Глава 1. Маленький рыцарь с немаленькими делами

Густой смешанный лес задорно шелестел зелёной листвой на легком ветру и сурово скрипел вековыми стволами, что получили такое своеобразное право в награду за долгие годы борьбы со стихиями, вредителями жуками с их личинками и подкапывающими корни зверями. Так получается, что даже простое недвижимое древо вынуждено сражаться в мире живых за своё существование и, как говорят шаманы, любит, когда его чтят и уважают молодые саженцы. Слишком легко пропасть средь сорной сочной травы, остаться съеденным голодными животными или просто сгнить из-за неподходящей почвы. Постой тут, попробуй с десяток, а то и с сотню лет, на месте, цепляясь намертво корнями за землю, вырасти – то совсем непросто, это огромный труд и не менее огромный вклад в процветание жизни на родной Аулитанской земле. Каждое древо очень важно только лишь тем, что смогло взрасти и распустить кроны. Ибо, что такое мир без лесов?! Лишь тихая сожженная солнцем пустыня, поглощающая всё в сухих песках и руины деяний разумных существ. Ведь все Аулитанцы - от высших существ до низших - вскормлены не только кровью и плотью собратьев или врагов, но и плодами земли, да воздухом растений сыты.

 - Похоже, дедушка оАэ в конец сошел с ума. – Эрик, с крайне недовольным видом, ничуть не стесняясь в гримасах, наблюдал, как его названный могучий брат Бобс с усердием натирает какой-то дурно пахучей гадостью немалых размеров рог на лбу.
Элендаил восседал на морщинистом валуне со статью воинственного гордого короля на золотом троне и в то же время напоминал неотесанного варвара или лучше сказать животное, теперь ещё и отвратительно пахнущего на всю лесную поляну, где остановились братья на отдых. Эрик устроился на достаточно почтительном, не так далеко, конечно, но и не совсем близком - расстоянии от своего брата и всё равно пытался прикрывать нос накидкой, чтобы не унюхать ароматы снадобья Граааргха.
- Напрасно ты так зло выражаешься, Эрик. Прояви уважение, в конце концов, он многое для нас сделал и никогда не гонял почём зря. – Возразил гигант.
- Не гонял?! Это тебя он никогда не гонял по бредовым поручениям, а вот я, однажды, целые сутки пытался пересчитать мельтешащих муравьёв в муравейники! Может, ты тогда ответишь на вопрос, зачем я это делал? Они мне потом месяц снились…
- Ну, хм… Видимо, в этом был какой-то урок, который ты не усвоил! Иль наказание. – Бобс, удовлетворившись проделанной работой над рогом, многозначительно поднял палец вверх, поводив им в воздухе, и взялся приводить в порядок растрепанную бороду. Здоровяк очень трепетно относился к своему внешнему виду, старался в любых условиях выглядеть ухоженно. Склянку с той самой пахучей гадостью, содержимое которой опустело на четверть, он бросил в руки своему светловолосому братцу. – Вот, держи, от насекомых помогает. Укушенные места тоже помажь.
- Да что ж ты раньше-то молчал… Ах ты, дуб рогатый!
- Извини, забыл, что ты мягкотелый. У меня кожа толстая, прокусить трудно.
Счастью Эрика не было предела. Он ловким движением откупорил пробку склянки, принюхался к содержимому и сморщил нос от отвращения, но отказаться от средства даже не помыслил. Роившиеся кровососущие насекомые беспощадно атаковали человека, добираясь каким-то магическим, по мнению Эрика, образом до самых сокровенных, от того тщательно оберегаемых частей его тела. Зуд выводил из себя. С каждым новым укусом становилось всё сложнее и сложнее переносить невзгоды похода. Одна из самых наглых мушек посмела отобедать кровью под глазом светловолосого парня, и теперь зелёный изумруд стал заплывать, грозя временно лишить зрения. Приближалась та самая грань, когда становится просто невыносимо продолжать путь дальше. Добивало окончательно то, что из всей троицы насекомые сосредоточились объедать одного Эрика - страдать в одиночку крайне не хотелось. Но теперь уж без насекомых, если дурно пахнущее средство поможет, путь станет гораздо легче, а может и совсем приятным. Всё-таки лес – это прекрасное умиротворяющее место, где можно получить наслаждение от одного лишь пребывания здесь. В лесу прекрасно понимаешь, что жизнь продолжается.
- Урок… - С видом покорного мученика парень взялся наносить средство на открытые участки кожи. – Пока я стоял возле муравейника, в позе простого крестьянского рабочего, мой зад приметил один голодный - слава Многоликому голодный желудком, а не причинным местом - волк. Драпал я от него, ой, вспомнить страшно…
Бобс хохотнул так, что певчие птицы решили поскорее унести свои клювы подальше от ненормальной компании. Грааргх всегда любил смеяться громко, всей могучей грудью.
- Вообще-то, дедушка оАэ слышит изнанку нашего мира. – Вступился за дедушку Кайлиен.
 Он стоял немного поодаль от двух своих братьев, привалившись плечом к стволу сухого дерева, и пристально всматривался чёрными, без белков, глазами куда-то вглубь леса. Обнажённые резцы зубов, наполнявшие весь рот изменённого человека, с хищной игривостью покусывали мундштук курительной трубки. Дым от трав, что выпускал из себя изломанный магией некромант, обволакивал всё его тело с головы до ног густыми клубами и не расползался по поляне, не рассеивался воздухом, не был гоним слабым ветерком. Невозможно было уловить даже запаха. Кай находился, как будто в другом мире душой и телом, отрешенный от всего на свете. В принципе, ничего такого необычного, что могло бы взволновать братьев. Старый добрый Кай в своё обычном состоянии.
– Изнанка пожелала видеть нас здесь. – Говорил он медленно. - Не дедушка оАэ – он только передал желание, и совсем скоро, с минуты на минуту, должен грянуть тот самый глас судьбы. Мы не пропустим этого события. Никак. Поэтому не беспокойся, Эрик. Я чувствую.
- Ты меня успокоил. Серьезно. – Теперь Эрик на радостях всей душой язвил, избавившись от нападок насекомых.
Появились силы для этого желанного языку дела. Он считал большой глупостью торчать средь леса в такой солнечный день из-за загадочной прихоти старика: оАэ, в один не самый прекрасный момент, велел трём братьям наспех собраться средь белого дня и отправиться в лес на поиски «гласа судьбы». Что это вообще за глас такой и где его надобно слушать или искать никто из братьев не знал – дедушка ничего более не объяснил, от расспросов раздраженно отмахнулся, только показал направление, в котором нужно шагать. А перечить троица не посмела. Эрик, естественно, не мог просто так уйти: побурчал в своей привычной манере, поплевался, руками помахал. Ведь куда больше интересных занятий можно найти с кружечкой холодного густого мёда в приятной компании рыжеволосой девицы Ольтаны, нежели потея в лесу с комарами. Но выбрать пришлось второе, совесть не позволяла спорить с почтенным старцем.
- Слушай, Кай, ты не знаешь случаем комариного?! Просто я не знаю, вот же беда! А вдруг вот этот маленький комарик, которого я прихлопнул, был гласом судьбы и… – Светловолосого братца понесло, но договорить он не сумел.
Нет, его не заткнули. Откуда-то из леса, не слишком далеко от стоянки братьев, раздался душераздирающий рёв неизвестного зверя, пронявший Эрика холодом страха до самых костей. Парень вскочил на ноги, судорожно выхватил топорик с пояса и завертел головой, при этом выпучив глаза. Не усидел на месте и могучий гигант, ухватившись за дубину. Только Кайлиен остался стоять не шелохнувшись, хотя окружающие его клубы дыма, бросились прочь, гонимые порывом ветра и растаяли в воздухе.
- Кажется, грянул глас… – Тихо проговорил Элендаил. – Кай, давай-ка ты вперёд на разведку. Я слишком коренаст для этих лесов, не смогу без звуков. Эрик, пойдешь за мной. Шаг в шаг.

 Кайлиен согласно кивнул, затушил трубку, убрал её и юркнул вглубь леса. Фигура мага скрылась из виду братьев за кустами практически мгновенно.
- Мы что, пойдём туда? На звуки этого чудовища? – Прошептал Эрик.
Он не на шутку перепугался. Зелёные глаза мастера - делателя выпучились так, что, казалось, вот-вот выскочат из глазниц. Лицо побледнело.

- Ах да, я всё забываю, какие мягкотелые порой глухие. Успокойся, Эрик! Там… - Гигант указал дубиной направление. - … охотники с псами загоняют зверя, я это прекрасно слышу, а судя по отчаянному рёву - зверь сильно ранен. А ведь эти леса священны! Здесь и комаров убивать нельзя – закон, изданный ещё первыми королями Аулитана.
- Вот же бездна кромешная, я обязательно помолюсь за всех убитых мной здесь кровососах и сделаю щедрое пожертвование в храме. – Эрик немного успокоился, взял гомонящие и призывающие к бегству инстинкты под контроль.
- Ну, нет уж, мягкотелый. Грехи нельзя искупить деньгами или молитвами. Только праведными делами! Пойдём, глянем, где там можно прощение заслужить.
Вскоре недолгого хождения по лесу стало понятно, что Бобс не ошибался. С каждым проделанным шагом доносившиеся жуткие звуки всё больше приобретали разнообразие и внушали Эрику не страх опасного врага, а скорее мольбу о помощи: существо болезненно фыркало, жалостливо скулило, а не злобно ревело, как показалось ранее. Доносился и остервенелый лай псов с голосами их хозяев. А тут и Кайлиен вернулся с дурными вестями, тряпичным мешком с чем-то за плечами и оскаленным лицом: два десятка неизвестных в алых одеждах, совсем не похожих на простых чёрных охотников, поймали в капкан Белого Айоля – одухотворённого безобидного зверя - серьёзно того изранив. Тяжёлое преступление! Маг от такого безобразия сделался сам не свой: его покинуло привычное спокойствие, и в чёрной бездне глаз загорелся недобрый огонёк. Он собственной кровью чувствовал расползающуюся скверну.
Подобравшись поближе к месту расправы, насколько это было возможно с великаном, братья разглядели происходящее. Белая шерстяная шуба Айоля была покрыта кровавыми пятнами, сильно кровоточили пригвожденные деревянными кольями к земле задние лапы. Бока шарообразного тела, размером с рост Эрика, тяжело вздымались. Очевидно, садисты взялись разделывать зверя на трофеи живьём, когда как Айоль со слезами на огромных голубых глазах, в ужасе, смотрел на размахивающего его отрубленным хвостом и что-то радостно втолковывающего товарищам солдата. Зверь больше уже не ревел, не вырывался из пут, а беспомощно подвывал. Продолжать грязное дело негодяям мешал только один Аулитанец - Волколак, отличающийся от остальных сверкающими на солнечных лучах доспехами, пусть и немного с ржавчиной.
- Прошу Вас, воины Розы, вспомните о своём благородстве и долге! – Гордо, но ломано – голосом юнца, восклицал отбившийся от остальных Аулитанец, встав между Айолем и остальными войнами. В дрожащих руках, как осенний лист на ветру, он сжимал громадный для своего телосложения меч.
- А ты кем будешь, чтоб нам нас к благородству призывать? – Кто-то вопрошал сквозь смех из толпы солдат.
- Я, Вэйндалиор Озёрский, сын Лорда Таргарана, и рыцарь круглого стола Забытой Горы, призываю Вас к чести! Оставьте в покое священное животное или имейте хотя бы смелости биться со мной, я готов сразиться с каждым из вас!
Толпа захлебнулась в хохоте. По настроению воинов, с юнцом биться честно никто не желал. И не потому, что боялись его. Толпа сейчас просто забавлялась представлением глупца перед его казнью.
- Щенка скоро пустят на шапки с варежками. – Элендаил, стараясь скрыть могучее тело за стволом большой сосны, озадаченно почесал бороду. – Надо вмешиваться.
Эрик схватился за голову и вновь побледнел.
- Да, давайте ринемся прямо на пули и мечи, и умрем никому неизвестными,  тупыми героями!
- Ха-а, мягкотелые с зубочистками, даже те двое мохнатых, мне не страшны. А вот пятеро стрелков нужно как-то уложить, иначе они во мне дырок на раз понаделают.
- Умирать никому не надо. – Кайлиен поставил мешок на землю и внутри что-то недобро зажужжало. – Эти ребята представляют собой боевой, но очень зелёный отряд. У них нет боевого опыта. На нашей стороне внезапность, мы сначала попытаемся сыграть на их чувствах, заставим обнажить слабые места и укусим за них… - На последней фразе Кай обнажил резцы зубов и с наслаждением провел по ним кончиком языка.
***
- Эй! Лыцарь, а давай ты нам заплатишь денег, скажем, тысячу золотых Аулит каждому, и мы уйдём отсюда с миром! Что?! Как нет денег?! А может ты просто сжадничал?! Ты же лыцарь! Круглого…чо там… стула? Мужики, не помните, нет?! Ну, да ладно. – Насмехался один из алых воинов.
- Нет денег… - Чуть не плача отвечал молодой волколак, не опуская меча. – Рыцарь совершает подвиги не ради наживы, а ради добра! Неужели добро для всех вас только пустой звук?!
- А мы добром животы накормим?! А детей добро оденет?! Вон, у Лакувки невеста черевички с камнями драгоценными требует. – Все принялись подбадривающее хлопать по плечам хмурого мужичка с густыми усами.
Тот кивнул головой и гаркнул.
- Сука!
- Вот, вот! Что прикажешь ему делать? От любви сгорать, да? Сердце у тебя нет! – Продолжал прежний говоривший воин.
Забава затягивалась. Рыцарь зверолюд больше не находил слов, не мог выдавить из себя ни единой фразы. Его никто не слышал, ни единого задумывающегося лица средь толпы не возникало. Что же теперь делать?! Сражаться?! Нет, со всеми не совладать, даже с одним, скорее всего не справиться, и никак не спасти Айоля. Волчонок выронил из рук меч, упал на колени и заплакал. Алые войны засмеялись ещё громче.
- Мужики, а у нас ещё гость!
Из леса, не спеша, к отряду приближался человек. Обычный такой, среднего роста, волосы светлые, лицо всё искусанное, за спиной большой мешок.
- Вы почто зверя тираните, ироды, и детей обижаете?! - Заявил тот с ходу, остановившись на почтенном от толпы расстоянии. – Работать бы лучше шли, бездельники!
Войны от такой наглости остолбенели, затихли. Перестал плакать и волколак. Затем один воин забрал у стрелка ружье, быстро прицелился, нажал на спусковой крючок. Хлопнуло. Светловолосый парень вскрикнул, дрыгнул руками и рухнул наземь.
- Вот так! – Воин вернул оружие стрелку и скомандовал. – Тело обыскать, пожитки тащите сюда. Пора нам закругляться тут.
-Сейчас и со мной так же. Из ружья. – Подумалось волколаку. Он наблюдал, как трое подлых воинов побежали выполнять приказ. Один двинулся к лежащему телу, двое других схватились за мешок и раскрыли его, но тут что-то пошло не так. Войны замахали руками, что-то от себя отгоняя, матерились, забегали. Пухлый человек у безжизненного тела бросился бежать. А затем из мешка вылетело тёмное облако!
- Шершни! Шершни там! – Кричал пухлый.
Облако ринулся к нему, нагнало его.
- Куда бежишь, назад давай! Назад! А-а-а… – Кричали солдаты, но тщетно.
Пухлый уже бежал вприпрыжку, не слыша никого, то и дело ойкая. Облако шершней взвилось над ним ввысь и с жужжание, от которого дрожали зубы, обрушилось на остальных воинов. Все забегали, закричали, бросались в шершней мечами и тем, что удавалось снять с себя. В беспорядке никто не обратил внимания, как охотничьи псы, привязанные к дереву на веревку, вместо привычного лая отчего-то попятились, вжались в землю и жалобно заскулили. Не заметили и то, что алые ряды пополнились одним бойцом, заметно отличающимся от остальных простой одеждой, зёленой накидкой и древком в руках вместо меча или ружья.
- Наших бьют! А ну всем собраться! – Заорали в толпе, когда Кайлиен перевёл из боевого в мирно отдыхающего на земле состояния троих стрелков, расколотив их ружья.
Дальше дело пошло худо. На мага, наконец-таки, обратили внимание, попытались схватить, проткнуть мечами. Не удалось. Он успешно отразил сразу несколько колющих ударов, отскочил, увеличивая расстояния от противника. В нечистой проклятой крови и извращенном изнанкой мира теле скрывались свои достоинства: нечеловеческие физические способности. Да и магией, сильно подавленной светлым лесом и потому мало полезной, Кай не брезговал пользоваться. Громыхнул выстрел, пуля устремилась в парня, но чуть сменила направление, будто её сдуло ветром, и срезала листву кустов позади. Сразу десять мечников со щитами пошли в наступление на мага, пятёрка оставшихся собирали своё разбросанное в шершней добро, и двое стрелков всё ещё бодрствовали, представляя опасность. Кай бросил древко в человека с ружьём, сделал это скорее отчаянно. Попал удачно прямо в лоб. Стрелок завалился, как бревно, и в этот момент послышался яростный боевой рёв гиганта Бобса.
- Минотавр!
- Тро-о-олль!
- А ну стоять, щенки писклявые! Мечи к бою, щиты поднять, псов спустить! Где псы?! Я спраш…
 Громыхнул выстрел последнего стоящего на ногах стрелка в несущегося сломя голову и все молодые деревья на своём пути Граааргха. Не понятно прошла ли пуля мимо, либо угодила в цель - в любом случае Бобс нисколько не замедлился. Он бежал, по-прежнему грозно раздувая ноздри и выставив перед собой дубину, прикрывая широким основанием голову. Кулаком свободной руки гигант воинственно размахивал над головой. Алые войны так и не успели толком собраться, чтобы встретить в щиты стремительно надвигающуюся угрозу. Тело здоровяка врезалось в разбитый строй, как таран в прогнившие трухлявые ворота. Завязалась драка, полетели выбитые зубы, погнутые мечи, шлемы. Пустил в разнос кулаки и Кай, подстраховывая Грааргха – большой человек реликтовый расы был без защиты, слишком неуклюж и медлителен в сравнении  с двумя ловкими Катжитами, то и дело норовившими подрезать ему сухожилия на ногах. Вскоре войны уносили ноги и не сумевших удержать сознание в голове от полученных оплеух гиганта товарищей, за что Бобс отдал им должное. Может быть, всё-таки не зря он бил в пол силы и есть ещё надежда, что эти бандиты не совсем пропащие душой. Преданность боевому товарищу дорогого стоит – это ещё не разложение гниющих останков духовного нутра!
Шершни же превратились в горстку пепла, которая практически мгновенно испарилась.
- Эрик! – Кай подбежал к единственному оставшемуся на земле телу в зелёно накидки.
- Ах ты, ведьмак липовый! – Прохрипело тело и под надзором брата пошевелилось. Из-под одежды посыпался песок вперемешку со щепками, Кай аккуратно поддерживал брата. – Что ж так больно-то… ты же говорил, что пуля не пробьёт щит твой.
- Так пуля и не пробила - вот она, держи. – Кай сунул в ладонь Эрика свинцовый шарик. - А про боль речи не было, тут ты извини.
- Шарлатан ты, а не некромант.
- Без инициации, увы, мои силы только отголосок к магии. Зато ты у нас сегодня герой! А теперь вставай, пойдём, займемся Айолем – ему куда хуже пришлось.
Бобс уже находился возле зверя, прихватив за грудки молодого волколака, чей нос после атаки шершня раздулся и теперь напоминал волосатый кабачок.
- Плохо дело. Он умирает. – Гигант внимательно осмотрел страшные раны на теле Айоля. – Кай, ты можешь что-то сделать с этим?
- Могу остановить на какое-то время кровь, но это только отсрочит неизбежное. И есть ещё одна проблема: Айоль одухотворенное существо священного леса, он не рождается из утробы матери и не умирает, отправляясь за завесу мира. Он – дух этого леса. То, что с ним произошло – ужасно. Осквернение. Пусть и не задуманное, но скверна просочилась в его сущность. Когда дух будет поглощён, нам лучше не находится вблизи.
- Настолько страшное зрелище?! – Спросил Эрик.
- Смертельное. Он нас убьёт.
- И что, всё зря?! – Гигант повёл раненым плечом. Пуля стрелка всё-таки достигла цели. – Так и бросим мохнатого?!
Кайлиен пожал плечам. Маг не знал, что делать или, как правильнее будет поступить. Потраченных сил не жаль, нет, Кай бы с превеликой радостью пустил негодяем /негодяям/ кровь ради собственного удовольствия и без весомых причин. Бобс тоже удовлетворился дракой, здоровяку периодически необходимо выпускать на волю дурь, что он удачно проделал. Но также не хотелось оставлять натерпевшегося издевательств Айоля на поругание скверне. В этом было что-то мерзкое и подлое.
- Эй, мохнатый рыцарь! – Гигант встряхнул волколака. – Как там тебя кличут?!
- В-в-вейндал-л-лиор я…
- Ну и имечко. Ладно. Может, ты что-то можешь сказать по делу?!
- М-м-могу. З-здесь, в пол час-сах ходьб-б-бы живёт медведь Йонне, о-он шаман.
- Хм, Кай, сколько у нас времени?!
- Не знаю. Попытаюсь придержать жизнь, сколько смогу, если наш рыцарь скорее припуститься в дорогу. – Маг уже усердно занимался ранами Айоля.
- Слышал, Вейндалиор?! – Бобс сильно встряхнул щенка. – Приди в себя. Тебе нужно привести Йонне. Сможешь это сделать?!
- Смогу. – Ответил Вейндалиор Озёрский.
В голосе появилась уверенность, испуганные глаза прояснились и Зверолюд шустро отправился в дорогу.
Братья остались одни, молчали. Эрик всё ещё держался за грудь, болезненно морщившись. Элендаил в сторонке занимался своими ранами, ему прилично досталось. Шло время. Спустя полчаса Кайлиен, расположившийся на своих коленях возле Айоля, сгорбился, оскалился, на лице появились капли пота. С течением времени его состояние ухудшалось всё больше и больше. Из глаз покатились кровавые слёзы. Лес давил тёмного мага, не понимая его светлых, вопреки сущности, намерений. Братья не на шутку встревожились за здоровье Кая, он не отзывался, никак не реагировал на происходящее вокруг, и было решено спасать его силой. Попытаться оттащить от мирно дремлющего Айоля. Это нарушит концентрацию мага, зверь, скорее всего, умрет или обернется в чудовище, но хоть брат не загонит себя до смерти.
- А ну-ка стоять! – Грубый голос одернул Бобса, уже обхватившего за плечи мага.
По тропке, где несся гигант на встречу драки, косолапой походкой шагал зверолюд - бурый медведь, не сильно уступающий в размерах Бобсу - и с недовольным видом осматривал сломанные молодые деревца. Увидел раненого Айоля, нахмурился пуще прежнего.
- Делов наворотили выше тучи. – Продолжил медведь. Он подошёл к Кайлиену, склонился над хрипящим магом. – Эка какая невидаль! Скверна, некротика… И поддерживаешь светлого зверя - как же ты с этим, тёмный, уживаешься. Да… - Медведь дотронулся когтём до лба Кая.
Парень выпрямился, открыл глаза, глубоко вздохнул всей грудью, кашлянул и обмяк, завалившись на бок. Элендаил дернулся помочь брату.
- Не надо, не трогайте его. Пусть отдохнёт немного, полежит на землице. Небось, не простудится, а простудится – я его быстро вылечу. Теперь, простите, поговорим чуть позже, я должен проводить друга в последний путь.
- Как в последний?! – Эрик даже забылся про ушибленную грудь. – Не спасём?
- Нет. Жизнь покидает Айоля, дух готовиться стать сгустком боли, страданий и страха. Я должен успокоить дух, чтобы он стал частью нашего леса. А теперь помолчите.
Медведь приблизился вплотную к умирающему зверю. Тот вяло открыл глаза, тягуче проскулил. Медведь успокаивающе положил руку ему на голову, погладил, сел рядом и запел.
- В том священном лесу белый зверь умирал,
Пятихвостый в крови, ждал он часа, лежал.
В тело скверна проникла и жертву жрала,
Превращенья Айоля участь ждала.

Был замучен он жёстко, лишь забавой, зазря,
Крови алой полоска веется змейкой скользя,
Утопает во мху, растекаясь в следах,
Что оставили те, кто зажгли этот страх,

И в глазах страх погони, и злоба и мрак,
Превращается в тёмного, холод в устах.
Мрачно лес шелестит, взволновались вокруг,
Только Йонне поёт, нарушая испуг.

Бурый Йонне у духов защиту прося,
Звонко лапой стучит, тихо песнь голося,
О, великие духи, вы услышьте мо глас,
Зверолюд призывает вас в тягостный час.

Защитить надо зверя в предсмертном огне,
Пусть уйдёт он спокойно, не утонет во тьме,
Духи леса, прошу вас, мне на помощь придти,
Помогите Айолю спокойно уйти.

Всё закончилось. Айоль уснул навсегда. Воцарилась неестественная для леса тишина, легкий ветерок совершенно утих. Йонне поднялся на ноги.
- Дорогие гости, я приглашаю всех пройти к моему жилищу, тем более что ваш юный друг остался там – нечего ему ежей пугать, и тёмный уснул надолго. Да и мне хотелось бы узнать получше, что здесь произошло, да о вас узнать, таких разных, побольше.
Братья не стали упрямится. Граааргх бережно подобрал Кая, Эрик вооружился трофейным мечом и боевой палкой мага, чтобы опираться на неё. Мастер поучаствовал в драке только с краю, но умудрился рассадить колено и локоть.
Волколак сидел на лавочке возле деревянного, совсем не маленького домика с резными заковыристыми ставнями, различными фигурками и узорами на стенах, которые были оплетены до самой крыши тонкими стебельками вьющихся растений с пышными благоухающими бутонами цветков. Всюду порхали пёстрые бабочки и звенящие пчёлы, деловито щёлкали жучки на своём языке.
- А медведям рубить священный лес не возбраняется, да?! – С ухмылкой спросил Эрик.