Пишите, Шура, пишите

В стародавние времена посредник между Автором и Читателем был фигурой значимой, если не сказать больше. Да и обозначать его надо было множественным, а не единственным числом: издатель, цензор, корректор, редактор, книгопродавец. Каждый, прикидываясь помощником, чинил всевозможные препятствия и норовил вмешаться в творческий процесс, диктовал свои условия. Значительность всех этих деятелей возрастала тем больше, чем организованнее становилось государство, и вот уже Царь важно говорит Поэту: я буду твоим Цензором!
Чтобы поэты не выходили из подчинения (или не отвлекались от творческого процесса?..), их отправляли в ссылку в глушь, подальше от суетных центров, наделяли званиями и наградами – либо лишали того и другого. Больше, чем кого-либо другого из общества, поэтов касались правила поведения, у них появились свои высокие обязанности, вплоть до самого парадоксального «поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан!» Им скрупулезно пытались диктовать, какой слог соответствует тому или иному направлению в поэзии, жанру, как они должны сообразоваться с темой, политическим моментом, какие слова употребимы, а какие – запретны…
Так в длинной череде посредников появился Критик, когда-то желчный и всемогущий, когда-то румяный и толстопузый, но все они тоже норовили сделать Музу зависимой и несвободной!
В этой битве с целым воинством Поэту, конечно, приходилось нелегко! Но он не отступал, потому что победив его, Поэт получал средства к существованию и написанию новых творений! Ах, мы забыли еще одного в этой цепи диктаторов: собственно Читателя, который произносил свой окончательный приговор, жить Поэту или почить… Разумеется, приговор этот в очень большой степени зависел от всех предыдущих в воинстве: от государей, цензоров, критиков, книгопродавцов… На их предварительную и категоричную оценку Читатель ориентировался – и уж потом важно говорил своё «нравится – не нравится».
И Поэту всё это приходилось не только терпеть, но и учитывать в тот божественный момент, когда Муза вспархивала к нему на плечо и ласково побуждала взяться за перо. Небеса диктовали слог и звук, музыку стиха и смыслы, в этот миг никто и ни под каким предлогом не должен был встревать в этот божественный диалог! И если была у Поэта внутренняя сила – отгородиться и от Царя-цензора, и от Судьи-читателя, верить в себя, как единственный инструмент, орган для исполнения божественной мелодии – он играл и всё у него получалось! Но если он ослаб душой, позволил себе увязнуть в болоте всяческих мнений, постулатов, указаний, стандартов et cetera, начинал фильтровать и строить словеса в соответствии…  Пиши, всё пропало! Или уже вовсе не пиши.
Горестной этой эре для поэтов пришел конец с приходом Всемогущего бога Интернета. Вот уж, казалось бы, где полная свобода и вседозволенность! Исчезли границы – и власть государств, больших и маленьких. Исчезли редакторы, цензоры, издатели с их указаниями, что можно писать и как писать, исчезли даже критики, на которых можно было не оглядываться! Ты, Поэт – и Читатель, лицом к лицу! Нет даже Издателя и Книгопродавца с его прилавком на заветном пути к читателям!
 И тут Поэта переклинило: как это - нет прилавка? А как же быть со средствами к существованию? Что я теперь по рецепту Маяковского жить буду: «землю попашет – попишет стихи»?!. И как же теперь моя Божественная сущность? Музы, Парнасы, Пегасы, бряцающие лиры?
Как-то исподволь Поэт начал воспроизводить ИЗ СЕБЯ  всю привычную окололитературную среду: Редакторов, диктаторов жанра и стиля, Критиков, Корректоров, и, прости меня Господи, даже Читателей.
Такое нагромождение функций, разумеется, отвлекало его от бряцания лирой и общения с небесами, зато он стал гораздо ответственнее относиться к сообществу, требовательнее к Читателю, который есть такой же, как и он, поэт. Ну да, уже с маленькой буквы. Потому что он уже не один на миллион, над толпой, а рядовой в воинстве миллионов. Между прочим, уже из этой же толпы выкристаллизовался Издатель, предложил разумную модель: сбросимся, братия, на бумагу, издадим бумажную версию, в количестве достаточном на ностальгический экземпляр – себе самому на полку. Ну да, не для Читателя, где он теперь, наш читатель, тоже с маленькой буквы, лазает где-то в сетях Интернета, жрёт, что попало, безо всяких указаний, правил и соображений… Да и чего он вообще стоит без руководства к действию! Как и все мы. Сказано ведь каким-то умником, что нельзя жить в обществе и быть свободным от него, вот и не пытайтесь.
Во всем этом с большой буквы остается только Интернет – со своей дьявольской логикой, правилами и …доходами, которые он тут же наладил и от Поэтов тоже, как от пользователей. Встроил их, так сказать, в цепочку. А как иначе? Кто-то теряет, кто-то находит.
Пишите, Шура, пишите, теперь вам никто не мешает, ни Бог, ни Царь, ни даже Цензор.

Опубликовано в книге
 "На одном дыхании"
Москва-2019
ISBN 978-5-5321-1402-9