Глава 27. Градус Пера и Пеликана

Глава 27. Градус Пера и Пеликана
26 апреля 2014 года
Я решил сводить Соню в хороший ресторан, и мы встретились на Арбате, рядом стояла высотка Lotte Plaza, и я знал, что там, наверху, – отличный ресторан «Калина». Наступила ранняя весна.
Мы стояли в метро «Смоленская», я нашел ее взглядом.
К ней клеились молодые люди, любезно скалясь в ответ на ее обычную улыбку. Оба были ниже ее, и она что-то им говорила, потом протянула руку, один из них взял ее и пожал.
Он увидела меня, сказала им:
– Пока, – и подошла.
– Так, Соня, ты понимаешь, что мне все таки досадно наблюдать флирт своего Вечного Друга, в тот момент, когда он должна уделять время мне?
– Ну да, – сказала она, улыбаясь, мы подошли к эскалатору. – А можно, ты познакомишься с кем-то, и будет 1:1.
И как раз, как бывает именно и только в такие моменты, перед нами на эскалатор поднималась очень высокая брюнетка, ростом под 185 сантиметров, на тонких ногах, в теплых колготах, открытых короткой юбкой. Она пряталась в красном пуховике и была очаровательна.
– Вот с ней, – сказала Соня, предвкушая провал, – скажи ей, что я твоя сестра.
– Хорошо, но она выше меня на полголовы.
– И что с того? Она тебе нравится же! Такие нравятся всем.
Соня не была провокатором, она искренне хотела сравнять счет, она же не догадывалась, что подбирает мне безнадежный вариант, но хорошо, я вспомним Лану. 1-1 уже есть. Во мне говорила ревность, подумаю потом, как тут сместить акценты, на правильную Вечную Дружбу.
Мы встали на эскалаторз красавицей:
– Девушка, простите, мы ищем с сестрой ветеринарную клинику.
Красавица обернулась, улыбнулась, я вдруг понял, сейчас будет 2:1 в мою пользу, и она сказаласказала с акцентом, глянув на улыбающуюся своим житейским обстоятельствам «сестру»:
– Я бы вам помогла, но я сама хотела спросить у вас…
– А что, простите?
– Я приехала из Польши, мне нужна нострификация диплома, я врач и хочу работать в России. Я понял, откуда акцент.
– Тут есть центр, у меня адрес, но я не найду улицы.
– Мы вам поможем, – да, Соня? – сестру зовут Соня, меня Константин, а вас?
– Мальвина.
 Издевается, подумалось, я Буратино? Но вовремя осекся, вспомнив, как февралем раньше, дал я дал закурить сигарету пьяной высокой девушке и записал ее номер под именем «Волга», она так представилась. Я напоследок сказал, вспоминая реки: «Зови меня Амуром», она, лишенная чувства юмора, обиделась. А Волга была одной из телеблизняшек, и я ей был симпатичен, такое бывает в моих февралях…Так что:
– Хорошее имя! – Мы поднялись. – А вы есть в соцсетях?
– Да. Конечно, я покурю, я же врач, – мы вышли, я тоже достал сигареты, Соня стояла рядом, она улыбалась, я чувствовал фальшь.
– Вам куда?
– Поварская улица.
– Ах, ну конечно, – я пояснил, – а вы оставите номер?
– Я вообще-то замужем… Но здесь буду месяц. Я буду рада, если мы сходим куда-то, если у сестры есть молодой человек. Будет совсем отлично. Вы, кстати, очень похожи – глазами, и скулы высокие, – сказала она правду. – Вы позвоните мне вечером?
И мы пошли.
– Ты хотела счета 1:1, ты рада?
– А можно, ты не будешь ей звонить?
Мы зашли в «Lotte Plaza», сели в лифт, доехали до «Калины».
– Я знаю, – сказал Соня, – ты хочешь солянки, и вина бокал – два?
– Угадала.
Солянки не было, мы взяли щи и болтали.
Коренная москвичка, уже давно не стесняясь трясущейся руки, попробовала:
– Неплохо, а щи ты знаешь, что раньше делали газированные? У мамы куча старинных книг по готовке.
– Это как? Удивился я.
– На квашеной, именно настоящей квашеной капусте, они бродили дней десять, и их прятали в погреб. Я думаю попробовать, начать с большой бутылки от колы?
– Хорошая мысль, черт возьми.
– Я научилась делать солянку, та, в «этой твоей Чарке» была из трех видов рыб. И там были кости. Я делаю так. Беру две банки кильки и банку маслин, лимон. Кетчуп, картошки и моркови, и пакет сладкого перца, ну порошок, и огурец, соленый, половинку. У меня выходит на все двести рублей, я режу, смешиваю и варю.
– И как?
– Отлично, мой брат съедает все.
– Щи да, отлично, – я согласился, – строго держись рецепта, а то мало ли, брат два литра выпьет, раз он столь прожорлив…
И мы продолжали. Мы взяли еще что-то, я не мог отказать услужливому официанту.
Рядом за столом сидели двое мужчин, пили вино, среди бела дня. И они обсуждали карнавал в Венеции. Один из них, ему было лет тридцать, вернулся оттуда и делился впечатлениями, я слышал обрывки фраз.
– Маски там продают повсюду, я не покупал, но маски и костюмы – потрясающи.
Они часто оборачивались на нас, и тема беседы явно касалась наших скромных персон, хотя говорили они о другом.
– Пожалуй, это градус пера и пеликана. Пеликан, кормящий птенцов, символизирует Христа, я вижу окормление.
– Согласен с вами, я тоже вижу миссию и эту невысокую степень.
– Кстати, и спутник, его можно отнести к нам?
– Нет, он обоерукий, – я вздрогнул, они это заметили.
– Ну и что, такие следуют пути левой руки.
– Обоеправые, амбидекстры?
– И амбидекстры, и амбисинистеры, обоелевые, тоже, – он замолчал видя, что я вполоборота слушаю его.
Я понял, что он даже не смотрел на наши движения и руки, ему было достаточно взгляда на нас, как тем, кто тянулся ко мне просто по фотографии. Возможно, наблюдателю хватило стиля разговора, он слышал пару обрывков, мы говорили о событиях в ее детском саду и смеялись.
– Да, и обоерукие тоже, тебе же неведом состав капитула.
– Она не давит на него, она внушает правду примерами.
– Может, он просто влюблен?
– Нет, или пока нет, он именно в состоянии послушника. Но если внушит любовь, то он станет на верный путь, так тоже становятся.
– Хорошо, что мы строим здание по биологическому принципу, у нас смысл инициации женщины врожденный, а не наносной, как во Франции, женщины-левши могут занять видное положение.
- мне пора, - и старший положил на стол с десяток пачку красных купюр, тебе абсолютно необходтио отдохнуть, возьи тут себе лучшего вина, пей,, это кровь наша. И потом купи себе лучшую женщину, - она станет плоть наша.
- со вторым послушанием значительно сложнее, вы же знаете, жена прилетел из Кореи.
Старший на долю секунды сдвинул брови, потом рассмеялся, - ослушание, чтож, мы рождены сводными.
- хорошо, скажу ей, что… что…
- вот сиди и думай.


 Он говорил, почему-то не стесняясь нас совершенно, почему? Наверное, понял я, он знал, что попадает в точку, и это была вводная часть, перед личным общением.
Другой подал ему руку, левую. И они распрощались.
Мы вышли на балкон, взяв пледы. Он тоже вышел. На вид ему было лет пятьдесят с небольшим; он шагал широкой, слегка развинченной походкой; лицо его было окаймляли косматые бакенбарды, а в тускловатых серых глазах время от времени вспыхивали огоньки. Губы его плотно сжимали толстую сигару и непрестанно двигались, то круговым, то из стороны в сторону, меж тем как глаза холодно и проницательно изучали новых пришельцев. На нем был светлый костюм из теплого ворсистого сукна и полосатая рубаха с отложным воротником. Под мышкой он держал большую бухгалтерскую книгу.
– Можно я разлучу вас с вашей спутницей? И они с Соней тихо беседовали. Он протянул ей что-то, но левая рука уронила предмет на пол. Потом, под конец, он говорил явно обо мне. Они смотрели на меня, нет, одинаково за меня, куда-то влево, и с одинаковой полуулыбкой… А Соня, Соня кивала, – послушно.
Предмет покатился ко мне, это было кольцо, изящное, дорогое? Не знаю, очень простое, с крупным голубым камнем, огранкой в ромб, указывающим вперед, и все. Я поднял его и подал джентльмену.
– Это теперь принадлежит ей, – он, не переставая улыбаться, встал и пошел рассчитываться, он не вернулся больше.
– О чем вы говорили?
– О том, что у него все не очень хорошо, и он хочет отойти от дел.
– От каких?
– От благих, как он их назвал, но я не поняла.
Я коснулся ее шеи, и упрекнул, слегка улыбаясь и глядя за нее:
– Ты лгунья.
– Нет, он ждет главной встречи в жизни, и ищет, кому передать свое дело, он, как и ты, и я, видит сразу, про руки.
Я все понял, очередной богатый городской сумасшедший.
– Он тоже искал в этом кафе Вечного Друга, он сказал, что им можешь стать ты, но потом.
– У тебя тут есть очень хорошая ювелирная мастерская, подогнать кольцо по пальцу?
– Да есть, а из чего сделан перстень?
– Это платина и голубой бриллиант. Я буду седьмой владелицей этого кольца. Такой неожиданный приятный подарок, я люблю старые вещи.
– Я знаю, – я подумал, что мастера на такую вещь я не решусь ей предложить. Платина тугоплавка, в подвальной мастерской ее не спаять, испортив кольцо золотом– А что он делает в этом кафе?
- а можно, я возьму тебя за руку?

Она дотронулась ладони чуть дрожащей своей рукой, я ощутил перстень и улыбнулся, мне очень везло на городских сумасшедших.
И опять темнело, опять горели огни Большого Города, и были видны и гостиница «Украина» и Сити за ней…
Она обняла меня.

…Я здесь часто «просто сидел», один, взяв кофе, иногда был вынужден слушать чужие диалоги. И часто встречал сумасшедших, объясняя сумасшествие пресыщенностью.
–Гран При Италии Формулы 1 а мы в троем с девочками, берем по Paddock Club, уже пять тысяч евро за тикет!, и потом, Неделя высокой моды в Париже, и на лошадках хочется с дочкой в Англии покататься– разъясняла пожилому джентльмену за соседним столом загорелая красавица неопределенного возраста, – а у меня на «Американ Экспресс» полтора миллиона рублей, не больше.
Она прижала груди под белой блузкой руками, и мне показалось вдруг, что они заскрипели, а я вдруг представил ее натуральной – дамой лет под сорок, несостоявшейся матерью четверых детей, седой, в морщинах…
 – Ты же знаешь, что туда пускают только представителей СМИ. Мне одна знакомая, редактор (и она назвала известный гламурный журнал), обещала сделать ксиву, за двести тысяч, что я дескать, журналист, и потом, посмотри, – она протянула бумагу, – и там шмотки, а потом этот еще гастрономический тур, и оттуда я приеду к тебе.
– Я тебя не хочу, – произнес джентльмен.
Для красавицы это было неожиданностью, она засмеялась, запрокинув голову, показав джентльмену минимум двадцать зубов из тридцати двух.
 Так смеются те, кто хорошо вложился в стоматологию и долго репетировал смех и улыбку в кругу таких же подруг. Как помним, я вынужден был делать себе зубы, и я отметил естественный удачный оттенок искусственного ряда.
– Я тебя тоже, да вас таких, – она назвала стрип-клуб на Тверской, –там как конем наделано.
– Хороший совет, слетаю туда за свежим мясом, – джентльмен задумался, – а ты, впрочем, оставайся. Только будешь в паре на разогреве новой молодухи, я ее буду трахать, вынимать член, а ты облизывать. Да, и ей добавишь руками. Я думаю, роль второго плана тебе по возрасту. Ей пофиг будет, мы же доведем ее до ручки?
У сумасшедшей скрипнула грудь, - мне показалось? -явно от возмущения.
О, эти московские размолвки…
Я пошел в туалет, в свободной кабинке вспомнил коллегу по работе, внезапно знакомую с посланиями апостола Павла.
Все ясно. Тут просто собираются богатые сумасшедшие.
Больные. А я один здоров, am I, не так ли? А может, нет денег развернуться?
Я спустил воду.