Школьная ностальгия

Наш класс был чересчур шустрый. Учителя со вздохом не раз говорили:
- Опять этот 9Б!
Мы попадали из капкана в капкан. Одна история заканчивалась, следом шла другая.
Чем перед нами провинилась наша "классная" - не вспомню. Но  память отчётливо рисует осенний вечер, кусты акации, летящие в окна третьего этажа  куски асфальта, звон стёкол. Нас было четверо. Не все били стёкла, но всех нас, вывели на чистую воду...
На следующий день мы стояли в кабинете директора с поникшими головами. Директор школы - женщина небольшого роста с крупными икрами расхаживала по кабинету, стуча набойками.  Подходила к каждому, останавливалась  на миг и укоризненно вглядывалась в преступника, пытаясь дотянуться до спящей совести. 
Короче, мы обязались восполнить ущерб покупкой стёкол.
Помню мужика со стеклорезом ловко нарезающим ровные куски, потом долгая дорога с хрупким грузом. Несколько остановок мы тащили стекло в руках, после нас вёз пустой троллейбус...
Приходит на память урок рисования в третьем классе. Мальчик  Евгений отпросился в туалет. Какое-то время он отсутствовал, а потом его привела завуч. Женя был до неузнаваемости разрисован гуашью. На бледном лице красовались хаотично нанесённые зелёные полоски... Что хотел живописец сказать этим, он сам до конца не понимал... Быть может, какая-то внутренняя потребность прекрасного, макала пальчик в квадратный кусочек сухой краски...
А может, так "срабатывают" книги про индейцев.
Ведь завуч мог заставить смыть эти татуировки, но она решила не прятать жителя прерий в таком неподходящем месте, а явить его миру. Класс смеялся, а Женя стоял у доски и смущённо улыбался...
Годами позже, на уроке химии, неожиданно поведение класса вышло из под контроля. Класс орал ему вторила Химичка. Звуковые волны сталкивались возле первых парт и закручивались в смерчевые потоки. Образовавшийся  вакуум всасывал тетради, учебники, колбы с химрастворами и уносил высоко в небо.
Химичка орала что-то и под занавес, почему-то назвала нас дикобразами.
Вдруг все на мгновение замолчали и тишину нарушил Вася Пяткин:
- Ты чё орёшь-то!?
Химичка вздрогнула, словно ей в лицо плеснули стакан воды... и снова нырнула, как бы с утёса,  в  истерический океан.
Василию тут же в журнале поставили большую четырёх клеточную двойку и вызвали родителей в школу.
Мы были шухарные и наша "классная" намучилась с нами. Она была молодой учительницей и мы были у неё первые. Наш класс был для неё  как бы - первый ребёнок.  Преподавала она алгебру с геометрией. Любила, ругала, прощала  нас. 
Помню её заплаканные глаза на выпускном вечере...