Фро

Все в Кавале знали, что  Ясон Гаврас нашел ее  на берегу моря, там, где волны устало ложатся в объятия суши, почти дотрагиваясь до тяжелых, свисающих  ветвей масличных деревьев и отдавая им свой шепот.  Ясон возвращался тогда из своего ежедневного похода за данью, которую платило ему море, и, едва его старая, выдубленная ветром и покрытая черным загаром, как и сам хозяин,  лодка причалила к берегу, как он увидел на песке небольшой намокший сверток, лежавший недалеко от зарослей дикого ириса. Скорее всего от ребенка захотели избавиться, но море не стало убивать дитя и вынесло его на морской берег.  Гаврас  осторожно развернул своими грубыми, пропитанными солью, пальцами плотно завязанный кокон и, неожиданно, увидел среди складок ткани мирно посапывающее детское личико. Это была девочка. Мужчина несколько раз обошел окрестности, надеясь найти мать ребенка, но все было тщетно. Ему ничего не оставалось, как принести  домой маленького одинокого человека, который никому не был нужен на этой земле, как и сам Ясон Гаврас, старый рыбак, нелюдимый и угрюмый, живший на окраине Кавалы – небольшого рыбацкого городка на побережье Тасоса. Несколько лет назад рыбак  похоронил свою жену, и, с тех пор, единственной женщиной которую  пускал он в свой дом была его соседка, хромая Хелена, иногда помогавшая ему по хозяйству, за что он расплачивался с нею свежей рыбой.  Ясон  назвал  девочку Афродита, или, по-простому, Фро, потому что, говорил он: « Родилась она из пены морской и была подарена ему морем». Он сам и воспитывал найденыша, вспоив ее козьим молоком, став ей и отцом и матерью, не обращая внимание на сплетни и разговоры соседей. Афродита росла непослушным и своенравным ребенком, и часто люди видели, как старый Гаврас ходит по окрестным лесам и бухтам в поисках своей Фро. Она носилась с подругами по пыльным горным серпантинам, спускающимся к морю, бродила в зарослях кипарисов и диких цветов, бегала наперегонки с буйными, серо-голубыми козами, которые в изобилии паслись на холмах Тасоса. Но больше всего Фро любила море. По вечерам она приходила на берег, где скалы бросались вниз, в темную синь залива, словно стремясь окунуть в прохладную тишину свои раскаленные  ленивым солнцем толстые спины, садилась на древние камни, помнившие этот мир еще чистым и юным,  и смотрела вниз, словно говоря с водой. Плавала она словно морской черт, в этом никто не мог сравняться ней, и сам «Посейдон» Антониос Папанос позавидовал бы тому, как легко она скользила в морской невесомости, то уходя глубоко, в голубую темноту, то выпрыгивая из воды чуть ли не по пояс и разбрасывая вокруг мириады брызг. Фро росла, и уже старик стеснялся купать ее в большой лохани, приглашая для этого соседку Хелену. В четырнадцать лет Афродита Гаврас  была уже сформировавшимся человеком, с не по годам развитым телом взрослой женщины и добрым глазами ребенка. Сельские парни, молодые кентавры с волосатыми тяжелыми ногами,  ходили вокруг Фро раздувая ноздри, но не решались испортить ее, так как боялись старика Гавраса, который следил за девушкой в оба. Однажды один албанец, из тех, что осенью ходят по селам и нанимаются убирать урожай в это время года, что-то сказал, глядя на ладную фигурку Фро. Сказал какую-то обычную мужскую сальность, из тех, что говорят между собой мужчины, одобряя стать женщины. Однако, на свою беду, сказал он это слишком громко, так что это услышал Ясон. Рыбак так избил албанца, что того потом долго отливали водой, и еле привели в чувство.  Но албанца можно было понять, говорили между собой рыбаки, ведь Фро была вся налитая, как  круг молодого козьего сыра, и, казалось, стоит сжать ее в объятиях, как она брызнет своим тягучим сладким соком. Ее волосы были черней, чем самые безлунные ночи на Тасосе, крупные соски больших грудей были остры и мощны, как ахейские щиты, а когда она шла…Нельзя было долго смотреть ей вслед, когда она шла. Такова была Фро.  Присутствовала, однако, у нее одна черта, которая не нравилась старику - Фро была ленива. Оне не  любила учиться, и с радостью бежала в школу  только по субботним вечерам, когда молодежь устраивала там танцы, под аккомпанемент старенького аккордеона и мандолин.  Впрочем, вскоре старый Гаврас запретил ей ходить туда, после того, как  из-за Фро  произошло несколько серьезных драк и  димарх  Кавалы, господин Димитриадис, попросил Ясона присматривать за дочерью. Фро устроила отцу скандал, и демонстративно заперлась в своей комнате, отказавшись общаться с ним и принимать пищу, после чего Ясон, сраженный ее упрямством, вновь разрешил ей посещать сельские вечеринки.  К тому времени у Фро появился первый жених. Это был  местный силач Азариас, сын кузнеца. Огромный, кучерявый, с большими сильными руками и перебитым в драке носом, он походил на библейского Самсона.  Ему первому подарила Фро свою любовь, острую и ненасытную, какой и бывает она на самой заре жизни. Они были похожи друг на друга - большие, сильные люди, и, казалось, что  время так и застынет для них счастливым сном юности. И, может быть, все бы так и было, и была бы свадьба, и много детей, но вскоре  случилась беда.  В тот день димарх города господин Димитриадис собрал людей на площади и объявил, что началась война с Италией, и долг каждого гражданина встать на защиту родной Греции.  Вскоре Кавала опустела -  мужчины  ушли на фронт, а в городке остались только старики, женщины и дети. Фро, также проводившей своего ненаглядного, стало скучно, ведь без мужского внимания она была что рыба, лишенная воды.  Все дни ее теперь были наполнены  работой по дому, выгулом коз и потрошением рыбы, которую в избытке продолжал отбирать у моря ее отец.  Азариас поначалу писал ей довольно часто, сообщал, что его недавно «ранили в ногу  итальяшки», что он получил какую-то награду от своего полкового командира. Потом письма от него прекратились, а еще через некоторое время  пришло известие о том, что рядовой Азариас  Мумос пропал без вести.  Фро не понимала , как это «без вести»? Разве может просто так человек пропасть? « Как надо было на войну идти, так отыщут хоть на дне морском, а как уследить там за человеком, так и некому», говорила она и ждала вестей. Вести с фронта, между тем, приходили разные – сперва, вроде, победные, а потом и не очень. И как гром среди ясного неба прозвучала новость о том, что Греция капитулировала. Их городок, как и весь Тасос, оказался под контролем итальянцев, и вскоре они появились здесь. Присутствие их не сильно смутило Фро – черноголовые, говорливые, с блестящими оливковыми глазами, они были похожи на греков и их мужчины также неистово хотели любви. Итальянские солдаты ходили за ней по пятам,  по узким улочкам Кавалы, не сводя своих  восхищенных глаз с ее пышной и увесистой culo. Но Фро  все ждала своего Азариаса, и не позволяла себя трогать. И только когда прошла вторая по счету зима Фро поняла, что он больше не вернется в Кавалу. Тогда первый раз нашло на нее то, что потом жители назвали «болезнью Фро»: она вся будто оцепенела и пролежала несколько дней не вставая с кровати – у нее поднялась температура, Ясон сильно испугался за дочь и хотел было ехать за доктором, но старая Хелена остановила его, сказав что это обычная «любовная лихорадка», и так из Фро  уходит желание к Азариасу, чтобы освободить внутри нее место для любви к другому мужчине.  К тому времени итальянцы уже покинули Тасос, их вскоре сменили немцы. Мэр Димитриадис вновь собрал на площади людей и объявил им, что теперь, наконец, под защитой доблестного немецкого оружия Греция обретет покой и достаток. Рядом с мэром стоял немецкий офицер с моноклем, похожий на мумию, на которую натянули первый попавшийся мундир. Офицер был сухой, как пустой стручок гороха, он пристально смотрел на жителей острова и велел завтра всем явиться в комендатуру для переписи населения, после чего  жизнь потекла прежним чередом. Немцы, однако, не понравились Фро. Ее смущали эти светловолосые,  серьезные и неразговорчивые люди. А особенно смущал ее тот самый  сухой офицер в великоватом мундире. Он сразу приметил Фро, которая после болезни устроилась работать в комендатуру рассыльной. Несколько раз он провожал Фро домой, и очень просил ее зайти к нему в гости, при этом словно случайно касаясь рукой ее бедер. Но Фро стала глухой к зову тела, ей не нравился сухой офицер с лицом мумии, и когда он, тяжело дыша, прижал однажды Фро к стене дома, попытавшись обнять ее, она оттолкнула его. Немец с минуту тяжело дышал, а потом развернулся и ушел прочь. Больше Фро не выходила на работу,  а спустя  полгода, в бухте, неподалеку от Кавалы, появился могучий корабль, обитый стальным железом, с которого сошли на берег веселые загорелые парни, говорившие на странном свистящем языке.  Это были британцы, которые, как пояснил во время очередного сбора на городской площади  димарх Димитриадис, прогнали захватчиков-немцев, и вернули Греции свободу. Англичане  были неплохие ребята – внешне они походили на немцев, а характером напоминали итальянцев, .  Летними, знойными вечерами сходили они с трапов своего огромного красавца-корабля  и  приходили в Кавалу, где пили кофе и молодое вино, а после  гуляли по улицам с такими же знойными греческими девушками, кожа которых сочилась  потом и летней сладкой истомой. Матросы же и возобновили такую добрую традицию, как танцы, только теперь аккордеон заменил новейшее чудо техники – новенький патефон, на котором играли пластинки с записями Гиллеспи и Эллингтона, а также  знаменитое аргентинское танго, сводившее с ума томных греческих красавиц и заставлявшее их приподнимать  во время танца верхнюю губу, покрытую маленькими, острыми усиками и капельками пота. На одном из таких вечеров Фро пригласил на танец  молодой британский  офицер. Он едва доходил ростом до подбородка Фро, и, поначалу, девушка согласилась потанцевать с ним просто из вежливости.  Но маленький англичанин неожиданно оказался довольно сильным: одной рукой, властно обнял талию Фро, а второй крепко  сжал ее руку. Фро молча посмотрела на малыша-лейтенанта. Такой же силой обладал, когда-то,  и Азариас. Фро вдруг почувствовала, как низ ее живота наливается огнем. Поэтому, когда Орландо Д. Прист (так звали молодого офицера), под одобрительные улыбки товарищей, на ломаном греческом, вызвался проводить ее домой, она согласилась. Сексом они занялись сразу же. Фро, изголодавшаяся по мужскому телу, была  требовательна и захотела установить свои правила, но Орландо, неутомимый и безжалостный, быстро показал ей, что хозяином в постели является он. И Фро сдалась.  Старый Ясон, спавший в соседней пристройке, тоже был рад за свою Фро, и выпавшее, наконец, на ее долю женское нехитрое счастье. Орландо появлялся у них дома все чаще, и в самом начале осени, сидя за столом  с Ясоном  и попивая рубиновое  вино, неожиданно, попросил руки его дочери. Ясон и не думал тянуть,  и в  конце сентября Орландо и Фро поженились. В день свадьбы, как полагалось по обычаю, Фро убралась в доме,застелила постель,  а потом подружки и хромоножка Хелена помогли надеть ей красивое свадебное платье, привезенное женихом из самого столичного Лименаса. После приезда жениха с товарищами,  молодой, недавно приехавший с материка, священник обвенчал их в храме,  и гости, которых было немного, осыпали молодых рисом. Священника не смутил тот факт, что жених был католиком, ведь любовь это и есть главная заповедь Бога, и какая разница, в какую сторону ты кладешь крест. Старый Ясон, опершись о железную решетку храмовой двери, тоже брал одной рукой горсть риса и бросал его в молодых. Он был счастлив, ведь жизнь его пришла, наконец, к своему пристойному финалу. И вот, после торжеств, когда сказаны были все слова,спеты песни, исполнены танцы, молодые приехали в дом Ясона и возлегли на ложе. Так началась семейная жизнь Фро,спокойная, счастливая, полная солнечных дней и ночной, изнурительной, постельной борьбы, пока однажды не пришел приказ сниматься с якоря красавцу-кораблю, ибо война продолжалась, и Орландо переводили служить в другое место, далеко отсюда.   Муж попрощался с Фро, пообещав писать ей и вернуться за женой сразу, как только закончится война. А через два месяца  пришло письмо, в котором говорилось, что Орландо  Дэвид Прист, лейтенант флота Ее Величества, погиб смертью храбрых в Северной Атлантике, когда его линкор потопила немецкая подводная лодка. На Фро нашло вдруг то самое странное оцепенение, которое было у нее после гибели Азариаса.  Несколько дней Фро лежала в кровати, не притрагиваясь к пище, и старый Ясон, который к тому времени уже  с трудом передвигался, сидел рядом с ее кроватью и гладил ее голову, как в детстве. Любовный жар отпустил Фро только через пять дней. Она встала с кровати, переоделась и  объявила отцу, что пойдет купаться.  Приобняв на прощание  старика, Фро ушла. К вечеру она так и не вернулась, не вернулась и на следующий день. Фро пропала, как пропал когда-то ее возлюбленный Азариас Мумос. Полиция, проводившая расследование, пришла к выводу, что Афродита Прист, в девичестве Гаврас, утопилась в море, не перенеся известия о смерти мужа. Тело ее так и не нашли, о чем и сказал старому Гаврасу  Георгис Василаки , начальник городской полиции. Старик, сидевший на скамейке около дома, только улыбнулся в ответ. Василаки, жалея его, подумал, что старик, верно, вовсе выжил из  ума. Но старый Ясон улыбался  невежеству и глупости господина  Василаки – ведь каждый в Кавале знал, что  тело Фро и не могли найти , ибо она стала тем, из чего и появилась когда-то на свет – морской пеной, белой и невесомой, рассыпающейся по упругой морской коже до самого горизонта, где кончается мир и начинается свет.