Вкус к жизни

У меня в детстве было не очень много по-настоящему счастливых лет, но одно лето особенно запомнилось. Тогда один месяц продлился как целый год в сладостной беззаботности и прекрасной бесконечности. Август две тысячи какого-то. То ли двенадцатого, а то и тринадцатого – неважно. Главное – достаточно давно, чтобы вспоминать об этом с печальной улыбкой.
Помнится, мне только исполнилось четырнадцать. Ну или, может, пятнадцать. У меня даже появился паспорт, где это четко значилось. Вот только я не очень люблю цифры. Да и говорю о них больше по привычке: все почему-то это спрашивают.
Одно могу сказать точно – это был Крым. Теплый, изнеженный августовским солнцем, Крым. Там все совсем не так, как в Москве. Люди улыбаются на улицах даже трезвые. Это мне очень понравилось. Там, если совсем наскучит, можно скрыться среди густой растительности от наскучившего собеседника. Это тоже неплохо. А еще, там море. Думаю, это главный аргумент для любого, кто хоть раз с любовью брался за кисть.
- Ску-ука – Пробурчал сидящий рядом со мной на пляже парень. Брат моей соседки по комнате.
- Разве тебе не кажется, что тут… красиво?
- Какая разница, если все равно нечего делать?
Он был длинный и всегда какой-то потухший. Наверно, ему часто бывало скучно в жизни. Он был черствый до эмоций как затвердевший прошлогодний хлеб, но мне так хотелось влюбиться, что пришлось с этим мириться.
- А мне нравится смотреть на море…ну, знаешь…просто сидеть и смотреть. И слушать волны тоже. Они будто нашептывают тебе свои секреты, а ты не понимаешь их языка и только наслаждаешься этим шипением… В этом есть какое-то умиротворение, понимаешь? Что-то такое…
- Нет, мне это неинтересно. – Он отряхнул свои шорты от мелких камушков и заскрипел шлепанцами в сторону города. То бишь подальше от нас с морем. В этот момент я решила найти себе новую влюбленность.
Бродя вдоль самого края берега и чувствуя, как волна лижет босые пятки, я вспоминала Пушкина. Вот, в кого я хотела бы влюбиться! Он чувствовал тот же трепет, когда смотрел на это море, на эти горы. Пушкин с мучительной надеждой и любовной страстью посвящал стихи одной из своих главных муз – морской стихии. Теперь я пишу предмет его грез неуклюжими мазками начинающего мечтателя. Вот только, какой бы гениальностью не отличалась картина или стих, им никогда не передать этих красок. Этих звуков убаюкивающих приливов. Этих запахов соли и свободы. Этого неповторимого вкуса жизни, который ты смакуешь, осознавая, что нет ни единого слова, ни одной краски, способной передать его великолепие.
На следующее утро я заглянула на мастер-класс по правополушарному рисованию. Его проводила женщина средних лет с искренней, как у ребенка, улыбкой. Сначала она показывала нам, как изобразить листья и древесную кору, какие лучше смешивать оттенки. Потом эта необычная крымчанка попросила нас нарисовать себя деревом. Когда преподавателю показывали работу, она читала по ней и самого человека. У моего дерева был тонюсенький ствол и множество длинных, сплетающихся между собой ветвей, которые были расставленны в разные стороны и рассыпали  вокруг розовые лепестки.
— Это сакура? – Дошла и моя очередь узнать что-то о себе.
- Ну-у…Вообще, так случайно получилось.
- Я смотрю, ты очень влюбчива. И ты, получается, в поисках любви, раз твое дерево расправляет ветви повсюду, куда дотянется. Да-а…прекрасные порывы молодого сердца! Что я могу еще сказать? Это твой жизненный путь, и только ты решаешь, как повернуть свою судьбу. Я могу только дать тебе совет: прежде, чем искать что-то, приглядись к тому, что у тебя есть.
- Оу… Спасибо…

Солнце в обед пекло так щедро, что отдыхающие пляжа нырнули в море или спрятались в тени. На солнцепеке оставались самые стойкие. Не помню, почему именно, но мое внимание привлек один светловолосый парнишка, лежащий не на шезлонге, а прямо на раскаленных камушках. У него была настолько привлекательная и подходящая по нынешним стандартам красоты внешность, что он невольно вызвал у меня легкое отвращение. Он выглядел как типичный серфингист, вылезший с рекламы каких-нибудь мужских плавок или дорогого шампуня от перхоти. Но парнишка так зачарованно и, вместе с тем, задумчиво глядел на мир, будто каждый камушек вызывал у него внутри некоторый эмоциональный отклик. Этот серфингист ощупывал взглядом все вокруг так, словно наслаждался всем сразу или же не замечал ничего. И тогда мне захотелось стать замеченной! Именно поэтому, когда он нырнул в воду, чтобы освежиться, я стала его топить.
- Зачем?! – Только и выдохнул он, пытаясь отдышаться и откашляться.
- Познакомимся?
- Зачем ты пыталась меня утопить? – Похоже, с ним так раньше девчонки не знакомились.
- Ты смешно булькал.
- Я задыхался!
- Ладно, давай об этом забудем. Как тебя зовут? – И тут он назвал такое глупое имя, что я даже прониклась к нему симпатией. А когда заметила, насколько различаются его ноздри по величине, согласилась даже пойти в его любимое место.
Серфингист привел меня к массивному скалистому камню, под небольшим наклоном спускавшемуся от берега к воде. Мы легли на него. Вокруг больше не было никого. Поверхность камня была горячей, чуть шероховатой. Волны плескались под нашими ногами, бились о камень и брызгали прямо на ступни. И так мы лежали часами, питаясь солнечным теплом, морской прохладой и этим сладким пожаром внизу живота. Была какая-то особенная прелесть во внутреннем подавлении неистового влечения друг к другу. Тогда про себя я назвала это очередной влюбленностью. Наверно, он тоже, хотя откуда мне знать? Почти все время мой серфингист молчал. Он лежал рядом, едва-едва касаясь моего запястья тыльной стороной ладони и смотрел на море, слушал его и чувствовал. Нас было трое у этого камня: этот парнишка, я и море. И нам было хорошо.
Вот только эта идиллия продолжалась недолго. Небо потемнело, и развеяло по ветру вечернюю прохладу. А с ней и тревогу. Стало зябко в одном купальнике. Вся кожа покрылась мурашками. Я хотела уже подняться с камня, чтобы вернуться в лагерь, но серфингист обнял меня за плечи, но как-то неловко и грубовато. Стало немного теплее. Но все равно хотелось уйти. Море стало сильнее и громче разбивать волны о камень. Шум воды нарастал. Море было так же взволновано.
Потом непонятно,зачем серфингист на меня лег. Я решила, что он хочет меня еще больше согреть, но стало тяжело дышать. Что-то упиралось мне в ногу, и это явно мешало нам обоим. Я думала, он меня поцелует, а он зачем-то стянул плавки.
- Закрой глаза, если страшно.
А потом стало очень больно. Хотелось закричать на весь мир об этом страдании, но рот был зажат ладонью. Я слышала над собой пыхтение серфингиста. Чувствовала, будто меня рвут на части. Изнутри прогрызают мое естество.
- Ай! – изо всех сил я вцепилась зубами в ладонь, сжимавшую мне рот. Серфингист стал вырывать ее у меня изо рта, но я держала до последнего. Когда мои челюсти все же разжались, по его кисти побежала струйка крови. Я завопила на одной ноте, ужасно и громко. Серфингист скривил лицо и хлопнул мне по щеке. Я продолжала истерично кричать. Он скрылся.
Я заметила, что у меня сорвана лямка на купальнике. А из-под ног неровной струей стекает кровь и растворяется в море. Я замолчала, перевела дух и спустилась, чтобы погрузиться в воду с головой. Теперь нас было только двое: я и море.
Вынырнув опять, я поняла, что улыбаюсь. Вся эта грязь и кровь уже смылась. Смылся и Серфингист. Море такое большое, что в нем растворяется любая боль. Стало совсем темно и прохладно. Вода казалась очень теплой из-за холодного воздуха. Поднялась высокая волна. Я легла на спину и отдалась течению. Мое тело крутило волнами то вправо, то влево, но я не могла отвести взгляд, споткнувшийся о нечто прекрасное там, наверху. Слепящие своим восхитительным сверканием звезды нависли прямо у меня над головой. Такие красивые, такие яркие, как маленькие человеческие судьбы.
На следующее утро я побежала на урок рисования. До самых дверей кабинета, где проходили занятия, у меня с лица не сходила восторженная улыбка. Когда я, запыхавшись, влетела туда, улыбка стала еще шире. Преподавательница стояла у окна, когда я вошла. Я подбежала к ней из-за спины и обняла. Она удивленно засмеялась.
- Ты чего такая веселая?
- Я поняла ваш совет!
- О, неужели?
- Я все это время была влюблена!
- Да? И в кого же?
- В жизнь…