Эти яркие звезды Кавказа

То ли еще ночь, то ли уже утро – непонятно. Вроде и темно, но спать совсем не хочется. Открыв дверь на балкон, я вышел наружу, вдохнув полной грудью порцию свежего воздуха.

С пятого этажа гостиницы видно далеко – освещенные фонарями безлюдные улицы, припаркованные у домов машины… А впереди, совсем близко, почти в двух шагах, из темноты вырастает массивная громадина Машука. Молчаливая, бессловесная гора, подобно спящему дракону, замерла в ожидании нового дня. Лишь где-то наверху, на самой макушке, светится сигнальными огнями телевизионная вышка. Благодаря этому сооружению, возведенному на высоте 993 метра над уровнем моря, у жителей Пятигорска никогда не бывает перебоев с приемом сигнала. А еще башня на горе служит великолепным ориентиром во время прогулок по причудливым улочкам, где так легко заблудиться.


Оперевшись о перила балкона, я прикрыл глаза. Завтра (или уже сегодня? сложно сказать) нас с матерью ждет прощание с этим городом и отъезд в Кисловодск, оттуда на самолете до Москвы, и потом уже в старое доброе Людиново. Что же мы заберем с собой? Чем запомнятся эти быстролетные каникулы в Пятигорске – самом сердце Кавказских Минеральных вод? Кажется, не очень-то логично думать об этом, когда самое время бы нежиться в мягкой кровати, но воображение уже не остановить. Образы, воспоминания звездопадом обрушиваются на меня, и не остается ничего, кроме как уступить им.

В краю неудавшихся вулканов

По дороге из Минеральных вод в Пятигорск первое, на что обращаешь внимание – это одиноко растущие посреди равнины горы. Смотрятся они довольно странно – как будто какой-то великан играл в кубики и забыл убраться за собой. Всего в районе КавМинВод (КМВ) семнадцать таких гор-одиночек – так называемых лакколитов, неудавшихся вулканов. Когда-то, много миллионов лет назад, раскаленная магма прорывалась на поверхность, под мощным давлением изнутри равнина вспучилась, но потом все затихло само собой – в итоге получились горы без кратеров: Бештау, Змейка, Железная, Шелудивая… У подножия одного из таких несостоявшихся вулканов, Машука, нам предстояло прожить эти одиннадцать летних дней.


Место встречи – у бювета

Кстати говоря, именно вулканической активности КМВ во многом обязаны своей главной достопримечательностью – обилием источников с минеральной водой, которая обладает здесь уникальными природными свойствами. Гуляя по Пятигорску, мы то и дело встречали каменные беседки – бюветы, где любой желающий может набрать себе минералки в стакан или бутылку прямо из обычного водопроводного крана. Желающих всегда много – и странно ли? – удовольствие это совершенно бесплатное. Даже запах тухлых яиц, верный признак вулканического сероводорода, не отпугивает любителей здорового образа жизни. Каждый день в городе можно видеть отдыхающих с бутылками и стаканами в руках. Бывалые завсегдатаи «водяного общества» предпочитают пользоваться специальными керамическими чайничками, которые продаются во всех сувенирных лавках – через выгнутый носик особенно удобно потягивать сероводородную воду, не опасаясь расплескать.

…Кстати, о «водяном обществе»

Это выражение прочно вошло в оборот благодаря лермонтовскому «Герою нашего времени», а точнее «Княжне Мэри» - действие этой повести происходит, если вы помните, как раз в Пятигорске. В девятнадцатом веке к «водяному обществу» относили аристократов, приезжавших сюда подправить пошатнувшееся здоровье. Тогда о влиянии минеральных вод на организм и сопутствующих эффектах знали мало, изучавшая всё это наука бальнеология начала развиваться значительно позже, и больные действовали по принципу «чем больше, тем лучше». Выпивали в день до двадцати стаканов воды, часами принимали сероводородные ванны… Особо рьяные после такого «лечения» возвращались в Москву, Питер или свои имения в наглухо заколоченных гробах. Сегодня на водах установлена более-менее четкая норма – выпивать не более двух-трех стаканов в день, летальных случаев на этой почве, конечно, уже не бывает… Но воспоминание о «водяном обществе», тем не менее, осталось.   

Кое-что о дозированной ходьбе и горном воздухе

Здоровый образ жизни – настоящая мания как в целом для КМВ, так и для Пятигорска в частности. Не говорю уже о минералке, которая каждодневно льется здесь тоннами. Гуляя по тенистым дорожкам вокруг Машука, мы то и дело встречали пожилых женщин, мужчин в возрасте, которые бодро вышагивали с палками, чуть короче лыжных, в руках. Скандинавская ходьба! Обманчиво простое занятие, казалось бы – иди да иди, палками переставляй – но на самом деле, если двигаться в определенном темпе, контролируя дыхание, можно здорово нагрузить практически все мышцы своего тела. А если нет желания играть в лыжников без лыж, отправляйтесь на терренкуры. Это те же пешеходные дорожки, идущие по склонам Машука, – их особенность в том, что они спроектированы под строго определенными углами, а маршрут имеет научно просчитанную протяженность. Терренкуры появились благодаря усилиям врачей и ученых, разработавших целую теорию дозированной ходьбы – получился идеальный вид спорта для тех, кому противопоказаны большие нагрузки. Идешь, гуляешь, дышишь горным воздухом, любуешься природой – и здоровеешь на глазах!

Мекка на колесах 

А еще Пятигорск можно назвать настоящей Меккой велосипедистов. Пологие спуски Машука с ровным асфальтом, обилие маршрутов для профессионалов и новичков – все это привлекает любителей толкать педали. На дорогах можно встретить едва ли не полный ассортимент хорошего веломагазина: русские бюджетные модели, элитные итальянские «байки», крепкие американские середнячки. Не менее разнообразна и униформа этих гонщиков – от простых джинсов-футболок до обтягивающих маек а-ля Тур-де-Франс. А за день до нашего приезда здесь завершился Всероссийский велофестиваль, проходивший в глубинах зеленых склонов Машука. Заезды на разные дистанции, конкурсы, творческие площадки… Было, судя по всему, интересно.

   
Чуть не дотянув до километра

Высота Машука – 993 метра над уровнем моря. Если много свободного времени, можно подняться туда по терренкурам, в общей сложности обходной путь растянется на 11 километров. А можно сделать проще – воспользоваться услугами канатной дороги. Она появилась в Пятигорске сорок пять лет назад, и с тех пор стала самым надежным и быстрым способом попасть на вершину горы, туда, где красуется телевизионная вышка. Оттуда открывается великолепный вид на Пятигорск. Город лежит как на ладони: густо застроенные районы, транспортные развязки, зеленые скверы, Новопятигорское озеро блестит чуть в отдалении… А вот и другие горы, словно взявшие город в кольцо: Змейка, Шелудивая, Железная… В ясную погоду, как сказал экскурсовод, можно разглядеть даже белоснежные пики величественного Эльбруса, невесомо парящие в воздухе – то ли гора, то ли облако… Но нам, правда, в первые дни с обзором не слишком везло – над горизонтом плыла туманная дымка, закрывавшая обзор. Зато совсем недалеко во все свои 1400 метров красуется красавец Бештау. Кстати говоря, изначально эта гора называлась Пятигорье, по количеству своих пиков, но когда пришел Тамерлан, он переименовал ее на свой тюркский лад: Беш – пять, тау – гора. Так и повелось.

Немного седой истории

Здесь, наверху, то и дело проходят экскурсии для групп, прибывших по канатной дороге. Гиды готовы говорить и говорить о Пятигорске, КМВ и окрестных горах часами… и, сказать правду, слушать их интересно. Так, например, они поведают о том, что эти земли были заселены в давние первобытные времена, и уже древнейшие жители Пятигорья знали о целебных свойствах горных вод – археологи обнаружили первые примитивные ванны, выдолбленные в скалах. В четырнадцатом веке здесь побывали арабские путешественники, описавшие эту местность в своих местностях. Не обошли ее и монголо-татары. Имя Тимура до сих пор весьма популярно среди кабардинцев, балкарцев, осетин-аланов и других народов, живущих в этих краях.

Запахло керо… сероводородом

В 1774 году, после подписания Кючук-Кайнарджийского мирного договора с Турцией, России отошла большая часть Кабарды и Пятигорья. Всего шесть лет спустя чуть западнее Машука появилась русская Константиногорская крепость, ставшая частью Азово-Моздокской оборонительной линии. Именно с нее и началась история нынешнего Пятигорска. 

Солдаты, жившие в крепости, хорошо знали о целебных свойствах местных вод – сероводородные ванны, в частности, помогали от кожных болезней, подагры, артрита. А после того как здесь с научными целями побывали врачи, командированные императорской Академией наук и установили несомненную пользу щедрых источников, Александр I  законодательно закрепил особый статус КМВ. И началась эпоха повального увлечения минералкой, эпоха «водяного общества».   


Кадриль над пропастью

Чтобы почувствовать себя аристократом былых времен, стоит спуститься с заоблачных высей Машука и отправиться на прогулку к еще одной местной достопримечательности. Догадались? Если нет, тогда добро пожаловать к Провалу! Когда-то давно в одном из  машукских отрогов образовалась широкая расселина, которую десятилетиями подтачивали минеральные пары сероводородного источника. И в один прекрасный момент – возможно, после землетрясения, случившегося в конце восемнадцатого века – часть скальной породы обрушилась, образовав куполообразную пещеру с небольшим озерцом посередине. Несмотря на то что попасть туда можно было только сверху, и то с немалым риском для жизни, это чудо природы привлекало немало зевак и любителей острых ощущений.

В 30-40-е годы позапрошлого века на высоте соорудили деревянный помост, где регулярно проходили танцевальные вечера. Шесть пар одновременно кружились в кадрили, поминутно рискуя сломать себе шею. Отчаянная «золотая молодежь»! Позже к Провалу сквозь скалу прорубили тоннель, и с тех пор можно любоваться на голубое озеро без опасности для жизни. Жаль только, купаться в нем не разрешают – глубоко, однако! Это место в свое время прославили Ильф с Петровым в «12 стульях», описав, как Остап Бендер собирал деньги с доверчивых туристов на укрепление Провала: «Чтобы слишком сильно не проваливался…» Памятник великому комбинатору с одним из гамбсовских стульев стоит прямо у входа в тоннель, и здесь всегда полно желающих сделать кадр-другой на память.

В нашем «Цветнике» играет симфонический оркестр! 

По всему городу развешаны афиши: сегодня в Лермонтовской галерее будет большой концерт! Выступает симфонический оркестр из Кисловодска, предвидится много классической музыки в живом исполнении.

Не то чтобы мы были такими уж поклонниками утонченных мелодий, но интересно глянуть на саму галерею, которая во всех путеводителях представлена как одна из главных достопримечательностей города. Она находится в парке «Цветник», в самом что ни на есть историческом центре Пятигорска. Вход в парк украшают резные ворота с витиеватой дореволюционной надписью, из невидимых колонок в окрестных кафешках несется музыка, на клумбах горят яркие цветы… это то самое место, где кавалеры в смокингах и цилиндрах, вволю напившиеся днем минералки, могли бы выйти в свет под руку с утонченными барышнями а-ля княжна Мэри.

У входа мы вновь сталкиваемся с бессмертным романом Ильфа-Петрова – на этот раз в виде фигуры Кисы Воробьянинова, жалостливо выпрашивавшего милостыню. А чуть дальше прямо перед глазами вырастает изящное здание галереи, выполненной на манер терема в голубых тонах с башенками и витражами. Когда ее только построили в 1901 году – к девяностолетнему юбилею Лермонтова – окна были отделаны настоящими рубинами и изумрудами. Но во время фашистской оккупации Пятигорска гитлеровцы выбили ценные витражи из рам и забрали их с собой.

Сегодня галерея служит концертным залом, где проходят выступления различных артистов, оркестров и музыкальных групп. Вот как в тот вечер, когда даже  сквозь полупрозрачные стекла можно было видеть, сколько народу собралось послушать оркестр. Дирижер вдохновенно размахивал палочкой, солистка выводила какую-то арию, музыка неслась над парком, и два века будто бы сходились воедино.


На высоте, в уединении

Еще больше это ощущение вневременности усиливается за «Цветником». Поднявшись по тропинке на один из отрогов Машука, гору Горячую, мы оказались у грота Лермонтова. Это одна из многих естественных пещер в скале, ставшая знаменитой благодаря поэту – считается, что именно здесь в «Герое нашего времени» встретились Печорин и Вера. Сам же автор любил проводить в гроте свои вечера, наблюдая за «водяным обществом», собиравшимся внизу, в Елизаветинской питьевой галерее. Удивительный контраст между шумными сборищами и меланхоличным уединением! Остановившись у входа в грот, который был перекрыт решеткой, на миг затаил дыхание, попытавшись представить себе, о чем думал и что чувствовал Лермонтов здесь. И на какое-то мгновение стала чуть понятнее  горечь его стихов, ощущение беспросветной печали, пронизывающей всю его недолгую жизнь.



Домик под соломенной крышей

Все в Пятигорске полнится духом Лермонтова. Он стал настоящей визитной карточкой этого города, и здесь к нему относятся весьма бережно, с любовью.  Вот, скажем, дом, запомнивший первую встречу поэта с Белинским, вот Ресторация, где он какое-то время жил в гостиничных номерах, вот первый в России памятник поэту, открытый в 1889 году. А вот и печально известная поляна на склоне Машука, где состоялась дуэль Лермонтова и Мартынова, отмеченная каменной стелой с четырьмя хищными орлами – сюда беспрерывно тянутся экскурсионные автобусы…

Но самая главная достопримечательность – это, конечно, сохранившийся до наших дней «домик  Лермонтова» на тихой улице. Обычная приземистая хата, беленая известью, с соломенной крышей – ни дать ни взять казацкий хутор. Зайдя вовнутрь, мы видим бедную, по-спартански непритязательную обстановку. Сделав небольшое отступление, замечу, что мне довелось побывать в домах многих поэтов и писателей – Пушкина, Достоевского, Грина, Тютчева, Короленко – и нигде, как правило, не было никаких признаков роскоши. И Лермонтов тоже не выбивается из общего ряда.

Судя по убранству этого домика, он в быту придерживался солдатской привычки обходиться ровно таким количеством вещей, которое можно унести в одном наплечном мешке. Спал на узкой походной кровати, обедал самыми простыми блюдами. И писал, писал, писал… Здесь, в отличие от лицемерного петербургского света, его вдохновляло всё – и тихая провинциальная жизнь, и зеленеющие за окном сады, и белоснежные пики Эльбруса, в ясную погоду проступающие сквозь горизонт…


По дорогам Кабарды

В один из дней мы встали вместе с рассветом, чтобы отправиться в путь. Нас звала Кабардино-Балкария! Погода подкачала: небо затянулось тучами, и ни единого проблеска солнца. Но в автобусе было комфортно и уютно. Елена, наш гид, рассказывала о кабардинцах, балкарцах, о тех народах, которые испокон века жили в этих краях…  А я не мог отвести глаз от горных хребтов, густо поросших лесами; вершины тонули в молочно-белом тумане, и за случайным поворотом нежданно открывались бездонные ущелья и перевалы, от одного взгляда на которые внутри что-то екало. Джунгли – билась одна-единственная мысль – как есть джунгли!

Мы проезжали по руслу горных речек, которые в сезон дождей превращаются в ревущие потоки, способные снести и мосты, и дороги, и целые поселки. Миновали отвесные скалы, напоминающие исполинские статуи с острова Пасхи, только с зелеными папахами на макушке.  Много было и зеленых пастбищ, на которых паслись коровы, козы и лошади – в Кабардино-Балкарии, как и во многих других республиках Центрального Кавказа, хорошо развито животноводство и сельское хозяйство.
Вот и конечная остановка. В Чегемское ущелье стоит ехать хотя бы для того чтобы увидеть эти джунгли, слившиеся со скалами. Невероятное по своей красоте, живописное зрелище. Тут Питер Джексон мог бы снимать «Властелина колец», и получилось бы совсем не хуже, чем в оригинале…


Река Чегем, давшая название ущелью, встретила нас не ручейком, а бурным потоком, который сбил бы с ног и чемпиона мира в сверхтяжелом весе. С острого утеса, шумя и кипя, в реку низвергался водопад, добавляя туземной экзотики и без того колоритным местам.


Как тут было не подумать о людях, которые родились и живут на этой земле? Горы, манящие и опасные, не терпят фальши и пустословия; жизнь здесь может быть трудной и суровой, лишенной комфорта больших городов, но приняв эту судьбу, ты получаешь в ответ нечто большее – шанс приблизиться к своей истинной сути и понять, что для тебя по-настоящему важно, а что – не более чем цветистая шелуха. 


Между Азией и Европой: у  врат Шамбалы

Парой дней позже мы отправились в новое путешествие. На этот раз – к Эльбрусу. Высочайшая вершина России, центр Большого Кавказа, где по мнению ученых пролегает граница  между Азией и Европой, седовласый Шат… Это о нем Пушкин писал:

Престолы вечные снегов,
Очам казались их вершины
Недвижной цепью облаков,
И в их кругу колосс двуглавый,
В венце блистая ледяном,
Эльбрус огромный, величавый,
Белел на небе голубом.

Мы видели плывущие в воздухе вершины Эльбруса со смотровой площадки Машука, и оттуда казалось, он так близко – только за город выехать. Но на самом деле дорога вместе с остановками заняла что-то около пяти часов. Скучать не приходилось; за это время мы увидели яркие виды Приэльбрусья, где сочные альпийские луга сменялись низкорослыми предгорьями, и ущельями. Голос гида сообщил, что около шестидесяти миллионов лет назад здесь шумел океан Тетис, омывавший своими водами берега двух исполинских континентов – Гондваны и Лавразии, которые в результате тектонических сдвигов раскололись на более мелкие части и со временем приняли современный вид.

Древние горы Кавказа возникли как раз в тот период, поднявшись с невообразимой глубины. Звучит как сюжет фантастического романа, но, если задуматься, что может быть невероятнее многомиллионной истории нашей планеты? Здесь археологи до сих пор находят окаменелые ракушки, моллюсков, отпечатки древнейших водорослей.

Конечно, такие места никак не могли остаться без внимания кинематографистов. Об этом нам тоже поведал экскурсовод. Вот, скажем, в Баксанском ущелье в 1967 году Станислав Говорухин снимал «Вертикаль» с Владимиром Высоцким. И здесь же, на одной из отвесных скал с пещерой в гайдаевской версии «12 стульев» отец Фёдор спасался от Остапа Бендера с колбасой в зубах… 

На въезде в село Верхний Баксан мы увидели памятник первым покорителям Эльбруса Киллару Хаширову и Ахии Соттаеву с барельефом известного альпиниста и военного топографа Андрея Пастухова. Врата Приэльбрусья – отсюда все покорители гор начинали свое восхождение, столь же желанное, сколь и опасное.

По дороге мы миновали Тырныауз – город горных рабочих, центр Эльбрусского района. Еще до Великой Отечественной войны здесь началось строительство комбинатов по добыче и обогащению вольфрама и молибдена. Добыча редкоземельных руд прекратилась с распадом СССР, и город начал приходить в упадок. Сегодня в Тырныаузе живут немногим больше двадцати тысяч человек, и трудно понять, чем они зарабатывают в здешних горах. Вдоль дороги то и дело попадаются заброшенные дома с выбитыми стеклами, ржавая техника, какие-то давно неработающие конторы с облупившимися стенами…   
 
Чуть веселее стало, когда за окнами замелькали турбазы, кемпинги, палаточные городки, стоянки для трейлеров, бивуаки и одиночные приюты. Почудились отзвуки походных песен… Горы надвинулись, заполняя собой все пространство, от перепадов высоты слегка закладывало уши. Как там у Высоцкого было? «Здесь вам не равнина, здесь климат иной…»

За день до этого нас предупредили, что в горах может быть дождь, и стоит захватить с собой теплую одежду: куртки, свитера, ветровки… И солнцезащитные очки, конечно же, в горах без них вообще никуда. Очки мы взяли, а вот ветровки не пригодились совершенно. Ослепительно яркое солнце жарило вовсю, на небе не было ни облачка, и вообще, погода – хоть загорай. Кстати, многие так и делают, сказал экскурсовод. Берут с собой крем от ожогов и поднимаются на гору…

Подниматься на Эльбрус предстояло в три приема. Сначала автобус заехал на поляну Азау, где тесно друг к другу лепились гостиницы, закусочные, лотошники с сувенирами. На высоте в 2300 метров над уровнем моря проснулась одышка, и приходилось приноравливаться к здешнему воздуху и давлению. Дальше на подъемнике – до станции «Старый кругозор» на отметке в три километра. Горы здесь совсем не такие, как, скажем, в Баксанском ущелье – ни лесов, ни травы, ни лугов. Только ржавый железняк выступает неподъемными глыбинами на поверхности да ледники покоятся на склонах, давая начало многим рекам Большого Кавказа. Глаза слепила невыносимая белизна снегов… вот и очки пригодились. Последний рывок мы проделали на подъемнике до станции «Гара – Баши» (3850 м.) Казалось бы, какие тут могут быть достопримечательности, кроме самой канатной дороги? Но нет, экскурсовод, поднимавшийся с нами, подбрасывает еще занимательных фактов.

Как утверждают древние тексты, где-то в скалистых отрогах находится вход в легендарную Шамбалу, и во время войны Гитлер стремился, во что бы то ни стало, отыскать его. Но у него ничего не вышло – советские солдаты-альпинисты сумели отстоять Эльбрус, превратившийся в арену боевых действий. И стоя здесь, на заснеженном плато, я зачерпнул полную горсть тающего снега. Воздух был настолько чист и бесконечно свеж, что невозможно было надышаться; кругом, куда ни повернешься, только пики гор, уходящие  к горизонту и дальше. И снова   на память пришел  Высоцкий:

Кто здесь не бывал,
Кто не рисковал,-
Тот сам себя
Не испытал -
Пусть даже внизу он звезды хватал
С небес.
Внизу не встретишь, как ни тянись,
За всю свою счастливую жизнь
Десятой доли
Таких красот и чудес.

Да, здесь все другое, это правда, и поднявшись на Эльбрус, трудно отделаться от ощущения, что эти горы – живые; они дышат и смотрят, и, быть может, наблюдают за людскою возней, такой мелкой и смешной по сравнению с теми миллионами лет, что молчат, закованные в камень хребтов. Что же это за сила, что влечет людей сюда, в край вечных снегов и безмолвия? Быть может, это зов обители мудрости и древних знаний – таинственной Шамбалы.


…И светят ярко созвездия. Эпилог

Возвращаясь из Приэльбрусья обратно в Пятигорск, мы заехали в Долину нарзанов, чтобы немного отдохнуть от величия гор и подкрепиться свежей минералкой… Только вот не знали, что здесь нет ни удобных бюветов, ни водопроводных краников, из которых так удобно набирать водичку. Вместо этого тут обнаружились четыре источника под открытым небом. Нарзан буквально хлестал из-под земли тугим фонтаном. Попей-ка! Весь обольешься, промокнешь, пока подлезешь, приноровишься.

И вот, набрав наконец-таки в бутылку прозрачной воды с пузырьками, я пристроился на скамейке; нарзан немного отдавал железом, и чувствовался привкус сероводорода, но это все такие мелочи! Где-то в закусочной неподалеку играла музыка, и до меня доносилась песня в исполнении сильного женского голоса. Слова было не разобрать, но я решил, что это, судя по всему, балкарский язык. И шумели струи нарзанов, и солнце игристо переливалось в бирюзовых небесах, и вставали передо мной легкие образы – как где-то в далеком краю черноглазая девушка в ярком платье поёт песню о щедрой земле, где всегда богатый урожай, где живут простые и сильные люди, которые помнят древние заветы, о горах, где рождаются реки, о радостных днях, наполненных трудом и созерцанием, и о ночах, когда все земное движение стихает, и лишь яркие созвездия переливаются в бесконечной глубине Вселенной, такой же далекой и прекрасной, как манящие пики Кавказа.