Дорога в небо. Глава IV

«Петля Хмелевича»
       
Кончался курортный сезон на Черноморских водах, но не кончалась Женькина жажда любовных приключений по возвращению в школу. Кое-кто, кто был обойдён мужским вниманием организатора по внеклассной работе, информировал Районный отдел народного образования о «неэтичном поведении товарища Хмелевича во время пребывания в должности начальника  пионерского лагеря».
Разумеется, ещё в первую поездку, его вызвала «на ковёр» Роза Григорьевна, курирующая соблюдение «Морального Кодексы строителей коммунизма» среди учительского персонала школ района. Войдя в кабинет, Женька по-военному представился:
       - Роза Григорьевна, по вашему приглашению Евгений Хмелевич прибыл!».
       - Евгений Андреевич, вы не в армии. Садитесь. И, чтобы вы поняли зачем я вас вызвала, почитайте, что о вас пишут коллеги по пионерскому лагерю, - она протянула ему исписанный лист бумаги. То, что читал Женька, настолько соответствовало истине, что он счёл излишним отпираться.Его стремительный мозг моментально, как в кабине истребителя, принял решение - «Атаковать!».
        - Роза Григорьевна, голубушка, - заговорил Женька, - то, что здесь написано не всё. Здесь только обида обделённых дам, а было и другое. Его не могло не быть, потому что, как говорили древние:
                «Взгляни, ведь любовью наполнена юность любая,
                А старости игры любовные не подобают.
                Ведь если ты смолоду счастье любви не познала,
                Твоя быстротечная юность напрасно пропала».

         Роза Григорьевна, эта прекрасная дочь рода Израилева, которой уже давно не надо было заботиться о сохранении «девичьей чести» и «чистоты», посмотрела на Женьку своими влажными чёрными глазами, встала, прошлась молча по кабинету, и, будто от палящих лучей Женькеных глаз повернулась к нему спиной. Стан её покачивался, как тросник над водой. Шея изгибом напоминала белоснежную лилию. От неё исходил лёгкий запах жасмина. Она выгнула спину, закрыла глаза и поднятыми высоко обеими руками стала разглаживать волосы. Она, словно, говорила:
       - «Посмотри на меня. Посмотри на моё лицо. Оно безупречно. Взгляни на моё тело. Оно совершенно. Бог создал всё это для нашего удовольствия. Для тебя, Евгений, я - это приглашение в рай».
 
        Женьке всё стало ясно.
Он решительно подошёл к Розе, сжал её так, что она едва прошептала:- «Дверь. Закрой дверь», - и тут же обвила шею Женьки лианами своих рук....

С того чудного мгновения Женька прибрёл в лице Розы Григорьевны высокую покровительницу и все его любовные похождения проходили безнаказанно. Когда в минуты свиданий Роза спрашивала:
- Женечка, тебя что Нинка присушила к себе? Или привязала? Она же на двенадцать лет старше тебя! Какого хрена ты держишься за неё? Ни детей, ни плетей, а ты носишся с ней, как дурень с писанной торбой.
- ПРИСУШИЛА. Но ты сама знаешь - не люблю её как женщину...
Роза, горячая любовница Евгения, как-то недоумевающе смотрела своими умными влажными, как у тёлочки, глазами, и усмешка сожаления скользила по её прекрасному лицу.
- Тяжело тебе, голубчик, - с чувством говорила она, и нежно целовала.

Небо у Женьки отняли.

Вторая страсть его - ЖЕНЩИНЫ, к которым он чувствовал слабость. Их отнять было невозможно. Перед ними он был ловеласом. Когда он разговаривал с ними, особенно молоденькими и красивыми, он словно преображался: был необыкновенно галантен, весел и разговорчив и очаровывал вниманием и любезностью. Он всецело переключился на молодых. Он с мастерством охотника затравливал кроткое, доверчивое создание, играя на струнах её отзывчивого, благородного сердца и будя в страстной девушке чувственные инстинкты. Всё это было. И эти горячие речи, и о служении ближним, и возмущение людской подлостью, и игра в благородство... Это тонкое, ловкое ухаживание, разговоры о родстве душ!...
Сколько бы это продолжалось? - одному Богу известно.

Надо же было такому случиться - Женька влюбился!!! Да в кого?! - в девятиклассницу, Светочку Сикорскую! Не умея сдерживать свои страсти, он преследовал её повсюду. И, когда она согласилась прийти к нему на свидание и пришла, он сказал ей:
- Светочка, разве ты не понимаешь?
- Чего не понимаю?
- Что я безумно люблю тебя! - медленно, с трудом выговаривая слова, произнёс он.
Прошло несколько мгновений, показавшиеся ему бесконечными.
И, наконец, точно подразнивая его, Светочка сказала:
- Вы слишком впечатлительны, Евгений Андреевич. Вы немножко увлеклись мною... Это я знаю и этому верю... А вам кажется, будто уже вы безумно любите... Это мираж... Лучше останемся по-прежнему добрыми друзьями.

Женька не верил своим ушам. Ему, которому никогда отказа не было, получил от девчонки! На него было жалко смотреть, так он сник, запил без меры, закурился сигаретным дымом, ходил, как в воду опущенный.
И когда его друг как-то сказал Женьке:
- Ты, Жека, нашёл своё место в жизни. Живи и радуйся!
Он с какой-то грустью посмотрел на него, и сказал посдеднее, как оказалось, в своей жизни:
- И это моё место в жизни? После того, как я был выброшен на помойку и отвергнут в любви?

На следующий день страшная весть постигла всех, кто знал его, - Евгений Андреевич Хмелевич, сложив руки, как орёл крылья, бросился с Высоты к Земле.