Удавшаяся встреча

В девять утра, Феликс вернулся внутрь и решил ещё немного подремать. Всё-таки он ночью не выспался, а за рулём спать нельзя. Подремав около часа, Гуцва пошёл в церковь - воскресенье, как-никак, а Гуцва был очень верующим человеком. После возвращения домой, Феликс включил телевизор и посмотрел новости и прогноз погоды.
Убедившись, что ничего плохого не произошло и никакой беды не намечается, после обеда Феликс собрался в гости к Любораду.
По дороге он всё думал о том, чтобы машина опять не сломалась, потому что если бы на месте Люборада был кто-нибудь другой, то это выглядело бы как отмазка, да и самому не хотелось каждый раз переносить встречу, тем более что в понедельник надо на работу.
Но через час Гуцву вынудил остановиться телефонный звонок. К счастью, этот звонок был от неизвестного номера, а Гуцва был весьма недоверчивым человеком. Тем не менее, он решил ещё постоять, но не очень долго, лишь каких-то пятнадцать минут - видимо, он устал и почувствовал нужду немножко отдохнуть.
Не буду описывать все подробности путешествия Гуцвы, скажу только, что на этот раз всё хорошо закончилось и под вечер - не только из-за большого расстояния, но и из-за пробок, в которых Гуцве пришлось стоять - Феликс всё-таки приехал в Нижнюю Силезию, в Конты-Вроцлавске.
Не много времени понадобилось Гуцве, чтобы узнать дом Люборада, куда Феликс и направился; но при виде собаки, Гуцва не на шутку испугался; ещё больше Феликс испугался, когда пёс громко залаял, так громко, будто был готов уничтожить всю Польшу.
Догадавшись, что пришёл Феликс, Люборад вышел ему навстречу и сказал:
- Не бойся, собака хорошая, она ничего тебе не сделает.
- Точно?
- Уверяю тебя! - ответил Люборад. - Она лает, потому что она просто никогда тебя не видела. Но её не надо бояться. Проходи.
Через полчаса, когда Феликс уже чувствовал себя уверенно в доме у Люборада, тот предложил ему кофе. Феликс согласился, ведь это было бы отличным поводом спросить у Анджеевского о его поездке в Лондон.
Но Анджеевский сам начал задавать вопросы Феликсу:
- Как твоя жизнь? Как работа?
- Жизнь? Ну жизнь хороша... наверное, - на последнем слове Гуцва понизил голос, так, чтобы его едва было слышно, - а работа... работа для меня это святое.
- Я уже заметил, - улыбнулся Люборад. - А сестра как?
Этот вопрос смутил Феликса. Михалина некоторое время назад рассказала ему про свою беду, в которой сама была виновата, вместе со своей любопытностью и неосторожностью, но стоит ли об этом рассказывать кому-то, даже друзьям? Даже несмотря на то, что Михалина не просила брата хранить тайну, ему было как-то не по себе рассказать об этом.
- Говори же, - подбодрил Люборад своего друга, а тот, после ещё нескольких секунд молчания, ответил:
- А вот у сестры наоборот всё плохо, - ему было жалко говорить об этом, и в то же время было страшно. - Фортунат обиделся на неё и не хочет больше её видеть.
- Как обиделся?
Феликс рассказал другу то, что сестра ему говорила тогда. Люборад сказал:
- Как мне её жаль, такая молодая девушка, а уже...
- Надеюсь, они помирятся, - прервал Феликс Люборада, поняв, что тот хотел сказать.
- Ну я тоже так надеюсь, - ответил Люборад.
- Расскажи лучше о своей поездке в Лондон, - попросил Феликс. А Люборад:
- Ну это будет не так легко, да и займёт это не мало времени...
- Я весь внимание, - сказал Феликс.
- Хорошо. Так вот, ты знаешь, что мне в какой-то степени страшно летать на самолёте, поэтому в тот день я постарался собраться со всеми силами и не думать о том, что самолёт может сломаться, а лишь о том, что вернусь домой живым.
- Что было дальше?
- Что было дальше? Ну, в то же время я немного нервничал, ведь раньше я не был за границей и боялся попасть в совершенно незнакомую среду. К Нижней Силезии я уже давно привык, но здесь я живу уже каких-то пятнадцать лет, а то была поездка на неделю.
- Было страшно лететь в самолёте?
- Нет, говорю же, я старался об этом не думать. Хотя, с другой стороны, конечно было непривычно перемещаться в трёхмерном пространстве. Да ещё и с такой скоростью.
- Самолёт хоть не сломался? - спросил Гуцва.
- Нет, конечно, - ответил Анджеевский, а после этого добавил: - Правда во Франции пришлось делать пересадку.
- Ну пересадка это такое, - сказал Гуцва. - Что дальше было?
- Прилетели мы на место назначения, в Лондон, и стали осматривать город. Я, конечно, как и многие, слышали о достопримечательностях Лондона, поэтому мне было довольно легко их узнать, но, тем не менее, хорошо, что с нами был гид.
- На Трафальгарской площади были?
- Конечно были, лично я всегда мечтал там побывать. Биг Бен тоже видели. И остальные достопримечательности. Многое мы знали, но тем не менее, не осмеливались перебить гида.
- Боялись сорвать экскурсию?
- Да нет же. Просто зачем держать собаку и самому лаять? К тому же многие, я в том числе, были в Лондоне впервые. С некоторыми я даже познакомился.
- Удалось пообщаться?
- Да, оказалось, у некоторых из нас очень много общего друг с другом, не один я люблю капусту.
- Вы все в одной гостинице жили?
- Несколько сотен человек? В одной гостинице? Было бы интересно, но как-то странно звучит. Нет, конечно, не в одной, в нескольких. Но несколько десяток человек были со своими семьями, а остальные, я в том числе, были одни.
- У кого-нибудь из вас были какие-то возражения?
- Лично меня всё устраивало. А вот мой сосед по комнате спросил, пустят ли нас к Королеве. Ему ответили, что это будет слишком сложно и что желания - это, конечно, может и хорошо, но с ними нужно быть осторожными и не злоупотреблять ими.
- И что он?
- Больше не задавал этот вопрос. Понял, что в этом нет смысла.
- Было ли у вас свободное время? Я имею в виду, такое время, в которое вы бы занимались своими любимыми делами?
- Было, конечно, - сказал Анджеевский, - но его было очень мало. А если оно кончалось, и нужно было идти, не важно куда, ужинать или осматривать город, мы всё бросали, потому что за опоздание или задержку... ну, сам понимаешь.
- Ну всё хоть хорошо кончилось? - спросил Феликс.
- Да ничего плохого и не происходило. Разве что один раз в столовой произошла драка. Но я в ней не участвовал, я просто был свидетелем, так, наблюдал. К счастью, драку вскоре убрали.
Так Люборад весь вечер рассказывал об экскурсии, несколько часов. А после того Гуцве надо было идти. Он хотел ещё остаться, но у него не было времени - перед работой нужно было выспаться. Люборад не смел задерживать друга:
- Ну, тогда до встречи, - сказал он, провожая Феликса к выходу. - Надеюсь, ещё увидимся.
- Я тоже так надеюсь.
- У тебя когда отпуск?
- Через несколько месяцев.
- Отлично. Можешь его провести у меня, если хочешь.
- Хорошая идея. Конечно хочу, почему бы нет.
- А собаки бояться не надо, она хорошая. Первое время полает, а потом привыкнет к тебе. Ну, пока.
- Всего хорошего, - пожелал Феликс, а сам поехал домой. К полночи он вернулся в Варшаву.
Михалина, тем временем, находилась в совершенно незнакомом ей месте. Её страдания настолько выросли, что она ничего вокруг себя не замечала. Как будто она была не на этой планете, а в месте, где не было никакой разницы ни между днём и ночью, ни между временами года. Она никак не могла перестать плакать. В её внутреннем мире царил необычный хаос. Слёзы почти ослепили девушку, и ничто не могло ей помочь.
"И зачем я вообще это сделала? Не сделала бы этого, по-прежнему дружила бы с Фортунатом, жила бы себе с ним ещё несколько лет. А так я сама сделала себе плохо, я даже боюсь написать ему, потому что потом окажется, что он меня ненавидит! Так же, как я ненавижу себя за своё поведение! Если я должна с этим жить, то лучше умереть, хотя я ещё совсем молодая!"
Михалина потеряла счёт дней, времени, даже секунд. Она горько плакала о том, что уже не сможет исправить прошлое.