Дорога к родным могилам

               
    Умирают камни и умирают звёзды. Высыхают моря, а цветущие земли превращаются в пустыни. Материя слишком хрупка для вечности, даже для едва уловимой её части, для мимолётного мгновения.
    Материя погибнет, но душа продолжает жить. Ею дышат звёзды и камни, моря и песок, огонь и даже ничто, разделяющее Вселенной.
    Душа незрима и всеобъемлюща. Она есть в любой момент времени, в любой точке пространства. И она будет всегда. Даже когда умрёт пространство и потеряет смысл время.
    Одним из таинственных и загадочных событий в жизни человека является смерть. У каждого она своя единственная и неповторимая, и чего скрывать, страшно становиться за свою собственную смерть. Какой она будет? Что случиться? Человек не может противостоять высшим силам, если таковые существуют, к своей смерти. Для каждого из нас смерть – событие чрезвычайной важности. Такое происходит, не боясь можно сказать, раз в жизни. В соответствии с этим смерть - нечто торжественное, подводящее как бы итог, юбилей юбилеев. Хотелось бы видеть в смерти и подведение итогов, и красивый уход, и собственно, некое закругление смысла, и логику, соответствующую прожитой жизни, чтобы жизнь плавно и логично перетекала в смерть.
Но, как оказывается, такое происходит нечасто и только тогда, когда повезёт, либо человек готовиться к «юбилею юбилеев» - помнит о смерти. А обычно самое важное событие в жизни – умирать – застаёт врасплох. Ещё хуже, когда в это событие врываются факторы, ломающие её уникальную интимную суть. Необъяснимые стечения обстоятельств, страшные звенья событий, затмевающие своей непостижимостью сам факт смерти конкретного человека.
     Каждый час, каждый миг в мире умирают люди. Это явление нельзя отрицать, а значит, нельзя и пугаться его. Это просто обычный, естественный процесс: вечное обновление всего. Надо суметь увидеть красоту в этой естественности. Увидеть и испытать восторг и тогда… тогда не будет никаких страхов, не будет пугать даже собственный печальный и скорбный конец, который всё равно рано или поздно придёт ко всем нам. В  своё время,  если выпадала возможность, я посещал и ходил по городским, и деревенским  кладбищам – городам Мёртвых. Я мог ходить часами между кованых железных крестов и каменных надгробий, перемешивающихся с деревянными крестами и надгробными тумбами со звездочками, где спят вечным сном мудрые и глупые, богатые и бедные, виновные и невиновные, бывшие и бывшие настоящие, всматриваясь в фотографии тех, кто жил на земле, размышляя о бренности бытия. На кладбище можно прочесть всю историю города, деревни. Кладбище как телефонная книга, на нём нет вымысла, как правило, всегда точная дата рождения и абсолютно точная дата смерти.
Кладбище–такое же человеческое изобретение, как и многое приду-манное им. Человек приходит на кладбище, чтобы помянуть своих родных и тех, кто навсегда освобождён от плена земного притяжения, тех, кого нет рядом с нами, но память о ком греет наши души и заставляет задуматься о   вечном.
     На Радуницу 17 апреля загорятся миллионы свечек на кладбищах в память о тех, кого нет рядом с нами, но память о ком греет наши души и заставляет задуматься о вечном. Маленькое пламя у надгробья – как знак на границе двух миров, как пункт, где сходятся взгляды душ. Тех, которые пока что воплощены в живой блеск глаз, и тех, что навсегда освобождены от плена земного притяжения.
Нам необходимы эти минуты, когда мы остаёмся один на один с па-мятью о бесконечно близких нам людях, которые с высоты своей молчали-вой недосягаемости одной только памятью о себе делают нас более терпе-ливыми, рассудительными и мудрыми. Наши цветы, наши слёзы нужны не им – нужны нам самим для того, чтобы растаяла оболочка очерствелой от серого повседневного быта души, чтобы, содрогнувшись, мы ужаснулись, осмыслив глубину и неповторимость собственного греховного существо-вания, чтобы, наконец, почувствовали себя человеком.
     В этот день склоняют головы перед памятью всех, ибо перед лицом смерти все мы равны. И те, кто шёл на гибель ради идеалов, в которые верил. И те, кто в страданиях распрощался с жизнью в одиночестве казённых больничных палат. И те, кто стал жертвой несчастного трагического случая. Сегодня для нас они не герои и не преступники, не известные деятели или бомжи – просто бывшие соседи по Земле. Просто чьи–то сыновья и дочери, матери и отцы, смерть которых принесла слёзы и горе в дом.
     И прекрасно, что в этот день не слышно маршей и салютов над могилами. Они заглушают память. Настоящая боль склоняет к одиночеству и внутренней сосредоточенности.
     Родительскую субботу в православном мире знают все, может кроме малолетних детей. Её почитают и верующие, и атеисты, как день поминовения родителей. Даже те, кто отрицает понимание смерти, как временной разлуки с близкими, приемлют непрерывность духовной связи с усопшими родичами. Принято говорить, что умершие живы, пока о них помнят живые.
    При посещении кладбища склоняют головы перед памятью всех, ибо перед лицом смерти все мы равны: и те, кто сознательно шёл на гибель ради идеалов, в которые он верил, и те, кто мученически с жизнью распрощался в одиночестве казённых больничных палат, и те, кто стал жертвой нелепого трагического случая. Сегодня они для нас не герои и не преступники, не известные деятели и бомжи – просто чьи-то отцы и матери, сыновья и дочери, смерть которых принесла горе и слёзы в дом.
    Боль утраты и боль переживаний по умершим близким людям, по-степенно перестаёт быть такой острой. Но она не исчезнет навсегда: нет-нет, да напомнит о себе. Человек без этой боли всё равно, что без памяти и прошлого. Бесцветна и тускла его жизнь. Он силён своей памятью и верностью к тем, кого любил. То, что когда-то было, и уже нет, сниться не как воспоминание и сожаление, а как настоящая единственная реальность. Так часто бывает с любимыми, безвременно умершими людьми: их уже давно нет, а во сне они ещё живы, будто и не случилось несчастье, будто всё само продолжается, течёт по нормальному, положенному руслу жизни, как и следовало, если б не смерть.
    Не забывайте дороги к родным могилам. Идя по ней, вы возвращаетесь не в прошлое, а к себе – в настоящее, искреннее, правдивое и мимо-лётное перед бездной вечности.
                Василевский Валерий Александрович