13. Осень. Перчатки

Что вообще такое измена? Каждый человек, наверное, определял для себя границы измены. Для одних случайный секс  ещё не измена. Для других и мысль о другом уже измена. Тося была очень придирчива в этом вопросе. Она не раз думала на эту тему, особенно в последнее время. Для неё измена - это любовь. Когда один человек до такой степени ослеплен другим, что не способен сопротивляться собственной страсти. Измена начинается в голове. То есть секс она могла не посчитать за измену, а мысль порой становилась у неё настоящей изменой.

Тося думала: зачем тогда испытывать желание, если нет возможности его удовлетворить? Современное общество слишком раскрепощено, и измена стала обычным делом. Браки создаются и распадаются. Так почему же она так хранит верность своему мужу?

Мужчина и женщина... Патриархальное общество приучило нас считать, что любвеобильная женщина – проститутка, а любвеобильный мужчина – ловелас. Это и есть мораль. Но, если подумать, почему женщина не может по своему усмотрению выбирать такую жизнь, какая ей нравится? Тося пыталась отыскать в своей голове этот комплекс, этот многовековой стереотип, но каждый раз приходила к выводу, что не это явилось причиной того, почему она не позволяет себе утолить жажду любви.
Ей нужно было дозреть до важного шага в своей жизни. Она понимала, что ошиблась, выйдя замуж за Сергея. Они совершенно по-разному смотрят на этот мир. У них разные мечты и цели. Они никогда не были близки. Но в  то же время они стали как брат и сестра. За годы супружеской жизни они настолько привыкли друг к другу, что разорвать этот привычный, хоть и не самый правильный, союз было очень сложно.

Когда-то Тося хотела детей. Она думала родить, потому что это был тот самый возраст, когда все родственники начинают говорить про потомство. Тося тогда поддалась на провокации, и в ней впервые в жизни проснулся материнский инстинкт. Но Сергей был против. Он говорил, что сначала надо встать на ноги. Это было ещё до его знакомства с Фетисовым, когда он только обзавелся собственным бизнесом. Тося согласилась. Прошло уже более четырех лет с того момента. На ноги они «так и не встали», несмотря на то, что переехали в новую квартиру, которую купил отец Тоси, сделали ремонт, обзавелись машиной, мотоциклом и имели постоянный доход. Но Тося больше не заводила эту тему. Как-то оно в ней перегорело. А Сергей, казалось, вообще никогда не думал о детях.

Антон появился как раз в тот момент, когда она только начала прозревать. Когда её стала ужасно раздражать закономерность самых значительных событий жизни человека. Когда она устала от стереотипности всего, что имела. Она была до такой степени выпотрошена постоянными ссорами с мужем. Она будто закостенела в этих нездоровых отношениях. Но при этом все кругом говорили, что это и есть норма. Тосе было ужасно тесно в этой норме, но бороться с ней она не могла. Потому что это бы означало борьбу против всего мира. На такой героизм Тося не могла пойти.

До замужества Тося собиралась ехать во Францию, к брату. Его жена была на тот момент директором художественной галереи в Марселе. Тося тогда только закончила Мухинское училище и мечтала сделать карьеру художницы. Она почему-то не сомневалась, что станет известной художницей. К тому же Дени, как звали жену брата, прочила ей прямо-таки неминуемый успех. Конечно, всё сходилось к тому, что самое лучшее, что она могла сделать в своей жизни, - уехать во Францию.
Но Сергей неожиданно для Тоси, себя и всех окружающих сделал ей предложение. Тося с легкостью согласилась стать его женой, поставив на кон и проиграв карьеру, Францию и мечту. Она ведь когда-то давно уже решила, что выйдет за него. С тех пор Тося не думала уже Франции, да и Дени не работала уже в художественной галерее и даже не жила с Андреем, Тосиным братом. Время было безвозвратно упущено, выбор был сделан. Именно так думала о своей жизни Тося, когда впервые к ней за столик на её годовщину свадьбы подсел Антон.

С Антоном Тосе всегда было интересно. На каком-нибудь очередном мероприятии, когда было много людей, они могли говорить обо всём на свете. Это было так обычно, так естественно – просто разговаривать. У них как-то сразу образовался собственный язык. Появились свои знаки, секреты. Но всё это было так безобидно. Как будто они были детьми. Иногда они обменивались взглядами, двусмысленно шутили, заигрывали друг с другом. Но, как только они оставались наедине, никто не делал первый шаг. Будто никто не считал, что это серьезно. Они говорили обо всём, чтобы только не замолкать, чтобы только не затянулся немой взгляд, потому что потом надо рано или поздно давать ответ. А ответа быть не могло. Потому что потом неизвестно что делать. Смогут ли они вот так же легко в реальности отнестись к тому, что каждый потом будет рисовать в своем воображении?

Тося отчетливо понимала, что измена уже совершена. Она знала, что назад дороги нет. Она уже удовлетворила свой мазохизм, она уже решительно планировала – не просто грезила, она четко знала, что хочет и готова отдаться своей страсти.
Да что такое, в конце концов, эта мораль? Мораль – это устаревшее понятие, которое формирует типичность мышления и чувства общества. Почему человек не вправе сам для себя решать, что ему хорошо, а что плохо? Мораль плоха уже тем, что делает человека, а именно Тосю, несчастной. Всё, что она имела, ей было совершенно ни к чему. Она хотела абсолютно другой жизни. И если для того, чтобы стать счастливой, ей нужно будет поступиться моралью, то она непременно это сделает. Но тот момент, когда она должна будет впервые преступить черту, – это самый ценный опыт. Возможность ощутить и боль, и радость одновременно. Чтобы соединить в себе грешника и святого. Тося провоцировала Антона на шаг. Он не имел права долго унижать её своим бездействием.

Когда Тося и Лидка проснулись, точнее, Лидка ещё долго валялась в постели с головной болью, было уже двенадцать. Полночи Тося слушала умозаключения подруги насчет Кости. Она искренне пыталась вникнуть в то, что говорила Лидка, но собственные мысли куда-то уносили её, и она снова и снова теряла суть разговора.

На следующий день тема «Костя» продолжилась. И Тосю спасло только то, что к вечеру Лидке позвонила мать, и напомнила, что та обещала к ней заехать. Тося осталась одна. В обед позвонил Сергей. А к вечеру раздался домофонный звонок. Она думала, что это, как обычно, либо кто-то с рассылкой, либо кто-то из соседей. Ей всегда звонили, так как её номер квартиры - самая верхняя кнопка в ряду и, по всей вероятности, самая крайняя, с точки зрения большинства.
Тося сняла трубку и автоматически открыла. Спустя некоторое время в дверь постучали. Тося посмотрела в глазок:

- Кто?
- Это Антон.

Конечно, он прекрасно понял, что если муж вчера уехал в Волгоград, то он явно раньше чем через три дня не вернется. Поэтому он оставил вчера на подоконнике в коридоре свои перчатки для того, чтобы вернуться за ними.
Тося открыла дверь и впустила Антона в квартиру. Так как Антон долго стоял перед дверью на улице, не решаясь позвонить, он замерз и шмыгал носом.

- Что случилось? - спросила Тося.
- Я вчера перчатки забыл, а телефона твоего не знаю, чтобы предупредить, что зайду. Вот, мимо проходил. Решил заскочить.
- Перчатки? - Тося повернула голову и глянула на подоконник, в глаза сразу бросились серые мужские перчатки. - Да. Вот. Я и не заметила.

Тося взяла перчатки и протянула их Антону.

- Спасибо.

Антон стоял перед открытой дверью и смотрел на Тосю, не зная, что ещё сказать:

- Прости, а можно попросить у тебя воды? - неуверенно проговорил он.
- Ой, – спохватилась Тося, - может, чая? Я как раз собиралась пить.
- Не откажусь. На улице ужасно холодно. Чувствуется приближение зимы, - Антон медленно, как будто сомневаясь, закрыл дверь.