Игуменья Митрофания не злого умысла ради...

Великие мошенники

ИГУМЕНЬЯ МИТРОФАНИЯ: НЕ ЗЛОГО УМЫСЛА РАДИ…

Дело Игуменьи Митрофании – первый и единственный  в царской России судебный процесс по делу служителя Русской Православной Церкви, да еще обвиняемого в мошенничестве. Все известные адвокаты отказались защищать ее в суде.

Игуменья Введенского Владычного монастыря Митрофания обвинялась в подлоге векселей от ее имени на сумму 2200 рублей. По тем временам это были большие деньги.

Генеральская дочь Прасковья

Игуменья Митрофания, в миру Прасковья Григорьевна Розен, родилась 15 ноября 1825 года в семье генерала, барона Григория Владимировича Розена. По линии матери Елизаветы Дмитриевны Зубовой в роду были представители известнейших старинных родов Трубецких и Вяземских. По отцу – старинный род Раевских. Прасковья получила хорошее образование, с детства вращалась  среди известнейших людей того времени.  В двенадцать лет она была знакома с опальным поэтом Михаилом Лермонтовым, служившим с ее братом Дмитрием в одном полку. (Опальный Лермонтов одно время проживал в доме генерала Розена). Благополучная жизнь семьи рухнула в одночасье в 1837 году, когда отец был разжалован и вышел в отставку. Причина была больше похожа на анекдот. Император Николай 1 принимал парад на тифлисской площади и по окончанию действа громко прокричал: «Розен!», призывая генерала. А солдатам послышалось, что государь им розог обещает, и они в испуге кинулись из строя в рассыпную. Через четыре года, когда скончался генерал Розен, император, дабы как-то утешить семью, назначил Прасковью Розен фрейлиной императрицы.

С того дня Прасковья вела светскую жизнь при государыне. Подобно многим  придворным фрейлинам увлекалась конным спортом и слыла хорошей наездницей. У нее открылся талант к живописи, и она брала уроки у известного художника  Айвазовского. Была дружна с митрополитом Филаретом  и с его благословения упражнялась в церковной живописи – иконы писала, и весьма талантливо. Вот только замуж все никак не хотела выходить.  В кулуарах  шептались, что у Прасковьи любовная драма случилась. Кто-то сплетничал, что замуж не берут, потому что внешность у нее как у мужика деревенского. (Красотой Прасковья явно не блистала и фигурой тоже).

Для всех было полной неожиданность, когда в 26 лет Прасковья Розен вдруг ушла в монастырь. Да, она была глубоко верующей с детства, но ее полноценная  светская жизнь не предвещала такого поворота. В 1852 году Прасковья оставила двор с разрешения императора Николая 1 и с благословения митрополита Филарета, поступила послушницей в Алексеевский монастырь в Москве. Там всерьез занялась иконописью, в устроенной ей царской милостью персональной мастерской. Осенью 1854 года Прасковья прошла обряд облачения в рясофор и приняла имя Митрофания – в память  патриарха Константинопольского Митрофана. В 1857 году митрополит  перевел ее в Серпуховский Владычный монастырь. Там она и показала, как можно служить во славу Божию. За счет полученного родительского наследства благоустроила  монастырь и расширила территорию. 12 июня 1861 года Митрофания приняла постриг в ангельский монашеский чин, а 2 августа того же года митрополит Филарет возвел ее в сан игуменьи Владычного монастыря.

Деловая хватка

Надо сказать,  что Митрофания с юности  была умна, имела хорошую предпринимательскую хватку и большие связи при дворе, покровительство митрополита Филарета и его преемника Иннокентия. Вдобавок имела властный тщеславный характер и гордый нрав. Она умела подчинять себе людей. Став игуменьей,  бывшая генеральская дочь Прасковья не оборвала свои  светские связи – она употребила их на развитие монастыря. Были заново построены жилые корпуса, подворья и гостиницы.

Игуменья Митрофания поставила себе цель сделать свой монастырь лучшим из лучших. Но пришло время и  средств катастрофически не хватало. Тут и пригодились прошлые светские связи Митрофании. Она стала привлекать к благотворительности на нужды монастыря промышленников и купцов, желающих получить право ношения чиновничьих мундиров или быть удостоенным награждения Орденом Анны за благотворительные дела. (Этот орден давал его обладателю еще гарантированную хорошую пожизненную пенсию). Словом, по-прежнему вхожая  к императрице бывшая фрейлина Прасковья курсировала межу монастырем и царским двором в поисках пожертвований, и это ей удавалось. Но, настало время, когда денежный благотворительный поток иссяк, а на благоустройство монастыря требовались еще миллионы. Вот тут и решилась игуменья Митрофания на обман. «Не злого умысла ради! Не корысти для!», как говорил герой романа Ильфа и Петрова «12 стульев» отец Федор.

Первой жертвой стала московская купчиха Медынцева, обладательница большого состояния, распоряжаться которым она не могла по причине алкоголизма, а влачить жизнь под унизительным опекунством и жить на 600 рублей в месяц она не хотела. Добрые люди и посоветовали купчихе обратиться к игуменье Митрофании – она к императрице вхожа  по старой дружбе. Пособит тебе. Митрофания сразу поняла, когда к ней пришла на поклон Медынцева, что здесь кроется источник денег, столь ей необходимых на нужды монастыря. Дальнейшее развитие событий напоминает авантюрный роман!

Не злого умысла ради…

Режиссерский талант оказался у Митрофании на высшем уровне. Равно как и сценарий, ею сочиненный. Она поселила Медынцеву в своем монастыре, на два года полностью изолировав ее от внешнего мира, и со временем приобрела над купчихой неограниченную власть. А потом, когда купчиха уже слепо верила ей, Митрофания стала частенько просить ее подписать чистые листы бумаги – якобы она потом напишет на них прошения кому надо. Де факто появлялись на этих листах с подписью Медынцевой векселя, написанные задним числом, когда та еще не находилась под опекой. В итоге по 16 подложным векселям Митрофания поимела с купчихи почти 240 тысяч. Дальше – больше! Митрофания убедила купчиху написать завещание  и отписать все состояние Покровской общине. Опыт ведения судебных процессов по взыскиванию имущества с родственников у нее уже был.

После купчихи Медынцевой пришел черед купца Лебедева. Тот хотел себе «Анну на шею» – орден Анны. Митрофания попросту брала деньги у купца якобы для передачи нужным людям, ничего не делая при этом, да еще подделывала векселя на его имя. С купца удалось взять 22 тысячи.

Следующей жертвой стал промышленник Солодовников. У того была настоящая беда. В детстве он попал в секту скопцов и лишился там детородного органа. По всем законам Российской империи ему грозила тюрьма за участие в этой секте. С промышленниками денег удалось взять поболе, чем с купца и купчихи. А в итоге все-таки попал он в тюрьму, где и умер вскоре. Но пока он был жив и в заключении, Митрофания все выписывала фальшивые векселя на его имя, чем занималась еще и после его смерти.

Раскрылось все, когда к Анатолию Федоровичу Кони, прокурору петербургского окружного суда обратился купец Лебедев с жалобой на игуменью Митрофанию, узнав, что в обороте им не подписанные векселя появились. Прокурор Кони мягко обошелся с Митрофанией и пометил ее под домашний арест в гостинице в Петербурге. Но Митрофания не хотела сдаваться и, подняв свои связи, стала пытаться дирижировать судебным процессом. И пошли к прокурору Кони ходоки с разными просьбами. То под денежный залог Митрофанию отпустить, то вообще освободить – не виноватая она! Да мутные какие-то ходоки, толком себя не представляющие и скрывающие тех, кто их прислал. Но прокурор Кони честно заявил Митрофании, что доказательная база  у обвинения  крепкая и суд состоится.

В суде игуменья Митрофания восседала не на скамье подсудимых, а на троне, специально для нее установленном. (Сказались все-таки старые связи, хотя официально РПЦ не поддерживала ее защиту). Восседала  полном облачении игуменском, опираясь на настоятельский посох. И все  меняла и меняла показания, затягивая процесс. Свидетели, обработанные защитниками Митрофании, тоже часто меняли показания. Но от приговора это не спасло.

Дело игуменьи Митрофании и ее подручных Махалина, Богданова, Красных, Трахтенберга и Макарова слушалось с 5 по 19 октября 1874 года в Московском окружном суде с участием присяжных. Прозаседав четыре часа, присяжные единогласно признали Митрофанию виновной и не заслуживающей снисхождения ни по одному из пунктов обвинения. И суд приговорил ее, лишив всего имущества,  к ссылке в Енисейскую губернию. Ее подручные были оправданы.

В ссылку Митрофания не попала – была помилована и 20 лет проживала потом в разных монастырях, ведя благочестивую жизнь. Умерла 12 августа 1899 года и почестями была похоронена рядом с церковью Покрова Пресвятой Богородицы в Покровском, ныне Рубцово.


2017