57. Когда-нибудь мы непременно умрем

...Сей факт удручает, как утро субботы, когда нам не надо идти на работу...

Почему факт смерти телесной так огорчает нас?

Как будто мы видим от жизни что-то такое, с чем было бы жаль расстаться? Сколько себя помню - старательно заставляла себя жить, с того самого времени, как научилась говорить и читать: в книжке написано, что должно быть вот так-то и вот так-то, и именно это - дает радость и счастье, именно когда "так-то и вот так-то". И в другой книжке тоже есть эталон-рецепт счастья и радости. И в сотой и тысячной. И чем больше читаешь, тем старательнее ищешь в жизни именно это: "так-то и вот так-то", но это же так трудно! И временами даже больно, и очень больно, и в итоге, когда получается именно что "так-то", то как-то радоваться уже и не остается сил. И, собственно, дальше жить тоже, потому что - блин! Если "так-то 1" далось с таким трудом, то сколько же придется пахать на "так-то 2", "так-то 10", так-то 1000"?

Страдания. Скорби. И - через силу: радоваться! Бог велел радоваться! И это - здоровый человек, а что говорить о тех, кто лишен Богом даже возможности потрудиться для "так-то"? Где брать радость жизни? Я имею в виду, конечно, радость реальную, а не иллюзорную: доказано, что достаточно посмотреть фильм, в котором показано "так-то", чтобы в мозгу отобразился крыжик "достигнуто", и вот как раз в этом случае радость получается полной: "так-то 1000000" обретено, но ценой "мягкой посадки на диване перед теликом".

Так почему же факт телесной смерти так огорчает нас?

Давно думаю о том, что же именно мы будем делать в вечности. Из агиографии поняла одно: кто что научился-привык делать при жизни, тот то и будет делать после смерти, и Господь подает для этого все необходимые ресурсы, например, Сергию Радонежскому несколько раз (по наблюдениям живущих) подавал его собственное тело, чтобы он мог "сходить туда-то и сделать то-то". При том, что, вроде как, мощи его почивают в Троице-Сергиевой Лавре, и никто их в розыск, как похищенные, не объявлял. 

Некоторым святым после успения Господь подавал "коллективные прогулки" - пешком, на конях, на кораблях. Некоторым - даже баталии. Кто-то просто "спокойно спит", и достаточно немного потревожить его сон просьбой, и он как-то - раз! - и исполняет ее (ну, Господь исполняет. Через святого. Как-то. Очевидно, и при жизни много "успешно молился").

Что будет с нами?
С мирскими?
Которым помолиться на ночь (за себя!) и то - подвиг великий (с себя пишу. Ленюсь молиться на ночь. С утра - нормально, "чтобы проснуться", а на ночь - максимум "Отче наш" и "Богородица, Дево, радуйся")?

Единственное, что приходит на ум, это вот такая схемка, рожденная Великим Постом: мы, мирские, очень крепко связаны с миром. С духами мирскими, с духами злобы поднебесной, потому что наша связь с миром лежит через инстинкты, и хотим мы того или нет, но мы - жрем друг друга ради того, чтобы выжить. Иначе не было бы необходимости регулировать наши жизни законодательством, врученным государству.

Выглядит это примерно так: про страновую конкуренцию мало кто не знает, она началась, наверное, с разделения языков по разрушении Вавилонской башни: как только есть понятие "нация", так тут же рождается и понятие "интересы нации", а логически это имеет смысл только в противопоставлении: что одной нации хорошо - другой смерть. Китай и русские просторы, да?

Про корпоративную конкуренцию тоже мало кто не знает: безусловно, нефтеперерабатывающий завод не является конкурентом АЗС, но между собой они вынуждены делить деньги таким образом, чтобы потоки распределялись согласно правилу "выживает сильнейший".

Внутрисемейная конкуренция начинается с рождением первого ребенка, и балансирует на грани: "как бы так жизнь прожить, чтобы и не убить никого, и чтобы чада выросли человеками, и самому чтобы не оскотиниться при этом?".

Если проще:
- маммона дергает за ниточки инстинктов выживания и размножения;
- гордыня направляет сего puppet-а в русло социальной адекватности;
- а человек при этом старается улыбаться. Не кусаясь. Потому что - поди-ка, коли твою гордыню чуть что маммона норовит утопить в сортире "устроиться по ночам разгружать вагоны с углем", а въевшаяся под кожу угольная пыль пачкает белый воротничок днем, заставляя окружающих сочувственно кивать головой: "А ты так и не стал нобелевским лауреатом? Ц-ц-ц... А такие надежды подавал...".

Благо нам, что есть постные дни, и даже целые постные месяцы, когда на законном основании можно заставить гордыню вывернуть наизнанку маммону: "А я, например, пощусь! И экономлю в пост сто-о-о-олько!", то есть, когда жизненный мизер является не принудительным (унизительное состояние нищеты), а - добровольным ("Да-с! Пощусь! Хлеб, вода! А - попробуйте-ка? Что, а? А-а-а! То-то!").

Это очень далеко от мироощущения человека, постящегося "по-монастырски", то есть, либо "совсем монаха", либо человека, вообще не испытывающего проблем с маммоной. Там что-то другое должно быть, какие-то иные внутренние ощущения, но я пишу про среднюю статистику, когда деньги-таки влияют на внутреннее состояние комфорта. И когда качество пищи - влияет на внутреннее состояние комфорта. В этом случае получается интересно: притормаживая собой, своим таким привычным к разного рода "вкусняшкам" телом, страсти (не давая злорадствовать тем, кто ждет нашего унижения. Не давая злорадствовать - смирением с Богом: "Он велел поститься - я пощусь! Остальное пофигу!") мы как бы "ловим их, страсти, в себя и - умерщвляем".

Мизер, мизерный мизер если привыкнуть смотреть только на себя и за собой. Если представить - сколько людей одновременно постится в Великий Пост, то картина будет более масштабной: это как Гольфстрим, на полтора месяца скованный льдом. Или - Ниагарский водопад, замерзший вдруг. "Стоп-зло", включенное частью человечества на определенный промежуток времени.

Зачем это надо - могу только догадываться: Господь так управляет миром. Предположим, Россия отпостилась, образовав вакуум размером "сто миллионов душ помноженное на полтора месяца", а Господь взял, да и поместил в этот вакуум каких-нибудь американских ученых, изобретающих лекарство от СПИДА, и они - раз! - и озарение! Просветление! Таблица Менделеева! Сами - не постились, не молились, вообще Бога, может, и знать не хотят, но - Богу надо! Срочно! Лекарство от СПИДа! И Он берет от России накопленное нами за великий пост "устранение от жизни" и конденсирует до степени "эврика!".

Сложно объяснять то, что является по сути плодом писательских фантазий, забазированных на изучении жития святых: был, например, такой случай - по молитве святого как-то раз Господь погасил пожар целого города, а когда через несколько столетий враги решились потревожить его мощи - страшное пламя вырвалось из раки и пожрало врагов. Аккумулятор, средство перемещения катаклизмов по линии времени - фантасты просто так ничего не изобретают, они "плагиатят Господа". Нам на радость. Однако...

Однако - к теме: пост - это накапливание энергии сознательного отторжения от инстинктов. Молитва - это сознательное направление этой энергии к Троице (а не к Вицли-пуцли, из дерева вырезанному), и пара "пост-молитва" является точкой присоединения Бога Живого к духам злобы, с которыми мы спаяны намертво самим образом жизни. Когда мы умираем - мироздание продолжает идти своим путем. Это означает, что все наши связи с маммоной, гордыней, блудом, злобой, раздражением - остаются. Из них только "выпадает" наше тело. Душа как была к ним привязана, так и остается привязанной - через плоть, то есть: наследственные права, авторские права, дети, внуки, коллеги по работе - когда еще это все канет в Лету? Не так давно писала про своих предков-помещиков: они, безусловно, в гробах. Где-то похоронены. И они, безусловно, когда-то жили, коли уж есть такое тело, как "Ольга Кузнечик", оно ж не из-под куста выползло, равно как "не оттудова же" и тела тех, кто непосредственно родил это тело.
И сам факт того, что я жива - уже и есть связь по плоти с огромным количеством давно забытых людей. Я их не знаю, но я - именно их связь с миром живых, в том числе и с нечистыми духами, в которых пребываю.

Коротко: тело - да, выбывает из Небесной войны "смирить гордыню маммоной, вывернуть маммону наизнанку гордыней, впрячь блуд в смирение с необходимостью уступать другим дорогу", но душа как была в ней - так и остается через плотские связи. У монашествующих, чьи плотские связи рвутся самим "образом смерти еще при жизни", связи с Небесной войной проходят "по верху", через Господа, через полное отречение от своей воли - они и при жизни имеют одно оружие: любовь к людям и веру в милосердие Бога, этим оружием они улавливают гордыню, уничтожают блуд, и низводят в ничто власть денег (есть что-то более сильное, более интересное и привлекательное).

Нас, мирских, по смерти ожидает нечто, что принято называть "воздушными мытарствами": плоть дергает душу туда, куда она привыкла "дергаться" при жизни. Классический пример: алкоголик, привыкший обретать покой в спиртном. Через тело и ЦэДваАшПятьОАш. А затем - похмеляться, чтобы балансировать гнев Божий (тошноту и головную боль) опять же химией, убиваясь в телесность.
Таким объясняют, что смерть будет сплошным похмельем, где просто нет возможности
всунуть между гневом Божиим и человеком ничего физического, типа пивасика.

Чревоугодников ждет не менее печальная участь: душа привыкла к эндорфинам, она намертво связана с телом, она не умеет радоваться чему-то другому, "воздушному", типа пения соловьев, и - куда совать котлеты? Наши просвещенные предки имели обычаи приносить на кладбища еду, и, коли уж есть с покойником связь по плоти, то и подавать ему такое вот "языческое" приношение: покушать рядом, поплакать, глядишь, душа и упокоится.

Души тех, кто при жизни привык "упокаиваться" запахом ладана и пением певчих, будут ждать церковного поминовения, и благо тем, кто похоронен на кладбищах с действующими церквями.

А нас, современных, ждет странное: душу нашу будут по утрам истяжать звуком будильника и потугом: "Арбайтен! Арбайтен! Шнель-шнель!", в обеденный перерыв - "второй сигнальной", подавая воспоминания о курицах гриль, красном вине и сыре (отличный образ подал Р.Л.Стивенсон в "Острове сокровищ": "А нету ли у вас кусочка сыру?!"), а по ночам будут являться призраки родственников, спрашивающих что-то очень им важное и нужное, а - у нас не будет под руками мобильника, чтобы послать смс-ку с ценными указаниями, и они будут плакать, и рыдать: "Ну, отве-е-еть! Что же мне дела-а-ать?!".

А мы, современные, будем просто лежать в гробу и терпеть вот эти наваждения. Не имея возможности реализовать все то, что привыкли делать в жизни. И собственным, лежащим в гробу, телом, будем тормозить - маммону, чревоугодие, блуд, злобу, гордыню.

И благо тому, кто в пост приучает себя именно к таким перспективам. По крайней мере, по средам, пятницам и привычным "долгосрочным" постам мы не будем особо страдать, поскольку - ну, привыкли, что весной "Да-с! пощусь! Хлеб и вода!".