Деревянная скульптура моря

       Деревянная скульптура моря  привлекла моё внимание внезапно, хотя я уже несколько лет ходил по берегу Рижского залива, стараясь отыскать на его берегу то, что может принадлежать только морю, и по его милости оно может подарить память о себе. Крупных янтарей на берегу Рижского залива в Латвии от Царникавы до Саулкрасты не бывает, а мелкие кусочки янтаря иногда находят. Мой 14-летний брат находил мельчайшие кусочки янтаря при моем присутствии, а я, как не старался, не мог найти ни одного кусочка.  Найденные крупинки мы использовали для создания желтоватых и красноватых глаз животных в деревянных скульптурах моря.

        Долго море шлифует деревянные корешки и веточки и придаёт им причудливые формы: животных, людей и их изделий. Надо только ещё подключить своё воображение. Так у меня оказалась голова бегемота, кобра, голова оленя, идолы с острова Пасхи, парусник, баобаб. Хорошо их отыскивать в тихую солнечную погоду, когда можно идти по мокрому песку рядом с кромкой моря. Такая охота напоминает грибную, и найти изысканную скульптуру - большая удача.

       Такое увлечение присуще многим. Роланд Пенроуз в книге о Пикассо пишет как художник любил делать подобное: < По утрам главной приманкой, неудержимо привлекавшей всех, были пляжи. Солнечные ванны в компании с друзьями из Мужена и частые погружения в море служили прелюдией к странствиям вдоль берега в поисках оригинальных камушков, раковин, корешков или чего угодно, что под воздействием волн претерпело неожиданные превращения.>

        Когда-то корешок, найденный на берегу Чёрного моря в Коктебеле, принес имени начинающей поэтессе Елизавете Дмитриевой-Васильевой и поэтический псевдоним - Черубина де Габриак. Из-за неё чуть не состоялась дуэль между известными поэтами - Николаем Гумилёвым и Максимилианом Волошиным.

        Волошин вспоминал возникновение псевдонима:< Я начну с того, с чего начинаю обычно, - с того, кто был Габриак. Габриак был морской чорт, найденный в Коктебеле, на берегу, против мыса Мальчин. Он был выточен волнами
из корня виноградной лозы и имел одну руку, одну ногу и собачью морду с добрадушным выражением лица. Он жил у меня в кабинете на полке с французскими поэтами, вместе со своей сестрой, девушкой без головы, но с распущенными волосами, также выточенной из виноградного корня, до тех пор, пока не был подарен  мною Лиле>.

       В доме Волошиных в Коктебеле Лилей называли Лизу Дмитриеву. Лиза и Волошин искали имя  найденному чорту. Им понравилось имя - Габриах -. Они обнаружили зто имя в гортовых святцах: <Демонология> Бодена. Как ни странно,
это был бес, защищающий от злых духов.

        Дальше, по воспоминаниям Волошина, последовало: < Затем к Габриаху был добавлен Херувим, что по-испански произносилось как <черубим>. Херувим охранял ворота в рай после изгнания оттуда Адама и Евы. В итоге получилось сочетание ангела и отпрыска Люцифера, которое привлекло к стихам молодой девушки внимание читающей публики. Надо сказать, что её стихи тоже были очень оригинальными, рубленными на испанский лад>.
        Так Елизавета Дмитриева получила литературный псевдоним - < Черубина де Габриак>. Она написала стихи о полученном псевдониме:

                Где Херувим, своё мне давший имя,
                Мой знак прошедших дней?
                Каких фиалковых полей
                Касаешься крылами ты своими?

                И в чьих глазах
                Опять зажег ты пламя,
                И в чьих руках
                Дрожит тобой развернутое знамя?

                И голосом твоим
                Чьи говорят уста, спалённые отравой?
                Кого теперь, кого ведёшь со славой?
                Скажи мне, Херувим

                И чья душа идёт путём знакомым
                Мучительной игры?
                Ведь это ты зажёг у стен Содома
                Последние костры!

                8 ноября 1925