Некромант

По телеку шли вечерние новости - дикторша с серьезным видом рассказывала об очередных беспорядках. Изредка мелькали кадры - то бритоголовые мочили заезжих, то заезжие щемили местных. Отец устало развалился на диване, мать гладила белье. Влад застегнул куртку, зашнуровал ботинки и тихонько вышел, бесшумно притворив дверь. На улице его уже ждал одноклассник Женька.

- Ну что, пошли! - Влад стремительно направился в сторону центра. Два девятиклассника зашагали вдоль по улице, туда, где раскинулись ветви Центрального парка.

В парке уже шла обычная вечерняя жизнь. Гуляли парочки, кучковались у скамеек нетрезвые компании, в тени у ограды негромко спорили алкаши. Влад с Женькой отыскали свою компанию на одной из лавок у памятника. Не спеша поздоровались, присели с краю. Старшой уже сосредоточенно хмурил брови. Шло обсуждение последних изестий.

- На рынке черные опять девчонку зажали. Сволочи!
- А менты чо?
- Тамошние молчат, им бы только торгашей трясти. Родители заяву накатали, дело вроде заведут, не знаю.
- А на аллее Памяти опять кто-то памятник изгадил. Два дня уже стоит, краской заляпан. Сегодня пойдем счищать, я средство добыл.
- На кладбище опять вандалы накурлесили.
- Ага. Кошку еще сожгли, твари.
- А у школы чо?
- Ну пока тихо, с того раза как мы этих семкоедов отметелили...

Мимо прошла очередная парочка. Он - то ли художник, то ли еще какая-то творческая личность - лохматая борода, длинные волосы, одухотворенный взгляд поверх реальности. Она - маленькая, неприметная, но с тем же огнем в глазах. "Художник" вдохновенно излагал:

- Понимаешь, необходимо дать людям свободу, именно свободу, а не ее иллюзию! Нигде в мире так не попираются права человека, как в этой стране! Ментовской беспредел и власть олигархов необходимо выполоть в корне! Нужно сопротивляться любым их действиям, устраивать акции, протесты! Нельзя молчать, как стадо послушных баранов!..

Парочка прошла дальше. Ребята переглянулись.

- Очередной властитель дум, - проговорил Старшой. - Ясноглазый идеалист. Такого бери да пользуйся.

- Для чего? - спросил кто-то.

- А хоть для чего. Сочини ему легенду поскладнее, немножко вдохнови - и он начнет кричать направо и налево за твое дело. Например, собрать таких полную площадь - и можно смело устраивать революцию. В голове - каша. Кто грамотнее туда залезет - за тем он и пойдет. Такие верят во что угодно - в рай на земле, в доброго дядю Сэма...

- Вот бы нам таких побольше! - протянул Женька. - Массовые акции устраивать да агитацией заняться! Вон как вдохновенно заливает.

- А ты возьмешь за него ответственность? - в упор спросил Старшой. Женька потупился и, поразмыслив, ответил:
- Нет, наверно.
- А почему, собственно?
- Ну, он... Какой-то. Весь на эмоциях, что ли. Че ему взбредет, неизвестно.
- А ты у нас, можно подумать, холодная голова и трезвый расчет? - хихикнул кто-то.

Старшой одернул смешок и проговорил:

- Художника этого воспитывать уже поздно - он в этой каше варится с малолетства. Такой и впрямь не головой думает, а эмоциями. А вы здесь все - он обвел взглядом десяток школьников, сгрудившихся у скамейки, - дошли до понимания своим умом. Кого-то из вас правильно воспитали, а кто-то в силу природного ума может видеть истинное положение вещей. Так или иначе, мне остается лишь делиться с вами опытом и поправлять мелкие ошибки. Вам не надо объяснять, что не все люди одинаковы и хотят одного и того же. Что правда у всех разная.

- Старшой, а справедливость, она как, тоже разная? - спросил Влад.

Тот прищурился, помолчал и ответил:
- Справедливость, парни, это то, что выгодно человеку. Кто сильнее, тот и устанавливает свою справедливость. Если ты богат, то справедливо считаешь, что бедняки сами виноваты в своем положении. А если ты нищ - справедливо считаешь, что тебя объели богачи.

***

Когда на его глазах бритоголовые глумились над ветераном, он мог лишь бессильно сжимать кулаки, трусливо прячась за углом. Он тогда был один, восьмиклассник Влад, и не было в его жизни ни Старшого с его отрядом, ни друга Женьки. Но потом он перешел в другую школу, повстречал ребят из отряда и после разговора со Старшим был в него принят. Теперь он заметно окреп, занимаясь боксом и бегом, и уже не боялся ходить по улицам. Теплее всего было от осознания того, что - случись чего - за тебя встанут, встанут без разговоров несколько десятков таких же ребят со всех районов города.

Это не была никакая организация, ни названия, ни атрибутики у ребят не было. И руководства не было. Был только Старшой, который ни под кем не ходил.

Он вообще не ходил. Ездил на инвалидной коляске.

***

Разрисованные черным рожи отсвечивали в свете костра, сложенного из венков и деревянных крестов. Кто-то остервенело пинал металлическое надгробие с красной звездой наверху. Слышались звуки тяжелой музыки и пьяный смех отморозков. Но никто их них не видел в темноте.

А он видел их всех.Даже ту парочку на соседней могиле. Вспышка злобы, привычно подавленная. сменилась необычайной ясностью сознания. И он чувствовал луну, ночь, холодное дыхание земли. Земли, в которой в полусгнивших гробах лежали старые кости. Он чувствовал эти кости. И он позвал. И они услышали его.

Душераздирающий визг перекрыл грохот музыки, и через костер метнулась полуодетая девичья фигура с безумными глазами. Растерявшиеся уроды озирались по сторонам. Сдавленно хрипнула и смолкла музыка. Один за другим они с дикими воплями пропадали из круга света, отбрасываемого костром. Кто-то с воем пытался проломиться сквозь чащу, но и его голос стих. Последний урод сжался у костра, обхватив голову руками, и сдавленно скулил. Когда он осмелился открыть глаза, то увидел, как к костру медленно подходит темная сгорбленная фигура.

Последнее, что он услышал, было еле слышное сипение:
- Ну что ж ты, внучек?..

***

- Парни, надо срочно организовать дежурство на кладбище! Эти черти вообще достали. Могил попорчено - караул. И все сплошь изрытые, как будто клад искали.

- Влад, ты там вроде недавно был. Не видел ничего?

- Сторож с могил венки таскает на продажу. Я же днем ходил, не ночью!

- Собери ребят в ночь. Если поймаете - звоните 02, там их уже заждались.

***

- Он может понимать мертвых. Сила ему такая дана. За какие грехи, не знаю. И чего он ищет, не знаю. Может, ради власти душу продал. В том месте, где сатанисты костры жгли, менты потом по два трупа в нескольких могилах нашли. И причем в каждой один-то старый, а другой - свежий совсем. Да еще во рту земля. Живьем их закопали.

- Может, бандиты подхоранивают?

- Эти все больше мертвых зарывают, а я те говорю - тут живьем зарыли!

- Дожили, блин. И где теперь искать этого сатаниста?

- Тихо, святой отец идет...

***

Милицейские сводки последних месяцев все чаще отдавали мистикой. Пропавшие из морга тела, поседевшие трупы в дорогих иномарках, вывороченная словно взрывами земля в цыганском поселке и пропажа там же нескольких влиятельных лиц. И наоборот, возвращение нескольких человек, которые уже давно числились пропавшими без вести. Возвращенцы ничего не помнили о том, что было за время их отсутствия. Но постепенно вливались в общий ритм жизни, и о них забывали...

Старшой лишь недовольно отмахивался от ребят, когда они наперебой говорили ему о происшествиях:

- Вы сперва вокруг себя порядок наведите. Тогда и в городе порядок станет. Со временем. Да и куда вам, пацанам, лезть во все эти бандитские разборки? Охота лезть - идите в милицию, если примут.

Ребята вздыхали и шли в секцию бокса.

***

Он опоздал, кошка уже остывала на ветке. Последние капли ее крови стекали по облезлому хвосту. Глаза, затянутые третьим веком, глядели в пустоту бельмищами. Кошка была мертва. Но теперь он явственно чувствовал, что кошка услышит его. И он позвал. А потом обрезал веревку и мысленно проговорил:

- Иди, найди. И спроси с них. Ночь - твоя.

***

- Миша, фу! Зачем ты приволок сюда эту дохлую кошку? Миша, открывай сейчас же! Миша!.. А-а-а-а-а-а!!!

... А дохлая кошка сиганула из форточки вниз. Мягко ступая лапами, она все плавнее двигалась вдоль забора. Шерстка ее обрела прежнюю мягкость, резаная рана на животе затянулась, шея выправилась, третье веко открыло обычный золотистый кошачий глаз.

Светало.

***

- Старшой, я еду в Москву в каникулы, тебе привезти чего?

- Спасибо, Влад. Лучше отвези горсть нашей земли на Красную площадь.

- Сделаю. А зачем?

- В память. И вообще. Столица наша, все таки.

- Старшой, а вот что бы ты сделал, если бы был такой шанс, повернуть историю?

- Если бы да кабы... Чего судить-то? Делать надо, тогда и ход истории изменится. А от твоих если...

- Нет, ну все-таки?

- Ух, достал. Мечтатель. Ну что можно было бы. После войны, пока Сталин жив был, я б на службу пошел. По воспитательной части. Чтоб вражескую пропаганду нейтрализовывать, да таких как ты оболтусов воспитывать. При Сталине еще было не поздно. Страну поднимать, опять же. Там дел хватало. Даже сидячим...

- Да ладно тебе, Старшой, ты и так больше делаешь для нас, чем вся система образования!

- Иди давай, фантазер.

***

- Старшой, ты только не злись. Я понимаю, это будет немного... Странно. Но ты должен это увидеть. Давай вот, к столу. Ничего, что темно? Он пока не любит света. Ничего, сейчас. Я должен вас познакомить. Ты только не ругайся, я уверен, что так будет лучше. Теперь будет порядок, я уверен! Погоди. Сейчас я чай поставлю.

Влад вышел из комнаты. Старшой подкатился к стоящему в полумраке комнаты столу. В углу сидел человек. Слабый луч света, пробивающийся сквозь плотные шторы, освещал носки его начищенных сапог. Послышался легкий треск - человек затянулся трубкой. Трубка на мгновение осветила лицо человека, его усы и пристально, с прищуром смотрящие глаза.

© Грузовик 2009 (с небольшими правками)