Охота за деньгами Гл. 2

Глава 2

Часам к пяти вечера этого первого дня небо опрокинуло на Торонто лавину дождя со снегом. Запасливый Бобби извлёк из байка голубую штормовку с капюшоном и двигался теперь в сплошном снежном месиве, осеняемой светом уличной рекламы.
Из дверей шопа «сэкэнд хенд», заваленного бытовыми электроприборами, его окликнул пожилой джентлемен, купил «Драмстык» и пригласил участливо:
-Ты можешь приезжать сюда каждый день.
В кассе у Бобби к этому времени образовалось около 250 долларов, что его вполне устраивало, и он удовлетворённо повернул свой потускневший байк по дороге в депо, на Клинч-стрит.
Тревожны и опасливы были размышления айскримена. Как человек, переживающий вторую эмиграцию, Бобби повидал кое-что в жизни и сразу понял, что бородатые смугляки в полузатаённом гараже были «дети гор». Эта их настороженность в глазах и скрытая угроза в телодвижениях, эта их приказательность в обращении старших по возрасту к младшим, эта их неестественная прямота в плечах, полученная от традеционного приматывания младенцев к доске-лежанке.
В необычайное волнение пришла русскоязычная община Канады, когда в прессе и по радио промелькнуло сообщение о приёме беженцев из тех неспокойных мест. Русские газеты старательно умолчали об этом факте. И, в принципе, правильно. Украинцы и узбеки, белорусы и казахи, якуты и молдаване – все для канадцев только «русские». Как вообще итальянцы, индусы, арабы и другие разноплеменные народы.
Китайцы! Никому дела нет, кто ты там, внутри скорлупы одноговорения.
И разношерстная эмиграция конца ХХ века из России характерна языковым единством и тем, что миновали её национальные, территориальные или какие-либо идеологические претензии. Пропал, сошёл на «нет» интеллектуальный цвет советской эпохи. Вместе с диссидентами. С правнуками дворян, внуками кулаков. С прорабами перестройки. И с нуворишами ранней рыночной экономики.
Социалистический Союз рухнул не в результате кровопролитной войны, а благодаря, так называемой, теории «мирного сосуществования», изобретённой самими же дуболомами-коммунистами.
Всеобщий бег – признак большой беды.
Нечего делить и не о чем спорить.
-Но люди с Северного Кавказа были постоянно в претензии! – горячились едоки бишь-бармака за дружеским столом монреальских или торонтских квартир.
-Они и в мирные годы прослыли чрезмерно агрессивными, а на сегодняшний день это – передовой отряд мусульманского экстремизма…
-Они живут по законам кровной мести, и здесь они, скорее, не беженцы, а мстители…
-Захватят кого-нибудь из нас. Или всех вместе. Как в Будёновске. И выставят свои требования мировому сообществу. – гудела в ухо собеседнику телефонная трубка из Ванкувера. – Представляешь?! Кого убьют, кого искалечат, кого изнасилуют. Не пролить кровь, не осквернить они не имеют права по законам Адата и Шариата. Они насилуют женщин, мужчин, стариков и детей…
-Это же надо! – громко возмущалась одна из ревнительниц закона. – Даже никакого фаст-трека они не проходят. «Приём» и всё тут. Да я абсолютно уверена, что большинство из них просто-напросто грабители и убивцы.
-И что они будут здесь делать? Работать это племя никогда не хотело и не могло. Они прирожденные воины. На велфере станут прозябать? Смешно представить! Орлы горные! – саркастически усмехались в другом доме.
-Разбойничать станут! – уверенно заявил знакомый Бобби дагестанец, чья семья погибла в Грозном. – Банки грабить. Иоська Сталин руководил такой бандой, экспроприируя экспроприаторов. И Дикая дивизия времён Гражданской войны – это чеченцы, в основном. Им всё равно кого убивать. Главное, что неверных. А неверные – это все мы, вместе взятые. Мы здесь у них уже сейчас, как заложники.
Бобби придерживался иных взглядов, делая основной упор на исторические оправдания. Но он обнаружил этот гаражик в закутке и почувствовал, что случайное знание отягощает его и может послужить источником неисчислимых бед лично для него. Что-то крутое прятал низколобый Иса под капотом… А мальца-переводчика, неожиданно вспомнил Бобби, кто-то из чеченцев назвал Идрисом.
Бобби удивился своей памяти. Обычно он плохо различал людей в лица и плохо ориентировался в марках автомобилей. Но тут чётко, как на экране, в его памяти высветились имена и остальнвх двух гаражников: Муса и Мирза. А марку «БМВ» Бобби запомнил ещё с постсоветских времён. Тогдашние начинающие бандиты-рэкетеры предпочитали «БМВ» за его мгновенный старт с места.
Яснее ясного, что эти люди не желали общения ни с кем, заключил про себя Боби. И на всякий случай решил не появляться в другой раз у затихорившегося гаражика.
Другое дело, те двое интеллигентных русских, что встретились в начале дня, продолжал надрывно строить свои догадки Бобби, стараясь удерживать руки на руле так, чтобы локти прижимались к телу и защищали грудь от встречного ветра.
Возможно, только родимый звон колокольчиков, выманил занятых людей на улицу. Возможно, что взволновало их видение далёкого прошлого: длиннющие заиндевевшие очереди за мороженным где-нибудь на улицах Москвы, бывшего Ленинграда или недосягаемого Прокопьевска.
Да кто из эмигрантов-русских не вспоминает знакомого ему до боли мороженщика – дядьку или тётку – в валенках, в тулупе, среди сугробов, под открытым небом, слегка выпившего «для сугрева», в съехавшем треухе или в шерстяной шали, неспешно раздающего пломбир и эскимо на палочке.
-И что такое происходило с россиянами в те годы? – спрашивал себя Боби.
После убийственного стояния в очередях и после мороженого они мучались простудами и ангинами, но не переставали воспринимать подслащенный лёд не столько как спасение от жары и не только как средство утоления жажды, а как величайшее удовольствие. Никто не смел отказать себе в этом крохотном комочке холодной тающей неги.
Дети и взрослое население Советской России, не будучи, вобщем-то, сладкоежками, поглощали мороженое в неимоверных количествах. Но … зимой. Летом его было днём с огнём не сыскать. Как и прохладительные напитки. Или пиво.
Однако, судя по внешнему виду интеллигентов в кипах, они давным-давно покинули просторы той и другой родины. Им должна была быть привычна Канада – страна, какой, возможно, будет Россия через сто лет. И в отношении айскрима. Его здесь в избытке, но потребительский спрос очень низкий. Что же заинтриговало земляков и вывело их на улицу навстречу Бобби?
-Они назвали тебя Борух, – сообщил Бобби хозяину позже, когда рассказывал владельцу о дневных впечатлениях.
-А я и есть Борух! – как бы обрадовался хозяин. – А тот длинный, рыхлый – тоже Борух. А Тумба – Иосиф. Это мои заклятые друзья-конкуренты!..

                *****
(продолжение следует)

Гл. 1
http://www.proza.ru/cgi-bin/login/page.pl