Гордость от унижения

“И, томим зловещей думой,
Полный чёрных снов,
Стал считать Казбек угрюмый —
И не счел врагов.
Грустным взором он окинул
Племя гор своих,
Шапку на; брови надвинул —
И навек затих”.

М. Ю. Лермонтов, из стихотворения “Спор”, 1841

***

Грузия и православие это две руки, намертво сцепленные до последнего выдоха. С посещения православных храмов Грузии в разных её регионах началось наше своеобразное паломничество. Храмы Тбилиси, древняя столица Мцхета на слиянии двух рек, Куры и Арагви, храм Джвари, что в переводе с грузинского означает Крест.
Это там я почувствовала жар угольно - чёрного камня, придавленного крестом, и там же услышала обрывки легенды о языческих капищах и названиях холмов вокруг. Это в Джвари, стратегически возвышающемся уже много веков над долинами двух рек, сливающихся в один поток, образуя перекрёсток или трезубец, особо чуткие могут поискать проходы меж мирами, ведь именно на таких распутьях рек когда-то давним давно горели погребальные огни и воздавались жертвоприношения духам тех мест.

На пути к Казбеку, - нашему заветному отдыху в тишине и созерцании,- не один ещё храм был посещён, ведь Военно-Грузинская дорога всенепременно пролегала через былые крепостные блокпосты и святилища, убедительно заверяя в спутниковой сети, раскинутой повсеместно из храмов и церквей, монастырей и скитов, своими крестами, словно звёздами, образующими покров из незримых созвездий: крестами, что крепёжными гвоздями, мастерски пригвоздив щит и меч веры над этой плодородной землёй.

А что ещё предлагает Грузия, кроме как поход в своё прошлое, в руины традиции, историю и в то, что у неё от природы? Например, поездка на экскурсионном автобусе с группой до городка Степанцминды, в прошлом Казбеги, позволила сэкономить на такси и включала в себя пересадку и подъём к монастырю Гергети, который стережёт подступы к сокровищам Казбека. Нас пересадили в компактные микроавтобусы под названием Делика, ставшем именем нарицательным и в разрез со своим именем, нисколько не деликатным в комфорте езды. Петляя мимо сельских полуразваленных хижин и пацанья у ворот, глазеющего на туристов, расфасованных по японским машинкам, как на лакомый кусочек сахара-рафинада, нас повезли по разбитой просёлочной дороге вверх, в гору. Подъём был адским, как поход с крестом на Голгофу, и уже только поэтому неизгладимым в моей памяти.
Где-то впереди маячил багажник предшествующей машины, мимо нас проползали или протискивались такие же Делики вниз, а сзади уже ревел мотор нетерпеливого джипа. Холм, на котором стоял монастырь, напоминал большой муравейник, даже с заходом солнца не прекращавший своего движения при свете автомобильных фар. Лихие местные горцы, низкие ростом, жилистые и хладнокровные, калымя за рулём каждой Делики, верно несли свою муравьиную службу, таская туда-сюда, ни свет, ни заря, не иссякающие порции живой туристической массы.

Дорогой обратно вниз, продлевающей сию каторгу, экскурсия ещё не завершалась. После спуска в городок нас, опустошённых и перезагруженных, доставили на обед в местной семье. И даже здесь, в самой что ни есть настоящей грузинской гостинной, рассаженные за столами, как на свадьбе, мы ели и пили и кто-то из группы на проверку даже поджёг на тарелке лужицу с чачей, и она вмиг зашлась синеватым пламенем, за что похвалы были возданы хозяевам, а чекушки опрокинуты и по второй, даже здесь никто не запел. Песни никак не рождались и не мудрено, при напрочь отбитых за время езды потрохах. Да что там песни, даже съестное изобилие не у всех прижилось...
На следующий день мы узнали, что до монастыря можно добраться и в более щадящем, как для горы, избитой дорогой, будто плетью в рваную рану, так и своего здоровья режиме - пешком.

А где ещё местные жители в чёрных скитских одеждах, так присущих этому краю, как будто скорбь и траур здесь все проницаемы и непреходящи, сподобившись чернецам – отшельникам, вышедшим из скальных убежищ Вардзии, ничем не отличимые от церковных служителей или монахов, чёрным вороньём наблюдающие из своих окон за соседями и прочими зеваками, изредка каркая что-то пророческое вслед.

И легендарные Серные Бани с непоколебимыми банщицами, так неистово изувеченными многолетним обслуживанием людей, что ненависть, похлеще серного запаха тухлых яиц, сочится из каждой её поры, когда она вальяжно поскрёбывает ваше тельце, скукоженное от невероятности происходящего, и это в последний день перед самым отбытием, так сказать вишенка на торте, уж лучше бы мы туда не ходили и другим смело не советуем, если нет такого желания испортить впечатления от всего, до селе испробованного, грузинского гостеприимства.

И это всё - облачённая в чёрное, несказанно богатая и нищая, от того что уповая на однодневную милостыню, попирая ценности прям под ногами, без какой либо дальнесрочной перспективы, без единой идеи народа к созиданию для будущих поколений, а какой в этом смысл, спрашивается, если сегодня надо купи-продай, чтобы выжить?! А как найти новый смысл?!...Зачем? Да и гордость не позволяет, ведь в грузинской культуре не идут на поклон, но что гордость без сути? Гордыня. Фантик. Покрывало для привидения, которое без него – невидимка, иллюзия, дух бестелесный…

Всё это - контрастная Грузия. И это же любое другое, ныне независимое, государство из колоритного пояса, некогда оберегавшего стать большой невозмутимой страны и державшего её шаровары на месте.

А ведь Грузия - это ещё и портал.


***
Следующая глава "КАМНИ ПРЕТКНОВЕНИЯ - ПАМЯТЬ ПОКОЛЕНИЙ"