Глава 5. Злобный карлик

Он людям продаёт успех,
Одет всегда в наряд старинный.
Звенит повсюду его смех,
Скрывающий оскал звериный.

I
Ворон вспорхнул на ближайшее дерево и продолжил рассказ, сидя на дубовой ветке:
– Венора рассудила так: найти жилище карлика не составит труда – един¬ственное строение под обрывом и будет его домом. Ведь смельчаков, согласившихся бы на такое соседство, не сыскать на целом свете! Когда девушка спустилась с косогора, у её ног раскинулась зловещая мрачная трясина. Болото хранило в себе свидетельства того, что немало людей и лесных тварей окончили свои дни в вязкой топи. У берегов повсюду торчали кости, рога и… – Негуддин опустил клюв и покачал головой. – В свои преклонные вороньи года я не в силах описывать это ужасное зрелище! – заключил он.

Венора нашла длинную палку. Чтобы не стать очередной жертвой кровожадного болота, прежде чем сделать шаг, она опускала свой посох на землю и тщательно ощупывала почву, продвигаясь вперёд. Наконец вдали мелькнули огни ветхой лачуги карлика. Вскоре бесстрашная девушка поравнялась с ней. Но как она ни старалась, в какую бы сторону ни шла, всё равно оказывалась напротив угла старого дома. Казалось, лачуга ступает в шаг с ней. Не понимая подобных шуток, недовольная Венора уже развернулась и собралась уходить, но вдруг за её спиной скрипнула дверь и послышался нездоровый смех.
«Какой приветливый дом! Уверена, здесь всегда рады гостям», – презрительно хмыкнула она.
Любопытная девица поспешила войти в лачугу. С порога её окутал полупрозрачный туман из клубов дыма, исходившего от благовоний. Внутреннее убранство хижины потрясло девушку до глубины души. В жилище было пусто, если не считать стола посередине и толстой книги на нём. Венора подошла к столу и осторожно открыла старинный фолиант, освещённый горящей свечой. С первой страницы на неё смотрел старик с длинной бородой, стелившейся по полу, в высоком колпаке и чёрном магическом одеянии. Девушка сразу догадалась, что перед ней злобный карлик. Неожиданно изображение зашевелилось и приобрело объём. Венора вздрогнула, а её губы беззвучно разжались. Через мгновенье карлик покинул страницу книги и спрыгнул на пол. Он едва доставал своей гостье до пояса. Галантно улыбаясь опешившей от неожиданности девушке, чародей снял конусовидный колпак. Его макушка оказалась голой, а вокруг росли торчащие во все стороны волосы, что придавало чародею сходство с сычом. Выражение лица карлика, вовсе не злобное, казалось очень милым и дружелюбным. Но думать так было заблуждением.
– Приветствую тебя, красавица! – молвил хозяин дома. – Что привело тебя в здешние края? Поведай мне о своей беде.
Венора рассказала ему всё, что посчитала нужным.
Выслушав её, карлик заключил:
– Зря, зря ты обратилась к Мэрдоку. Я всегда знал, что он слуга двух господ. Думаю, Лилиана заплатила ему больше, чем ты. Ведь деньги – это единственное, чему он всегда был верен.
– А ты сможешь помочь мне? – спросила девушка.
– Не хочу огорчать отказом прекрасную юную леди, – сказал он, заметив, что девушка слегка покраснела от такого обращения. Ведь втайне ей всегда хотелось принадлежать к обществу благородных и знатных дам. – Конечно, я помогу тебе, дорогая, – ласково проговорил карлик.
– Как я смогу выразить свою благодарность? – спросила Венора.
– О, что ты, не стоит! Хотя… ты можешь оказать мне одну услугу. Так, совсем пустячок. Дело в том, что я частый гость в таверне «Кровавая Луна». Приближается полное лунное затмение – ночь кровавой Луны. Глубокой ночью лунный диск взойдёт над горизонтом и окрасится в багряно-красный цвет. Именно по этому поводу хозяин устраивает пышные торжества. Для меня было бы честью появиться там в сопровождении столь прекрасной девушки.
– Это действительно пустячок! – радостно воскликнула Венора, не подумав о том, насколько опасна подобная «благотворительность» со стороны этого существа.
– Тогда вперёд, в путь к Колодцу Фей! – сказал карлик, надевая колпак на лысую макушку.
В кустах, растущих повсюду, чародей прятал утлое судёнышко. На нём они и поплыли к косогору прямо по болоту. Надо сказать, что карлик, при всех его недостатках, довольно умело орудовал вёслами, подчиняя себе непокорную болотную жижу.
– Эх, помню я, как мы с покойным Мэрдоком бороздили болото и шалили, пугая жаб и лягушек! – погрузился в воспоминания карлик. – Самых жирных Мэрдок отлавливал и готовил превосходное жаркое. Я и тебя когда нибудь им угощу, – добродушно хихикнул он. – А судёнышко моё он любя называл «лодка-переплыви-болотко». Кстати, напрасно ты сожгла его дом, – как будто между прочим сообщил карлик. – Мэрдока не так просто убить. Теперь душа его вселилась в чучело волка, которое стояло в его хижине, если ты обратила внимание.
– Но ведь волк сгорел, я сама это видела, – сказала Венора, почувствовав, как страх сковывает всё её существо.
– А по моему, ты торопишься с выводами, – заметил карлик. – Ну да ладно, это ещё не самое главное в нашей жизни. Важнее то, что я до сих пор не знаю, как тебя величать!
– Венора.
– Звучит потрясающе и мелодично! – восторженно произнёс карлик. – А я – Карлос, – внезапно перешёл он на таинственный шёпот. – Ты первая из смерт¬ных, кому я поведал своё имя, – сказал седобородый маг, явно желая заслужить доверие неприступной рыжеволосой красавицы. Но Венора и не подозревала, что эту фразу он говорил почти всем женщинам, с которыми имел общие дела.
Скоро болото осталось позади. Они поднялись по косогору к обрыву.
– Где эта коварная злодейка Лилиана, похитившая твой покой и счастье? – спросил девушку Карлос.
– Недалеко уже, – ответила она.
Они подошли к Колодцу Фей. Заглянув в него, чародей сразу догадался, почему Мэрдок пощадил несчастную. В далёком детстве они дружили, хотя карлик в душе был безразличен к своему приятелю, равно как и ко всем остальным. Однажды Карлос видел мать Мэрдока и до сих сохранил в памяти её светлый образ, поэтому он сразу заметил её сходство с Лилианой.
– Что же, пора приступать, – деловито проговорил карлик, поднимая короткие ручонки к небу, призывая таким образом серую тучу.
Туча послушно поплыла по небу навстречу ему и остановилась прямо над колодцем.
– А теперь угости колодец дождём, – попросил искусный маг.
На глазах туча почернела, раздались раскаты грома, и начался дождь. Постепенно набирая силу, он перерос в ливень. Дождь лил не переставая, при этом вода попадала исключительно в колодец. Туча ни капли не проронила на землю, Венору или седо¬власого чародея.
Когда колодец до краёв заполнился водой, Карлос обратился к туче:
– Хватит, ты выполнила свою задачу, отправляйся куда тебе угодно. Благодарю тебя. А теперь – прощай!

Повинуясь его воле, туча тотчас улетела. Карлик достал из своего одеяния маленький засохший стебелёк, потёр его и бросил в колодец.
– Своим ядом он отравит воду, – пояснил чародей.
– Неужели этот крошечный цветок способен напитать ядом такое количество воды? – удивилась Венора.
– Боюсь, ты недооцениваешь силу растений, – ответил Карлос с видом знатока подобных вещей.
– Карлос, посмотри на камень, что напротив нас! – сказала Венора через некоторое время. – На нём начертаны какие то знаки. Я не умею читать, прочти их.
– С удовольствием, – промурлыкал карлик и прочитал вслух слова заклинания Мэрдока.
– Что за чушь! – возмутилась Венора. – Какой ещё единорог! Даже наивные дети знают, что это выдумки.
– Заблуждаешься, – промолвил Карлос. – Единороги существуют в природе, но они немногочисленны. Это очень осторожное и одинокое животное, которое держится особняком даже от сородичей. Как гласит предание, – важно сказал он, – после сотворения мира единорог первым из существ получил имя, поэтому зверь был возвеличен, наделён особым умом и благородством.
Девушка внимательно прислушивалась к словам карлика. Он продолжал:
– Однако когда людей изгнали из рая, единорог встал перед выбором и предпочёл удалиться в ваш суровый мир. Единорога благословили за сострадание к людям. Ходят легенды о том, что его рог обладает целебными свойствами.
Карлос замолчал, но в его глазах блеснули шальные огоньки:
– Хотя, уверяю тебя, моя дорогая девочка, это всего лишь вымысел. В роге этого животного, как и в нём самом, нет ничего особенного. Я не представляю, как он может спасти эту деву или вернуть её исчезнувшую тень, как начертано здесь. Пойдём, Венора, нам здесь больше нечего делать.
Покидая это место, девушка обернулась, и неожиданно её не до конца очерствевшее сердце сжалось. Широко открытые изумрудные глаза наполнились тоской. Пребывая под толщей отравленной воды, Лилиана казалась ей сейчас такой беспомощной и беззащитной. Теперь в душу Веноры закрались сомнения: обречена ли соперница на гибель? Но почему то впервые мысль о том, что у Лилианы есть шанс на спасение, стала ей даже приятна.
Когда они вернулись в лачугу, было около полуночи.
– Надо спешить, – маленький человечек суетливо забегал по комнате. – Иначе мы рискуем опоздать на празднества.
– Я уже готова, – спокойно ответила Венора.
– Я, в общем то, тоже, – пробормотал Карлос себе под нос и с загадочным видом подошёл к девушке, пряча руку за спиной. – Венора! Сегодня мы говорили о единороге, и мне захотелось сделать тебе подарок в память о нашей встрече. Это очень дорогой предмет, – он достал из за спины песочные часы невиданной красоты, украшенные изящными фарфоровыми фигурками девы, льва и единорога. – Вот эта статуэтка девы в белом платье будет хранить твою жизнь. Если ты уронишь часы и разобьёшь фигурку девицы, они начнут отсчитывать оставшиеся мгновения твоей жизни. Когда песок пересыплется полностью, ты оставишь мир живых. Поэтому будь очень осторожна с ними, – карлик протянул Веноре свой дар с милейшей улыбкой.
Когда Венора принимала и прятала «подарок» гостеприимного хозяина в дорожную сумку, её руки вдруг задрожали. «О, Боже! Теперь моя жизнь зависит от куска фарфора!» – с ужасом подумала она. Только сейчас девушка поняла, как далеко зашла в своем стремлении завоевать сердце Гора. В тот миг она осознала, что никакие узы не стоят человеческой жизни.

Ворон призадумался.
– Венора в действительности не отдавала себе отчёта в том, что первоначально привлекло её к Гору, – сказал Негуддин, вглядываясь в полуденный пейзаж. – Она, впрочем, как и большинство девушек, ошибочно приняла увлечение за любовь.
– А что же любовь, по твоему? – прервал я его рассуждения.
– О! – Негуддин развёл крыльями. – Это самое непостижимое чувство. В описании любви бедны любые слова – они не могут передать и тысячной её доли. Но скажу тебе одно: это чувство является самым иллюзорным в нашей жизни – его очень легко перепутать с восхищением, привязанностью или даже желанием не отставать от других. Но ты не против, если я вернусь к повествованию?
– Никаких возражений! – ответил я ворону.

II
Веноре ничего не оставалось делать, как следовать за карликом в таверну.
– Таверна «Кровавая Луна» и её окрестности – подлунное сумрачное место, – сказал Карлос, когда они приблизились к шумящему трактиру. – При обычных обстоятельствах она невидима для смертных.
Старик поднял руку и произнёс:
– Посмотри, дитя, затмение уже начинается!
Венора подняла голову и увидела, как Луна медленно погружается в темноту. Но лунный лик не пропадал из виду, а постепенно становился кроваво красным.
Сквозь сизую завесу, накрывшую таверну, пробивалось свечение ярких огней. Издалека слышался дикий смех, крики и женский визг. Отовсюду из ночной темноты на свет слетались разноцветные быстрокрылые мотыльки. Ослеплённые яркими лучами наивные мошки бились о толстое стекло, но продолжали водить хороводы вокруг горящего фонаря. Полупрозрачные малиновые, лиловые и бирюзовые крылышки, мелькая, создавали меняющиеся на свету узоры.
Венора не бывала в злачных заведениях прежде, считая их местом, недостойным женщин. Когда девица свысока окинула взглядом народ, суетливо толпившийся у входа, у неё возникло желание уйти. Но, чтобы сдержать опрометчивое обещание, она решительно дёрнула ручку двери и шагнула в пугающую неизвестность. В нос сразу ударил едкий запах перегара и курительных смесей. Её взор, затуманенный плотной пеленой табачного дыма, едва различал очертания предметов. Со временем глаза начали привыкать к густому смогу, а уши – к оглушительному шуму. Неискушённая девушка покрепче прижала к себе сумку с ценным подарком карлика. Всё вокруг ходило ходуном, пол покрывал слой битой посуды. Возле опрокинутых дубовых столов на полу сидели посетители и лихо осушали бутылки с ромом прямо там, будучи уже не в силах поставить столы на место. С разных сторон раздавались душераздирающие вопли, поскольку обученный пёс кусал сидящих гостей за ноги и за что придётся. От этого они кричали страшными голосами, что доставляло хозяину невыразимое удовольствие. Но девушку поразило не это. Среди завсегдатаев почти не встречались люди, потому что в большинстве своем здесь были безобразные, омерзительные чудовища. Венора с Карлосом сели за свободный стол. К ним подошёл мужчина с раскосыми глазами.
– Это хозяин таверны, он иноземец, – шепнул карлик на ухо Веноре. – Только сейчас ничему не удивляйся, – добавил он спустя мгновение.
Хозяин с диким приветственным криком бросился к карлику, с размаху ударяясь своей головой о его чело. Какое то время они бились лбами, что сопровождалось треском и хрустом их черепов, а потом крепко обнялись.
– Дружище! Сколько лет, сколько зим! Как я рад тебя видеть! – вскричал хозяин.
– Здорово, приятель! – воскликнул в ответ карлик.
– А кто эта прекрасная леди? Надеюсь, ты познакомишь меня с ней? – спросил хозяин, бросая на Венору довольно откровенный взгляд.
– Конечно! – взвизгнул карлик. – Венора, представляю тебе господина Ракш’Аса из далёкой солнечной страны, хозяина этой замечательной таверны. Ракш’Ас, познакомься с обворожительной Венорой, жительницей подножия горы Антары.
Хозяин галантно поклонился девушке и торжественно произнёс:
– По этому случаю у меня припасена бутылка отменного старосканского вина трёхсотлетней выдержки!
Он щёлкнул пальцами, и к столу, покачивая бёдрами, подошла пожилая карлица с подносом на голове. Она откупорила бутылку и разлила рубиновое искрящееся вино по деревянным кубкам.
– Я восхищён вами, Венора, и поднимаю свой кубок за ваше здоровье! – выпалил Ракш’Ас.
За окнами раздался леденящий душу волчий вой.
– Это старина Мэрдок, – пронесся шёпот по таверне, – он ведь стал оборотнем.
– Хорошая прелюдия, – закричал один из музыкантов. – Друзья, обычно таких как мы здесь именуют менестрелями. Представляю вам наше содружество «Асур и Бхут», перевести это название на ваш язык довольно сложно. Мы приехали из страны, которая совсем не похожа на вашу, поэтому наша музыка сложна для понимания. Но это не важно.
– За кого вы нас здесь держите? – возопил кто то из толпы. – Мы в состоянии понять чужеземную музыку!
Барабанщик, бросив свой инструмент, подскочил к нему. Все увидели за его спиной исполинские крылья и длинный хвост, которым он, словно плёткой, гневно хлестал пол.
– Барабаны на моей родине изготавливают из шкур таких, как ты! – прокричал он, набрасываясь на своего обидчика. – Ещё одно слово, и я на глазах у этой почтенной публики спущу её с тебя.
– Да я пошутил, – ответил тот, вырываясь из крепких объятий вспыльчивого музыканта. – Беру свои слова обратно.
Барабанщик вернулся на место, и музыканты принялись залихватски и виртуозно играть. Один из менестрелей открыл винную бутылку и, запрокинув голову, быстро опустошил её жадными глотками. Затем он разбил бутылку и начал усердно пилить склянкой по жёстким струнам, которые мгновенно выросли прямо из земли. Другой музыкант играл на тростниковой флейте, чей резкий звук больше напоминал утиный манок. Иногда мелодия замирала, сменяясь низким утробным рёвом бродячих менестрелей. В таверне началась настоящая гульба, сопровождаемая неистовыми плясками и безумными криками. Но почему то от этой музыки все присутствующие, за исключением хозяина, чувствовали сильную головную боль, хотя в этом никто не признавался. Даже когда громкие звуки умолкали, музыка продолжала навязчиво дребезжать в голове, и от этого было невозможно избавиться.

Ворон закурил трубку. Впервые я видел птицу за подобным занятием.
– Ещё птенцом я испробовал табак, с тех пор не отказываю себе в этом удовольствии. Однако за последние восемьсот лет не раз задумывался о том, что пора бы уже с этим завязывать.
Тогда я понял, отчего Негуддина время от времени мучает глухой продолжительный кашель.
– В тот вечер я тоже находился в таверне, – молвил ворон, докурив.

Наплясавшись вдоволь, завсегдатаи «Кровавой Луны» расселись по местам, остались только два существа неопределенного пола: не то женского, не то мужеского, а может быть, какого то иного, неизвестного нам. Вскоре они упали на землю, но это не мешало им продолжать свой глумливый танец. Испытывая отвращение от подобной картины, девушка повернулась в другую сторону и с трудом поверила своим глазам: перед ней сидела старая знакомая, которая год назад утонула! Венора едва узнала свою бывшую односельчанку – теперь кожа девушки отливала молочной белизной, а зеленоватые волосы – серебристым блеском. Как ни странно, Венору совершенно не удивил цвет её волос, она подошла поближе со словами:
– Алланта! Как ты похорошела!
Венора крайне редко рассыпалась в комплиментах.
Глаза собеседницы засияли подобно ярким звездам. Разбросанные по её плечам бирюзовые волосы поражали невероятной пышностью.
– Но как тебе удалось спастись? – полюбопытствовала Венора.
– Загляни под стол, дорогая, – предложила Алланта.
Венора приподняла скатерть и отшатнулась от изумления: сверкая и переливаясь чешуёй, под столом шевелился русалочий хвост. Девица была на грани потери рассудка.
– Теперь я нимфа стремительной горной речки, моё пение сливается с шумом водопада, – сказала Алланта чарующим голосом. – Я живу в песчаном дворце на дне реки Аргалы и служу речной царевне. Наша госпожа как раз искала подводную даму для своей свиты. Хочешь стать одной из нас?
– Хочу, – сказала Венора, невольно попадая под власть её чар.
– Тогда следуй за мной, – молвила Алланта, беря её за руку и уводя за собой. Русалка плыла по воздуху, как по воде.
Карлик ждал Венору у выхода.
– Куда ты уже собралась? – спросил он недоумевая.
– Я хочу стать речной нимфой, – пропела Венора, мечтательно вглядываясь в даль.
– Это что ещё за новости? Алланта, оставь её. Мало тебе подруг?
Алланта, сверкнув очами, молча удалилась.
Венора, избавившись от колдовских чар русалки, осмотрелась по сторонам и неожиданно заметила среди посетителей односельчанина. Парень всегда отличался от сверстников нелюдимостью. Он предпочитал одиночество, весёлую компанию ему заменяли прогулки по ночному кладбищу, за что его и невзлюбили. Парень тоже никого не любил, кроме Лилианы, но хранил это в тайне.
– Венора, – окликнул он девушку. – Подойди сюда. Представляю, что случится, когда в Дракон-форте узнают, что ты бываешь в «Кровавой Луне»! У тебя есть шанс оказаться на месте Лилианы. А тебе бы не помешало отогреться на костре, может, хоть тогда бы оттаяла, – расхохотался парень недобрым смехом.
Венора заняла свою привычную позицию и, придав лицу высокомерное выражение, сказала:
– Не думаю, что ты кому нибудь расскажешь о том, что видел меня здесь. Знание об этой таверне говорит само за себя. Люди не глупцы, они поймут, что и ты здесь – не случайный гость.
Её слова заставили парня ненадолго замолчать.
– Да я и не собирался никому ничего рассказывать. Просто решил тебя проверить, хотелось хоть раз увидеть на твоём лице испуг. Но у тебя ни один мускул не дрогнул. Непоколебимая ты, гордая дева, – выговорил он.
Рядом с ним сидел старый леший, прибывший из северных краёв, и ковырялся в носу.
– Девам и должно быть таковыми, – сказал он, не отрываясь от своего занятия, особенно выразительно произнося звук «о».
Венора, ничего не ответив, покинула их «тёплую» компанию и снова присоединилась к карлику. Он наслаждался обществом несколько странного существа, которого все называли Улыб. На разных частях его тела – на лбу, на щеках, на шее – словно из небытия появлялись улыбки – необыкновенная кожа обладала способностью рождать их. Затем расплывшиеся в улыбке губы исчезали без следа, как будто их никогда и не существовало. При виде такого зрелища Венора решила, что тронулась умом. Следующая возникшая перед ней картина эту мысль укрепила. Под звуки барабанного соло в таверну зашло волосатое тело без головы.
– Не пугайся ты так, – успокоил Венору карлик, встретившись с её обезумевшим от страха взглядом. – Он всегда имел дурную привычку забывать голову, поэтому сейчас за ней вернулся. Венора, ты должна понимать, что у каждого свои слабости! – возмущённо закричал карлик, не встретив одобрения в её глазах.
Вслед за этим забывчивым созданием в таверну зашёл лохматый бес, встреченный бурными овациями.
– А это Людожрик. Что то давненько его здесь не было. А ведь он очарователен! – произнес Карлос с восхищением.
– Эй, народ, кто нибудь сыграет со мной в «головоломку»? – крикнул Людожрик, обращаясь к посетителям, на ходу снимая голову со своих плеч.
– Я, – ответила голова, которую держало в руках существо, недавно её потерявшее.
Они стали бросать друг другу свои головы, стараясь поймать их шеями.
– А я не отдам твою голову, – дразнил Людожрик забывчивого беса, его тело уже научилось говорить не только ртом…
– Раз так, я вообще вышвырну твою уродливую голову в окно, – прокричало тело забывчивого, целясь бросить её туда.
Однако он промахнулся, и голова Людожрика, ехидно улыбаясь, влетела прямо на стол Веноры и карлика. Девушка вскочила с криком, полным ужаса. Хозяйская собака подбежала к ним, схватила голову за космы и засеменила с ней к выходу. В по¬следнее время четвероногий крепко сдружился с мест¬ным оборотнем и подкармливал волка разными лакомствами. Тело Людожрика преградило путь зверю, отобрало у него свой бесполезный кочан и водрузило его на место. Пёс, обиженно поджав хвост, убежал в лес жаловаться на неудачи своему новому другу.
Когда Венора немного пришла в себя, она снова села рядом с Карлосом. Завершив свою игру, бесы принялись кататься по всей таверне.
– Какой кошмар! – воскликнула Венора. – Карлос, посмотри! Они катаются по полу, усыпанному осколками!
Карлик придвинул свой стул поближе к ней.
– Главное, чтобы до нас не докатились, – сказал чародей, а на его губах мелькнула до неприличия сладострастная улыбка, которую он тут же поспешил спрятать в усы.
Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения Веноры. Ей опротивели все эти лукавые чёрные маги, карлики, бесы, демоны и прочая нечисть. Вскочив со своего места, она стремительно побежала восвояси.
Карлик закричал ей вслед:
– Венора, умоляю, вернись!
Но она мчалась вперёд, не оглядываясь, спеша покинуть это скверное место. Венора бежала очень долго. Запыхавшись, она упала на траву возле раскидистого дерева и зарыдала, отчаянно сжав руки.
– Боже, куда я попала? Как я могла в такое ввязаться? – не переставая заливаться слезами, причитала она. – Я же не этого хотела! В какую грязную игру я сыграла! – неожиданно пришло осознание к Веноре. – Нет, не смыть мне позора до конца моих дней. Господи, сможешь ли ты простить меня?
Девушку всё сильнее охватывало отчаяние. Голос совести не умолкал ни на минуту.
– Как земля меня ещё носит? Прости, прости, ради Бога, прости меня, – эти слова Венора повторяла снова и снова. – А если нет мне прощения – забери, поглоти меня, – обратилась она к земле. – Я заслужила это.
Немного успокоившись, она села на корточки. Вдали ещё виднелись огни злополучной таверны. Закрыв глаза, Венора прочитала первую пришедшую на ум молитву. Затем она посмотрела в сторону «Кровавой Луны» и с удивлением обнаружила, что на её месте ничего нет. И тут девушка вспомнила слова Карлоса: «при обычных обстоятельствах таверна невидима для смертных»… Она побледнела от осо¬знания того, что всё это время находилась во власти магических чар.
Немедленно Венора вспомнила о своей дорожной сумке, хранившей его прощальный подарок. Она достала песочные часы и уже собиралась с размаху бросить их на землю, но…
Ворон прервал своё повествование.
– К счастью, на ветке дерева, под которым Венора предавалась горьким страданиям, сидел я, – сказал Негуддин, многозначительно посмотрев на меня.
«Дитя, – молвил я, – опомнись! Мало ты зла содеяла, а теперь ещё один грех решила на душу взять?»
Она ответила мне твёрдо: «Я не хочу больше жить ни дня! Мне всё равно в аду гореть, так лучше я приближу конец собственными руками».
На что я возразил: «Тебе нужно убить не себя, а зло, которое поселилось в твоей душе, только тогда ты сможешь измениться».
Мы долго говорили о её заблуждениях, и наконец таки она что то начала понимать. Девушка сказала, что попытается начать новую жизнь, но для этого она решила больше никогда не возвращаться в отчий дом. Венора сама обрекла себя на изгнание. В раздумьях о грядущем девица заснула под деревом, которое именовалось Платаном. Наутро она проснулась с другими чувствами и мыслями.