Стратегия Клеопатры

- Моя царица, последние бастионы пали, а остаток наших войск разгромлен армией Птолемея.
Клеопатра задумчиво сидела напротив большого кремового цвета стола из слоновьей кости, на столе лежала распростёртой на всё его пространство карта Египта. Ещё никогда она не была более прекрасней, чем сейчас, пусть даже её взгляд был отрешён вглубь собственных мыслей.
Акил почтительно и молча ожидал её реакции.
- А помимо этого? - задумчиво протянула она так и не переведя взгляда на собеседника и не поменяв его выражения. Он был неотрывно направлен на самый центр карты Египта.
- Любая власть требует кровавых жертв для своего подтверждения. - и помолчав, её наставник с детства, взвешивая в обдумывании каждое своё слово, осторожно добавил - Если мы ничего не предпримем в ближайшее время, то буквально в следующие пару дней,если не завтра, Птолемей может направить солдат, чтобы захватить нас в плен.
- Не бывать этому. - Клеопатра резко встала и казалось вся её стать выпрямилась вместе с ней, словно она стала, как великан в своей высоте и величии, величавый кипарис и такой же стройный в своей красоте. В её глазах плескался лёд. Она медленно подошла к белой мраморной арке балкона выходящего на веранду-террасу с видом на лучезарный Нил. Отвернувшись спиной к своему наставнику, она медленно и задумчиво проговорила:
- Как мой брат может быть настолько глуп? Как, имея одинакового отца, мы выросли такими разными людьми? - и не дождавшись ответа, так же медленно сразу же произнесла - Впрочем, он ещё мало что понимает в устройстве государства. Он ещё ребёнок, в отличии от его наставника Кахотепа, вот его всегда интересовала исключительно казна моего Египта и никогда его будущее или судьба. - и помолчав, решительно произнесла, словно этот вопрос и ситуация в целом одной её следующей фразой была уже окончательно решена. - Такой человек не должен оказаться у власти - он продаст Египет Риму.
- Моя царица, как всегда, дальновидна и мудра, однако, победить Птолемея, когда он платит армии за свою поддержку, очень непростая задача, моя госпожа.
- Но это всего лишь загадка, которую стоит правильно решить. - Она смотрела на голубой сверкающий в лучах заходящего солнца Нил, её черные волосы извивались словно змеи или оперения чёрных, как ночь, таинственных птиц, легким прикосновением свежего ветра.
- Однако, это задача достаточно сложная...
- Ты сомневаешься во мне, Акайл?
- О, нет, госпожа, но я совсем не понимаю какие пути решения нам с вами выбрать.
- Тебе со мной? - она повернулась к своему старому наставнику Акайлу (которого чаще называла Акил и только когда сердилась Акайл), вынянчавшему её с детства и усмехнулась, по слогам повторив - Тебе? Уж, не метишь ли ты на ту же тропу власти, что и наставник Птолемея?
- О, нет, что вы, моя царица!
Акайл питал отеческие чувства к молодой царице, вырастивший её, чуть ли не с младенчества и выучивший её всему, что знал сам: от азов и тонкостей политики с дипломатией до экономики и искусства всего мира. Он искренне переживал за её судьбу.
- Если у нас нет денег, чтобы заплатить солдатам для защиты и чтобы вернуть трон, то я вижу только один выход - искать кого-то сильней нас и Птолемея, союзника из мира могущества и власти. Но кто это может быть? Правители соседних стран отказались нам помогать, как и вмешиваться в ситуацию в целом. Они выжидают, как гиены, как стервятники,  чтобы потом накинутся и растерзать мой ослабленный междоусобными войнами Египет.
- Но есть не только они, моя царица. Есть ещё и Рим. - напомнил Акил.
- В Риме сейчас правит Цезарь. Его влияние очень велико. - автоматически вспомнила Клеопатра и опять отвернувшись к Нилу, задумчиво протянула , словно пробуя на вкус его имя. - Цезарь... - и вздохнув, продолжила - Кто такой Цезарь для Египта? Всего лишь ещё один из тех, кто хочет поживиться богатством моей страны. Не больше, не меньше.
- Но для Рима и всего остального мира Цезарь давно стал легендой, моя царица, его почитают подобно божеству, как Зевса, греки или Юпитера, римляне.
- С этим трудно не согласиться. - безэмоционально ответила Клеопатра. - И каков он? Что о нём говорят наши шпионы из Рима?
- Он тщеславен, царица, и как любой мужчина, которому благоволит судьба, самовлюблён. Обладает харизмой, острым стратегическим умом, судя по его блестяще спланированным битвам и военным походам. Любит театральные жесты, как и сам театр, его слова давно уже стали в народе Рима крылатыми фразами, как и его поступки с подвигами.
- Неординарная личность - подытожила, словно исследователь, услышанное Клеопатра и требовательно спросила. - Что ещё?
- У него есть жена. Но брак скорее всего политический. Наследника нет. Она бесплодна.
- Вот оно! Уязвимое место. - оживилась, встрепенувшись, Клеопатра. - Как можно было выбрать женщину, кто не может продлить ход династии? Это наш шанс.
Старый наставник непонимающе продолжал смотреть на Клеопатру.
- Мы не можем предложить Цезарю денег, ведь вся казна Египта сейчас находится в руках у Птолемея, земли Египта, Рим давно уже ошибочно считает по старой привычке и памяти своими, но мы можем предложить ему мою молодость и моё плодородие. Моя мать родила отцу почти что с десяток детей, не все, правда выживали, но тем не менее...
- Моя царица, но возможно ли это? - совсем смутился Акил.
- Для меня возможно всё. - хладнокровно, даже не став слушать дальше, осадила Клеопатра, непоколебимо перебив собеседника. - Нужно только продумать стратегию поведения с ним. Подчеркнуть статус Цезаря с первых минут встречи, затронув его самолюбие, а если он так любит театр, то нужно его удивить и сделать это эффектно.
В просторный и светлый зал спешно вошёл гонец.
- Муджапи, долго же ты ехал от Рима к нам. - недовольно изрекла Клеопатра, поморщившись от недовольства, наблюдая за запыхавшимся гонцом.
- Моя госпожа, о светлейшая и прекраснейшая из всех ныне живущих цариц мира, я мчал к вам, как ветер, но...
- Раз, как ветер, то домчался бы ещё месяц назад. - с раздражением перебила она его. - Довольно твоего красноречия, лучше поведай о новостях Рима.
- Цезарь плывёт в Египет, чтобы разрешить ваш конфликт с Птолемеем. Риму невыгодна ваша вражда и вся эта война, ведь плодородие Египта, а также дань, которую он платит для Рима, всегда необходимы и желанны для сената.
- Сенат... - Клеопатра разочарованно с ещё больше увеличивающемся недовольством закатила глаза. - Это не люди, а прожорливые чудовища, только и делающие, что мешающие Египту своими налогами  стать вновь великим! Почему Цезарь до сих пор не правит Римом сам?
- Это сложный вопрос, моя царица.- в замешательстве ответил Муджапи.
- Так и мы тебе, не за воздух римский платим. - настойчиво напомнил ему о щедрой оплате Акил.
- Сенат - это скелет власти Рима - его многовековая основа. А вот делает его живым организмом именно Цезарь своими военными походами и новыми землями, которые платят налоги в казну Рима. - немного помолчав, вдумчиво изрёк Муджапи.
- По какому маршруту он направляется сюда? - спросила Клеопатра.
- Его корабли уже в Ниле, моя госпожа. - отвечал Муджапи.
- Уже? - удивилась Клеопатра.
- Да и завтра, максимум послезавтра, он встретится с Птолемеем. - подтвердил Муджапи.
- Нет. Если он встретится с Птолемеем раньше нас, то последний шанс выиграть будет для нас навсегда утрачен. Мы должны опередить Птолемея. Пока у Цезаря ещё нет какого-либо впечатления о нём или обо мне, то всё зависит от первой встречи и с кем из нас двоих она состоится. Акил - обратилась Клеопатра к своему наставнику - есть ли у нас корабли на суше?
- Всего лишь одна лодка, моя госпожа. - растерянно отозвался старый седовласый Акил. - Захватить порт нашим солдатам не удалось и пришлось отступать. - напомнил он.
- Вот что значит, когда сражаются за идею, а не деньги. - с горечью вздохнула Клеопатра, намекая на контраст её войск и купленных Птолемеем.
- Что же делать, госпожа? - отозвался Муджапи, напомнив тем самым, о своём присутствии.
- Ты ступай и отдохни с дороги, пока ты нам больше не нужен, но ещё можешь понадобиться, так что будь здесь рядом. - ответила приказом Клеопатра.
Она никогда не доверяла своим шпионам до конца, ибо тот, кто продаёт тайную информацию за деньги, может быть перекуплен в любой момент противником сам, а значит не может участвовать при принятии и обсуждении важных решений.
Муджапи почтительно раскланявшись, скрылся за массивными деревянными дверьми зала.
- Всего лишь одна лодка... - задумчиво повторила Клеопатра вслед ему.
Акил обессилено опустился на скамью рядом с белым кремовым столом. Его загорелые, коричневые руки, локтями уперлись в колени, удерживая его седую голову, а взгляд надолго застыл на белоснежным мраморе пола под его ногами.
- Рано горевать, Акил. Рано ещё. - уловив его настроение, впервые за всё время лицо Клеопатры, такое бесчувственное и непроницаемое, словно Сфинкс, смягчилось, заметив острую усталость и растерянную сокрушенность своего старого наставника.
- У царицы есть план? - с надеждой спросил он, почтительно взглянув на неё.
Клеопатра в ответ молча улыбнувшись, вальяжно зашагала по светлому в своих цветах и оттенках залу, вдоль длинных и высоких книжных стеллажей, внимательно рассматривая их. Со стороны  казалось, что она просто прогуливается по нему с беспечным видом, но Акил прекрасно знал, что в этот момент её разум напряженно работает в поисках разгадки сложившейся сейчас не в их пользу ситуации.
Это было одно из первых правил Хамелеона, которым он её научил: "Кажись окружающим беспечным ручьём оплота спокойствия, но в своих глубинах мышления, таи логичность, анализ происходящего и никогда не отступай от последовательности течения своих мыслей". То что кажется, на первый взгляд всего лишь ручьем, на самом деле целая стихия океана, умеющая правильно маскировать свои истоки и намерения".
- Одинокий Цезарь... - вдруг так же размышляюще произнесла Клеопатра. - Имея бесконечное множество армий из всего мира, богатств, влияние на сам Рим, одинокий Цезарь. Ибо тот, кто обожествлен и равен в сознании народа с их богами, не может быть просто человеком - от него ждут исключительно подвигов, забывая о самой его человеческой, мужской натуре и сущности. Он один, Акил, не смотря на всю его почитающую и боготворящую толпу, обожающую каждое его слово и жест. У него нет дома.
- Что царица имеет ввиду?
- Он слишком долго был в походах, чтобы вспомнить, что такое тепло родной постели. Его жена и его дом - всего лишь статус, атрибуты внешнего стандарта правильного римлянина для строгого и требовательного сената. Он не счастлив.
- Но почему?
- Тот, кто не чувствует своего собственного дома, может только разрушать другие, что он и делает уже столько лет подряд.
- Но амбиции... - пытаясь возразить, начал было Акил.
- Да, это важно. - спешно перебила его Клеопатра, серьёзно кивнув, соглашаясь. - Но ему нужен наследник. Свой сын. Иначе после его смерти, всё завоеванное им, превратится в прах, точно так же как от огромного и яркого пламени костра, остаётся всего лишь пепел воспоминаний о былом жаре, который разнесет во все стороны ветер.
Сенат слишком прожорлив и хаотичен в своих решениях - они не смогут сохранить империю, созданную Цезарем. Они всего лишь букашки, наземные насекомые по сравнению с огромным слоном, толку в них нет никакого, а для Египта они вообще паразиты, только забирающие у него всё самое лучшее и ничего не дающие взамен.
Воцарилась долгая пауза. После чего Клеопатра обернувшись к Акилу убеждено в своем решении произнесла:
 - Цезарь будет моим.
Что ж, если Сенат и Рим требуют от него только новых земель в качестве триумфа и больше ничего, то я дам ему гораздо большее - свой дом. Мой Египет должен стать той страной, обителью и колыбелью, откуда он, словно из из волшебной сказки, не захочет возвращаться. Здесь он обретёт свой дом. Никто и никогда не захочет разрушать свой собственный дом, а наоборот, только строить и укреплять его, всё время улучшая. - и после очень долгой паузы, решающе добавила. - Сын. Ребёнок решит всё.
- Но Цезарь известен, к тому же и как заядлый ловелас, искушенный в вопросах любви.
- Свежесть юности всегда даёт свои плоды. -  флегматично и расплывчато аллегорией ответила Клеопатра. - Если я рожу ему наследника, то это я стану завоевателем Рима, а не Цезарь с Римом моего родного Египта.
- Как? - ошеломлённо посмотрел на неё Акил.
- Я сделаю так, что Цезарь признает нашего ребенка перед самим Римом и Египет станет равным Риму, и перестанет унижаться, выплачивая эти огромные изнурительные для моей страны налоги каждый месяц со всех египетских провинций в римскую казну. - Я завоюю Рим, а не он меня. Как женщина, а не как солдат.