Девочка с грустными глазами

Море… Оно манило, волновало, притягивало и… снилось  Алёне почти каждый день. «Какое оно?»  - гадала тринадцатилетняя Голубоглазка с рыжими косичками, неустанно вглядываясь в  пробегающие за окном, однообразные  пейзажи Русской равнины.  «… Бурлящее или приветливое, пугающее или манящее? Понравится ли оно мне ? Понравлюсь ли я ему? Какие воспоминания останутся?»  Череда бесконечных вопросов давно мучила Алёнку.  С того самого  дня, когда мама торжественно сообщила о поездке. И вот  они -  в пути. Стук колёс и восемьсот километров отделяют их  от заветной мечты — мечты детства...

 Алёна  с малых лет относилась к невиданному доселе Чёрному морю, как к живому человеку. Во всех знаменитых фильмах и  романтических книгах про любовь было оно- Море. Во всех её снах  и разговорах подружек на улице. В мечтах, желаниях и, даже, страхах неуловимо присутствовало её  пеняще- бурлящее, бездонное синее- синее Море…
  Она всегда хотела, чтобы оно было  только её и  ничье больше. Голубоглазка не желала понимать, что море никому никогда не принадлежит. Она знала, чувствовала,  что их встреча — будет любовь с первого взгляда.
 И Алёна не ошиблась. Море отвечало ей теплом и любовью.  Качало на волнах, кувыркало и резвило, окутывало, пеленало и ласкало с самого первого дня.
 Скорый поезд «Санкт- Петербург — Адлер» привёз Алёну с мамой в страну, как казалось им, вечного солнца. Солнечный приграничный городок встретил своих странниц ранним и уже жарким утром. Чернеющие длиннющие рельсы, галечный пляж, комната без удобств, отсутствие элементарных вентиляторов не смущали ни девочку, ни её маму. Они восторгались мягким климатом, густой,  пышной зеленью, луной, яркими звёздами на   тёмном  южном небосклоне, и, конечно… Морем…
 Алёна по два — три раза в день приходила на пляж. Сначала — с мамой, а потом- и сама.  Всего пятьсот шагов. Много это или мало? Для Алёны они казались вечностью. Она и Море могли вместе проводить часами. Смотреть друг на друга, слушать, рассказывать захватывающие истории о дальних морских странствиях,   приключениях, потерянных пиратских сокровищах. В такие моменты Алёна была  похожа на  ждущую своего принца Ассоль. Длинные рыжевато- русые волнистые волосы, голубые, зовущие, полные необъяснимой грусти, глаза. Часто девочку запоминали именно по её необыкновенным глазам, (за что она и  получила своё прозвище — Голубоглазка).
От незнакомца в шляпе, с  кучерявыми до плеч волосами, также не укрылся мечтательно- окутывающий, завораживающий взгляд голубых грустных глаз.
 «Я непременно должен  её написать, - думал молодой художник -  Алик . Без этой картины я никуда не поеду».
 Алик, точнее Сандро по-грузински, был частично грузином, частично- абхазцем. Кем он был больше, парень не знал и сам. Зато чувствовал  в себе горячую кавказскую кровь иногда слишком явно. Она бурлила и звала к подвигам. К новым вершинам и свершениям. В свои двадцать два года Алик- Сандро перепробовал несколько видов работ на побережье: от сапожника до продавца сладостей. И всё было не то. А однажды, просто так,  от скуки, взял в руки холст, краски и стал  рисовать. Сначала — несмело, размашисто, потом- уверенно и чётко. И сразу- портреты. Паренька привлекали интересные взгляды, необычные лица, по  которым, казалось, можно прочитать всю дальнейшую человеческую жизнь .... Как  выяснилось позже, талант Алику передался по наследству от  покойного дедушки- абхазца.

-  А хотите, я напишу ваш портрет? - Алик не стал откладывать на потом интересующий его вопрос и застал нежащуюся в морской пене Алёнку врасплох.
- Хочу ! - не подумав, отвечала юная русалочка, ведь ей  давно не терпелось познакомиться с настоящим художником, тем более, что незнакомец очень походил на человека творческого…
 … Так завязалась дружба голубоглазой русской девочки и юноши- горца. С его стороны это была, без сомнения любовь. С её — увлечение взрослым, красивым  талантливым человеком.
  Каждый день, после обеда, Алёнка приходила на набережную, где они вместе со своим, измазанным в краске другом, лакомились ароматными нежными персиками, душистыми белыми сливами  и сочным, казалось, вобравшим в себя всё солнце Юга,   виноградом…Сандро рассказывал Алёне о своей  Родине -  Абхазии, где умеют ваять глиняную посуду, страну рек, водопадов и озёр..
- В озеро Рица голубая — голубая  вода, - утверждал с гордостью Алик…
 - Но, если к озеру придут злые люди, вода изменит цвет на грязно- зелёный….
- И ты в это веришь? - Алёнке до мурашек были интересны такие истории, в которые девочка сама искренне верила… А ещё верила, что когда- нибудь она обязательно объездит весь мир, посетит много — много стран, где есть горы, тёплый климат, и … Море...
 А вечерами… вечерами маленькая Афродита — так Алик звал свою голубоглазую  модель, гуляла исключительно с мамой, которая не одобряла дружбу своей дочери с незнакомцем кавказской национальности, а потому сжимала её руку ещё крепче. Алёне ничего не оставалось, как только махать  издали своему другу -  художнику,  и то- тайком.

Незаметно пролетели две недели отпуска. Но Алёна словно не считала ни дней, ни часов, и уж тем более, минут. Она, будто парила между небом и землёй, не желая никого замечать, кроме своего Алика и Моря… И Море отвечало ей взаимностью: за всё время их пребывания на Юге оно ни разу ни капризничало  и  ни бурчало, лишь иногда, мягко и ласково напоминая о своём присутствии южным  солёным ветерком и лёгким пенистым приливом.
Влюбилась ли она? Алёна не знала. И не могла знать в силу своего столь юного, почти детского возраста. В её строгой советской семье  при ней не обсуждали любовь никогда. Эта животрепещущая тема была целиком и полностью под большим запретом. Все прелести и страдания от сильных чувств девочка могла постичь только из многочисленных  женских романов, которые читала с упоением в тайне от мамы. А тут… свершилось! Этим летом она сама стала главной действующей героиней своего жизненного романа. Первого в её жизни. Разве это — не повод витать в облаках?
Нет, конечно, никаких взрослых страстей не было и не могло быть у тринадцатилетней Алёны. Ей просто вдруг очень захотелось жить в этом прекрасном месте, на берегу её синего- синего Моря , каждый день здороваться с ним, умываться его звенящей пеной, поедать свои любимые сочные  персики, бегать по галечному пляжу босиком и… любоваться Аликом . Это чувство  не было слепым  почитанием. Нет. Просто тогда  Море, горы Алик- Сандро, шум прибоя, крики чаек, пальмы, и , даже вкус персиков- всё слилось воедино  в её детской душе и не существовало одно без другого.  Алёнка, даже, забыла про свой портрет, который ещё в начале отпуска так не терпелось ей увидеть. Точнее, она не видела его вовсе.
- Как только всё будет готово, я его тебе непременно отдам. Нет, торжественно вручу, - с улыбкой повторял много раз Алик. -  Памятные вещи должны быть переданы в своей, особенной обстановке. И я её тебе создам. Обещаю.
И Алёна больше  не волновала своего мастера по пустякам. Пусть он пишет, а она подождёт. Как Ассоль.  Та, ведь, дождалась своего возлюбленного.
 Голубоглазке  так хотелось остаться для своего художника его Ассолью. Навсегда. Иначе, это- не чувства, или-  не настоящие чувства.  Ведь неспроста столько фильмов и книг написано про это?

… Утром в пятницу Алёнина мама разбудила дочь ни свет,  ни заря:
- Алёнка, вставай, собирайся. Сегодня уезжаем домой.
Голубоглазку точно током ударило.
- Мам, как же так! Мы, ведь, должны завтра! - затараторила пышноволосая соня.
- Тётя Оля и дядя Олег с моей работы, оказывается,  здесь тоже отдыхали. Я их вчера на рынке встретила. Они любезно согласились забрать нас с собой на своей машине.  Всё же быстрее и удобнее. Ты  видела иномарку дяди Олега? Нравится?- маме всячески хотелось разрядить напряжённую обстановку.
- Конечно, нравится! Мне только не нравится, что я не успею попрощаться с Аликом! - в грустных глазах девочки затаились две горячие слезинки.
- Алёна, мы отъезжаем после обеда. Поторопись. И ты всё успеешь, - в мамином голосе явно проскальзывал тон недовольства.
... Алика на набережной не оказалось. Его не было нигде. От его коллег — художников Алёнка узнала, что юноше срочно пришлось уехать домой:  заболела его бабушка.
«Неужели мы больше так и не встретимся?» - с огромной, как синее море, грустью, гадала Алёнка. «Этого не может быть!» Детское сердце говорило обратное.
… Серая « Мицубиси» уносила Голубоглазку прочь от ласкового Моря, от чудесных мгновений, проведённых с вместе Аликом. Алёна  бережно прижимала к груди сундучок своих морских «сокровищ»:  жменю морского песка, гальки, ракушек.. и воспоминания, которые пронесёт через много лет...


… - Говорят, в Адлере намечается открытие выставки какого-то известного художника? - спросила полусонную девушку попутчица  в летах. В то лето Алёне исполнилось двадцать. Время девичьего расцвета. 
- Да? Я ничего об этом не знаю. Но обязательно пойду, - ни капли не задумываясь, смело отвечала  статная голубоглазая блондинка.
Тогда она самостоятельно впервые вырвалась на море. На её Море, о котором мечтала семь долгих, как сон, лет. Мечтала встретить Алика. Мечтала и боялась. Но свой внутренний страх привыкла всегда  преодолевать.
...За столь длительное Алёнино отсутствие в приграничном городке многое изменилось, выстроилось или просто исчезло. Гостиницы- небоскребы, гипермаркеты, спа-салоны и развлекательные центры красовались повсюду. По окраинам — всевозможные клубы и  закрытые казино. Но кое-какие новшества всё же вызывали радость. С другой стороны пляжа соорудили еще одну канатную дорогу, со смотровой площадки которой открывался потрясающий панорамный вид на её Море. Оно- то, единственное, осталось неизменным. И, как прежде, манило, звало, завлекало в свои ласковые тёплые сети.
 В этот раз Алёнка приехала ненадолго - всего на недельку: времена изменились, а денег и у неё, студентки- второкурсницы, и у её родителей было негусто. Место отдыха девушка даже не выбирала: она знала, что поедет только в Адлер-  памятный уголок её души, её первого восторга и первой любви.
Налюбовавшись вдоволь Морем и набережной, Голубоглазка отправилась в  дальнейшее путешествие по городу.  Так, для себя она сделала ещё одно небольшое  приятное открытие: в Адлере появись несколько кинотеатров. Из любопытства зашла в один из них.
 В самом начале вестибюля, красовалась афиша: «Выставка- продажа художника -  портретиста Алехандро Дачелия. Вход — свободный». «Интересная, однако, фамилия», - только и успела заметить Алёнка, как вдруг её вниманием неожиданно завладел  сам молодой художник. Высокий, стройный, обаятельный, уверенный в себе мужчина говорил со слегка уловимым кавказским акцентом. Она не сразу узнала его, своего Алика. От прежнего друга детства осталась разве что, улыбка. По -прежнему широкая и доброжелательная, обнажавшая ряд белых ровных зубов. Но на этом- всё. Короткая стильная стрижка, надменные манеры, из-за длинных пушистых  ресниц – стальной холодный взгляд. « Это- не мой Алик, не мой….», - точно молитву повторяла про себя Алёна. Только ямочка на левой щеке предательски говорила обратное. Особая отличительная, не свойственная мужчинам, черта была у Алика- Сандро с детства.
 Художник стоял в центре большой группы людей и что-то очень лаконично и доходчиво объяснял, показывая на примере  своих полотен. И тут он увидел её, свою музу, свою Афродиту. Как ни старалась Алёна отвести своих синих бездонных глаз, их взгляды встретились. Её трепетный и его волевой, решительный и уставший. На секунду девушке показалось, что Алик стремглав бросится к ней, через весь огромный, отреставрированный на европейский манер холл, в её объятия. Но — нет. Ей только показалось. После некоторой заминки, он, как ни в чём не бывало, продолжил свою лекцию посетителям. И растерянной Алёне ничего не оставалось, как просто уйти.
 От разочарования и скуки обошла почти весь выставочный зал. А это- около двух сотен работ. Повсюду — сплошь детские, семейные, и, конечно, женские портреты. Однако, из множества лиц — мало выдающихся, несмотря на то, что все картины были, безусловно, хороши, и  каждая по — своему.
И тут Алёнин  взгляд остановился на одном из портретов. Это была   голубоглазая девочка с вьющимися, разлетающимися по ветру волосами. «Девочка с грустными глазами» - гласила подпись...
« А хотите, я напишу ваш портрет?... Столь памятные вещи должны быть переданы в своей, особенной обстановке. И я её тебе создам. Обещаю», - слова из прошлого звенели в уставшей Алёниной голове как приговор. Алёна узнала себя тринадцатилетнюю.
-  Приятно видеть Афродиту на своей выставке, -ласково произнёс знакомый голос из-за спины. Позади стоял Алик, сам известный художник Алехандро. В руках у него была её картина. И  Алехандро протянул девушке памятный портрет.  - Я, вижу, что тебе картинка очень понравилась. Я рад. Да,  сегодня в честь первого выставочного дня будет фуршет. Приходи вечером.
От  неожиданной радости девичье сердце готово было вырваться из груди:
- Алик, милый Алик… я обязательно приду. Ты только расскажи, как же так тогда получилось, ты уехал.. так быстро..
Но Алехандро   решительным жестом  не дал девушке продолжить столь волнительную речь.
- Милая, милая...погоди. Сейчас не время и не место для таких разговоров. Завтра, дорогая всё завтра. Я тебя жду, - мастер не произнёс больше ни слова. Ни о чувствах, ни о самой неожиданной встрече. Ни о том, как жил все эти годы. Вспоминал ли её? Алёна в этом начала уже  сомневаться, но всё же надеялась на завтрашний торжественный день.

И вот он наступил. Алёнка, в синем развевающимся платье, под цвет моря, с нетерпением ждала  знаковой встречи. В том, что она знаковая, Голубоглазка не сомневалась. Ведь прошло семь лет, семь долгих лет. И они снова в одном городе на берегу её синего Моря.. рядом, так близко друг от друга…
… Повсюду сновали толпы неизвестных ей богатых,  изысканно одетых мужчин и женщин. Кто — с бокалом в руке, кто- с сигарой, кто- с  фирменным  портмоне. Застывшие, восковые лица. Чужая атмосфера невыносимо пахла дорогими духами.   Больше часа Алёна ждала, выискивала Алика среди  людей и картин. Картин и людей. Наконец, она увидела выделяющегося из всех мужчину в смокинге, с бабочкой. Он был слегка навеселе, и, казалось, не замечал вовсе свою юную Галатею.
Алёне первой пришлось сделать шаг навстречу.
- Алик, здравствуй!-  наивный, звонкий голос девушки как эхо рассыпался в огромном наряженном зале.
-  Ах, звезда моих очей,  милая моя Афродита! – Алик словно играл роль шекспировского героя. - Прости, ради Бога, закрутился, дела, знаешь ли… Хочу тебе представить одного очень известного и влиятельного человека в округе…. Владимир, а эта прелестная девушка- одна из лучших моих работ...
 Но Алёна  ничего не слушала. Она всё поняла, и дальнейшее развитие событий её просто не интересовало. Несколько часов красивых речей об искусстве, своём неисчерпаемом таланте, неувядающей любви к ней. Набор холодных, ничего не значащих слов. Ни вопросов, ни ответов. Только его собственная речь. Самовлюблённого, надменного человека.
- Ох, Марин, извини, я наверное, слишком устал для ...дальнейшего. Мы, ведь, увидимся завтра? - в расплывшейся деланной улыбке растаял Алик.
- Я — Алёна,  Алик...Ты даже имени моего не помнишь! К чему этот фарс! Я для тебя — одна из многих твоих девочек- моделей! - Алёна отвела руку художника от своей. - У тебя полный зал  женщин. Может, среди них - твоя Марина. Прощай.
Алёна опрометью бежала по вестибюлю.
- Смотри, смотри! - говорила  посетительница зрелых лет своей подруге.  - Это же она- девочка с картины! Какой красавицей стала!
Но Алёне было уже всё равно.
… Почти всё оставшееся время на Юге девушка гуляла или просто подолгу  сидела у моря. Больше оно не казалось ей таким синим, как раньше, таким тёплым и приветливым. А лучи жаркого солнца  - нестерпимо палящими. Юг для неё стал просто местом отдыха многих, местом приливов и отливов, встреч и расставаний.
...Из Адлера Алёна забрала с собой только свой портрет- благородный подарок Алика. Больше никаких других вещей, никакой другой  памяти.
« А может, мне всё это приснилось? - философски утешала себя, как могла, Алёна. И не было  известного художника Алехандро Дачелии, не было фуршета, напыщенных разодетых дам.. А может, он на самом деле  просто не узнал меня?  Конечно, не узнал. Столько лет прошло.
 Пусть он запомнит меня  навсегда такой... тринадцатилетней рыжеволосой... Девочкой с грустными глазами».