     Потом взяли их за белые руки и повели к родимой матушке. Пришли они, склонили перед ней свои головы и просили, чтобы она их благословила.
     Благословила царица их, пообедали они, пошли на море. Подходят они к морю и видят: плывёт корабль, останавливается у берега.
     Капитан просит их садиться. Сели они на корабль, заиграла музыка. Приплывают они в то государство, откуда были девушки.
     А там народ их встречает с радостью.
     Так кончилось змеиное царство и наступили светлые дни.
++++++++++++++++++++

Афонька. Сказка. Прибаутки.
===
       --- Афонька! Где был-побывал, как от меня убежал?
       --- В вашей, сударь, деревне ; у мужика под овином лежал.
       --- Ну, а кабы овин-то вспыхнул?
       --- Я б его прочь отпихнул.
       --- А кабы овин-то загорелся?
       --- Я бы, сударь, погрелся.
       --- Стало, ты мою деревню знаешь?
       --- Знаю, сударь.
       --- Что, богаты мои мужички?
       --- Богаты, сударь! У семи дворов один топор, да и тот без топорища.
       --- Что ж они с ним делают?
       --- Да в лес ездят, дрова рубят: один-то дрова рубит, а шестеро в кулак трубят.
       --- Хорош ли хлеб у нас?
       --- Хорош, сударь! Сноп от снопа ; будет целая верста, копна от копны ; день езды.
       --- Где ж его склали?
       --- На вашем дворе, на печном столбе.
       --- Хорошее это дело!
       --- Хорошо, да не очень: ваши борзые разыгрались, столб упал ; хлеб в лохань попал.
       --- Неужто весь пропал?
       --- Нет, сударь! Солоду нарастили да пива наварили.
       --- А много вышло?
       --- Много! В ложке растирали, в ковше разводили, семьдесят семь бочек накатили.
       --- Да пьяно ли пиво?
       --- Вам, сударь, ковшом поднести да четвертным поленом сверху оплести, так и со двора не свести.
       --- Что ж ты делал, чем промышлял?
       --- Горохом торговал.
       --- Хорошо твоё дело!
       --- Нет, сударь, хорошо, да не так.
       --- А как?
       --- Шёл я мимо попова двора, выскочили собаки, я бежать ; и рассыпал горох. Горох раскатился и редок уродился.
       --- Худо же твоё дело!
       --- Худо, да не так!
       --- А как?
       --- Хоть редок, да стручист.
       --- Хорошо же твоё дело!
       --- Хорошо, да не так!
       --- А как?
       --- Повадилась по горох попова свинья, все изрыла-перепортила.
       --- Худо же, Афонька, твоё дело!
       --- Нет, сударь, худо, да не так.
       --- А как?
       --- Я свинью-то убил, ветчины насолил.
       --- Эй, Афонька!
       --- Чего извольте?
       --- С чем ты обоз пригнал?
       --- Два воза сена, сударь, да воз лошадей.
       --- А коня моего поил?
       --- Поил.
       --- Да что же у него губа-то суха?
       --- Да прорубь, сударь, высока.
       --- Ты б её подрубил.
       --- И так коню четыре ноги отрубил.
       --- Ах, дурак, ты мне лошадь извёл!
       --- Нет, я её на Волынский двор к собакам свёл.
       --- Ты, никак, недослышишь?
       --- И так коня не сыщешь.
       --- Жену мою видел?
       --- Видел.
       --- Что ж, хороша?
       --- Как пестра!
       --- Как?
       --- Словно яблочко наливное.
++++++++++++++++++++

Ах ты, батюшка, светёл месяц!..!!
===
Ах ты, батюшка, светёл месяц!
Что; ты светишь не по старому,
Не по старому и не по прежнему,
Закрываешься тучей тёмною?

Что у нас было на святой Руси,
В Петербурге в славном городе,
Во соборе Петропавловском,
Что у правого у крылоса,
У гробницы государевой,
Молодой солдат на часах стоял.

Стоючи он призадумался,
Призадумавшись он плакать стал,
И он плачет – что река льется,
Возрыдает – что ручьи текут,

Возрыдаючи, он вымолвил:
– Ах ты, матушка, сыра земля,
Расступись ты на все стороны,
Ты раскройся, гробова доска,
Развернися ты, золота парча,
И ты встань проснись, православный царь,
Посмотри, сударь, на свою гвардию,
Посмотри на всю армию:
Что все полки во строю стоят,
И все полковнички при своих полках,
Подполковнички на своих местах,
Все маиорушки на добрыих конях,
Капитаны перед ротами,
Офицеры перед взводами,
А прапорщики под знаменами, –
Дожидают они полковничка,
Что полковничка преображенскаго,
Капитана бомбардирскаго.
============
Калужская и Рязанская губ. Эпическое.
++++++++++++