Конец пустоты

— Я хочу закончить эту историю, — сказал Сумасшедший Шляпник, зло и тоскливо посмотрев на Алису.
— Да, она закончена, — уверенно кивнула Алиса и тут же подумала: «Вот негодяй! Нет, не дождешься в этот раз!»

Мир Сумасшедшего Шляпника напоминал Алисе лабиринт со множеством комнат. Бродя по нему, она тщетно пыталась найти того, кто придумал столь изощренный способ знакомства. На стенах лабиринта многочисленные надписи вещали дивное, часто противоречивое  и нескладное, на дверях комнат висели причудливые рожи, то страшные, то нелепые, то смешные, и, открывая очередную дверь, Алиса оказывалась в пустой комнате, очень напоминавшей большую  консервную банку. «Ау! —  кричала Алиса, — Есть тут кто-нибудь?!» В ответ стены отзывались металлическим звоном: «Кто-нибудь... кто-нибу.. кто-ни...»
Алиса выходила из комнаты и продолжала плутать в темных тоскливых переходах, в ожидании чуда, то гневаясь, то боясь, то  плача.  И все-таки веря, что она найдет его.
Но  Сумасшедший Шляпник был пуст внутри, как все его шляпы.

На небе висела  темная созревшая луна, Алиса шла по вечерней суетливой улице к дому Сумасшедшего Шляпника и думала о том, что, в сущности, ей нечего сказать ему. Потому что его в ее жизни — не произошло. Как, впрочем, и ее — в его, но об этом она узнает чуть позже.

В комнате, куда она вошла, было подвально и уныло. Угрюмый слой пыли покрывал шкафы, пахло погибшим  прошлым. «Здесь не живут, здесь умирают», — машинально подумала Алиса.

— Ты сказал, что  можно погулять с девушкой три месяца и потом выгнать! — вскричала она и  метнула в Сумасшедшего Шляпника подушку. Она искренне хотела разозлиться, и кажется, ей  даже немного удалось, поскольку Шляпник  засуетился.
— Так, позволь я тебя провожу!  — деловито сказал он, хватая Алису в охапку.

Алиса кричала еще,  Шляпник ретировался на другой конец комнаты и, надев  нарочитую маску циника, скучно зевал.
И было кругом пусто и бессмысленно. Алиса чувствовала,  что вновь попала в огромную консервную банку, а кто-то снаружи трясет ее,  и Алиса тщетно дзинькает о стены своими маленьким уставшим тельцем.  Наконец, она заплакала, уткнувшись в стену, но и это было никчемно.

— Ну ты успокоилась?! — раздался раздраженный голос с другого конца комнаты.

«Не может быть! —  Алису кольнуло предчувствие. —  Этого не может быть!»
Она вскочила и выбежала из комнаты.
Надевая шубу, она все еще медлила: неужели это правда?

— Я хочу сказать только одно, — послышалось сзади.
— Я не хочу это слышать! — отрезала Алиса и выскочила за дверь. Ярость раздирала ее изнутри и рвалась наружу.
— Если я тебя чем-то обидел, прости меня!

«Нет, негодяй, ты не спрячешься за этим «прости»!  —  мигом подумала она и изо всех сил толкнула Шляпника обратно за порог его пустоты.

— Старый дурак, пошел вон! — заорала Алиса, хлопнула дверью у него перед носом, выскочила на лестничную площадку, кубарем скатилась вниз-вниз... Она падала... снова падала в колодец.

И было ей пусто и свободно.

«...Можно больше не придумывать ни кролика с часами, ни цветущего розового сада, ни волшебного гриба, ни чешырского кота, ни Сумасшедшего Шляпника, — где-то далеко-далеко от нее самой проплывали ясные, словно чужие мысли. — Можно просто падать и падать... В пустоту. Как это я раньше не догадывалась?.. Если достаточно долго падать, можно пролететь сквозь Землю и очутиться у антиподов. Или не очутиться. Быть нигде. Нигде — это я. И никто — тоже я. И это — хорошо.»

На улице сгущался мороз и было тихо. Она шла легко, размахивая руками, улыбалась  редким прохожим. Алисы больше не было.

Лишь изредка, когда она просыпалась среди ночи, увидя во сне Сумасшедшего Шляпника, она мучительно предчувствовала в себе конец пустоты. Мучительно, яростно и алчно, потому что там, в конце пустоты, — сад с восхитительными розами и другими, лучшими чудесами...

— Так вот, дорогая моя! Ты уже выросла и сама можешь развести настоящий  розовый сад, какой тебе захочется.
Все мы однажды вырастаем из наших сказок, чтобы потом сделать их былью. Или не сделать...
— Отчего же это зависит, дядя Льюис?
— От храбрости, дорогая моя. Только от нашей храбрости. И веры. Ты была тогда слишком маленькой и испуганной, чтобы путешествовать по Стране Чудес и не бояться. Но видишь — и твой страх прошел.
— Не знаю, дядя Льюис, прошел ли. Вдруг он вернется? Вдруг я снова почувствую  отчаяние и пустоту? 
— Тогда — просто обними ее. Просто обними. Ты ведь знаешь теперь: твое сердце — безграничная вселенная. Иногда в ней случаются боль, страх, потеря ориентиров. И кажется, будто это навсегда. Но это не так. Ты все равно больше всего, что переживаешь и больше того, что с тобой случается. Не стоит бояться, что тебя больше не будет.  Ты есть и будешь всегда.
— А можно я расскажу об этом Сумасшедшему Шляпнику?
— Я думаю, он знает. Но ты все равно расскажи.