Последний вагон

Замученный очередным днем, Ник простоял пингвином на вход в метро и наконец прислонился к колонне. Мысли остановились. Ему хотелось сесть, но час пик в этом городе отличался особым столпотворением – все скамейки, конечно, были заняты. Он смотрел и смотрел на проплывающие мимо него гусеницы, их расчерченные морды и начищенные бока. Каждый вагон раздувался от массы унылых клерков, таких же, как он, и именно сейчас Ник никак не мог заставить себя пересечь черту на платформе, чтобы войти в желудок поезда. Ему настолько туда не хотелось, что он уже решил было прождать тут хоть полчаса, лишь бы не утыкаться носом в чей-то затылок, но вдруг заметил последний вагон электрички. Тяжелая голова Ника просветлела. Люди лезли в двери поезда, но последний – последний вагон оказался свободен! Кучка пассажиров, пустые сидения и воздух! Клерк влетел туда так быстро, что не успел заметить, как рукав его пиджака испачкался о закрывающиеся двери.

Ник приготовился рассесться на кожаном сидении, но в глаза ему бросился ровный слой пыли – он лежал на тех местах, где пассажиров не было. Ник вздрогнул и поначалу брезгливо отошел, однако голова настолько отяжелела, а ноги так устали, что он предпочел не размышлять, выдернул из кармана салфетку, вытер сидение и наконец расслабился – ехать ему долго, а стоять сейчас представлялось пыткой. Многие в вагоне спали, и на него самого наваливался сон, он все больше погружался в тягучий шум метро.

Через некоторое время Ник с трудом открыл глаза. Еще не было ни одной остановки, а поезд шел как будто минут пятнадцать. Клерк посмотрел на часы: оказалось, стрелка сдвинулась только на пару делений. Ник достал плеер, надел наушники и снова задремал. Ему снилось, что скоро должна быть его станция.
Когда он очнулся, альбом закончился. Поезд все так же двигался, и Ник снова взглянул на часы. Прошло десять минут. Часы сломались? Однако мобильный телефон показывал, что с циферблатом все в порядке. Альбом, который он слушал, длится сорок три минуты, но двери ни разу не открылись. Раньше Ник мог бы поклясться, что, даже задремав, он услышит объявление об остановке, но в последние месяцы слишком хочется спать... Когда ты не в метро, довольно трудно представить, как тянется время в этом электрическом полумраке, как секунды в твоей голове превращаются в часы… Он с трудом приподнял веки. Количество пассажиров не изменилось. Решив, что кнопка «стоп» на плеере нажалась случайно, Ник успокоился и снова погрузился в тяжелый резиновый сон.

Он проснулся еще через десять минут и почувствовал себя совершенно отдохнувшим, огляделся и осознал, что его тревоги напрасны. Пассажиры сменились, а значит, он просто отключился и снова пропустил остановку. Рядом с ним сидела старушка в очках и с книжонкой, напротив – мужчина с рюкзаком и роликами. Нику не нравились люди, которые пытались выглядеть моложе своих лет. Но если раньше он не обратил бы внимания на внешность этого мужчины, сейчас вид пассажира с роликами раздражал. Клерк был в полной уверенности, что кататься на роликах можно только до двадцати пяти, после – уже хотя бы не прилюдно. Вместе в этой мыслью в него влилось какое-то неприятное чувство, похожее на тоску или даже страх.

Поезд остановился. Ник выругался про себя: придется выйти, хотя он так и не услышал название станции – видимо, громкоговоритель сломался. В этом городе постоянно проблемы, если не с транспортом, то с чем-нибудь еще. Пройдя несколько метров, он пригляделся и узнал свою платформу. Вестибюль стал как будто чище и светлее, но вообще-то клерку не было дела до подобных пустяков. Он тут же забыл об этом и побрел на выход.

Но замер от ужаса. Его рука, правая рука, которую он поднял, чтобы открыть дверь из метро, оказалась совершенно чужой. Клерк не мигая смотрел на морщинистую ладонь, привычно толкнувшую стеклянную створку. Теперь этот мгновенный жест растянулся на долгие-долгие десятки секунд. Ладонь дрожала все сильнее и сильнее, словно от прикованного к ней взгляда хозяина. Сзади напирали и ругались. В голове Ника навязчиво билась мысль, что нужно пощупать лицо. Но клерк уже знал ответ. Сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее в его сознании завертелись картинки, видимые им только что. Он стал понимать, зачем этому сорокалетнему типу ролики, а главное – Нику ясно представилась обложка книжонки в руках у старушки: переплет был совершенно такой же, как у той книги, которую открывала девушка, когда он только что сел в поезд...

В недрах кипящего мегаполиса дремали утомленные горожане. Их убаюкивал медленным ритмом пыльный последний вагон.