дуновение ветра? мираж?

вот  оно.   
холодной рептилией
заползло в свою особую нишу,
в бесконечный тупик
вечной  тревоги.

воспоминания никогда не исчезают.
они  аккумулируются во тьме:
вновь озарены светом влажных зеленых глаз,
безобидными медузами - парой мягких рук
и смехом...
осторожно, мягко…
коснись его  сознания.
стань им.
прими его страх… успокой …
мягче… мягче…
я и сама  не должна бояться,
страх — убийца разума…
разворачивай время,
как раскрывается цветок.
натянутый канат, по которому надо пройти.
или   качели, или провисшая проволока,
на которой надо удержаться…
что это?
дуновение ветра?
мираж?...

мы  в какой–то момент
начали играть  в очень древнюю игру,
не имеющую названия, 
в последний пасьянс.
может, ему недостаёт  повседневности? 
он слушает монотонный стук дождя,
что печатает  свои мемуары 
музыкой по крыше  машины  …

вы скажете,
она  начисто лишена искусства познавать...
скажете, что мир как чудо
она не сумела  рассмотреть  ни тогда, ни сейчас.
бог  с  вами.
я ничего не принимаю на веру...
я смотрю ...
и  открываю для себя
простые человеческие истины,
начисто лишенные какой бы то ни было магии....
слово магия —
лишь другой способ сказать :
я не знаю.
словно  жизнь превратилась
в  слова, создающие реальность…
звуки, способные разрушать или созидать.
в жесты,
в которых чувства  обладают наибольшей силой…
 
что бы произошло,
если бы вы или я получили способность контролировать 
такой хрупкий мир?
это почти то же самое, что спросить:
что было бы, если бы мы превратились в богов.

воспоминания прокладывали  путь
с энергией солнечного луча в пыльной комнате.
реальность – дрова,
грёзы – огонь,
а мы  учились разжигать костер.
таков он - мир внутри мира,
и раз уж есть промежутки между вещами мира,
есть фантазии в промежутках,
в них обязательны  тоже свои промежутки,
и между ними  свои,
и так без конца.
будто  жизнь превратилась
в пустой лист для неведомого художника,
рисующего на нем черновые наброски,
незаметно,
но беспрестанно внося понятные ему одному изменения
- вот что такое случайность.

неубедительно, но все же успокаивает.

выплываешь  из глубин сна,
наполненного  голосами,
из сводчатых переходов  аэропорта,
где крошечные,
непостижимо далекие фигурки  застыли
в беззвучном ритуале прощания.
те   фигурки - мы.
и  пришло ощущение нереальной свободы,
независимости  от собственного тела,
даже от времени.
но  ты  понимаешь,
что это  обычная  галлюцинация,
и никакая  не свобода,
а наоборот 
включенность, вплавленность в мир.
хоть  ты и не думаешь, проснувшись,
здороваться с каждой мелочью,
но ведь эти мелочи - из них и состоит  твой  мир,
весь мир, со всеми да и нет.

и пусть  нас разбросало  длеко далеко,
но мы две счастливых  птицы,
смотрящие с неба на то,
как малы обстоятельства  жизни
и как огромно пространство,
которое может принадлежать 
только нам.

во всякой вещи, во всяких  мирах скрыт узор,
в нем  симметрия, элегантность и красота.
этот узор можно уловить
в смене сезонов,
в том, как струится по склону песок,
в  узоре  листа.
мы пытаемся скопировать этот узор,
радующие и утешающие нас формы.
но  есть  и опасность  в поиске
абсолютного совершенства.
ибо  приближаясь к совершенству,
все живое  застывает в неподвижности
изнуряет  себя таинственным ядом.

а мы  как пчелы в медоносных сотах,
а время   с  неторопливостью  часовых стрелок
вскроет соты и зачерпнет мед,
оставив на  губах  ощущение вкуса,
послевкусия...

убеждать его в этом - все равно
что передавать сообщения
с одного конца материка на другой
при помощи искусственных землетрясений.

театр одного актёра, монолог.