Пути

В полупустой бутылке хлюпал портвейн. Там, внизу, громыхал железнодорожный состав. Ухватив точку опоры, он усердно старался не свалиться вниз. Железнодорожный мост уже не казался таким титаническим сооружением, виляло все: начиная с рельс, заходящих в плавный поворот и кончая многотонными балками, на которых он устроился.
Поезд штука мощная, - так говорил дед. – Едет и попробуй остановить – зашибет, но не остановится. Так ли это? Черт его знает. Может быть поезд и есть тот самый механизм, который должен работать совершенно безотказно. Почему тогда люди до сих пор лезут в петли и режут вены? Похлебывая крепленое вено, он думал над этим несколько часов.
Должно быть когда они совершают эти поступки, они верят в то, что еще не все кончено. И залезая в петлю, они проверяют есть ли еще другие пути. И многие действительно выбираются и находят пути к обходу. А если ты встал перед поездом, то это конец.
Несколько товарных составов промчалось под ним. В бутылке постепенно становилось все меньше жидкости. Игорь попытался сконцентрироваться на свете дальних фонарей, ночная темнота пыталась поглотить их, но они усердно давали свет освещая железнодорожные пути. Игорь был далек от железной дороги и не понимал к чему нужны эти фонари. Каждый поезд, который проезжал мимо него оснащен мощными фарами. Из-за них поезд видно с расстояния в несколько километров. Сначала маленькая точка света, а потом сильный луч, пробивающий через гущу тьмы дорогу для несущегося на большой скорости состава.
Да и обслуживающие дорогу работники всегда снабжены ручными фонарями. Эти фонари точно так же бьют лучом и освещают путь. Но зачем же нужны эти, стоящие на одной ноге, безумно одинокие железнодорожные светлячки? Понурые, высоко вытянутые столбы, одинаково склоняются над дорогой. Возможно им даже нет дела до этих составов, ведь состав улетает в считаные мгновения, а свет продолжает идти. Дорога продолжает быть освещена.
Бутылка с портвейном почти исчерпала свои запасы. Винных паров в ней уже больше чем самого напитка. Он аккуратно спустился вниз и пошел по шпалам. Ему уже не было интересно, кому они светят, теперь ему хотелось чрезвычайно другого. Вот бы и в жизни были такие фонари. Кому бы они светили? Всем!