Сказка как признак жизни

               
     Биля бочки с куасом у жолтом пальти качался шарикоподшипниковым заводом Михельсона Марк Цукерберг, уздуваясь потайной наполненностью латинки Лэйры, углотавшей тако, како и не мнилось - притчилось мужчине в синем габардиновом плаще, наскоро перешитом из тоже пальто, но регланистым кардиганом летчика по выкройке Диты фон Тиз и ейного котейки, такоже вящему во славу яко же и в коже, что была неизбывно под плащиком, або байкеристо и лихо, како Трамп, зе президент оф Юнайтед Фрут, самым сочным из коих и была моя фонтанистая Герцогиня, сменившая благость на жосткость к бросающим далее и вздымающим более вздорным потаскушкам из мира спорта и рекламы, пытавшихся - тщетно, суки рваные - затроллить моих нежно любимых трансгёл, вышибивших не глаз, а сам мозг из клокастых бошек ублюдочных теннисерок, благополучно отмерших в памяти и веках, качался - качался, пока не выпер ужасающим разум и фантазию пролетарский писатель Бабченко, ведущий за собой на колесиках орды разгневанных граждан, числом мистики Слевина в дюжину, хотя и Микитка Михалков издревле шел за троицу, как год за два или зачет за балан речной Солженицына.
     - Га ! - взмыкнул Бабченко, хватаясь. - Это тебе не бабцов банями томить.
     - Ух, ух, - заухал почвенный Сом, выплетая кудеса из кармана лысого и дегенерата, - зеленец бабца катает. Дита, - позвал он протяжно и продолговато, пресмыкаясь перед величием историка Пряникова, тоже бывшего тута, хучь бы воспоминанем бывалошных атак, - камлай на радоницу !
    - Идите на х...й, - чуть в нос ответила матерая и блистательная, беря кота охапкой и убывая, бля, - я давно уже шкуру тру на бесплатных и неподцензурных сайтах, где манда моя разверста ветрам с Востока, титечки торчат сосками сладкими и фетишизм кожи, сапожков и моей перфектной чудесатости прилепил хер на воротник всем еврюгам запозорным, требовавшим от моего любимого Ивлукича чуть ли не сканированные анализы на биллерубин.
   - Пидарас, - подтвердил Паук Троицкий, грохоча волосней по брусчатке святой площади, ибо для дабы сил происходило действо акции на Красной площади, где Ленин смотрел на убывающую луну стеклянистом глазом червячка Ходжи Насреддина, думая об обезьянах, вообще - то. - Злокозненный такой и демократический. А все гнал, сука, - сплюнул неистовый в голову Пряникова, - что за репосты кроют, сам же продал Бессарабию и украл книгу у Брынковяну.
    - Истинно, - взвыла отмотавшаяся от обоза Ломоносова ссыльная девка Надька, мотая сиськой перед усохшей ноздрей Цукерберга, - реку вам, люди, что не иначе как.
    - Это да, - размножился ротапринтом лохматый Венедиктов, замещая по скудоумию остальных штук девять, что ли, по счету разгневанных, - помнится, говорил Белковский Невзорову, что в туза егозить склизко, ротом орудовать и хенджобом, ручонками так, эдак, тыр, пыр.
    - Убей их, Шилов, - визжал издали пассионарный старичок Лимонов, затмевая блок НАТО клокастой бороденокй и жаром очков, двояковыпуклыми линзами испепелившими всех Витухновских, лишь мешавших поступательному движению к революции грандиозного хера старичка, окучившего уже всех аристократок вырожденческой Европы, как и подобает со времен Уг - Ломи и Айи, - пулеметом расстреляй их, Шилов ! Вечно они х...ню гонят, нет бы по - простому, мол, по пол - кила в руки, но руки  - то отрублены геноцидом рохинджи. - Он упал и покатился по бордюру пасхальным яичком, кочевряжа шинель вздувающимися полами, стукотея кулаками по собственной голове, демонстрируя самокритику и частичной отход от пересмотров итогов приватизации.
   - П...дец, - вздохнула Алина Хенесси, блаженно жмурясь на незаходящем солнце благословенной Флориды, угощая маленького медведя, более известного как Пох, сигаретой. - На минуту вышел в сеть человек и абцугом кроет за всю х...ню.
   - Он такой, - распивая с толстеньким Хичкоком кефир, охлажденный там, подтверждал инсинуации носастой мужчина, бросивший противогаз к шезлонгу, где длиннющими ножками загорала единственная и моя Бэйли, сводящая с ума вот уже который день, смешивая третье лицо и личности, - все говорю себе, что он самый ох...ый автор интернета, а потом гляну в зеркало и себе же подмигиваю, гордясь собственной волей к жизни.
   - Алилуй, - шепнул Пох, залезая на Алину, - давайте тогда оргию устроим, но никому о ней не расскажем.
   - Пусть завидуют, - кивнул Хичкок, пристраиваясь к Хенесси с другой стороны.
   А что делали автор, Бэйли, Дита и шезлонг - это личное и никого не е...т.