Метаморфозы сердца. Любовь в прошедшем времени 5-6

Заблуждения сердца

- Влад слишком нервничал из-за тебя. Но, думаю, результат его обрадует! Поберечься тебе надо. Но не потому, что со здоровьем что-то страшное. А потому, что наоборот, лучше не бывает.
Многозначительные комментарии подруги-врача её порой угнетали и безжизненными глазами Лена потребовала от той объяснений.
- Да беременна ты, Лен, - говорила та, смотря в монитор компьютера.
- Ты что-то неверно видишь, - недовольно буркнула та. - Посмотри получше. У меня ведь средство предохранения…
- Да помню я! Но ваша любовь, наверное, настолько сильна, что подобные вещи для детей не помеха, - вдумчивый взгляд подруги сощурился.
В состоянии бессознательного шока Лена приподнялась с кушетки.
- Ты серьезно, Мила? Я не верю!
- Это ничего не меняет, - рассмеялась та. Умоляющие глаза Лены заставили куму утихомирить свою пылкую радость. - Да знаю я о твоем нежелании второго ребенка! Но ведь Влад так хотел! Да и Сашенька хотел брата или сестру. Пока позволяет возраст, нужно рожать, дорогая! У вас прекрасная семья! А теперь будет еще лучше!
Пока Милана черкала что-то в карточке, застывшая, будто статуя, Лена пыталась привести себя в чувства. Неужто правда? Бросив взгляд на подругу, она удостоверилась в полной серьезности своего положения - ни слова о шутках. Да и куда тут шутить?
Завороженно напялив на себя кофту, Елена опустилась в кресло перед кумой с побелевшим лицом.
- Тебя тошнит? - спросила та, заметив что-то неладное.
- Нет, - её бровки прыгнули, отвлекшись от эмоции хладнокровного замешательства.
- Неужели ты до такой степени не хочешь этого ребёнка? - снисходительно сомкнула губы Мила. - Ну ведь счастье-то!
- Счастье, - кивнула головой Лена. - Очень большое! Огромное! Только это счастье не от Влада.
Последние слова она как-то прожевала, устало опустив голову на сомкнутые перед собой кисти рук. Зависшая тишина навязчиво звенела осуждением. Или, может, просто недоумением. Шоком.
 - Как так? - тихо спросила Милана. - А от кого, Лен?
- От Максима, - истерически засмеялась та, глотая подкатывающие к горлу рыдания.
- От Мальцева? - с ужасом воскликнула Мила.
Они ведь две недели назад вместе ходили на его похороны!
Та закивала головой, продолжая рыдать и смеяться одновременно, что заставило Милану перейти в более глубокую и безмолвную стадию шока. Ей о многом хотелось спросить, и только осведомленность о неистовой болезненности этой  деликатной темы принуждала молчать и бездействовать. Наконец Лена выплакалась и смолкла, теребя в руках какую-то материю.
- Его платок,  - показала она. - Тогда я тоже рыдала навзрыд. Такие пустые переживания были! Просто упала в его объятия, как в омут… Ночь волшебная… Как будто меня околдовали. Уже думала от Владика уходить. Даже речь прощальную приготовила. Как тут… не его смерть меня остановила. А болезнь Алекса. Я вдруг поняла, что беды все от моего эгоизма. Ну вышла уже замуж, чего убиваться-то? Но ведь хороший Владик у меня! И с Алексом у них идиллия. Они не смогут врозь. А отдать сына я… это безумие. 
- Леночка, так что же теперь, родная моя? - вдруг заговорила навзрыд обычно хладнокровная Милана. - Избавишься от этого дитя?
Та только смотрела куда-то в точку и молчала. Слезы капали, капали, капали. Они и мешали ей говорить.
- Да как я могу? - вдруг снова завыла Лена. - Это ребенок ведь от человека, которым я ежедневно грезила столько лет! Которому всю жизнь мечтала родить! Ох, знала бы ты, сколько раз я думала об этом моменте. Сколько раз представляла, что Алекс мог бы быть от него! Хотя… ясно, что это невозможно… Я не смогу убить… это единственное и самое вечное воспоминание о нем! Плод нашей любви… как кто-то не посчитал бы это абсурдом, я всю жизнь буду хранить тайну в себе.
И, опомнившись, она с многозначительной требовательностью посмотрела на подругу.
- Да можешь не просить о молчании, - вытерла слезы та. - Даже с дулом у виска не признаюсь! Ты ведь знаешь о моем отношении к абортам. А тут еще и такая история! Даже подумать страшно.
- Бог - чудотворец! Он всегда осуществляет наши безумные желания. И так часто скрывает за этим подвох.  Поучительный подвох, отрезвляющий, возбуждающий желание жить. Теперь я смотрю на все совершенно иначе.
- Даже представить не могу, как с этим быть? - ужаснулась Милана, представив себя на месте подруги.
- Потому что ты не жила с этим раньше. А я треть жизни провела, будто в ней чужая. И знаешь, что я поняла? Стремительно несущее нас по время рано или поздно обнажает самообман, которым мы успокаиваем себя многие годы, считая, что несчастье в душе вполне оправдано и остается с этим только смириться. И нет большей трагедии, чем боль от самообвинений, превратившаяся в ненависть к себе за неверно сделанный выбор. А ведь на самом деле… а ведь на самом деле мы просто не умеем любить, и не ценим возможности делать это незамедлительно… сейчас же… пока никто не отнял эту возможность. Теперь есть, о чем подумать… и есть что крайне необходимо понять. Возможно то, что станет для меня некоторым шоком. Но я готова уже ко всему.

Она видела в его глазах напряженное ожидание, которое обычно бывает тогда, когда ждут приговор. Он терпеливо молчал, переворачивая в руках песочные часы - сувенир от Алекса, которым ему удавалось как-то себя успокоить.
- Я беременна, - тихо сказала Лена, в предвкушении жмуриться от потока радости, которую обрушит на нее муж, как это было после известия о первой беременности.
Но, к её ошеломлению, он совершенно не среагировал, и поток колючего холода вдруг вызвал дрожь в конечностях. Эта реакция являлась предвестником не очень добрых вестей для Лены.
- А я вот хожу эти недели и думаю: когда же моя Леночка наконец-то информирует меня о таких немаловажных новостях?..
Спертое дыхание задержало воздух где-то глубоко внутри, и она наверняка упала бы без чувств, если бы молниеносно не присела. Закрыв лицо руками, Лена в ожидании замерла.
- Я видел вас с ним. Ваши обнимающиеся тени у окна твоего кабинета. Не знаю, насколько часто вы встречались, но я увидел вас в ту ночь, когда ты якобы занималась рабочими делами в офисе.
В голосе Влада слышалась сдавленная боль, которую он нехотя ворошил сейчас, будто смятый лист бумаги, с ненавистью скомканный и брошенный куда-то в угол. Теперь она понимала: все время он жутко хотел этот мусор выбросить из своей головы. Но, очевидно, не вышло.
- Это было один раз, - тихо сказала она, желая оправдать себя и немного его успокоить.
Бегло взглянув на него, Лена поняла, что любые попытки объясниться делают ему больнее, поэтому она кротко смолкла в ожидании его обвинений.
- Скажи, а если бы он не умер? - прозвучавший вопрос заставил её задуматься. - А если бы не случилось этого жуткого случая, ставшего роковым в ваших отношениях? Что тогда? Ты развелась бы со мной?
Господи, как не хочется отвечать! Даже представлять себе этого не хочется. Слова о смерти Максима всегда вызывали в сердце сдавленную боль, лишающую её мыслей и чувств. Будто в такие мгновенья внутри неё господствовала убивающая пустая темнота… И сейчас эта темнота не позволила ей ответить, а вопрос ставил её в тупик.
- Развелась бы! - кивнул головой Влад. - Ты любила его всегда, почему бы не воспользоваться таким моментом, правда?
Она молчала.
- Я так надеялся, что ты тихонько сделаешь аборт, - его тяжелый вздох заставил её замереть, и Лена даже закрыла руками глаза от этих чуждых для сердобольного Влада слов. - Не хотелось брать на себя эту ответственность. Боялся столкнуться с этими выяснениями, потому оставил их в своих мозгах плодом собственного воображения.
- Владик, хочешь я просто уйду? - всхлипывая спросила она. - Чтобы не теребить тебе душу?
- А в чем разница, Лен? - он опустил голову, продолжая свое бессмысленное занятие. - Я все равно буду продолжать любить тебя. Да и из моей памяти не улетучится эта нелепая информация.  А без Алекса как мне прожить? Или ты готова и сына бросить?
- Да не хочу я никого из вас бросать! - вдруг заревела навзрыд она. - Да и не хотела, Влад! Были мысли - да! Думала об этом. Но потом… в один момент вдруг поняла, что не смогу! Не получится!
- Че так? - под своим сарказмом он хотел скрыть муки от сердечной раны.
- Да потому что не настолько я к тебе равнодушна, насколько думала. Всю жизнь прожила рядом с тобой, как тень, и только после случившегося поняла, что люблю тебя.
- Мне почему-то все равно кажется, что не так сильно, как его! - Лена поняла, что его разочарование всесильно, и теперь поверить ей он вряд ли сможет.
- Как теперь жить без твоего доверия? - тихо спросила она.
- Да так же, как жили, - вздохнул он. - Если быть честными, я ведь сам виноват. Настоял тогда на браке, торопился, не дал тебе времени справиться с чувствами и забыть его. Вроде я и не заставлял тебя выходить за меня замуж, но не давал возможности всё обдумать. Мне надо было отойти в сторону, а я считал, что могу помочь. А теперь понял: кто я такой, чтобы заставить чувствовать? Мне кажется, что и Бог не властен разобраться с человеческим неумением любить.
- Почему неумением? - спросила она.
- Потому что, если бы я умел любить, то предоставил бы тебе свободу выбора. А я нахрапом давил, эгоистично пытаясь заставить тебя любить меня, меня и никого, кроме меня.
Их мысли встретились в прошлом - там, где можно было исправить так много, чтобы сегодня не ужасаться происходящим. И каждому казалось, что это сон, который вот-вот закончится, и все снова будет хорошо. А ведь хорошо никогда не было! Было «с понтом» хорошо. Или хорошо в кавычках. Разве может быть хорошо там, где вместо чувств - лицемерие, вместо жизни - фарс, вместо истинности - игра в любовь?
Лена слышала его дрожащее дыхание - вестник самого жуткого человеческого состояния, когда внутри тебя господствует ураган ненависти, любви и гнева одновременно. И самое страшное - человек в этом состоянии никак собой не владеет.
- Наверное, принимать решение сейчас нет смысла, - тихо сказала она, глядя куда-то в сторону. - Нужно, чтобы все утряслось.
- А что тут решать, Лена? - горько ухмыльнулся он. - Ты хочешь уйти? Иди!
- Нет, Владик, не хочу! Но как ты сможешь жить с этим? Не хочу тебе еще один кинжал… в грудь…
- Это ведь ребенок, - вдруг улыбнулся он. - Какой еще кинжал?! До безумия хотелось бы, чтобы он был от меня. Но кровь - это не все! Главное то, что ты вложишь в детское сердечко, в детский ум. Тем более, я уверен, что девочка будет очень похожа на тебя. И я быстро забуду об этом. Надеюсь. Наверное, Бог учит меня теперь уму-разуму. Я так хотел второго ребенка, что были мысли даже взять из приюта, если ты не решишься рожать. Но ты вряд ли пошла бы на это. Видишь, как теперь всё сложилось…
Впервые в жизни она почувствовала его боль, ставшую в горле комом душераздирающих слёз. И словно то же происходило и в ней. Жуткое состояние! Хотелось исчезнуть от чувства стыда и вины перед его благородством.  И это заставило Лену посмотреть на многие вещи иначе.
Вот взять и представить, что его нет. Просто был и нет теперь рядом. И пусть это страшно прозвучит, но так, как Максим был, а теперь нет… Что тогда? Что было бы с ней? Она ведь ждала этого! Ждала, что Влад освободит её от своего присутствия. Никто утром не встретит её ласковым словом, не отбросит спавший локон на лицо, когда она увлеченно месит тесто на пирог. Никто не сделает любимый чай с жасмином и не поцелует перед уходом на работу, прошептав «добрых тебе событий». Никто не укроет пледом, когда она, уставшая после тяжелого дня, не в силах даже пошевелиться. Она не ощутит на щеке легкий поцелуй и щекочущее касание легкой щетины, не сможет насладиться его заинтересованным взглядом, когда она щебечет всякую чушь о коллегах. Господи, он ведь был всегда таким внимательным! Как можно было не замечать таких трогательных мелких вещиц, как лежащая утром на его подушке маленькая коробочка её любимых конфет. Или закладки на рабочем столе в компьютере с подарками для родных, которые она не успевала и даже забывала выбрать из-за загруженности на работе. Или букет цветов на кухонном столе со списком желанных блюд на неделю. Это такие мелочи! Но как они способны поднять настроение и воодушевить. А ведь она не замечала их, все эти годы, отягощая себя мыслями о прошлом, которое могло бы так и остаться в мыслях.
Ну и… если взять и представить - нет Влада. Вот ушел он, и она осталась одна… Господи, тоска какая! Пустота… безмолвие в душе, зловещее безмолвие… А ведь теперь, узнай он о её измене, может захотеть этого! Что тогда? Её затрясло. Что будет с Алексом? Сын возненавидит ее! Да она сама себя будет презирать за то, что не просто не смогла уберечь брак, а стала причиной его разрушения. Ведь всё на самом деле не так плачевно, как казалось.

Лекарство от любви

И он взял на себя это! Готовился к рождению ребенка, как когда-то к рождению Алекса. Порой Лена наблюдала за мужем и безмерно удивлялась: как можно решиться на такой шаг? Не просто простить измену, ставшую убийственной болью, но и принять чужого ребенка под свое крыло, открыто радуясь и создавая искренний вид, что это родное чадо?!
Нельзя сказать, что Лена восхищалась таким самоотверженным шагом, она делала все, чтобы муж забыл о том, что наверняка изнутри трепало его душу. Такую преданную и любящую душу. Порой ей так хотелось сказать: «Влад, брось! Ребенок всегда будет тебе напоминать о моей измене. Давай разойдемся! Не хочу мучать тебя». Но её слова всегда застревали на решительном выдохе. Наверное, останавливал их эгоизм - Леночке категорически не хотелось терять Влада. Даже больше - она боялась его потерять! Оставалось только делать вид, что у них все хорошо.
Но Лена замечала… она видела, как тяжело порой ему давалась навязанная роль будущего отца. В его томном вздохе, прячущимся за мнимой улыбкой, так четко слышалась фраза «Хватит уже! Не хочу больше этого слышать!»  Но Влад продолжал терпеливо ей помогать. Порой она пыталась рассмотреть в его взгляде ненависть по отношению к ней, но нет… виделось только разочарование.
А порой, наоборот, он приносил из магазина уже приобретенные им вещи для девочки и с сияющими глазами демонстрировал покупки ей и Алексу. Как будто в эти минуты им владела необъяснимая надежда… наверное, надежда на то, что вскоре все изменится к лучшему.
Что касается Лены, беременность благотворно повлияла на нее. Она стала внимательней к своим чувствам, своему внутреннему состоянию. Она часто ощущала в своем сердце отклик на поступки мужа, старающегося быть для нее таким же заботливым и нежным. И пусть она нередко замечала опустошенность в его задумчивом взгляде, Леночка старалась понять свои чувства к нему. И ей это удалось.
Сейчас она осознала, насколько многогранной и емкой может быть любовь. И если говорить о её истинности, о которой так красноречиво рассуждал Максим, - она состоит далеко не в выборе человека своего сердца. Истинная любовь гораздо глубже и выразительнее: она всеобъемлющая, она неуязвима. Она не требует - она радуется тому, что имеет. Она не просит, она дарит. Она - и есть истина, в которой скрывается счастье для всех.
Почему это нужно было понять через столько лет душевных мытарств и сомнений? Да, она любила Максима. Но Лена не могла сказать, что равнодушна к Владу. И не по причине своего распутства она металась в этой любви, а из-за того, что в ней было столько чувств, сколько способно наполнить сердце снизу доверху, и эта любовь просила, чтобы ею делились, а не держали в себе, будто пленницу. А ошибка Лены в том, что она делила эту любовь, по скудным кусочкам раздавая любимым. А нужно было просто любить - любить прошлое, каким бы оно ни было, любить настоящее… просто любить, не выбирая. Ведь выбор уже давным давно сделан.
Теперь становилось понятно, что любовь существует вечно - в прошлом или настоящем, она все равно есть и будет, если это действительно любовь. Да, Максима не стало. И, возможно, ошибочность суждений об их отношениях, привела его к такой скоропостижной смерти. Его настрой биться за любовь был категоричным, но сколько трагедии и боли могла бы принести эта битва - только Бог знает. Поэтому Лена просто со всем смирилась… и ни разу об этом не пожалела.
И только появление девочки будто затмило собой всё произошедшее!
- Смотри, Лен! - глаза мужа сияли восхищением и счастьем. - Ведь от нее исходит такая светлая аура! Ты видишь? Как ангелочек!
И правда, девчушка стала удивительным явлением, волшебным существом, разрешившим все сомнения и обиды. Леночка не помнила такой суеты о старшем сыне. Был трепет, безмерная нежность, любовь. Но, наверное, эту гармонию затмевало чувство материнского страха из-за неопытности, незнания, боязни навредить крошечному созданию. Сейчас же все было иначе.
Влад утопал в малышке. Зацеловывал её пальчики, рассказывал какие-то небылицы, уложив себе на грудь, вставал среди ночи до того, как Лена успевала открыть глаза. И ей так часто хотелось спросить: как ты смог настолько полюбить дитя и простить меня? До одного случая.
Она придремала под воркование Влада с малышкой, когда та лежала между ними в постели. Она уже проваливалась в сон, как вдруг перед глазами мелькнул такой размытый образ Максима, и его голос с эхом, будто из трубы:
- Не терзайся. Это не моя дочь!
Резко распахнув глаза, Лена попыталась навести зрение. Наяву перед ней появилось хитро улыбающееся лицо Влада, тут же закрывшееся пухлощёким личиком Алинки. От удивления Елена завороженно приподнялась с кровати, хватая на руки ребенка, укладывая ближе к Владу и рассматривая их.
Он видел, что она сравнивала.
- Что? - улыбнулся он.
- Н-н-ничего, - она отвела взгляд, пытаясь спрятать очевидную подозрительность.
- Удивляешься сходству? - хмыкнул с ехидной он. - Ничего удивительного. Девочки чаще похожи на отцов, чем на матерей.
Она хотела возразить и удивиться. Ясно, что существует теория о родстве духа, но ведь физически… внешне - разве может быть такое поразительное сходство?
- Ты вовремя её родила, - вдруг сказал Влад, и Лена вздернула на него тонкие брови. - Она у нас доношенная вопреки сказанному в медицинской карте. Просто у тебя поздно появились симптомы.
Это звучало уверенно, но казалось невозможным: ей-то, Лене, известно что и когда могло быть.
- Я просто сделал тест ДНК еще в роддоме, - объяснил с улыбкой он, откровенно наслаждаясь её возмущенным удивлением. - Она - моя дочь! Моя!
Торжество в его глазах ликовало счастливыми бликами. Бог мой! Неужто правда?
- Почему не сказал? - пролепетала она. - Я ведь все эти четыре месяца…
- Хотелось тебя наказать, - честно признался он. - Прости! Очень трудно мне дался этот год.
- Господи, как хорошо, Влад! Есть ведь Бог на свете! И, кажется, Он меня пощадил!
- Думаю, не тебя, Леночка. А этого ангела.
Прижав к себе, Влад коснулся к её губам, пронзая уставшие глаза взглядом, полным надежды и любви.
- Скажи мне сейчас… только честно… ты жалеешь о том, что услышала? Ты хотела бы жить с другой правдой?
- Нет, - он слышал умиротворение в её голосе. - Я счастлива знать, что ничто и никогда не заставит тебя уйти от нас. Ни хроническая боль, ни усталость от обвинений в мой адрес.
А ведь, если бы не появился Максим, в память о котором она, по сути, и оставила ребенка, узнай она о беременности от мужа, то без ведома Влада сделала бы аборт. И никогда не смогла бы понять своих истинных чувств и желаний…