Словно бабочка

Простой мотив старинный!
Не знаю, почему
Прислушиваюсь плача
К звучанью твоему.

Когда тебя я слышал?
Не знаю, но давно...
Не в детстве ли, что эхом
Твоим возвращено,

Куда тянусь вернуться
Я из последних сил,
Не зная: был ли счастлив
И я ли это был?



                Ф. Пессоа




Часть 1.


******************* Пробуждение после тяжелого сна


Как часто бывает с Вами такое, что, проснувшись утром с тяжелой головой и помятым лицом, Вы тут же начинаете вспоминать, что было накануне? Вам кажется, что Вы давали себе обещание – начать новую жизнь с нуля, и начать её непременно с сегодняшнего дня, с этого самого момента. Мы часто даем себе обет: «я теперь другой, и жизнь моя теперь другая…».

Проснувшись, Вы тут же начинаете вспоминать какие-то лица, эпизоды, чьи-то слова, жесты, тусклые фонари, звезды, пустые улицы, поезда, автомобили – всё это крутится где-то на оси вчерашнего дня. Всё, что Вы помните – это Ваш прошлый вечер; всё, о чем Вы сожалеете – это Ваш вчерашний вечер; всё, что Вы хотите забыть – это все тот же проклятый вечер вчерашнего дня.
 
Но что же выходит из всех этих попыток? А выходит то, что все те воспоминания всё утро кружатся – словно бы рваные обрывки какого-то мусора, поднятые случайным ветром – в пустой и звенящей голове. Ни малейшего шанса привести весь этот хлам в удобоваримый порядок.

Помимо вчерашних событий, то там, то тут – где-то в глубинах памяти – вспоминаются слова первых учителей, наставления родителей, упреки соседей по лестничной клетке… словно ты делаешь что-то не так, словно ты где-то ошибся, оступился, обознался…

Долго ли продолжается оно – состояние прострации? Думаю, что нет. Стоит пойти в ванную и умыться прохладной водой, уткнуться в мокрые ладони, постоять так с полминуты, посмотрев в зеркало… и жизнь – какой бы она ни была – продолжается в том же самом ключе. Но…

Вы никогда не думали, что пробуждение от беспокойного и тяжелого сна подобно рождению? Оно похоже на состояние вхождения в мир, которое испытывают младенцы, – такое же грубое и мучительное. Но вслед за этим мучением – новая жизнь, необходимая и упрямая, расправляющая свои затекшие крылья подобно бабочке, сломавшей свой тесный ороговевший кокон.



******************* Я точно знаю: это был не я!


Сегодня, как только я проснулся и опустил ноги на прохладный пол, я вдруг четко и ясно осознал это. Наше пробуждение – нечто большее, чем просто пробуждение ото сна.
 
Сон, виденный мной сегодня, и все сны, виденные мной когда-либо, – все это не иллюзия и не выдумка. Все это не что иное, как наша прошлая жизнь – туманная и неразборчивая. Точнее сказать, это продолжение нашей прошлой жизни, ее конвертация и сюрреализация. Некий переход из жизни прошлой в жизнь нынешнюю, настоящую – причудливый и гротескный переход, уродливый и непонятный.

Вчера, сомкнув свои глаза, я дал себе обещание – начать сегодня жизнь с нуля. Почему я должен был начать все с нуля? Зачем? Этого я уже не помню наверняка. Что-то было такое… хм… что же? Я помню только, как винил себя в чем-то, лежа в кровати, как корил себя за что-то и роптал на себя, но теперь всего этого нет, теперь мне спокойно, разве что немного муторно…

Теперь передо мной только солнце, тактично заглядывающее в окно, черный шкаф, блестящий на солнце, и серый угрюмый потолок. Разве вчера, перед сном, все было иначе? Разве было что-нибудь еще? Вовсе нет – все было точно так, как сейчас, разве что свет солнца заменял свет от лампы. Почему же тогда сегодня я не корю себя, как это было накануне? Ведь за ночь ничего не произошло…

Но все дело во сне. Сон взбаламутил мою голову. Мне снилась девушка (кажется, я любил эту девушку когда-то). Мне снилось сегодня, что она вытворяла нечто абсурдное и глупое во сне, и мне было стыдно оттого, что я знал когда-то этого человека и даже любил его. Странное чувство. Она была так нелепа в том сне, что я готов был проснуться только для того, чтобы не видеть этого позора. Она делала какие-то неловкие движения руками, говорила не своим голосом, кривлялась и дурачилась как маленький ребенок.
Так за что же я винил себя перед сном?
Эта странная девушка – почему она снится мне?
Кто она?
Я мог бы её полюбить?
Но ведь она так смешна и невежественна… и никогда я не мог бы её любить, это уж наверняка. Это уже точно… Почему же она мне снится?
И тут я вспомнил.

Засыпая вчера, я корил себя за то, что всё ещё люблю её, эту девушку. И, наверное, всегда любил её – с самой первой нашей встречи, и буду любить и не могу не любить её. Но в страшной агонии, вчера я поклялся начать жизнь с нуля – и уже без неё. Я хотел разлюбить её навсегда, навечно…

Кажется, в прошлый вечер я наговорил ей много лишних слов, в чем раскаялся в ту же самую секунду, как только произнёс их, но всё-таки смолчал, ушёл, исчез, унеся это единственное недосказанное слово с собой…

В тот день я мысленно порвал все нити, связывающие нас, сжёг все наши мосты, изорвал все совместные фото, плача и мечась как дикий зверь, обезумевший от отчаяния. Как я мог сделать это, ведь я же любил её и люблю до сих пор?! Неужели, всё это было со мной? И всё это было со мной вчера? Я не верю. Это было не со мной…
Это был не я!



Часть 2.



******************* У меня есть только одни сутки на то, чтобы…


Вы знаете, что бабочки в среднем живут около 2-х или 3-х недель. Но есть некоторые виды, которым судьбой отмерен всего лишь один день жизни, одни сутки. Таких бабочек называют однодневками. Совершенно несправедливое, незаслуженное ими название, слишком пренебрежительное. В отличие от фирм-однодневок, эти бабочки не выбирают свой срок, жизнь ограничила их, дав им только суточный цикл.
 
У них есть всего лишь сутки на то, чтобы родиться, увидеть свой единственный рассвет, полюбить и создать потомство, успев при этом разочароваться и вновь обрести надежду; сказочно разбогатеть и мгновенно обнищать. И уже ближе к вечеру им останется из всех запланированный дел только постареть, встречая свой единственный закат, и навсегда проститься с тем, что называется жизнью.

Как много нужно успеть бабочке за один день! А после – ночь и засыпание. И всё пережитое за день плавно растворяется в мутной вязкой жидкости, чьё имя – ночь, тьма, смерть.

Что происходит с нами, когда мы засыпаем? Быть может, наш сон длится не несколько часов, а целую жизнь, и жизнь эта наматывается и наматывается на клубок памяти незримой и тугой нитью. А может и вовсе, проваливаясь в сон, на самом деле мы умираем.

Каждую ночь мы умираем, засыпая, и рождаемся вновь, пробуждаясь. Сегодня я понял это. Сегодня я впервые почувствовал себя бабочкой.

Каждое утро мы реинкарнируем сами себя вновь и вновь, и по какой-то злой иронии, мы возрождаем себя в том же самом теле, с тем же самым именем и тем же самым лицом. И вдобавок к этому мы вязнем в липкой, сжиженной субстанции под названием воспоминания. Эти воспоминания, в том числе в виде путаных снов, сопровождают нас всюду как вечная кара, как маленький насмешливый гном, надоедливо дергающий нас за штанину. И даже бабочке (с её короткой жизнью) не спастись от этого вечного проклятия.

Мы говорим: я хорошо знаю его, этого парня. А он ли это? Не одна ли это оболочка от того парня? И действительно ли ты его знаешь? И вообще – был ли он когда-то самим собой? Все эти вопросы возникают сами собой, когда ты оглядываешься назад и смотришь в свое собственное прошлое.

Моя память говорит мне, будто бы я когда-то выращивал комнатные растения у себя на подоконнике, писал длинные программные коды, даже вышивал крестиком и сочинял любовные стихи, желая отправить их письмом своему возлюбленному адресату. Будто бы я всерьёз боялся африканских духов «попобава», будучи ребенком… Даже думать об этом смешно. Неужели всё это и вправду было со мной? Неужели, это и вправду был я?

Иногда я читаю свои старые записи и не могу поверить в то, что всё это было написано мной. Например, ни за что  я не стал бы писать о такой глупости, как любовь, а ведь писал, и только о ней об одной и писал. Кажется, будто кто-то (пока я спал) вложил перо в мою руку и вывел свои нелепые письмена моим почерком и подписался моим именем. А наутро все вокруг внушали мне, будто бы это был я.

Или вот Вам другой пример. Вот – девушка. Я люблю её. Но случится так, что на следующее утро я встану и пойму, что разлюбил её уже навсегда. Как такое может быть? Неужели я смогу её разлюбить?! Я не верю в это. Это же абсурд! Это буду уже не я. Но вот однажды ты просыпаешься, завтракаешь, и вдруг оказывается, что и вовсе ты не любил её никогда, а только обманывался, и после возненавидишь её и поклянешься больше никогда не вспоминать её имя. Разве это будешь ты? Нет, это будет кто-то другой. Это будет твоя нелепая реинкарнация, награжденная тайной мукой прошлого.

Я пишу Вам этот рассказ по той же самой причине - я не знаю, кем я буду завтра. Может быть, проснувшись завтра, я решу, что писать все это было большой глупостью, и я сотру все написанное, а Вы никогда не сможете прочесть этот рассказ. Пробудившись от глубокого сна, бабочка наверняка разорвала бы усердно сплетенный мной кокон, повинуясь жажде жизни моего завтрашнего я.

Именно поэтому у меня есть только одни сутки на то, чтобы завершить рассказ.



******************* Кем я проснусь завтра?


Пожалуй, это самый первый, самый логичный вопрос, возникающий в моем уме, если принять во внимание всё то, что я написал ранее. Ведь если сегодняшний я задался этим вопросом сейчас, то завтра этот вопрос, безусловно, не будет иметь никакого смысла. Ведь завтра придет «наполеон» с моим лицом и уничтожит всё созданное мной за сегодня и возведет нечто новое, актуальное, такое же «завтрашнее», как и он сам.

За этим самым первым вопросом идёт целая череда по-детски наивных, но таких нужных и необходимых для меня сегодняшнего вопросов.

Буду ли я по-прежнему любить апельсиновый джем и шоколад со вкусом вишни? Буду ли я так же бояться всунуть ватную палочку слишком глубоко в ухо? Буду ли я так же корить себя за то, что любил ту девушку? И буду ли вообще любить ее?

Однажды я проснусь тем, кто влюбиться в неё снова, как я когда-то – в том прохладном и заставленном мебелью коридоре. Она (уже и не она) так же пройдет мимо, не видя моего преданного взгляда, а я (который уже и не я) так же ночами будет думать о том, как же сильно он её ненавидит за то, что жить теперь без неё не сможет…

Все эти вопросы, встающие перед моими глазами как бледные полосы света на стенке моего шкафа, уже завтра останутся лишь мутными пятнами в сознании только что проснувшегося после тяжелого сна человека с моим именем и моим лицом. И это точно буду уже не я.

Но всё-таки хочется немного помечтать, глядя на заходящее вечернее солнце – единственный и последний закат бабочки. Жгучее adagio заката… Ах, бабочка.

В такие декадентские минуты все краски мира обретают свой особый шарм, свой неповторимый характер. Чёрное становится мягко-серым и немного влажным, белое – каким-то призрачным и почти прозрачным, очертания предметов подергиваются и затуманиваются, а длинные тени тянут свои и без того длинные края как можно дальше и дальше, желая уберечь их от наступающего солнца. В такие минуты, когда мир испытывает особые, смиренные в своем увядании метаморфозы, хочется задаться самым главным вопросом в жизни бабочки и, пожалуй, последним вопросом на сегодня: а буду ли я когда-нибудь самим собой снова?

25.3.2018