Доброе утро

... Внезапно кровать стала стремительно крениться, всё сильней и сильней. Пытаясь удержаться, Сэм беспомощно взмахнул рукой, но было слишком поздно; падая, он слабо вскрикнул...

Переводя дыхание, он помотал головой: полночи снилась какая-то ерунда. Повернулся и вздрогнул: зелёные цифры будильника смотрели из темноты, как чьи-то глаза. Две минуты четвёртого.

Сэм передёрнул плечами, пытаясь прогнать странное щемящее чувство. Почему-то вспомнился наивный детский страх, что если опустить руку с кровати, то её схватит кто-то из темноты. Он поворочался, поплотнее закутываясь в одеяло, и минут десять лежал с закрытыми глазами, к чему-то прислушиваясь. Внутреннее беспокойство усиливалось.

- Ч-ч-чёрт! - прошипел Сэм, поднялся и, шлёпая босыми ногами, поплёлся на кухню. В длинном узком коридоре стояла кромешная тьма. Сэм двигался осторожно, вытянув впереди себя руку, нащупывая дверные проёмы.

На кухне было светлее: в серебристом лунном свете за окном покачивались ветки тополя, отбрасывая на стену и облезлый местами пол извивающиеся тени.

Сэм снова прислушался, потом подошёл к окну.

Полнолуние. На пустынную улицу снизу, со стороны реки, наползала белесая громада тумана, выбрасывающая впереди себя полупрозрачные стелющиеся щупальца. Их плавное, какое-то вкрадчивое движение ещё больше усилило иррациональное чувство тревоги.

Взяв с плиты чайник, он глотнул из носика и поморщился: вода была отвратительно тёплая и безвкусная. В коридоре как будто что-то скрипнуло, Сэм замер. Показалось. Он опять чертыхнулся и, резко повернувшись, побрёл в спальню.

Он успел пройти едва до середины коридора, когда его слух вдруг снова уловил неясный звук, даже не звук, а его предощущение, заставившее остановиться и превратившее нервы в звенящие струны. Страх...

Сэм превратился в камень... Прошло несколько секунд, он нервно рассмеялся: чушь какая-то, темноты испугался, как пацан, честное слово! И в этот момент сзади что-то легко коснулось его плеча. Ужас обрушился на него леденящей лавиной.

Шарахнувшись в сторону, Сэм споткнулся, упал, больно стукнувшись зубами о коленку, вскочил и, на мгновение потеряв ориентировку, остановился. В безмолвном мраке раздавалось лишь жужжание заблудившейся мухи.

- Просто муха, - пробормотал Сэм, из горла его вырвался прерывистый вздох. Он нащупал стену, потом сделал шаг и уткнулся лицом во что-то лохматое и склизкое.

Тонко заскулив, он обречённо наотмашь ударил в темноту. Рука прошла сквозь пустоту, Сэм потерял равновесие, качнулся вперёд и снова задел что-то лицом. Уже падая, он понял, что это была просто его зимняя куртка, которую он постирал вчера и повесил сушиться.

Сэм, истерично всхлипывая, захохотал. Прислонившись к стене, ощущая голой спиной прохладную шершавую поверхность, он не то смеялся, не то плакал, пока не заболело в груди. И ещё не успев до конца успокоиться, услышал во вновь наступившей тишине чей-то свистящий, зловеще-неторопливый шёпот:

- Сэм, дружище, пос-с-смеёмс-с-ся...

Он, как ужаленный, обернулся на звук, чувствуя, что сознание погружается в какой-то невообразимый кошмар; крик захлебнулся в горле; промелькнула спасительная мысль, что всё это лишь сон; из прокушенной губы закапала кровь, но ничего не изменилось, и он, парализованный, смотрел, как из глубины темноты надвигаются два блестящих глаза.

Проползая мимо кухонной двери, оно попало в полосу лунного света, и Сэм увидел мерно движущиеся ноги, покрытые отвратительной слизью и редкими волосами. Паук еле помещался в тесноте коридора и неотвратимо приближался.

Сэм пытался отодвинуться, отползти, но ватные руки и ноги не слушались, а рот беззвучно открывался, как у выброшенной на песок рыбины.

Жуткая тварь приблизилась на метр и вдруг неуловимо быстро прыгнула.

Обдало невыносимой клоповой вонью, и уже теряя сознание, Сэм почувствовал, как бритвенно-острые жвала с мерзким чавкающим звуком впиваются в его тело...

Заходясь в немом вопле, Сэм вскочил с кровати, вновь просыпаясь и приходя в себя.

«Всё-таки сон... Сон. Сон...» - бормотал он и с тревожным недоверием смотрел на яркое ласковое солнце за приоткрытым окном и на занавески, которые шевелил лёгкий майский ветерок...