Слово о Кинге

10 сентября 2015 года Барак Обама вручил Национальную медаль США в области искусств семнадцати выдающимся американским деятелям литературы, музыки и кинематографа.

Казалось бы – ну что нам за дело до заокеанских чествований?

Это событие, возможно, ничем не привлекло моего внимания, но среди этих семнадцати был один, чья жизнь и творчество всегда интересовали меня сильнее прочих.

Я говорю о Стивене Кинге, том самом, который написал «Зеленую милю» и «Побег и Шоушенка», «Кладбище домашних животных» и «Сияние», «Туман» и «Кристину», не считая еще с полсотни романов и несколько десятков шикарных рассказов.

Когда-то я знал о нем только то, что это «король ужасов», автор мистических историй… и на этом всё. Мистика мне всегда нравилась, в этом жанре я прочел многое, но знакомство с Королем произошло почти что случайно – в небольшом сборнике-антологии «ужасных» рассказов мне попалась его новелла «Адова кошка». Она поразила жестким, весьма натуралистическим описанием борьбы наемного убийцы с демонической киской, где самым политкорректным было упоминание о том, как животное пробралось вовнутрь человека, прогрызая себе путь через внутренности.

После этого я к Кингу не возвращался лет пять или шесть…

Но от судьбы не уйдешь.

Однажды зимой под Новый год я возвращался из школы домой и по пути забрел в книжный магазинчик, где временами попадались настоящие сокровища. И вот оно! На полке я увидел кинговский роман «Бегущий человек», и мне сразу же захотелось его купить. Причина была проста – по телеку тогда крутили невероятно крутой одноименный фильм со Шварценеггером, и я думал, что книга, по которой его сняли, также должна быть неплохой.

Оказалось, что экранизация имеет мало общего с романом Кинга, но это уже было неважно. Жесткий, бьющий наотмашь язык, поданный без прикрас мир будущего, грубоватые сцены, ругательства, не затушеванные эвфемизмами… Все это было в новинку для меня двенадцатилетнего. Это немного коробило, но в то же время и цепляло.

И понеслась! Дальше пошли «Лангольеры», «Кэрри», «Мертвая зона» и многие-многие другие вещи Мастера. Случались дни, когда я запоем читал только Кинга, потом мог быть перерыв в пару месяцев, даже в год, но все неизменно возвращалось на круги своя.

Думаю, больше всего меня покорила в нем не столько творческая изобретательность, хотя, конечно, он мастак по части сюжетов, переворачивая привычные шаблоны с ног на голову. И не только язык, изобилующий неологизмами и новоизобретенными словечками, которыми пользуются его герои. Все это вместе, но еще и невероятная открытость читателю.

Почти каждый роман и – обязательно! – каждый без исключения сборник рассказов Кинга начинается с предисловия. Их (предисловия) я считаю одним из своих любимых жанров у старины Стива. С их помощью он ломает пресловутую «четвертую стену» между автором и читателем и встает рядом, так близко, что буквально дышит в затылок. Больше ни у одного автора я не встречал подобного стремления к диалогу… ну разве что у Достоевского с его «Дневником писателя».

Предисловия, авторские отступления… Ах, да и нехудожественные книги, конечно же.

Это «Пляска смерти» - эссе о жанре ужасов как таковом. И «Как писать книги» - мемуары о ремесле. Если благодаря «Пляске» я узнал о десятке первоклассных авторов, пишущих хоррор, и о множестве «ужасных» романов, повестей и рассказов, от одного перечисления которых слюнки текли, то вторая книга стала для меня настольной книгой на долгие годы. Небольшая (и то наполовину состоящая из воспоминаний Кинга, тоже, впрочем, весьма интересных), но при этом совершенно убойная в смеси сарказма и юмора, мягкой иронии и снисходительности.

Многим советам Кинга я последовал, и они нашли свое применение в тех рассказах и романах, которые я писал где-то в промежутке между 2002-м и 2010 гг. Так что я могу с полным основанием назвать его своим заочным учителем).

И, как и любому ученику, мне было бесспорно приятно увидеть, как Мастеру вручает медаль не кто иной, как президент США. Это, конечно, далеко не первая награда Кинга – до этого были победы в различных конкурсах фантастических романов и рассказов, признание Литературной Ассоциации Америки – по сути, это означало, что Кинг признан живым классиком – и т. д., и т.п.

С каждым годом, перечитывая вещи мэтра, я нахожу в них новые смыслы и новые эмоции. Эти истории не стареют, они растут вместе со мной… Или я дорастаю до них.

А ведь это тоже признак подлинной Литературы!