Восьмое марта

У конвейера выходной


Пётр Петрович – человек доброжелательный. К женщинам относящийся крайне уважительно. А ведь познакомившись с Петром Петровичем и его конвейером, кто-то мог решить, что он махровый эгоист… ан нет!
Объявил Пётр Петрович 8 марта для своих женщин выходным днём. Всем сделал подарки, выплатил премии, кому-то разрешил отпуск…
Конвейер остановился.
Утром 8 марта проснулся Пётр Петрович от солнца. Прищурился. Ого, уже девять! Собственно, у него тоже выходной, спешить некуда.
Как хорошо одному нежиться в кровати! И Рыжей нет, никто не сопит и в бок не тычется. (Рыжей он за глаза называет свою любовницу Евангелину.)
Жалюзи не закрыты, и солнечные лучи беспрепятственно бомбардируют его постель. Почему-то Рыжая не закрыла, хотя обычно, если утро солнечное, следит – закрывает.
Пётр Петрович любит порядок, и малейшее несоответствие не даёт ему спокойно существовать.
– Евангелина! – кричит Пётр Петрович.
В его двухэтажной десятикомнатной квартире тихо, но всё равно ощущается чьё-то присутствие.
– Вера Дмитриевна! – зовёт он тогда свою домоправительницу.
Напрасно ощущение присутствия: никого нет, Пётр Петрович один.
– Гм… хорошо, однако, – говорит он.
Прошлёпал мимо столовой на кухню (а что может быть интересного в столовой, если некому накрыть на стол!), сел и сидит. Пытается сообразить, что делать. Само-то ничего не делается. А никого нет.
– Ну-ка, – командует себе Пётр Петрович и берёт телефон.
Ждёт, когда ответит Евангелина.
– Пётр Петрович? С добрым утром!
– Рыженькая моя, ты вышла, что ли, куда?
– В смысле – «вышла»? мы с Танюшей на лыжной базе. На сноубордах катаемся.
– А кофе пить будем?
Евангелина засмеялась.
– Какой кофе, Пётр Петрович? Вы не проснувшись что ли?.. Мы на отдых с дочкой поехали. Вы же всё и оплатили. Спасибо вам от Танюшки! привет передаёт.
– Не за что, – буркнул Пётр Петрович.
Вот так с самого утра Пётр Петрович терпит от собственной доброты. Теперь придётся самому кофе варить… Варить? «Ну его», – отказался он и налил растворимый. Сделал глоток, посидел немного, да и слил остаток в раковину.
– Ну и ладно, – говорит. – Не в кофе дело!
Звонит своему инструктору по физподготовке – Стеле.
– Доброе утро, Стелочка! скоро ко мне подойдёте?
– Здравствуйте, Пётр Петрович. Совсем не подойду.
– Как это вы меня бросаете?
– Мы с девочками-тренерами на дачу поехали. Я у вас отпрашивалась, забыли? Вы сказали: «Конечно, о чём речь. Сам поприседаю-побегаю».
– Ну да, точно. Хорошего отдыха.
Пришлось Петру Петровичу в одиночку приседать и на пробежку выйти. Погода хорошая! Соседи здороваются, чуть ли не раскланиваются. Только смотрят немного косо, будто с ним что-то не так. И пускай смотрят: не станет же Пётр Петрович обращаться к ним с расспросами!
Вернулся домой, а в спальне одежда не убрана, постель не заправлена. Включил автоответчик: звонки от курьера, слесаря и из химчистки. Повеяло запущенностью и неустройством. Где Вера Дмитриевна?
– Утро доброе. Мы с подругой собираемся в торговый центр, – сообщает Вера Дмитриевна. – А вечером – на концерт! Знаете какой? кельтская народная музыка.
– А я?
– Вы с нами хотите? – изумилась Вера Дмитриевна.
– Да тут это… – растерянно произнёс Пётр Петрович, смущаясь говорить про незаправленную постель. – Звонят по хозяйству, а я не знаю, что говорить.
– Выключите звук просто, чтобы не отвлекали вас. Там ничего срочного… Или мне нужно приехать?
– Нет, Вера Дмитриевна: у вас выходной. Сам отпустил – что теперь дёргать…
– И праздничные выплатили! Постараемся просадить их сегодня.
– Успехов.
Потопал Пётр Петрович на лоджию. В марте нынче холодно, но на его лоджии тепло и просторно. Можно даже попрыгать как слоник-подросток, пока никто не видит. Вот так: прыг-топ! прыг-топ!
Как видим, кое-что хорошее в 8 марта всё же есть: в этот день можно творить несуразности. А когда ты под бдительным присмотром женщин, попробуй понесуразь!

Высунулся Пётр Петрович на улицу. Кто толкает перед собою детскую коляску, кто на машине на отдых собирается, а кто намылился с пакетами в парк – шашлычки жарить.
«Пойду почитаю», – подумал Пётр Петрович.
Сел читать, а текст не воспринимается. Такое ощущение, будто что-то не так. Мысли рассеянные. А буквы – те вообще гопак выплясывают.
Провёл по столешнице пальцем. Пыль? В его кабинете – пыль?! Зулия! (Зулия заведует чистотой в его квартире.)
– Вера Дмитриевна! – снова беспокоит Пётр Петрович домоправительницу. – Скажите, ради бога, куда Зулия делась?
– Зулия позавчера уехала. Вы ей отпуск дали. И проезд оплатили.
– Куда это?
– К себе домой, в Среднюю Азию. В Наманган, кажется… или в Андижан. Хотите, позвоню и уточню. А что?
– Да сел я поработать, а в кабинете пыльно.
– Ну вот беда! Завтра с Ириной Алексеевной приберём в квартире. А через три дня Зулия вернётся. Она всё до блеска доведёт.
– Угкхм, – в завершение разговора произнёс Пётр Петрович.
Настроение заниматься чем-либо пропало у него окончательно.
Сел посмотреть телевизор. Телевизор что-то показывает, какие-то звуки производит, а Пётр Петрович не слушает и всё вбок смотрит, раздосадованный.
Тем временем приближался обед.
Пётр Петрович потёр животик, но тут же тревожно замер, а глаза начали расширяться. Нет! только не Марфа Семёновна! (Марфа Семёновна готовит для Петра Петровича вкуснейшие блюда.)
– Пётр Петрович, алё.
– С праздничком вас, Марфа Семёновна. Вас, и сноху вашу, и внучку.
– Благодарствуем, – отвечает она. – Вы-то как? небось скучаете?
Надо заметить, что Марфа Семёновна по-простому разговаривала с Петром Петровичем, но ему это было только по нраву. Другие женщины такого себе не позволят. Впрочем, 8 марта всякое может произойти, так что посмотрим…
– Что вы такое говорите! мне скучно не бывает. Сами знаете.
– Я у сына с утра. С Марьянушкой сказку читаем… К родственникам поехать собираемся. А что вы?
– Обедать хочу.
– Ой, давайте приду! Мне недалеко тут, три остановки на автобусе… Продукты в холодильнике всегда есть. Приготовлю вам покушать.
– Ну нет, Марфа Семёновна, – отказался Пётр Петрович. – У вас выходной… лучше проведите его с близкими. Такая симпатичная внучка у вас растёт!
– А вы голодный будете!
– Не буду. В ресторанчик наведаюсь. До завтра.
Начал Пётр Петрович собираться в ресторан. Распахнул шкаф, стал копошиться, выискивая нужную одежду. Копошился-копошился, не выдержал: звонит Вере Дмитриевне.
– Вера Дмитриевна! Извините, что снова беспокою в ваш выходной…
– …ничего-ничего…
– …скажите телефон Ирины Алексеевны. У меня его нет почему-то.
– Сейчас пришлю.
– Как у вас дела?
– Платья высматриваем, сапожки, шляпки. У зеркала стоим, примеряем…
– Вот ведь как хорошо.
Набирает номер Ирины Алексеевны. (Ирина Алексеевна – ответственная за гардероб Петра Петровича.)
– С праздником, Ирина Алексеевна! Как поживаете?
– Здравствуйте, Пётр Петрович. Спасибо вам! Мы с Викулей готовим праздничный ужин. Скоро гости придут: моя бывшая коллега и соседка… Это всё на вашу премию! столько вкусностей накупили. Красная рыбка, инжир на фруктозе, клубника – не каждый день такое удовольствие…
– Ирина Алексеевна, мне тут одеться надо. А Веры Дмитриевны тоже нет… Почему моя любимая рубашка не выглажена?
– Её не надевайте: там пуговка оторвалась. Завтра пришью и тогда проглажу.
– Вот ведь оказия, – воскликнул Пётр Петрович. – Какую тогда надеть?
– Бежевую или в голубую полоску.
– Да они на запонках, – с досадой проговорил он. – Простую надо.
(Ещё бы: Веры Дмитриевны нет – кто поможет закрепить запонки!)
– Возьмите в зелёную клетку, там ткань такая богатая.
– Не могу найти… – раздражённо стал перебирать вещи Пётр Петрович. Рылся-рылся, насилу нашёл. – Уфф… До свидания.
Съездил Пётр Петрович в ресторан пообедать. Еда, конечно, не домашняя, но один раз поесть можно. Вот только дома Марфа Семёновна шутейными разговорами развлекает. А в ресторане никто такого удовольствия не составил.
Возвращается он домой, и сразу с порога:
– Вера Дмитриевна! – но тут же осёкся: – А, ну да…
Небрежно разулся, побросал одежду на кожаный диван и произнёс с изрядным раздражением:
– Что за день такой! Будто его нарочно против меня выдумали. Ни одной женщины – все разбежались!
Все? Так-таки все?..
Его приятельница Юми, верно, не отмечает 8 марта, ведь она из Японии. Потянулся было к телефону, но припомнил, что она до лета уехала на родину.
Приходит ему в голову очередная мысль. Звонит Пётр Петрович своей практикантке, Олесе.
– Олеся? С 8 марта тебя!
– Здравствуйте, Пётр Петрович. Спасибо. Я к таким праздникам равнодушна.
– Ну? Все женщины празднуют, а ты – нет?
– А я не как все. Лучше делом позаниматься.
Пётр Петрович обрадовался: есть же удачные исключения!
– Сейчас как раз параграф доделываю, – продолжала Олеся. – Почти готово.
– Что там, расскажешь?
– Послезавтра всё покажу, как мы с вами договаривались… Сейчас надо к маме бежать, на семейные посиделки. Ужас как не хочу, но придётся, а то обидится.
– Понимаю… – протянул Пётр Петрович. – Привет ей и поздравления.
– Большое спасибо, Пётр Петрович. До свидания.
Такое течение событий довело Петра Петровича до уныния.
Ходит он один по пустой квартире, заглядывает в каждую комнату и зовёт:
– Евангелина!
– Стела!
– Вера Дмитриевна!
– Марфа Семёновна!
– Зулия!
– Ирина Алексеевна!
– Юми!
– Олеся!
– Инна!
– Ольга Александровна!
– Надя!
– Елена Адамовна!
Вскоре, однако, лёгкое помешательство Петра Петровича прошло, но жажда слышать знакомые голоса только усилилась.
– Давайте дальше разбираться, – разговаривает сам с собой Пётр Петрович. – Где у нас другая «студентка», интересно?
Звонит своей «младшей» любовнице, Инночке.
– Алло, пап, привет!
(У Инночки он записан как «Папа». Когда Пётр Петрович поинтересовался, как обозначен её настоящий отец, она ответила:
– Посмотри на «А».
– Антон Александрович?
– Не…
– Алкаш?!
– Алкаш.)
Говорит Пётр Петрович:
– Кисуль, с праздником тебя!
– Спасибо, пап, – отвечает Инночка. – Меня уже Слава поздравляет!
Слава – это её парень. Он не знает о Петре Петровиче. И стало быть, ему «не о чем беспокоиться».
Пётр Петрович почувствовал себя неловко, однако эта неловкость была мимолётна.
– Приезжай завтра. У меня тоже подарок есть.
– Обязательно, папочка. Пока.
Вот тут-то бы Петру Петровичу переключить свои мысли на что-то другое, но его охватил азарт – остановиться было невозможно.
«Поздравлю Ольгу, – решил Пётр Петрович: – Уж кто-кто, а она побольше других заслужила. Всегда с ней весело… А уж затейница какая!»
И Пётр Петрович позвонил другой любовнице, Ольге Александровне.
– А-а-а, Петя!.. Вот только с Любкой про тебя вспоминали.
– Где это вы?
– В кальянной… отмечаем Международный женский день!
– Так я и звоню с праздничком поздравить, – довольно усмехнулся Пётр Петрович. – А что про меня говорили?
– Что ты – жлоб! – выкрикнула Ольга Александровна. – Просила у тебя тур в Париж. Сыночке Диснейленд показать! Ладно бы – в Доминикану, а то – в Париж, три часа лёту… Ты – бездушный. А ещё импотент, да. Любка с тобой познакомиться хотела, а я ей сказала, кто ты… больше не хочет.
У Петра Петровича уже не в первый раз за этот день глаза из орбит полезли.
– Ты набралась что ли?
– Тебе-то что! зато могу всю правду сказать, да. Я тебя никогда не любила! понял? ни-ко-гда!
Несмотря на то, что Пётр Петрович и не рассчитывал на любовь Ольги Александровны, на такое заявление его левое веко отреагировало болезненным подёргиванием.
– Я себе получше мужика нашла… Да у него сеть универсамов! Сегодня открывает магазин в Смоленске… Жить мы будем у него! а не как проститутка к тебе по вызову ездить, да. Он меня назначает главбухом своей сети!
– Что ты кричишь так? – испугался Пётр Петрович. Не за себя, конечно, а исключительно за душевное состояние Ольги Александровны.
– Он – лучезарный дракон с волшебным копьём, – продолжала она под взрывные покатывания подруги. – А ты – потный увалень, да! с обрезом…
В этот момент её телефон упал на пол и таким образом разговор закончился.
«Определённо дело в 8 марта. Иначе как объяснить, что такие вредные откровения происходят именно в этот день! В другие дни женщины такого не говорят… Всё равно, наверно, думают, но помалкивают. Ради своей выгоды», – рассуждает Пётр Петрович.
Нет, он никого не винил и не обижался.
«Женщины, – продолжал он огорчённо, – как козочки на лужайке. Где трава посочнее, то место они и выбирают. Нельзя за это осуждать. Так природой устроено».
Привстал Пётр Петрович с кресла, и ка-а-ак вступит ему в спину!
«Надя!» – прозвучало в его голове имя массажистки.
– Вера Дмитриевна!
– Чей телефон нужен? – с готовностью выпалила та.
– Нади.
– Что-то случилось?
– Нет… просто нужна консультация. Вы как?
– На концерте сидим, час уже. Ещё минут 40. Думаю, высидим…
Дополз Пётр Петрович до дивана и с кряхтеньем завалился.
– Надя! Добрый вечер. С праздником!
– Здравствуйте, – тихо сказала Надя.
– Помогите. Спину прихватило.
– Не смогу, Пётр Петрович.
– В тройном размере оплачиваю.
– Я бутылку красного вина выпила. Из-за вас…
– Как – из-за меня?
– Я вас люблю. Пётр Петрович!
Бедный Пётр Петрович схватился за лоб.
– Я как впервые вас увидела, сразу поняла: вы – настоящий мужчина! Влюбилась как девчонка… А вы на меня даже не посмотрите. Глаза у вас во время сеансов всегда закрытые. А я – симпатичная!
– Вы сами говорите расслабиться… и вы замужем.
– Мы разводимся!.. Вы – серьёзный и солидный. Настоящий дипломат. А мой муж – пацан. Он и в 20 пацан, и сейчас, и в 40 таким останется. Шпана просто! Нету воспитания. Никаких манер. Стыдно с ним в обществе показаться…
– Что мне со спиной делать?
– Мазью намажьте. В холодильнике, в нижнем ящичке, слева. Я специально для таких случаев оставила… А завтра приеду, вылечу.
– Не знаю, когда завтра освобожусь, – вспомнил про Инночку Пётр Петрович. – Завтра скажу когда.
– Хорошо… Вы про меня ничего плохого не подумали?
– Ну что вы… До свидания.
Отлежался Пётр Петрович, сходил за мазью, размазал кое-как по спине.
Ну и дела! Нет, нам таких «праздников» не надо.
«Осталось поговорить с психологом, – говорит себе Пётр Петрович: – Пусть Елена Адамовна разруливает. Хотя уже боязно… Ай, позвоню: куда хуже-то!»
– Пётр Петрович, добрый вечер, – зазвучал приятный голос Елены Адамовны.
– Добрый?! вы издеваетесь… Но, во-первых, с праздником.
– Так, что произошло? Сейчас выйду в коридор, тут шумно.
– Я вам помешал?
– Пётр Петрович, для такого уважаемого человека я всегда время найду… Тут у нас женская тусовка. Какие интересные женщины собрались! актрисы, модельеры, художницы. Знаете: новые веяния, инсталляции, постмодерн. Я вам при встрече детали изложу… Так что у вас во-вторых?
– Женщины!
Елена Адамовна ахнула:
– Вы же всех отпустили на 8 марта! Сами рассказывали… И мудро поступили, Пётр Петрович.
– Так и тут достали, просто иголками истыкали! Правда, я сам напросился… Одна не любит, другая любит. Моя спина этого просто не выдержит!
– Пётр Петрович, я вам дам совет. Не принимайте всерьёз женские откровения. В минуты откровенности женщина может сказать только глупость.
– А вы сейчас откровенны со мной?
– Нет: хочу поскорее от вас отделаться и продолжать тусить.
И Елена Адамовна и Пётр Петрович расхохотались.
– Вы мне сделали разрядку, – поблагодарил своего психолога Пётр Петрович.
– Это бесплатно. До встречи!
– Всего доброго.
Хороший психолог у Петра Петровича! Даже как-то на душе полегчало. И мазь начала действовать.
Мда. Полегчало-то полегчало, но, как говорится, «осадочек остался».
Пётр Петрович перебрал в памяти все события 8 марта, и его неприятие к этому дню укрепилось.
– На следующее 8 марта с утра поеду в клуб к Николаю, – подытожил он. – В бильярд погоняем. Виски будем цедить… А женщин – не буду трогать. Пусть отдыхают. Жизни порадуются.
Ведь завтра – снова к конвейеру.


Март 2018 г.