Бег

Она бежала без передышки уже час. Мимо проносились машины, мелькали новостройки, серые хрущевки и полуразвалившиеся заборы. Она уже не слышала, как бешено билось ее сердце, она уже слилась с его ритмом. Выбежать, выходить, выпотеть всю эту щемящую растерянность. Сбившимся дыханием заткнуть крик, рвущийся из глотки.
/Я стану нормальной. Я стану такой же, как и все. Я все переживу. Я сильная. Я буду с вами на равных. Я больше не буду нелепой. На меня больше не будут орать. Я стану нормальной, я стану.../
Вес не важен. Толстые щеки давно ушли на второй план. Важно то, насколько ты стальная. Насколько железные у тебя мышцы. Чтобы в случае чего, бежать, не останавливаясь, куда глаза глядят. Тогда можно сбить панику с толку, бежать так, чтобы мысль о твоей ненужности, нелепости и бесполезности не смогла тебя догнать.
/У них есть семьи. В этих семьях их любят. Их принимают...они - люди. Нормальные...полезные, рациональные/
Бежать. Дальше, чем можно было запланировать. Дальше, чем выдержат ноги. От людей с их семьями, друзьями, приятными ритуалами, уверенностью, полезностью и радостью. В ушах шумит ветер. Колет в боку. Видимо, тело начало сдаваться. Люди смотрят косо. Она уже кричит. Крик вырывается из глотки и разбивается о человеческие улыбки. /Они там. Счастливые/
Бежать. Там, за штабелями одинаковых улиц, лежит на асфальте пустота. В нее можно упасть лицом вниз, закутаться в ее проволочные пальцы и умолкнуть. Заживет рваное мясо под коленками, срастутся сухожилия, заплесневеет ноющая дыра над переносицей, и наступит тридцатиминутный покой.
Вечереет. Грузно обволакивает крыши вязкий весенний туман. Пора бежать. Бежать обратно. Туда, где ее аллергия на чужое счастье вываливается из-под подсохших корочек, и, перемешиваясь с завистью, хлюпает в глубоких гниющих ранах. Кроссовки набиваются щебнем. Пустота оставила на руках тонкие рыжие полосы.
Где-то под ребрами скользким откровением шевельнулась придавленная грусть.