Повелитель мух, Глава 11

Глава 11

Крепость на Скале


Ощущая зябкую предрассветную прохладу, четверо мальчиков собрались у чёрного пятна, бывшего когда-то костром, и Ральф усиленно дул на угли, стоя на коленях. Серый и пушистый пепел разлетался от его дыхания во все стороны, но не было видно ни единой искорки. Близнецы смотрели с тревогой, а Хрюша безучастно сидел по другую сторону своей близорукой цветастой преграды. Ральф продолжал дуть до тех пор, пока в ушах не зазвенело от натуги, а потом первый утренний бриз принял  эстафету и ослепил его, подняв облако пепла. Выругавшись, Ральф сел на корточки и принялся тереть слезившиеся глаза.

«Бесполезно».

Сквозь свою маску из спёкшейся крови на него смотрел Эрик. Хрюша тоже глядел куда-то в направлении Ральфа.

«Конечно, бесполезно, Ральф. Нету у нас больше костра».

Ральф поднёс свое лицо на расстояние в пару футов от хрюшиных глаз.
 
«Ты меня видишь?»

«Немного».

Опухшая щека Ральфа вновь прикрыла его глаз.

«Они забрали наш огонь».

Голос его стал пронзительным.

«Они украли его!»

«Вот чо они наделали», – добавил Хрюша, – «Ослепили меня. Видишь? Это всё Джек Меридью. Позови собрание, Ральф, нам надо решить, чего делать».

«Собрание из нас четверых?»

«У нас больше никого нету. Сэм… дай я на тебя обопруся».

Все вместе дети ушли на платформу.

«Подуй в рог», – предложил Хрюша, – «Подуй со всей силы».

Эхо разнеслось по лесу, и птицы с воплями поднялись над верхушками деревьев – в точности как в то первое утро вечность назад. Но пляж был пуст в обе стороны. Лишь несколько маленьких вылезли из шалашей. Ральф сел на затёртую поверхность поваленного ствола, а трое остальных встали перед ним. Он кивнул, и Сэм-и-Эрик сели по правую руку. Ральф вложил рог в хрюшины руки. Хрюша бережно держал эту сверкающую святыню и моргал,  глядя на Ральфа в ответ.

«Ну, давай».

«Я беру рог и вот чо я хочу сказать. Я больше ничо не вижу и мне нужны мои очки обратно. На острове творятся ужасные вещи. Я голосовал, чтобы ты был главным. Чтобы ты всегда решал, чо надо делать. Поэтому говори, Ральф и скажи, как нам быть. Или…»

Хрюша оборвался на полуслове и заплакал. Ральф забрал у него рог, и Хрюша присел.

«Просто обыкновенный костёр. Это же совсем не трудно, разве нет? Просто сигнальный дым, чтобы нас спасли. Разве мы дикари, или кто-нибудь ещё? Ну, вот теперь у нас нет сигнала над островом. Корабли, может быть, проходят мимо. Помните, как он ушёл охотиться, и костёр погас, а мимо проплыл корабль? И они ещё считают, что он лучше всех подходит быть главным. И потом ещё был… ещё было… это тоже он виноват. Если бы не он, этого бы никогда не случилось. Теперь Хрюша ничего не видит, а они пришли, прокрались…»,  –  голос Ральфа стал выше,  – «ночью, в темноте, и украли наш огонь. Украли его. Мы бы им сами дали, если бы они попросили. Но они украли, и теперь у нас нет сигнала, и нас никогда не спасут. Вы же понимаете? Мы бы поделились с ними сами, но они украли у нас. И я…»

Ральф замялся, потому что в его сознании снова опустилась завеса. Хрюша протянул руки за рогом.

«Чо ты будешь делать, Ральф? Это же просто разговоры без решания. Без очок я не могу дальше».

«Я пытаюсь придумать. Вот если, допустим, мы придём к ним такими, как мы были раньше – вымоемся, причешемся… мы же не дикари на самом деле, а спасение – это не игра такая…»

Раскрыв заплывший глаз, Ральф поглядел на близнецов.

«Чуть-чуть приведём себя в порядок и пойдём…»

«Все должны взять копья», – заявил Сэм, – «Даже Хрюша».

«… потому что они могут понадобиться».

«Рог не у вас!»

Хрюша приподнял вверх раковину.

«Можете копья брать, если хочете, а я не буду. Какой смысл? Меня сёравно надо вести, как собаку. Ага, смейтеся. Давайте, смейтеся. Вон они тоже тама рады смеяться по любому поводу. И чо из этого получилося? Чо взрослые подумают? Малыша Саймона убили. И этого ещё, другого малыша, с пятном на лице. Кто его хоть раз видал с того дня, когда мы сюда попали?»

«Хрюша! Остановись, а!»

«У меня рог. И я пойду к этому Джеку Меридью и всё ему скажу, вот».

«Он тебя побьёт».

«Ничем он мне уже хужее сделать не сможет. Я ему скажу, чо к чему. Давай я понесу рог, Ральф. Я ему объясню, чего он не понимает».

Хрюша замолчал на мгновенье и оглядел размытые фигуры вокруг себя. Тени участников прежних собраний стояли в примятой траве и ловили каждое его слово.

«Я пойду к нему с рогом в руках. Я буду держать его. Смотри, я скажу, ты сильнее меня, и у тебя нету астмы. И ты отлично видиишь, скажу, обоими глазами. Но я не прошу у тебя мои очки назад, это не просьба. Я тебе говорю, скажу я, быть хорошим не из-за того, что ты сильный, а потому что то, что правильно – это правильно. Отдай мне мои очки, скажу я ему – ты должен отдать!»

Покрасневший и дрожащий, Хрюша закончил свою речь. Он поспешно сунул рог Ральфу, словно торопился от него избавиться, и принялся вытирать слёзы, бежавшие из его глаз.  Зелёные пятна света мягко скользили вокруг, и рог лежал у ног Ральфа, хрупкий и белый. Одна единственная слеза смогла проскользнуть мимо хрюшиных кулачков и теперь блистала на тонком изгибе рога, словно маленькая звёздочка.

Наконец, Ральф выпрямился и отбросил назад чёлку.

«Хорошо. В смысле… попробуй, если хочешь. Мы пойдём с тобой».

«Но он же будет раскрашенный», – начал Сэм робко, – «Вы же знаете, какой он будет…»

«…ему будет на нас наплевать…»

«… если он разозлится, то нам не поздоровится…»

Ральф сердито посмотрел на Сэма. Смутно ему вспомнилось то, что однажды говорил ему Саймон там, у скал.

«Глупости не городите», – сказал Ральф. И коротко добавил: «Пошли».

Он протянул рог Хрюше, и тот покраснел, на этот раз от гордости.

«Это ты должен его нести».

«Я его возьму, когда мы дойдём».

Хрюша отчаянно пытался подобрать слова, которые позволят ему передать его страстное желание самому нести рог несмотря ни на что.

«Я только за, Ральф. Я бы очень был бы рад бы, но меня же надо вести».

Ральф снова положил рог на блестящее бревно.

«Лучше сначала поедим, а потом отправимся».

Мальчики направились к разграбленным фруктовым деревьям. Хрюше помогали искать еду, но кое-что он смог найти на ощупь и сам. За трапезой Ральф размышлял о том, что будет после обеда.

«Мы будем такими, как раньше. Умоемся…»

Сэм проглотил надкушенное и выразил протест:

«Мы же итак купаемся каждый день!»

Ральф посмотрел на грязных субъектов, стоявших перед ним, и тяжело вздохнул.

«Надо бы волосы причесать. Жаль только, что они уж слишком длинные».

«У меня пара гольф осталась в шалаше», – сообщил Эрик, – «Мы можем натянуть их на головы: вроде как шапки, или вроде того».

«Мы можем поискать что-нибудь», – предложил Хрюша,  – «и завязать вам волосы сзади».

«Как девчонки!»

«Нет, только не это».

«Ну, тогда придётся идти как есть», – заключил Ральф,  – «всё равно они ничем не будут лучше».

Эрик сделал задерживающее движение:

«Но они же будут раскрашенные! Вы же знаете, как это у них». Остальные кивнули. Они тоже прекрасно понимали, какую свободу дикарям давала их маскировочная окраска.

«И пусть, а мы не будем раскрашиваться», – сказал Ральф,  – «потому что  мы не дикари».

Сэм-и-Эрик переглянулись.

«Ну и что…»

Ральф закричал в ответ:

«Никакой краски!»

Изо всех сил напрягал он свою память.

«Дым», – добавил он, – «Нам нужен дым».

И, повернувшись к близнецам, сердито продолжил:

«Дым, я сказал! У нас должен быть дым».

Установилась тишина, нарушаемая только жужжанием многочисленных пчёл. Наконец, Хрюша любезно вставил своё слово:

«Конечно, дым нужен. Дым же – это сигнал же, и мы не сможем спастися, если дыма не будет».

«Я и так это знал», – закричал на него Ральф в ответ, – «Ты, что, хочешь сказать, что я…?»

«Я просто сказал то, что ты всегда говоришь», – поспешно оправдывался Хрюша, – «Мне на минутку показалося, что ты…»

«Нет», – сказал Ральф громко, – «Я знал об этом всё время. Я ничего не забыл».

Хрюша примирительно кивнул.

«Ты же главный, Ральф. Ты всё помнишь».

«Я ничего не забыл».

«Нет, конечно».

Близнецы с любопытством рассматривали Ральфа, словно видели его впервые.


Ребята отправились в путь, шествуя в строгом порядке. Прихрамывая, Ральф шёл первым и нёс копьё на своём плече. Из-за жары и дрожащей мглы, стлавшейся над ослепительно сверкающим пляжем, из-за своей вспухшей щеки и длинных волос Ральф не особенно хорошо видел мир вокруг. Следом за ним шагали близнецы, немного обеспокоенные, но полные неиссякаемой энергии. Они почти не говорили и волоком тащили за собой свои деревянные копья, потому что Хрюша обнаружил, что если он опускал взгляд вниз и прятал свои глаза от солнца, он мог видеть, как эти палки движутся по поверхности песка. Хрюша шёл, оставаясь между ползущими незаострёнными концами копий, и бережно держал рог обеими руками. Крошечная группа двигалась вдоль пляжа, и плоские, похожие на тарелки тени плясали и смешивались под их ногами. От прошедшей бури не осталось и следа, и пляж был абсолютно чист, как только что наточенное блестящее лезвие. Небо и гора оставались где-то вдалеке, мерцая в струях горячего воздуха, а риф был приподнят эффектом миража, дрейфуя в воздухе, как серебристый бассейн, оказавшийся между небом и землёй.

Вот место, у которого танцевало племя.  Горелые палки всё ещё лежали на скале, там, где дождь потушил их, но песок у воды вновь был гладким и ровным. Мальчики прошли мимо, не сказав ни слова. Никто и не сомневался в том, что племя следует искать у Крепости на Скале, и поэтому, приблизившись к ней, они дружно остановились. Самые густые заросли на острове, самая безумная масса переплетённых стеблей и веток – чёрная и зелёная, и совершенно непроходимая – она была по левую руку от них, а высокие травы качались впереди. Наконец, Ральф шагнул вперёд.

Вот здесь примята трава – тут лежали они все, пока он ходил на разведку. А вот и перешеек, и уступ, окаймляющий утёс, и розовые зубцы вершины высоко наверху.

Сэм коснулся его руки.

«Дым».

По другую сторону утёса можно было увидеть крошечное облачко дыма, нерешительно поднимавшееся в небо.

«У них костёр… Наверное».

 Ральф обернулся к своим спутникам.

«А чего это мы прячемся?»

Шагнув из зарослей травы, он оказался на открытом пространстве перед узким перешейком.

«Вы двое идите позади. Я пойду первым, а Хрюша – сразу за мной. Копья держите наготове».

Хрюша тревожно вглядывался в яркую светящуюся завесу, отгораживавшую его от остального мира.

«Здеся не опасно? Тута нету обрыва? Я море слышу».

«Держись рядом со мной».

Ральф пошёл вперёд по перешейку. Пнув камень, он увидел, как тот, прыгая, улетел в воду. В этот момент вода ушла вниз, обнажив красный и поросший водорослями гранитный куб, лежавший в сорока футах внизу, по левую сторону от Ральфа.

«Я не упаду?» – продолжал дрожать Хрюша, – «Мне ужасно плохо…»

Высоко над ними с вершины раздался внезапный крик, а потом послышался боевой клич, которому вторила дюжина других голосов из-за утёса.

«Давай мне рог, и стой тихо».

«Стой! Кто идёт?»

Ральф запрокинул голову и мельком успел разглядеть мрачное лицо Роджера на вершине.

«Ты и сам знаешь, кто я!» – крикнул ему Ральф, – «Перестань валять дурака!»

Приложив рог к губам, Ральф начал дуть. Раскрашенные до неузнаваемости, появились дикари, расположившись по краю уступа со стороны перешейка. В руках они держали копья и были явно расположены защищать проход к пещере. Ральф продолжал дуть и не обращал внимания на хрюшины переживания.

Роджер кричал:

«Не лезь сюда… Понятно!»

В конце концов, Ральф оторвался от рога и сделал паузу, чтобы восстановить дыхание. Последовавшие слова его были произнесены на судорожном вдохе, но всё же они были вполне различимы:

«…созываю собрание».

Дикари, охранявшие перешеек, негромко заговорили между собой, но не делали никаких движений. Ральф сделал несколько шагов вперёд. Сзади послышался испуганный шёпот:

«Не бросай меня, Ральф».

«Встань на колени», – бросил Ральф в сторону,  – «и жди, пока я не вернусь».

Ральф стоял на середине перешейка и внимательно разглядывал дикарей. Раскованные благодаря своей раскраске, они завязали свои волосы позади, и им было гораздо удобнее, чем ему. Ральф решил, что потом он сделает со своими волосами то же самое. На самом деле у него даже возникло желание попросить их обождать и прибрать свою шевелюру прямо здесь и сейчас, но это, конечно, было невозможно. Дикари посмеивались, а один из них размахивал своим копьём, угрожая Ральфу. Высоко наверху Роджер убрал руки с рычага и склонился вниз, чтобы посмотреть, что будет. Мальчики на перешейке стояли в чёрных лужах собственных теней, и видно было лишь лохматые головы. Хрюша припал к земле, и его спина была похожа на бесформенный мешок.

«Я созываю собрание».

Тишина была ответом.

Роджер подобрал небольшой камушек и швырнул его в пространство между близнецами, промахнувшись намеренно. Братья вздрогнули, и Сэм едва удержался на ногах. В глубине груди Роджер ощутил пульсацию какой-то неведомой силы, которая рвалась наружу.

Ральф снова громко повторил:

«Я созываю собрание».

Он пробежался глазами по рядам дикарей.

«Где Джек?»

Мальчики вздрогнули и зашептались между собой. Одно из раскрашенных лиц заговорило голосом Роберта:

«Он на охоте. И он сказал нам тебя не пускать».

«Я пришёл поговорить насчёт огня», – сказал Ральф,  – «и насчёт хрюшиных очков».

Толпа, стоявшая впереди, пришла  в движение, и послышался смех, звучавший между ними – лёгкий, радостный смех, отдававшийся эхом среди высоких скал.

Из-за спины Ральфа донёсся голос:

«Что тебе нужно?»

Близнецы стрелой пронеслись мимо Ральфа и оказались теперь между ним и проходом в пещеру. Ральф поспешил обернуться. Джек приближался со стороны леса, и его легко можно было узнать по его манере держаться и по рыжим волосам. По обе его руки к земле припали два охотника. Каждый из них троих прятал своё лицо за чёрно-зелёной маской. Позади, на траве, лежала обезглавленная и выпотрошенная туша свиньи, которую охотники только что оставили.

Хрюша продолжал стенать:

«Ральф! Не бросай меня!»

Нелепо и бережно перепуганный  Хрюша обнимал скалу, прижимаясь к ней над дышащим океаном. Смешки охотников переросли в громкий издевательский хохот.

Джек закричал, преодолевая поднявшийся шум:

«Уходи, Ральф. Оставайся на своём краю острова. А здесь живу я и моё племя. Оставь меня в покое».

Смех затих.

«Вы стащили хрюшины очки», – отвечал Ральф, задохнувшись, – «Вы должны вернуть их обратно».

 «Должны? Кто это сказал?»

Ральф вышел из себя:

«Я сказал! Вы сами выбрали меня главным. Вы что, рог не слышали? Вы поступили нечестно… Мы бы поделились с вами огнём, если бы вы попросили…»

К его щекам прилила кровь, и заплывший глаз подёргивался.

«Мы бы всегда поделились с вами огнём. Но вы не захотели. Ты прокрался, как вор, и стащил хрюшины очки!»

«А ну-ка повтори это!»

«Ты вор! Вор!»

Завопил Хрюша.

«Ральф! Ты забыл про меня!»

Джек бросился вперёд и нанёс удар копьём в грудь Ральфу. Но, уловив мельком движение руки Джека, Ральф отбил опасное оружие древком собственного копья. Затем он сделал широкий взмах, и острый наконечник его оружия рассёк Джеку ухо. Теперь противники стояли лицом к лицу, тяжело и яростно дыша, толкая друг друга и пылая гневом.

«Кто это вор, а?»

«Ты вор!»

Джек вывернулся в сторону и попытался ударить Ральфа копьём наотмашь. По обоюдному молчаливому согласию теперь они держали копья, как сабли, не решаясь более совершать разящие выпады. Следующий удар Ральф принял на древко своего копья, а опасное оружие скользнуло вниз, опустившись на пальцы, и их тут же свело от невыносимой боли. Затем соперники вновь разошлись на безопасное расстояние, поменявшись позициями, и теперь Джек стоял со стороны Крепости на Скале, а Ральф – на внешнем краю со стороны острова.

Оба противника очень тяжело дышали.

«Ну, давай, что ты…»

«Давай, ага…»

Озлобленные, продолжали они задирать друг друга, не сближаясь, впрочем, до дистанции, позволяющей возобновить бой.

«Ну, подходи и получишь у меня!»

«Иди сюда, давай…»

Вцепившись в землю, Хрюша всё пытался привлечь внимание Ральфа. Ральф двинулся к нему и осторожно нагнулся, не спуская глаз с Джека.

«Ральф… вспомни, зачем мы пришли. Огонь. Мои очки».

Ральф кивнул. Расслабив мышцы, учувствовавшие в бою, он легко встал и опустил древко своего копья на землю. Непроницаемый Джек наблюдал за ним из-под своей разноцветной маски. Ральф бросил взгляд на неровную вершину утёса, а потом посмотрел на стоявших внизу дикарей.

«Слушайте. Вот что мы хотели сказать. Во-первых, вы должны отдать обратно хрюшины очки. Без них он ничего не видит. Это вам не игрушки…»

Раскрашенные дикари из племени засмеялись, и разум Ральфа вновь дал осечку. Откинув назад свои волосы, Ральф стал пристально разглядывать чёрно-зелёную маску, стоявшую перед его глазами, и попытался вспомнить, как выглядел Джек на самом деле.

Хрюша зашептал:

«И костёр».

«Ах да. И ещё костёр. В который раз говорю. Говорю это с того самого дня, когда мы приземлились».

Подняв своё копьё, Ральф указал им на дикарей.

«Жечь сигнальный костёр всё время, когда вокруг светло, чтобы его могли увидеть – вот ваша единственная надежда. Тогда, может быть, корабль заметит дым, придёт сюда, заберёт нас и увезёт домой. А без дыма нам придётся ждать, пока какой-нибудь корабль зайдёт сюда случайно. Мы можем тут годами прождать, пока не состаримся…»

Но дрожащий, серебряный и ненастоящий смех дикарей разливался вокруг и продолжал отдаваться эхом. Приступ ярости охватил Ральфа. Голос его сломался.

«Вам что, не ясно, идиоты раскрашенные? Сэм, Эрик, Хрюша и я – нас слишком мало. Мы поддерживали костёр, как могли, но мы не справляемся. И вы ещё тут со своими играми и охотой…»

Ральф указал копьём мимо них – туда, где тонкая струйка дыма растворялась в жемчужном воздухе.

«Гляньте! Это что, сигнальный дым? Это же просто дымок из кухни. Сейчас вы наедитесь, и дыма не будет вообще. Не понятно, что ли? Там может появиться корабль…»

Он замолчал, подавленный молчанием и раскрашенной анонимностью компании, охранявшей вход. Джек раскрыл мелькнувший розовым рот, и сказал, обращаясь к Сэму-и-Эрику, которые всё ещё стояли между ним и его племенем:

«Вы двое! Отошли назад».

Никто не ответил ему. Озадаченные, близнецы смотрели друг на друга, в то время как Хрюша осторожно поднялся, успокоившись из-за того, что битва окончилась. Джек бросил взгляд на Ральфа и вновь повернулся к близнецам.

«Взять их!»

Никто не двинулся с места. Джек сердито закричал:

«Я сказал, взять их!»

Группа раскрашенных дикарей неуверенно и медленно стала окружать Сэма-и-Эрика. Серебристый смех вновь разливался вокруг.

Сама цивилизация выражала свой протест в лице Сэма-и-Эрика.

«Ой, вы что?»

«…так нечестно!»

Копья у них отобрали.

«Связать их!»

Ральф беспомощно закричал, обращаясь к чёрно-зелёной маске:

«Джек!»

«Ну! Связать их!»

Наконец, раскрашенные дикари почувствовали принадлежность Сэма-и-Эрика к другому миру  и ощутили силу в своих собственных руках. Неуклюже, но с азартом они повалили близнецов. Джек был воодушевлён. Он понимал, что Ральф попытается спасти их. Размахнувшись из-за спины, он со свистом опустил копьё, и Ральф едва успел парировать удар. Племя и близнецы возились позади в одной подвижной и шумной куче. Хрюша вновь опустился на четвереньки. Вот изумлённые близнецы уже лежали внизу, и племя стояло вокруг них. Повернувшись к Ральфу, Джек проронил сквозь зубы:

«Видишь? Они делают всё, что я захочу».

Снова установилась тишина. Неумело связанные близнецы продолжали лежать, и племя наблюдало за Ральфом, ожидая действий с его стороны. Ральф пересчитал их, глядя через бахрому своей чёлки, а потом бросил взгляд на бесполезную струйку дыма.

Терпение отказало Ральфу, и он буквально завопил на Джека:

«Ты животное! Свинья! Вор проклятый!»

Ральф бросился вперёд.

Понимая, что это переломный момент, Джек тоже кинулся ему навстречу. Столкнувшись, они разлетелись в стороны. Размахивая кулаками, Джек ударил Ральфа в ухо. Ральф нанёс Джеку удар в живот, и Джек издал короткий стон. И вот они снова были лицом к лицу, запыхавшиеся и злые, но опешившие от своей взаимной жестокости. Только теперь соперники услышали шум, поднявшийся вокруг во время их боя – пронзительные и ликующие крики, издаваемые племенем, стоявшим позади них.

До Ральфа донёсся хрюшин голос:

«Дайте мне сказать».

Хрюша встал посреди клубов пыли, поднявшейся во время драки, и племя, заметив его намерения, сменило свои пронзительные  ликующие вопли на равномерный неодобрительный гул.

Хрюша протянул рог вверх, и гул немного стих с тем, чтобы вернуться с новой силой.

«У меня рог!» – кричал он, – «Рог у меня, ясно вам?»

Неожиданно установилась тишина: племени стало интересно послушать, какую ещё смешную глупость скажет этот толстяк.

Установились полная тишина и молчание, но в этой тишине раздавался странный шум, звучавший в воздухе где-то рядом с головой Ральфа и едва обращавший на себя внимание. Но вот снова: слабое и протяжное «вж-ж-ж». Кто-то бросал камни, и это был Роджер, одна рука которого всё ещё была на рычаге. Там, далеко внизу, Ральф виделся ему только копной волос, а Хрюша – мешком сала.

«Я вам вот чего скажу. Вы себя ведёте, как толпа детей».
 Поднялся гул и стих снова, когда Хрюша приподнял белую волшебную раковину.

«Ну, вот что лучше: быть стаей раскрашенных индейцев, как вы, или быть умными, как Ральф?»

Дикари начали громко возмущаться. Хрюша закричал опять:

«Что лучше – чтобы были правила, и был мир, или чтобы охотиться и убивать?»

Возмущённые крики продолжались, и где-то рядом опять прозвучало «вж-ж-ж».

Ральф тоже закричал, превозмогая шум:

«Что лучше: закон и спасение, или охота и беспорядок?»

Теперь к крикам присоединился и Джек, и Ральф больше не мог заставить дикарей слушать себя. Джек ступил назад, к племени, и теперь они представляли собой единую угрожающую массу, ощетинившуюся копьями. Желание броситься на врага начинало одолевать их; они уже готовились к тому, чтобы смести непрошеных гостей с перешейка. Ральф стоял лицом к дикарям, немного ближе к одной из сторон, и держал копьё наготове. Рядом стоял Хрюша, всё ещё удерживая в руках свой талисман – хрупкую и сверкающую красавицу раковину.  Волны разнообразного шума качали их, и ненависть словно получала своё физическое воплощение. Высоко над их головами, Роджер всем весом навалился на рычаг, поддавшись своему наваждению, навеянному одиночеством. 

Ральф услышал огромный валун, ещё не успев увидеть его. Подошвами ног он ощутил толчки земли, а со стороны вершины скалы услышал треск осыпающихся камней. Затем чудовищная красная глыба скачками понеслась по перешейку и заставила Ральфа упасть ничком под визг со стороны дикарей племени.

Камень нанёс Хрюше стремительный удар по всему телу от подбородка до колен. Рог разбился на тысячу белых осколков и прекратил своё существование. Не сказав ничего и не успев даже вздохнуть, Хрюша упал со скалы в сторону, переворачиваясь на лету. Валун подпрыгнул ещё пару раз и скрылся в зарослях леса. Хрюша пролетел сорок футов и упал спиной поперёк квадратной гранитной глыбы, лежавшей в море. Голова его разошлась надвое, и вытекшие внутренности мгновенно окрасились красным. Руки и ноги Хрюши немного подёргивались, в точности так же, как конечности только что убитой свиньи. Океан задышал вновь, и с долгим и медленным выдохом вода поднялась над гранитной плитой и забурлила, покрывшись белой и розовой пеной, а когда вода отхлынула и ушла снова, Хрюши там уже не было.

На этот раз тишина была полной. Ральф шевелил губами, но не мог произнести ни слова.

Внезапно Джек выскочил вперёд, встав перед своим племенем, и дико закричал:

«Видал? Видал? Вот так тебе! Вот что я имел в виду! Нет у тебя больше племени! И рога нет…»

Согнувшись, он выбежал ещё вперёд.

«Я – вождь!»

Яростно, со всей силы и с явным намерением, Джек швырнул своё копьё в Ральфа. Острие разорвало кожу и мышцы Ральфа на груди, но затем копьё срикошетило и упало в воду. Ральф споткнулся –  не от боли, а от панического ужаса – и племя, завопив подобно своему вождю, двинулось вперёд. Ещё одно копьё, слишком кривое, чтобы лететь прямо, прошло рядом с лицом Ральфа, и другое прилетело сверху – оттуда, где был Роджер. Близнецы лежали позади племени, их не было видно, и лишь неузнаваемые дьявольские лица столпились над перешейком. Ральф развернулся и побежал. За его спиной поднялся жуткий шум, похожий на вопли морских чаек. Подчиняясь инстинкту, о существовании которого он и не подозревал, Ральф менял направление, и копья разлетались в стороны веером. Он успел заметить обезглавленную тушу свиньи и вовремя перепрыгнул её. Затем Ральф скрылся в лесу, пробиваясь сквозь спутанные мелкие ветки и листву.


Вождь остановился у свиной туши, обернулся и поднял вверх руки:

«Назад! Назад в крепость!»

Шумное племя поспешило вернуться на перешеек, где к ним присоединился Роджер.

Рассердившийся вождь обратился к нему:

«А ты почему бросил пост?»

Роджер мрачно смотрел в ответ:

«Я просто спустился…»

Слава палача уже витала над ним и вселяла ужас в окружающих. Вождь больше ничего не сказал Роджеру и посмотрел вниз, на Сэма-и-Эрика.

«Вы присоединяетесь к племени».

«Отпустите меня…»

«…и меня».

Вождь схватил одно из немногих оставшихся копий и стал тыкать Сэма под рёбра.

«Это что такое, а?» – спросил он со злобой, – «Чего это вы пришли сюда с копьями? Почему не хотите присоединяться к моему племени?»

Уколы копья вошли в ритм. Сэм начал голосить.

«Нет, надо не так».

Роджер обошёл вождя с краю, едва не толкнув его плечом. Вопли прекратились, и Сэм-и-Эрик лежали и смотрели вверх в молчаливом ужасе. Роджер склонился над ними, и чувствовалось, что сейчас он обладает какой-то непостижимой и безграничной властью.