Образ нового человека

Иван Шатов («Бесы») родился крепостным Варвары Ставрогиной. Он учился у Степана Верховенского (домашнего учителя у Ставрогиных), который его очень полюбил. Потом он поступил в университет, уверовал в социализм, участвовал в студенческом движении, за что и был исключен. Потом отправился в Европу, где повстречался с прогрессивно мыслящей бедной гувернанткой Марией, тоже бывшей крепостной. Женился на ней по страстной любви. Но через три недели она оставила его, сбежав к Николаю Ставрогину — сыну прежних владельцев Шатова. После этого Шатов возвратился в Россию.

Пробивался Шатов за границей чем Бог пошлет. Трудно представить себе, какую нищету способен он был переносить, даже и не думая о ней вовсе.

Во время пребывания за границей этот герой отказывается от своих социалистических убеждений. Прежде он был членом тайного социалистического общества Петра Верховенского. Но теперь кружок стал ему ненавистен. Шатов попадает под влияние Николая Ставрогина, который исповедует славянофильство. Идеологию, противоположную социализму. Шатов верит в то, что русский народ — это богоносец, что русское православие — это истинное христианство, которому суждено спасти упаднический Запад.

Прообразом Шатова является студент Иванов, убитый Нечаевым.
Его метания в поисках истины представляют собой классический путь «полуинтеллигента», который вышел из крепостных крестьян.

Он мечтает о том, чтобы пожертвовать собой ради высоких идеалов и ради чего-то действительно хорошего.
Встречаясь с чем-нибудь идеально-привлекательным, он тут же принимает это за истину в последней инстанции и страстно отдается служению ей.

Подобно Кириллову, ради того, что представляется ему справедливым, этот герой тут же готов пожертвовать собой. И социализм, и русский мессианизм являются для Шатова такими идеями, которые полностью захватывают его. Шатов не относится к «мечтателям», которые сидят сложа руки на месте. Если идея поражает его, он готов пожертвовать собой, он не заботится о себе и устремлен в будущее.
Он готов изо всех сил биться за такие идеалы, которые для многих здравомыслящих людей представляются крайне наивными.

Шатов изображен вовсе не таким, какими были петербургские интеллектуалы. Он груб и косноязычен. Но он предан справедливости, участлив и добр. Достоевский сделал Шатова таким, поскольку любил таких прямодушных.

Достоевский мечтал о новой и лучшей России будущего, но осуществления этого идеала он ожидал не от революционера Петра, а от людей, подобных Шатову.
В подготовительных заметках к «Бесам» Ф.М.Достоевский  называет Шатова «новым человеком».

Хромоногая и слабоумная юродивая Мария Лебядкина расслабляется только в присутствии крестьянского сына Шатова. Только его она называет ласкательным именем Шатушка.

Смерть Марии-хромоножки и Шатова — символ безжалостного будущего России. В «современной России» люди, которые связаны с «почвой» обречены — их заманивают в безлюдное место и убивают. Автор «Бесов» говорит нам: и приверженцы старых верований, и те крестьянские сыны, которым, казалось бы, должно принадлежать будущее, обречены на смерть.

Maрия, вернувшейся к нему через три года и родившая у него в доме в день его убийства ребенка от Николая Ставрогина. «Три года разлуки, три года расторгнутого брака не вытеснили из сердца его ничего. И, может быть, каждый день в эти три года он мечтал о ней, о дорогом существе, когда-то ему сказавшем: "люблю".

В центре романа — убийство Шатова «бесами» во главе с Петром Верховенским. Шатов, переменивший взгляды и попавший под сильнейшее влияние Ставрогина, намерен порвать с кружком и отдать им зарытую в парке типографию. Однако ж, Петр Верховенский вовсе не собирается его отпускать. Напротив, он задумал его кровью скрепить остальных членов организации. Убийство происходит именно тогда, когда Шатов с возвращением жены и рождением ею ребенка обретает, наконец, смысл жизни, отбрасывает свои колебания между «верой» и «неверием».

Шатов, как и сам Достоевский, всю жизнь проходил через «горнило сомнений». На вопрос Ставрогина, верует ли сам Шатов в Бога, тот отвечает: «Я... я буду веровать в Бога...».

Основой трагической судьбы Шатова послужила судьба студента Петровской академии И.И. Иванова, однако ж подлинными прототипами этого образа можно назвать Н.Я.Данилевского и самого Достоевского.

Главный герой «Бесов», Н.Ставрогин,  вступает в мир романа, как живой мертвец, чающий воскресения и не верящий в возможность его. Его напряженная духовная жизнь отнесена в прошлое и показана в преломлении нескольких человеческих сознаний. Шатов,  Кириллов, Шигалев воплощают этапы его религиозных исканий.

Причина этого неожиданного поступка объясняется в знаменитой ночной сцене между предавшим идею учителем и взбунтовавшимся учеником. Шатов излагает Ставрогину его же собственную мысль о религиозном призвании России.

Достоевский умеет драматизировать мысли. Идеи у него расплавлены в огне страстей, превращены в могучие энергии, которые живут, сталкиваются, борются, взрываются, губят или спасают.

Автор характеризует Шатова, как «одно из тех русских идеальных существ, которых вдруг поразит какая-нибудь сильная идея и тут же разом точно придавит их собой, иногда даже навеки. Справиться с нею они никогда не в силах, а уверуют страстно и вот вся жизнь их проходит потом как бы в последних корчах под свалившимся на них и наполовину уже совсем раздавившем их камнем». Шатов не размышляет, а корчится под навалившимся на него камнем идеи, не философствует, а кричит и стонет.

 Предпосылки ведут его не к логическому заключению, а к вопросу о жизни и смерти.
Говорит, что ударил Ставрогина за «падение», за «ложь».

После вдохновенного монолога Шатова о русском народе, «едином народе богоносце», Ставрогин холодно спрашивает Шатова: «Я хотел лишь узнать: веруете ли вы сами в Бога или нет?» – «Я верую в Россию, я верую в ее православие. Я верую в тело Христово... Я верую, что новое пришествие совершится в России... Я верую... – залепетал в исступлении Шатов. – А в Бога? В Бога? – Я... я буду веровать в Бога».

Переход от рождения к смерти, от света воскресения к мраку гибели потрясает мистическим ужасом.

Вот описание места убийства Шатова: «Это было очень мрачное место, в конце огромного Ставрогинского парка... Тут начинался старый заказной лес: огромные вековые сосны мрачными и неясными пятнами обозначались во мраке. Мрак был такой, что в двух шагах почти нельзя было рассмотреть друг друга... Неизвестно, для чего и когда в незапамятное время, устроен был тут из диких неотесанных камней какой-то довольно смешной грот. Стол, скамейки внутри грота давно уже сгнили и рассыпались. Шагах в двухстах вправо оканчивался третий пруд парка. Эти три пруда начинались с самого дома, шли один за другим, слишком на версту до самого конца парка. Трудно было предположить, чтобы какой-нибудь шум, крик или даже выстрел мог дойти до обитателей покинутого ставрогинского дома». Петр Верховенский «аккуратно и твердо» стреляет в Шатова в упор: «Поставили фонарь, раскачали труп и бросили в воду. Раздался глухой и долгий звук». Так погибает «пророк русского мессианства».