Иваныч

Сильников Алексей Иоаннович родился в деревне Интеркомовка. До переворота это было село Спасское, но после красного террора, гражданской войны, голодомора и коллективизации количество жителей значительно сократилось. Дома, в которых никто не жил, где отсутствовал хозяин, ветшали и саморазрушались.

Вооруженные револьверами временные властители совещались какое имя присвоить населенному пункту, хотели назвать Коминтернов, но при голосовании с перевесом в один голос победило нынешнее название.

Через два дня после того, как местный священнослужитель с окладистой белой бородой нарек отца Алексея библейским именем Иоанн, его НКВД-шники отправили в места, не столь отдаленные – то ли ближе к Соловкам, то ли ближе к Колыме – откуда пока еще в деревню никто не возвратился.

Когда у местного сотрудника спросили:

- За что батюшку?

Он ответил:

- Чтобы вместе с другими попами усердно молился за советскую власть и коммунистическое руководство страны.

На самом деле в проповедях и беседах с прихожанами настоятель церкви, с которой большевики содрали кресты и колокола, пояснял, что все коммунисты преданы анафеме, их главный сатанист уже горит в аду, а его подручному – нынешнему главарю сатанистов жариться на сковороде со спиртным зельем.

Вступаться за священника не стали, понимая, что себе дороже. – Многие помнили, как красноармейцы травили газами крестьян.

Имелся в деревне еще один примечательный селянин. Он специализировался на вишнях, сливах, яблоках. Его ароматные высококачественные плоды знали все окрест. За фруктами к нему приезжали из близлежащих городков. Позже его сравнивали кто с Мичуриным, кто с Тимирязевым, но он никаких своих наблюдений и достижений не публиковал за неимением свободного времени. Когда пришла разнарядка, местная тройка без колебаний определила его семью, как зажиточную и, не дозволив взять даже теплые вещи, отправила по этапу. Говорили, что его семью вместе с другими мироедами отвезли в товарном вагоне до какой-то сибирской реки, а дальше на баржах сплавили на север. Поговаривали также, что мало кто выживал во время самого переселения.

Как началась война отец Иоанна сразу пошел в райвоенкомат и далее на фронт и на него быстро пришла похоронка, но мать продолжала его любить и надеялась, что он вернется. Некоторые матери, солдатки ей даже в тайне завидовали, так как не получали ни писем от мужей, отцов, сыновей, ни известий от советской власти, а некоторым пришло извещение: пропал без вести.

У матери Иоанна хватило ума взять документы, чуть одежды и еды и, заколотив двери избы крест на крест досками, отправиться на Восток с сыном и младшей дочерью.

На поезда и машины беженцев не допускали, и часто рассматривали, как паникеров. – Мать показывала похоронку и говорила, что идет в какой-то город к сестре, которая обещала устроить на работу на завод. Проверяющие повторяли, что запрещено, но все же со скрипом пропускали изнуренную молодую вдову с детьми.

Их чуть подкармливали в попутных населенных пунктах. Дважды предлагали останься. Но мать, вспоминая, как над головой бороздили синий небосвод самолеты с черными крестами, лишь качала головой из стороны в сторону.

Так они добрались до Волги и осели в рыболовецкой артели. Мужикам-артельщикам райвоенкомат дал броню, и они трудились днем и ночью под лозунгом все для фронта, все для победы. Мать Иоанна тоже впряглась в бесконечную работу без сна и отдыха. Рыбаки говорили:

- Если немец приблизится, мы в лодки погребем на другой берег, нам нечего терять, кроме рваных сетей.

В основном рыбу солили, при хорошей погоде мелкую вялили. По спецзаказу - коптили. А свежей - снабжали близкие госпитали и детские учреждения. Фашисты не раз бомбили артель. Потери в лодках восполняли местные умельцы-судостроители. Людские потери восполнялись негодными к строевым инвалидам – один без левой руки греб одной правой отменно – всем направленным находилась работа.

После войны мать Иоанна решила остаться здесь, в том месте, которое спасло жизнь ее семье от голода и холода.

Дочь вышла замуж за отслужившего срочную службу жизнерадостного вихрастого тракториста из соседней деревни и перебралась туда, обрела свое счастье и принялась работать дояркой на скотном дворе.

Иоанн круглый год развозил свежую и соленую рыбу по окрестным поселениям. В его распоряжении имелись две лошади и три повозки. Обеспечивал он свежей рыбой и совхоз, который в свою очередь по договоренности снабжал артельщиков зерном и мукой.

Через год после того, как дочь родила второго ребенка, мать умерла от рака. Она никогда не жаловалась на здоровье или какие-либо боли.

Горечь утраты любимейшего человека не давала сыну покоя, он не находил себе места. Иоанн принял решение уехать из артели, где все напоминало о преждевременно ушедшей матери.

В родной Интеркомовке его никто не ждал, их отчий дом мог сгореть, рухнуть или, если был жив, заселиться новыми постояльцами, коим хватало и своих проблем. Поэтому Иоанн решился отправится в большой город, где, как поговаривали, работа всегда найдется.

При расставании председатель артели сказал то что Иоанн слышал от артельщиков многократно:

- Если кто-нибудь предложит тебе выпить, знай, что вольно или невольно этот человек желает тебе зла. Ты же слышал, как это бывает на воде – в пьяном виде бултыхнулся с лодки, запутался в сетях и поминай, как звали.

Иоанн простился с поставившими его на ноги людьми, которые на всякий случай снабдили его бумагой, что он послан в город ну учебу.

Несколько раз он видел поезд, зеленые вагоны которого буксировал черный паровоз, испуская клубы сизого дыма. Теперь же он сам стал пассажиром. Он не мог даже дремать под стук колес. Многое ему казалось в диковину. За окном, как в кино, мелькали поля, леса, реки и изредка убогие поселения. - Он не знал, что в каждом вагоне имеется туалет и справлял нужду в пристанционных туалетах, когда поезд останавливался.

Когда состав около полудня прибыл на конечную станцию, Иоанн покинул вагон последним по рекомендации проводника в черной униформе. Верхнюю губу железнодорожника украшали пышные чуть с сединой усы.

Вокзал также поразил приезжего, который даже не представлял, что могут существовать подобные громадные сооружения, источающие мощь и силу.

Выйдя на просторную привокзальную площадь, он впервые увидел голубой трамвай с дугами наверху, которые иногда сыпали мелкими желтыми и лазурными молниями, соприкасаясь с натянутыми проводами.

У щита с наклеенными центральными и местными газетами стояли двое средних лет мужчин, знакомясь с последними летними новостями.

Иоанн принял их за местных жителей и произнес:

- Извините, не подскажите ли – где можно устроиться на работу?

Ближний к нему мужчина чуть улыбнулся, похоже, он радовался тому, что может помочь страждущему незнакомцу:

- Идите в ЖЭК, там всегда разной работы полно.

Второй мужчина сказал:

- В ЖЭКе сплошные взятки. – Идите лучше на честный труд – на стройку.
Первый ответил:

- Если вы каменщик со стажем, на стройке будете получать хорошо, а если станете разнорабочим, то полбатона и бутылка кефира покажутся праздничным обедом.
Второй уже примирительное поведал?

- Зато на стройке обеспечат местом в общежитии.

На что первый подвел черту:

- А в ЖЭКе через некоторое время комнату дадут со всеми удобствами. – Идите вон по той улице, куда сей час повернул трамвай и по правой стороне увидите на одном из домов табличку – ЖЭК.

Увлеченный жилищными перспективами Иоанн заспешил туда, где скрылось рельсовое чудо и вскоре распахнул массивную дверь с вензелями.

В коридоре заведения через полуоткрытую дверь слышались звуки речи.

Соискатель вошел в дверь и сказал:

- Здравствуйте.

- Что вам нужно молодой человек? – спросил его женский голос.

- Можно ли к вам устроиться на работу?

- А что ты умеешь делать? – спросил мужской тенор.

Иоанн вспомнил, что умеет грести, умеет косить, умеет лошадь запрягать и выпалил:

- Я все умею.

Мужчина оживился:

- Сантехник – на вызове. Вот только что поступила от уважаемых квартиросъемщиков заявка: засорилась канализация. Если устранишь и все будет в порядке – примем на работу. Паспорт есть?

- Да.

- Как зовут?

- Лехой или Иванычем.

- Вот тебе бумага с адресом аварийной ситуации на четвертом этаже. Справишься с данным заданием, сразу возвращайся сюда – оформим за милую душу. А теперь ноги в руки и ускоряйся.

Такие слова, как сантехник и канализация, Иоанн слышал впервые, но что оставалось делать? – Взялся за гуж не говори, что не дюж.

Прохожие помогли добраться до указанного адреса.

У причитающих в квартире женщин он спросил:

- Что случилось, как это все произошло?

Наперебой ему стали объяснять, что вечером все было нормально, а кто-то ночью пошел в туалет и проявилась проблема, а утром унитаз переполнился и они не знают, что делать с этим бедствием.

- Показывайте, - попросил Иоанн.

Его провели в туалет, и он впервые в жизни увидел унитаз. Это белое красивое блестящее изделие показалось ему богатством и совершенством. Он попросил ведро и маленькую кастрюльку, отчерпал сколько мог желтой воды их большого отверстия, засучил рука на левой руке и сунул ее в нижнее отверстие. Далее кряхтя и сдвигаясь вкруг обнятого им унитаза то в одну сторону, то в другую он совершал какие-то не видимые жильцам манипуляции. Наконец он застыл и вынул левую руку из нижнего отверстия.

Он поднял руку, и все уволили грязную розовую тряпку. Иоанн поднес ее к носу, смачно понюхал и искренне удивился:

- Вы что сюда еще и, - он сделал паузу, подбирая выражение для хороших людей, - какаете?

У жильцов слов не нашлось, они смущенно кивали головами.

С седой прической самая старшая из женщин предложила:

- Давайте проверим, дерните за эврику.

- За что? – спросил новоиспеченный сантехник.

- За шишечку, что на цепочке возле стены.

Иоанн потянул чугунную окрашенную в серебряный цвет ручку, и водная стихия, первоначально заполнив унитаз наполовину, принялась беспрепятственно уходить в неизвестном направлении.

Общее ликование жильцов квартиры не дало ему времени поразмышлять над изумительным чудом.

Седая женщина тут же на дисковом коричневом телефоне набрала ЖЭК:

- Мы жильцы из такой-то квартиры премного благодарны вам за оперативную и качественную помощь в части устранения засора канализации.

После выслушанного по телефону, она повернулась к сантехнику:

- Вас срочно ждут в конторе, а вечером просим зайти, мы угостим вас чаем с пирогами. Простите, наш благодетель, как вас зовут?

- Зовите меня Леха.

- А по отчеству?

- Обычно меня звали Иванычем.
 
- Хорошо, Иваныч, ждем вас к чаю.

Особого ничего не произошло. Просто начальнику ЖЭКа захотелось быстрее до окончания рабочего дня оформить юркого вундеркинда-сантехника, чтобы его кто-либо не перехватил.

Ежедневно, узнавая новое о своей новой работе, Иоанн выполнял все задания и славился у жильцов тем. что не занимался вымогательством, однако, если его благодарили, засовывая в карман трешку он сильно не сопротивлялся.

Однажды в ожидании какой-то представительной международной делегации от ЖЭКа потребовали скосить газон у здания райсовета. Механическая косилка забарахлила – толи масла было мало, то ли бензин оказался не той системы. Специалисты механизаторы с умными знающими лицами то карбюратор продували, то искру искали, всячески ругая подконтрольную им технику.

Узнав о заминке Иоанн зашел в хозяйственный магазин, купил косу, отбил ее, поправил и пошел косить. Прохожие останавливались посмотреть на его движения, от которых распространялась сила, умение и красота. Получилось, что через два часа нескошенным остался клочок, на котором находилась непослушная газонокосилка и механизаторы, что шаманили над ней.

Как раз в именно этот день к начальнику ЖЭКа пришла представительная делегация жильцов, которые жаловались на своего управдома, утверждая, что он ничего не может делать, не опрокинув стакан, а после второго стакана опять ничего не может делать.

И тогда начальника ЖЭКа озарила мысль, что Иоанн, ни единожды не замеченный в дружбе с зеленым змием, может стать управдомом. На предложение Иоанн ответил, что ему все равно.

Теперь уже его никто не звал Лехой, все звали уважительно – Иваныч. И он обрел любимую работу.


Рецензии