Резоната Музима

     -   М-а-а-а-м, купи мне мотоцикл, - я страдала , не зная куда себя приложить.

     - Только через мой труп! Мне твоего отца хватило – наездилась, знаю, что это такое! – всегда, когда я заводила эту тему, мама вот так отсекала мои попытки прозондировать её почву.


     - Ну, ла-а-а-дно, нет, так нет. Только ты наездилась, я не наездилась,  у меня ностальгия по детству, мне скоро шестнадцать, ведь могу же я пойти хотя бы права получить?

     - Права? Конечно, можешь, но только я сказала – через мой труп! Ну, что тут непонятного?

     Я понимала, что затея моя не прокатит, но было скучно жить без отца и назойливого тарахтения его бордовой «Явы». Я вспоминала, как он садился на изогнутое кожаное сиденье, пожёвывая догорающий окурок, как несколько раз поддавал газу, распугивая всех кошек в округе и с оглушительным рокотом, поднимая столб пыли, уносился в пространство нашего небольшого городка.

     Иногда он забирал меня из школы, усаживая позади себя, и по той же схеме, с огоньком, ещё и руками что-то там покручивая, дёргал с места. Я зажмуривалась от быстрой скорости, прижимаясь к отцу одним ухом и цепко держась за его куртку, но страха во мне не было, ведь знала же, что надёжнее нет стены, чем спина моего отца. 

     Эх, когда это было? Уже шесть лет, как родители не жили вместе, разъехались по разным городам, да и я выросла. Так во всяком случае считала.

     Вскоре,  в один из тоскливых осенних вечеров, мама принесла в дом гитару.  Понятно было, что ей хотелось отвлечь меня от назойливых мыслей о мотоцикле. Боялась она за меня, понимаю теперь, но гитара – это был весьма странный выбор.  Способностей к музыке у меня особых не было, пальцами музыкальными тоже не обладала, да и ноты путала иногда, когда в школьном хоре пела. С чего это мама решила, что я захочу учиться играть на гитаре? Странная она была все же.

     Помню, как мы вместе распаковали инструмент.  Комната наполнилась необыкновенным запахом свежей древесины с ярким оттенком  свежего лака. Я провела рукой по красивому гладкому изгибу боковой поверхности незнакомки, заглянула в круглое окошечко под струнами, чтобы узнать её имя и прочла вслух: «Резоната Музима».

     Хм, мама все правильно рассчитала, купив мне не просто гитару, а очень хорошую гитару, на которой хотелось играть, даже не умея этого делать. Про мотоцикл я сразу же забыла  и по отцу тосковать на некоторое время перестала. Тут же вокруг меня собралась компания одноклассников, знающих толк в бренчании на шести струнах. Мальчишки мне и аккорды показали,  и  петь под аккомпанемент научили. Так мне удалось скоротать бесконечно тянущееся, как тогда казалось, время школьной юности. Конечно, в консерваторию меня бы никто не взял с моими «талантами»,  но создать музыкальный фон в компании я была вполне способна. Что, собственно, и требовалось от меня, с точки зрения мамы.

     Наконец, я повзрослела, и уже по-настоящему. Каких только ситуаций по жизни не складывалось, но наличие в доме гитары всегда вносило определённое настроение. Она была не просто моей закадычной подругой, она была моей душой, моим сердцем, моей жизнью.  Ведь кто знает, как бы все повернулось, если бы мама тогда не придумала такую хитрость, чтобы отвлечь меня от абсурдных мыслей о мотоцикле.

     Прошло ещё несколько лет. И вот, однажды, на какой-то вечеринке я встретила его. Он сидел напротив за столом и виртуозно перебирал струны своей звонкой гитары, с каждым новым романсом отщипывая по кусочку от моего сердца. Как он пел! Я понимала, что в его присутствии не смею даже в руки брать мою гитару, чтобы не позорить её, свою дорогую подругу, бездарной, корявой игрой.

     Вскоре мы поженились.  В нашем общем доме поселилось две гитары. Внешне они были очень похожи - форма, размер, даже цвет, практически ничто их не отличало.  Отличался лишь звук.  У моей «Резонаты» было глубокое, бархатистое, пронизывающее до глубины души звучание и свой, особенный, неподражаемый запах, который с годами хоть частично и выветрился, но все же, окончательно не пропал.  Самым же главным было то, что это была не просто гитара, это была моя подруга, моя сестра, она была живой, тонко чувствующей настроение того, в чьих руках она оказывалась.

     Его «Кремона» тоже была хороша, но моей «Резонате» сильно проигрывала. Иногда вечерами мы исполняли какие-то мелодии в четыре руки на двух гитарах, но я всегда знала, что никогда не смогу играть так, как он, и готова была вечно находиться в тени его таланта.

     Однажды я обнаружила, что его гитара из дома исчезла.  Куда? Как? Почему? Оказалось, что он её банально продал.  «Зачем нам две гитары?» - задал он резонный вопрос. И, действительно, зачем? Для меня  тогда это было  великим доказательством его любви – значит, собирается строить долгие отношения. В тот момент я даже начала гордиться нами, девочками, то есть собой, моей «Резонатой» и мамой, конечно же, которая к этому времени жила уже далеко от меня и по этой причине не могла разделить глупых восторгов своей дочери.

     Муж все так же продолжал очаровывать своим пением разных женщин, в том числе моих подруг, которые часто бывали в нашем доме и легко попадались на крючок его обаяния. А он тем самым доказывал, что я вовсе не была для него особым эксклюзивом. Так, через некоторое время мы расстались. Я собрала свои вещи и ушла. Ушла без гитары. Я просто постеснялась её забрать.

     - Гитару забрала? - спросила мама по телефону.

     - Нет, мам, не забрала, - ответила я.

     - Значит, чтобы сейчас же позвонила и забрала.  Так и скажи, что это требование твоей мамы!

     Я не знала, как я смогу это сказать, ведь уже года два он играл только на ней,  практически перехватив моё с ней родство. Однако в какой-то момент я все-таки решилась это сделать. Бывший муж пришёл в состояние неподдельного изумления, искренне удивившись тому, какая же я все-таки негодяйка, что решила потребовать назад свой подарок.

     Много лет прошло, а я всё пытаюсь вспомнить, в какой момент наших отношений я могла проявить душевную слабость и просто взять и передарить мамин подарок? Это была наглая ложь! И никто никогда не сможет переубедить меня в этом.

     Через полгода не стало мамы. Её тело нашли в квартире со следами насильственной смерти. Расследование не привело ни к каким результатам.  Бедная моя мамочка, может, я когда-нибудь узнаю, что же все-таки произошло в тот страшный для нас день тридцать первого декабря тысяча девятьсот девяносто третьего года.

     Я жила со своей бедой. Рана затягивалась медленно, да и не может такая боль исчезнуть совсем, не бывает так. Бывший муж иногда звонил, интересовался жизнью, предлагал какие-то обоюдно выгодные коммерческие проекты, чтобы мы все могли держаться на плаву в то непростое время.

     И вот, со смерти мамы прошло уже чуть больше года.  К тому времени я все-таки получила права, только обычные, не на мотоцикл - мозг, видимо, к этому времени уже достаточно сформировался. Да, и вообще, жизнь кое-как налаживалась и мой бывший муж, к счастью, появлялся все реже и реже. Однажды мы случайно встретились в метро, обменялись новостями, обсудили - кто с кем и куда уехал,  и стоит ли вообще уезжать из страны или же есть шансы на улучшение тут. В какой-то момент он спросил,  вроде как к слову, не продаёт ли кто гитару? «Гитару?»  - у меня защемило сердце,  но при этом мелькнула мысль, неужели, совесть проснулась у человека?

     Он помялся немного, а потом сказал, с  такой неподдельной тоской и такой настоящей печалью в голосе, что моей гитары больше нет.  Она разбилась вдребезги от сильного удара, когда группа музыкантов ехала на фестиваль романсов, а инструменты вёз отдельный автомобиль. Интересно то, что пострадала только моя гитара, причём безо всякой возможности восстановления.

    Бывший муж воодушевлённо произносил траурную речь о том, какая она была необыкновенная, какой у неё был отличный сустейн, а также  чётко выраженное звучание басов и средних тонов, как он любил её, ведь это был мой ему подарок. Я же просто стояла рядом, смотрела невидящим взором в уходящую перспективу эскалаторов и думала: «Ах, мама, мама, как бы я сейчас хотела сыграть тебе на нашей неподражаемой Резонате».

     Такая вот история…

     И, как говорится в древних сказках, много с тех пор воды утекло…  В моей последующей жизни были и другие мужья, и новые гитары, только вот настоящая, моя «Резоната», была одна, и уже много лет я заботливо сохраняю память о ней в своём сердце.