Наваждение

     Секунду-другую мы ещё смотрели на неё, но она удалялась от нас медленными шагами, будто хотела остаться в моей памяти. Мой друг и я любили её, но дружба от того не крепчала, и чудо спасло нас от стрельбы друг в друга. Произошло вот что.

Нас познакомили с ней на известной в нашем кругу вечеринке. Девица эта была не мила собой, смугла и танцевала плохо — это мы заметили оба. Но было в ней что-то особенное, что заставляет заядлых жёнолюбов обращать на себя внимание. И ещё одно — мы не были «краеугольными камнями» в её жизни, а себя не обременяли сословными предрассудками. Мало сказать, что фамилии неизвестной, но и то, что купцы водились в этом семействе, нас нимало не смущало в ней. Влюбились оба и почти сразу. Но девица эта положила глаз на другого и, похоже, тоже влюбилась.
К чести сказать, после первого же танца с девицей, молодая особь мужского пола скромно удалилась в поисках нового обольщения, оставив бедную страдать. Мы поняли расклад в свою пользу и по очереди стали ухаживать за ней, но лишь больше воспламенили её сердце к бессердечному «изменнику». Она не слушала ни мои, ни друга моего слёзные вздохи и удалилась. Строить планы на следующие встречи мы отказались, так как не были уверены: поселилось ли семейство девицы в городе на постоянное жительство или отбудут со дня на день. Но, увы! Поселились да ещё как — с размахом! Семья богатеев — решили мы. Так оно и было. У девушки женихи как на подбор, а она: подавай того, отвергнувшего её, а того и след простыл — отбыл к месту службы. Мы от неё не отстаём, ходим — надоедаем, а ей нет дела до нас. Тогда мы стали бросать жребий, на кого выпадет, тому и девица: ухаживай на здоровье.
Правду сказать, моя матушка такой брак не одобрила бы, но участие я принял: а вдруг?
Выбор пал на меня. Я был рад, не смущала даже холодность девицы. Привыкнет, думал я.
Полгода прошло, а я не продвинулся в ухаживании ни на шаг. Она слушала меня, а думала о своём возлюбленном. Я вконец отчаялся. Другие уже отступили, даже князь ухаживал, я единственный остался и оказался не в её вкусе.
Ну что ж, решил я, и бросил затею нравиться. Показал себя во всей «красе»: стал плохо одеваться, пользовался не тем одеколоном, бывало и выпивал не в меру, оставаясь на виду. Удивительно, но ей это стало нравиться, оставалось расхрабриться и начать ухаживать за другой, что я и сделал. Была у меня кузина, звали её Элен, она добрая и поддержала меня, приняв мои настойчивые «ухаживания». Тут моя пассия взбесилась и стала упрекать, а я ей возьми и скажи: «Ты даже танцевать не умеешь!» — нахамил.
Она повела себя не так, как я ожидал — стала брать уроки танцев. «Ого, — подумал я, — так и языкам обучить смогу». И обучил. Говорила, правда, неохотно, коверкала слова, но со временем всё исправилось. Осталось проверить на «любовь». Приезжал ненадолго её «принц», и осталось проверить: не забыла ли? Уж очень досаждала мне мысль о третьем. Пригласил теперь его я, и повод нашёлся, свёл их вместе. Зарделась невеста моя (ещё только в моих мечтах), увидев несостоявшегося поклонника. Я сделал вид, что занят гостями, а сам украдкой наблюдаю. Вижу, что дело моё плохо: усталый гость развалился на диване, а моя пассия рядышком пристраивается. Маман быстро поняла, какие козни я строю и просила прекратить, но было поздно. Я уже не хотел ничего слушать, а только сказал не мешать: «Пусть решит сама». Маман напомнила мне о приличиях и запретах, на что я деловито промолчал. В моём воображении свадьба расстраивалась на глазах, по мере сближения этих голубков. Девица стала нравиться повесе (он и был таков), и, когда она закружилась с ним в танце, он, казалось, совсем потерял голову.
Однако, не всё просто и у него, потому что был уже женат. Знакомства мы «шапочного», но мне бы раньше узнать об этом. Когда я чуть не вызвал его на дуэль, он мне всё объяснил, и я успокоился.
— А она знает? — был мой вопрос.
— Кто? — ответствовал повеса.
Для него этой девицы не существовало, он не выделил её среди других.
— Хочешь, я познакомлю твою деву с женой? Она со мной приехала, но я с собой не взял, мешать будет.
Я только охнул. За что, к таким как он, тянутся девицы? Мёдом намазан? Поделился с другом, он пожал плечами, хорошо, что не злорадно.
Год прошёл как мы с ней не виделись. Узнал случайно — вышла замуж за купца: богаче отца оказался, вот и вышла.
Тут бы весь сказ, но нет. Не спокоен я: ведь умён, образован, а девы относятся как к другу, даже сплетни мне рассказывают — ни как не признают во мне мужа. Что делать? Решил, обращусь к гадалке, пусть скажет, каким мне быть должно? И вот что та мне нагадала.
— К тебе не пристают девы? — спросила она величаво, зная, что решит мою судьбу.
— Не пристают, — в тон ей ответил я, — я пристаю к ним, но без успеха.
— Она к тебе вернётся.
Меня такой оборот не устраивал.
— Отчего, — говорю я, — дамы мной пренебрегают?
Хочу, чтоб на этот мой вопрос ответила. Но она по-другому рассудила: в горе я, хочу вернуть любовь, а она, гадалка, меня призвана утешить. Что мне до той девицы, у неё, наверное, уж и дети есть. Однако гадалка совет присовокупила:
— Открой шкатулку своими руками, — и подаёт маленькую шкатулку-ящичек, — что в ней, видишь?
— Вижу, — ответствовал я, — что-то похожее на слизь.
— Возьми это.
Я стал упорствовать: откровенно скажу — мокрота это, плевок. Как такое брать? Но она настояла. Содержимое моего желудка грозило остаться на столе гадалки. Я взял себя в руки, закрыл один глаз и двумя пальцами погрузился в эту мерзость. Что бы вы думали? Это был камень, самый обычный, похожий на плевок, камень. Я усмехнулся, потому что не ожидал. Гадалка, не смущаясь, раскинула карты, посмотрела на меня.
— Теперь положи это обратно.
Долго уговаривать не пришлось. Камень, тёплый даже не от моего прикосновения, продолжал напоминать плевок. Я аккуратно положил его на место, он устроился и ещё больше стал напоминать плевок. Я поблагодарил её и собрался уходить, но гадалка остановила.
— Ещё одно: не ходи сам, пусть первая придёт.
Не совсем понимая её слова, кивнул. Что бы ни значило, но первым не пойду.

Всё быстро разрешилось: пришло приглашение от той особы. У неё муж умер, что-то с желудком, детьми не разжились и одна теперь одинёшенька. Я приглашение не принял, отписался занятостью. Ей захотелось взглянуть на меня, а приёма ни у кого для купчихи нет, чтоб увидеться. Друг помог: сделал приглашение, а потом вместе с ней ко мне нагрянул. Как увидел её, будто другими глазами смотреть начал: не та, которую любил когда-то. Друг не может понять меня: так страдал, слёзы лить не стеснялся, а тут, будто другой человек. Поговорили мы, вспомнили былые времена и попрощались.
 
Эта дама не замужем до сих пор. Друг тоже не воспользовался её свободой, а за других — не берусь сказать. Гадалка помогла — как рукой сняла. «Наваждение было», — решил я. С тем и остаюсь, Ваш Николай.