Потомок наместника 2-6

Без даты [добавлено позже]
ТАМЕРЛАН
 «В СТЕПИ НА РАВНИНЕ ОТКРЫТОЙ,
КУРГАН ОДИНОКИЙ СТОИТ...»
Заметка в газете «Усть-Абаканские известия» попала ко мне недавно. Но весьма своевременно. Потому как, просматривая свои записи свежим и, скажем так, «незамыленным» глазом, вдруг обнаружил с удивлением, что в них напрочь отсутствует описания нашего полевого стана у Коровьего перевала. Увлечённый воссозданием основной канвы событий я, кажется, и вовсе позабыл об этом. А ведь для любого археолога его лагерь – предмет особой гордости, его крепость, бастион науки в чистом поле непознанных тайн.
(Читать дальше…)

Начинается статья великолепнейшим, на мой взгляд, пассажем, который я неустанно теперь цитирую всегда и всюду.
«На дворе стоял ранний железный век. Вторая его половина, среди учёных - археологов её ещё принято именовать «гунно-сарматским периодом». Широко расселившись по просторам хакасских степей скифы уже стоят одной ногой на пороге создания собственной государственности. И ярким свидетельством тому служат величественные «царские» усыпальницы. Огромные степные пирамиды, над сооружением которых трудились сотни рядовых общинников.
Завершить процесс формирования государства в долине Среднего Енисея помешало вторжение гуннских захватчиков. Воинственные кочевники из Азии подчинили своей власти племена «динлинов»-тагарцев, установив многолетнее иго в Хакасии.
Под давлением гуннов в Минусинскую котловину с берегов монгольского озера Кыргыз-Нур переселились тюркоязычные племена гяньгуней. Они вместе с динлинами образовали военный союз и спустя полтора века свергли тяжёлое иго. Племена гяньгуней не были однородны. Военная верхушка, состоявшая из рода кыргыз, заявила, что является законной правопреемницей правящей элиты хуннов и постепенно заняла ключевые посты в раннем классовом обществе.
Так в долине Енисея появились усыпальницы новой иноплеменной знати».
Шедевр, я считаю. «Умри, Денис, лучше не напишешь».
Далее по тексту, безвестный журналист, скрывший своё подлинное имя под псевдонимом «Андрей Петров», описывает историю чабана Егора Какашкина и акцизного чиновника Адрианова. Останавливаться подробно на этом месте я не стану. Интересующихся отсылаю к подшивкам «Усть - Абаканских известий» от августа 2010 года.
Следуя всё той же логике, опускаю знакомство корреспондента районной газеты с руководителем отряда петербуржских археологов Дмитрием Брагиным (стоит ли говорить, что свою подлинную роль в «Оглахтинском прожекте» Глеб, по понятным причинам, афишировать не стал).
А вот, собственно, и то, ради чего понадобилась мне эта газетная заметка.
«Лагерь питерских археологов (ну, питерских, так питерских, хотя, если сказать честно, нас с таким же успехом можно было бы назвать хакасскими археологами - прим. авт.) расположен в живописнейшем месте на побережье Красноярского моря. Четыре палатки по периметру, а по центру - защищённая от солнца брезентовым тентом столовая на открытом воздухе. Организованный по всем правилам туристический бивуак. Правда, справедливости ради, следует отметить, что слово «турист» по отношению к себе археологи воспринимают почему-то крайне неприязненно.
(А, по-моему, всё очевидно и просто, как три рубля. Кто-то приезжает отдыхать, а кто-то - работать… Да, мы тоже разбиваем палатки, но на этом любое наше сходство с туристами заканчивается - прим. авт.).
Мы беседуем с руководителем экспедиции, с комфортом устроившись под сенью навеса в раскладных походных креслах, за раскладным столом. Дмитрий Брагин угощает меня крепким сладким чаем и рассказывает о цели приезда в наши края. Беседа протекает неспешно. Потому как торопиться ученым некуда, сейчас самый солнцепёк, который принято пережидать в лагере, как испанскую сиесту, вот так - под интересные разговоры и чай в металлических кружках.
Чай, кстати, у археологов отменный. Воду для него начальник экспедиции самолично набирает из мятой оцинкованной бочки. Заметив мой любопытный взгляд, тут же поясняет: «Мы воду из колодца наливаем каждое утро. Вкус у неё особенный, настоящей, ледяной, колодезной воды. Знал бы, специально с собой из города ёмкость под неё захватил. А так пришлось у соседей-пастухов в бане позаимствовать...»
Да-да, вы не ослышались. У археологов есть и баня. Рядом с их лагерем. Построили её незнамо сколько лет назад местные чабаны. Низенькая, из брёвен, проконопаченных конским навозом, со скрипучей дверью и совсем крошечным оконцем. На плоской её крыше колосится трава, в которой едва виднеется труба. Внутри - всё, как полагается, в углу - печка-каменка. Протапливать баню нужно по-чёрному. А после - выгонять дым, поливая воду на раскалённые камни.
Не бог весть, какая банька. Но в экспедиции, настоящая роскошь, - говорят с гордостью археологи. - По вечерам, после работы на раскопе, в земле, самое милое дело. Смыть пыль веков и грязь столетий...
Опытный «полевик» Дмитрий Брагин хорошо знаком с Хакасией. Впервые приехал сюда, будучи студентом исторического факультета СПбУ на практику почти десять лет назад. Провёл в наших краях свой первый сезон - и влюбился. В степи и горы, реки и озёра древней скифской земли. Дмитрий Вячеславович рассказывает, что до сих пор помнит курган, который ему довелось раскопать. «Биджинский (это один из хронологических этапов тагарской археологической культуры) попался, - с улыбкой говорит археолог. - Элитные погребения воинов с классическим бронзовым оружием. Боевые топоры и чеканы-клевцы, ножи, шилья и зеркала». Сегодня они хранятся в фондах Государственного Эрмитажа. А Брагин во главе отряда снова в наших местах, в поисках новых уникальных находок.
Но на сей раз это не вполне обычная полевая экспедиция. Вблизи лагеря не увидишь привычного раскопа с отвалами. Цель у учёных несколько иная.
«Междисциплинарный исследовательский проект».
Что сие означает? Оказывается, всё просто. «Очень уж интересные места у вас здесь. - рассказывает Дмитрий Вячеславович. - Я бы сказал, уникальные…».
Вот тут, я, с вашего позволения, опущу пару абзацев, старательно, слово в слово записанных корреспондентом под карандаш. Эту легенду, придуманную Глебом, Брагин прямо-таки наизусть выучил. Так что к концу сезона она у него от зубов отскакивала.
«Итак, здесь нет привычного раскопа. Лопаты, кисти, ножи нужны учёным лишь для того, чтобы отыскать следы своих предшественников - исследователей XX века. Вот этим-то и объясняется компактность лагеря и немногочисленный состав экспедиции археологов из Санкт-Петербурга».
На этом, пожалуй, всё. Как сказал однажды товарищ Сталин, к сожалению, других писателей у меня для вас нет...