1. 5. Перед началом

Я пишу эти строки ранней весной 2018-го, краем уха улавливая телевизионные новости. 
Великобритания обвиняет Россию в отравлении бывшего шпиона Скрипаля и его дочери.
Поверив грубой провокации, более двадцати стран высылают российских дипломатов…
 
Закрываю глаза и переношусь в иное время.

Заканчивается лето 1939-го.
Мой шестнадцатилетний отец поздно вечером сидит за столом на кухоньке.
Завтра ему в очередной раз выступать перед счастливцевской молодежью с политинформацией.

Перед ним газета «Правда» за 24 августа.
В ней черным по белому пишут об окончании вражды между СССР и Германией.
{См.: 14.123, с.236}
Новости с трудом укладываются в его голове. 

Ему было десять лет, когда фашисты пришли к власти. 
Тогда наша страна свернула военно-техническое сотрудничество с немцами.
Более того, в только что закончившейся гражданской войне в Испании СССР выступал на стороне законного правительства,
тогда как Германия и Италия помогали мятежникам-франкистам.
И тут на тебе, дружба навеки…

Впрочем, юношеский ум и пытлив, и гибок.
С весны до конца лета с Великобританией и Францией продолжались «переговоры ради переговоров». 
Общение с их военными миссиями, начавшееся 12 августа, зашло в тупик.
Совещание провалилось, как объяснял впоследствии Черчилль, «из-за отказа Польши и Румынии пропустить русские войска.
Позиция Польши была такова: «С немцами мы рискуем потерять свободу, а с русскими - нашу душу».
{14.116, с.177}
 
Так что надежды на антифашистский союз с западными державами окончательно развеялись.
«Опасность для Советского Союза усугублялась тем, что война надвигалась для него не только с запада, но и с востока.
В результате сложившейся обстановки у СССР альтернатива была жесткой:
либо возможность столкновения с сильным противником, либо лавирование и компромиссы».
{14.126, с.168}

Теперь, спустя десятилетия, пакт Молотова – Риббентропа кажется нам чем-то предосудительным.

Мы судим о том или ином факте истории свысока, зная уже, что произошло после него.
Между тем  важно разобраться, был он случаен или, может, соответствовал череде предшествовавших ему явлений,
жестко диктовался всем ходом  событий.

Один из современных исследователей, стремясь быть объективным в оценке довоенного времени, пишет:
«Вся жизнь советского общества после окончания Гражданской войны прошла под знаком ожидания
начала войны новой.
И та же «гонка со временем», борьба за скорость модернизации объяснялась, прежде всего,
именно неизбежностью новой войны».
{13.137}

Июль 1933-го.
В Риме подписан «Пакт четырёх». 
Его участники –Великобритания, Италия,  Германия и Франция – нацеливались на пересмотр 
Версальских мирных договоров 1919–1920 годов.
В частности, предполагалось признать за  Австрией,  Венгрией и Болгарией равноправие в вооружении,
добиться ревизии границ между Германией и Польшей, Венгрией и её соседями.  {См.: 13.4.43}

В 1934-м Гитлер и Пилсудский заключили пакт о ненападении.
Нормализация отношений с Польшей позволяла Гитлеру действовать на Западе и осуществлять довооружение
без опасения за свои восточные границы.
Более того, Гитлер пытался вовлечь Польшу в союз, направленный против СССР.

В следующем году стало достоянием общественности одно из секретных приложений к пакту.
В нем, кстати,  говорилось:
«2. Польша в ее внешних отношениях обязуется не принимать никаких решений
без согласования с германским правительством,
а также соблюдать при всех обстоятельствах интересы этого правительства. …

5. Польское правительство обязуется обеспечить свободное прохождение германских войск по своей территории
в случае, если эти войска будут призваны отразить провокацию с востока или с северо-востока». 
{Цит. по: 13.148}

Любой школьник, изучающий географию, легко может представить, чью это «провокацию с востока»
собиралась отражать Германия, проникнув на территорию Польши с ее согласия…

В 1935-м Германия официально в одностороннем порядке денонсировала Версальский договор,
после чего британский министр иностранных дел  Хор и специальный уполномоченный  Гитлера  Риббентроп
заключили Англо-германское морское соглашение – договор о соотношении военно-морских сил.
Британское правительство удовлетворило требование Гитлера о том, чтобы «мощь германского флота составляла 35 %
в отношении к совокупной мощи Британской империи».
{13.4.44}

В 1936-м заключен Антикоминтерновский пакт – «Японо-германское соглашение по обороне от коммунизма».
В 1937-м к нему присоединилась Италия в лице Муссолини, а позднее — ещё ряд государств,
в которых к власти пришли правительства, разделяющие ультраправые идеологии нацизма. 
{См.: 13.4.45}

В июле 1937-го Япония начала широкомасштабную агрессию  против Китая.
Многие историки, в первую очередь китайские, склонны считать именно это событие началом Второй мировой войны.

СССР не мог оставить в беде «естественного союзника в борьбе с агрессором на Дальнем Востоке,
который лишь приступал к осуществлению своих далеко идущих захватнических планов».

Назначенный тогда главным военным советником Черепанов позднее вспоминал:
кредиты, предоставленные  Советским Союзом соседу,  «еще не были даже оформлены,
а в Китай потоком пошло через пустыни Синьцзяна наше вооружение».
{См.: 14.125, с.186}

В марте 1938-го нарушен Сен-Жерменский договор, запрещавший слияние Германии и Австрии.
Осуществлен аншлюс (присоединение) Австрии к фашистскому государству.
Попытки жертвы найти поддержку в Англии и Франции  оказались тщетными.
{См.: 14.126, с.162}

В сентябре 1938-го премьер-министром Великобритании Чемберленом, премьер-министром Франции Даладье,
рейхсканцлером Германии Гитлером и премьер-министром Италии Муссолини
подписано позорное Мюнхенское соглашение.
Чехословакию обязали передать Германии Судетскую область.
{См.: 13.4.46}

«Против мюнхенской сделки выступил только Советский Союз».
{14.126,с.163}
Впрочем, на эту конференцию его не пригласили, как не допустили, между прочим, и Чехословакию,
чья судьба тогда решалась.

В послевоенных мемуарах Черчилль отметил: в дележе добычи не преминули поучаствовать Польша и Венгрия.
Каждая из них урвала свой «кусок мяса» за счет Чехословакии...
{См.: 14.116, с.149}

Тогда же увидела свет Англо-германская декларация о взаимном ненападении. 
В ней Чемберлен и Гитлер заявляли о том, что подписанный накануне документ, а также англо-германское морское соглашение
«символизируют волю обоих народов никогда более не воевать друг с другом».
Стороны также будут «обсуждать и консультироваться по вопросам, имеющим жизненное значение для Великобритании и Германии, улаживать все разногласия и таким образом способствовать сохранению европейского мира…»

Вслед за тем в конце года в Париже под аналогичной декларацией ставят подписи Бонне и Риббентроп,
министры иностранных дел Франции и Германии.
{См.: 13.4.47}

В своей книге о войне Черчилль привел довольно любопытный диалог, состоявшийся на Нюрнбергском процессе. 

«Представитель Чехословакии полковник Эгер спросил фельдмаршала Кейтеля:
«Напала бы Германия на Чехословакию в 1938 году, если бы западные державы поддержали Прагу?»

Фельдмаршал Кейтель ответил:
«Конечно, нет.
Мы не были достаточно сильны с военной точки зрения.
Целью Мюнхена (то есть достижения соглашения в Мюнхене) было вытеснить Россию из Европы, выиграть время
и завершить вооружение Германии».
{14.116, с.144}

Все вроде бы шло так, как задумано: направить страдающего волчьим аппетитом хищника на восток.
Но когда в марте 1939-го Германия аннексировала оставшуюся часть Чехословакии и литовский порт Мемель (Клайпеда),
англо-французские умиротворители всполошились и установили контакты с Советским Союзом.   
{См.: 14.126, с.164}
Впрочем, как показало время, серьезных намерений остановить Гитлера у них не было.
Имелось лишь неукротимое желание толкнуть его на восток…