Архитектор

АННОТАЦИЯ.
Судьбу решили до рожденья. Вживили в разум мне устройство
Wi-Fi.
И сделали идеальной куклой. Сознания крала невольно
Машина.
Мечтала только о свободе. Пока не встретила
Тебя.
Когда потеряна надежда. И сердце бьётся на пределе. И разум корчится от боли...
Спасенье – связь.
Теперь мы связаны душой и телом.
До смерти.
До оголённых нервов.
По лезвию ножа.
У края бездны.
И током от прикосновений
В двести двадцать вольт.

Придёт время, когда наука опередит фантазию.
(Жюль Верн)

Говорят, что любить – это значит давать кому-то силу уничтожить тебя и верить, что он никогда ею не воспользуется.
(К/ф «Королёк птичка певчая»)

ГЕРОИ
Остров Надежды
Тимофей Берников – профессор, владелец острова, учёный
Эсперанса Берникова (Меркулова, Гвидиче) – жена Тимофея, первая жена Дениса Меркулова
Элла Берникова – дочь Тимофея и Эсперансы, адаптер
Лев Гринёв – «отчим» Эллы, киборг
Виктор Ли – телохранитель Эллы, киборг
Римма Юдина – подруга Эллы
Лиза Корвина – подруга Эллы, медсестра
Семён Авдеев – бойфренд Лизы, ассистент Тимофея
Марк Ходский – главный ассистент Тимофея
Михаил Гуданов – ассистент Тимофея

Компания Меркуловых
Денис Меркулов – президент компании, киборг высшего уровня, учёный
Каролина Меркулова (Гвидиче) – вторая жена Дениса
Жанна Олейник (Меркулова) – дочь Дениса и Эсперансы
Евгений Олейник – муж Жанны, директор компании
Илона Олейник – дочь Жанны и Евгения
Николай Меркулов – сын Дениса и Каролины, адаптер, вице-президент компании

Фредерик Гвидиче – владелец ресторана «Burattinaio»; отец Эсперансы и приёмный отец Каролины

Юрий Филин – политик, меценат, учёный
Александр Филин – сын Юрия, первый стабильный адаптер
Роман Филин – сын Юрия, брат-близнец Александра, жених Эллы

ПРОЛОГ
– Где мы? – Жанна Олейник растерянно огляделась по сторонам. – Эйфелева башня? Монмартр? Кафе, Мулен Руж, Сакре-Кёр, небоскрёбы... Что?! Здесь не должно быть небоскрёбов!
Это была какая-то искажённая версия Парижа. Они сидели за столиком на Монмартре, а на заднем плане играла песня.

Кто заплачет, когда ты умрёшь?
Никому до тебя нет дела...

Жанна почувствовала, как у неё начинает раскалываться голова.
– Конечно, ведь это проекция, – сидящая напротив светловолосая девушка насмешливо приподняла бровь. – Мы – в моём подсознании. В месте, где нельзя солгать... Джейн Доу .
Жанна уже успела возненавидеть этот ироничный взгляд. Наверняка Элла Берникова часами тренировала его перед зеркалом.
– Сразу видно, что ты никогда не бывала в Париже, – не удержавшись, Жанна закатила глаза. – Но почему в твоём?
На губах Эллы заиграла нехорошая улыбка. Окружавшие их небоскрёбы опасно зашатались.
«Как карточный домик».
Жанну пробрал озноб.
– Потому что на твоём подсознании стоит непробиваемый блок. Можешь сказать спасибо своему братцу, – последнее слово Элла произнесла с нескрываемой злостью.
– Ты знаешь, кто я? – неверяще выдохнула Жанна, сжимая до боли ладони.
«Только этого не хватало!»
– Жанна Меркулова, – её тон говорил «разумеется». – И ты расскажешь мне всё... сестрица.
Жанне захотелось истерически рассмеяться. Но вместо этого она действительно заговорила. Будто кто-то тянул её за язык.
– Я – Жанна Олейник. Родилась двадцать пять лет назад в семье Дениса Меркулова и Эсперансы... Берниковой, – на фамилии матери она невольно споткнулась. – По образованию я психолог. У меня есть брат Николай. Его матерью была Каролина Меркулова. Ник младше меня на четыре года и является вице-президентом многомиллионной исследовательской компании отца. Компания Меркуловых занимается научными разработками и имеет филиалы по всему миру. Два года назад я вышла замуж за Евгения Олейника, одного из директоров компании. У нас родилась дочь Илона. Потом...
Жанна наморщила лоб. Что-то давило на её разум, заставляло вспомнить... Но она не могла. Какая-то сила блокировала её воспоминания – и мысли всё время путались.
У девушки разболелись виски.
– И всё? – разочарованно выдохнула Элла.
Жанна неожиданно разозлилась.
– Что тебе от меня нужно?! Сначала Фредерик, потом ты... Неужели нельзя просто оставить меня в покое?! Если хочешь поговорить, то лучше расскажи о себе!
На прекрасном лице её собеседницы появилось задумчивое выражение.
– Ты действительно хочешь знать? Что ж... Солгать я тоже не вправе. Тем более ты психолог, – Элла бросила на неё ироничный взгляд. – Вдруг это и вправду поможет в моём «лечении».
Она помолчала, глядя в сторону Эйфелевой башни, а потом начала свой странный рассказ:
– Меня зовут Элла Берникова. Мне двадцать один год. По профессии я архитектор. Моей матерью была Эсперанса, а отцом Тимофей Берников. Я живу на острове Надежды и являюсь... адаптером. Но до четырнадцати лет всё было по-другому, – её взгляд затуманился, будто она погрузилась в воспоминания. – Ты когда-нибудь бывала в поселениях староверов , Жанна? Сельская жизнь, традиционное хозяйство, повозки вместо машин. Ни телефонов, ни автомобилей, ни бытовой техники. Даже электричество используют через раз. Кажется, будто ты угодил в средневековье – и это в самом центре России! Там я провела всё своё детство. Мы с родителями (матерью и Львом Гринёвым, которого я считала своим отцом) жили в маленьком деревянном доме и выращивали овощи, кур и коров. Самое обыкновенное семейство, каких были десятки. С той лишь разницей, что я... была ненормальной. Всюду ходила в перчатках. Меня было запрещено касаться строжайшим запретом, и даже мать избегала со мной контактов. В глубоком детстве я воспринимала это как данность, но... Однажды я застала свою маму плачущей. Она так горько рыдала, что я... Я просто хотела её утешить! Не отдавая себе отчёта, приблизилась к ней и дотронулась до лица. В тот миг моя жизнь перевернулась с ног на голову. Я узнала... Тогда я ещё не могла понять, что увидела, но это было прекрасно. Здания, мосты, башни, компьютеры, телефоны, толпы людей, незнакомые лица, к которым я испытывала чувства. Не свои. Это были её воспоминания. Я часами смаковала эти неизвестные образы, прокручивала в голове картинки. Когда я нарисовала свою первую картину, то мать пришла в ужас. Там была изображена Эйфелева башня – в таких подробностях, что... Это было действительно жутко. Она на меня долго кричала, а потом заставила поклясться, что я больше никогда не дотронусь ни до одного человека и не нарисую ни единой картины. Я согласилась, но... не смогла. Это стало сильнее меня. Я была влюблена в свои мысли, одержима идеей получить ещё. Я рисовала всё время в тайне, и каждый раз это были образы, которых я никогда не видела – да и не могла увидеть в реальной жизни. На этих картинах была и ты – маленькая темноволосая девочка с серо-голубыми глазами, моя старшая сестра, по которой мать скучала больше всего на свете. И любила сильнее меня.
На несколько мгновений в искажённой версии Парижа воцарилась мёртвая тишина.
– Ты меня ненавидишь? – после паузы спросила Жанна, чувствуя, как к глазам подступают жгучие слёзы.
Она ведь даже не помнила свою мать!
Элла бросила на неё удивлённый взгляд.
– Тебя – нет. За что мне тебя ненавидеть? Ты всего лишь жертва. Ненавидеть нужно сильнейших. Тех, кто превращает человеческий разум в машину, – она передёрнула плечами и продолжила свой рассказ: – Проходили годы, и желание до кого-то дотронуться стало навязчивой идеей. Когда мне исполнилось четырнадцать, то один из местных мальчиков в меня влюбился. Невзирая на запрет, решил поцеловать. Он стал моей первой жертвой.
Элла тяжело вздохнула. В её серо-голубых глазах промелькнуло нечто, от чего Жанну пробрал невольный озноб.
– Я получила его эмоции и воспоминания, а сам он впал в кому. Необратимую. От переизбытка незнакомых ощущений я провалилась в обморок. Очнулась в салоне автомобиля. Мне снился кошмар. Страшный и чужой. Мама о чём-то спорила с Лео, который гнал машину на полной скорости. А я... я просто сходила с ума. В тот миг мне стало понятно, почему всё это время мы жили в посёлке староверов. Вдали от техники. Чудовищное давление, волны, сигналы. Наверное, так чувствует себя Wi-Fi роутер, когда к нему хотят подключиться сразу сотни устройств, – с её губ сорвался нервный смешок. – Маме пришлось вколоть мне снотворное – иначе я бы просто лишилась рассудка. Когда я проснулась во второй раз, то они снова кричали. «Уже поздно! – говорила мать. – Они найдут её хоть на другом конце света!» «А Профессор?» – взволнованно спросил Лео. «Тим не может...» – начала она, а в следующее мгновение в нас врезалась фура. На полном ходу.
Жанна вздрогнула. Она не заметила, как начали дрожать её руки, и боль в висках осознала не сразу. Но с каждым мгновением ей становилось всё хуже.
Элла задумчиво продолжала:
– От нашей машины осталась лепёшка. Родители погибли сразу, а я... Я тоже тогда умерла. Бродила по своему подсознанию, погружалась в чужие образы – и не могла выплыть. Чувствовала себя одинокой, как никогда. А потом появился он. Он был такой... такой... – Элла чуточку покраснела, чем заставила Жанну недоумённо изогнуть бровь. – В четырнадцать лет я была наивной и романтичной дурочкой, и потому влюбилась в него по уши. В собственную фантазию, вызванную близостью смерти! – девушка насмешливо покачала головой, будто не в силах поверить в подобную глупость. – Я даже не помню, как именно он выглядел, был брюнетом или блондином, знаю только, что он был красив... Так что у меня задрожали коленки, а все мысли разом вылетели из головы. Мы говорили о каких-то незначительных вещах, гуляли среди небоскрёбов, он о чём-то расспрашивал. Глупый, но такой восхитительный сон! Я очнулась в больнице с самым жутким разочарованием в жизни. Узнала, что родители умерли – и мне захотелось вцепиться в фальшиво улыбающуюся медсестру, в щебечущую тётю Джему, которую раньше я не видела даже в маминых воспоминаниях. Не знаю, что было потом... Но меня обвинили в убийствах и Джемы, и медсестры и решили сослать в колонию для несовершеннолетних. Если б не Тимофей Берников – не одетый с иголочки светловолосый мужчина, который представился моим отцом... Впрочем, остров Надежды не намного лучше тюрьмы. Тем более... Жанна, что с тобой? Ты меня слушаешь?
Голос доносился словно издалека. Жанна сонно моргнула. Её тело сковала страшная слабость и безразличие. К чему это всё? К чему борьба? Она почувствовала, что уплывает, исчезает в каком-то водовороте. И не стала противиться.
Последнее, что запомнила Жанна Олейник, было взволнованное, заплаканное и исполненное вины и ужаса лицо её младшей сестры.
– Жанна, прости! Прости меня, милая... – бормотала Элла, захлёбываясь в слезах и злости. – Будь проклят этот кукловод!

ГЛАВА 1.
Месяц спустя
Россия, Балтийское море, Финский залив, остров Надежды

Поезд отходит. Ты смотришь ему вслед. Разум кричит, что нужно бежать. Он только набирает скорость. Ещё есть крошечный шанс успеть, заскочить в последний вагон. Но ты стоишь. Деревянная. Как кукла. Не в силах сделать ни шагу. Поезд разгоняется. Дым вырывается из трубы. Ещё немного и он скроется за поворотом. А ты всё стоишь. С каким-то безумием ждёшь, когда же он исчезнет совсем.
Проходит минута, другая. От поезда остаётся лишь дым. И шум в ушах. Несмолкаемый.
Ты падаешь на землю. Хочется выть, остервенело рвать на себе волосы, раздирать кожу в кровь. Ты задыхаешься от рыданий. Но плакать не можешь. Никогда.
Ты сама во всём виновата.

– Выйти замуж за Романа Филина? – насмешливо протянула я, наклоняя голову вбок. – Всё ради того, чтобы уничтожить Меркуловых, да? А что если этот Филин не пойдёт на фиктивный брак?
Сидящий напротив мужчина закатил глаза.
– Не моя вина, что ты так редко включаешь 1-ый канал, – нелогично возразил Тим. – Роман Филин – вполне достойный молодой человек, а его отец – уважаемый политик и щедрый меценат. К тому же никто и не говорит, что ваш брак будет фиктивным.
Я подавилась вздохом. «Должно быть, это снова кошмар».
– Что?! – выдавила я, не в силах поверить в услышанное. – Но мне ведь нельзя!
Такие, как я, – адаптеры – обладают одной особенностью. При контакте с любой энергией (будь то компьютеры или люди) мы можем считывать информацию. Забирать её себе, опустошая прежний источник. И чем ближе и дольше контакт... Во время физической близости происходит соединение разумов. Закрытая циклическая сеть. Более сильное звено цепи отнимает все ресурсы слабого. Другими словами, один получает всё, а другой лишается рассудка. Связь является неразрывной и, как показывают многочисленные эксперименты, разрушает оба разума.
Как адаптера, так и человека.
Когда-то это известие привело меня в настоящий ужас. Умереть старой девой? В прямом смысле?! Скажем, это было не то, о чём обычно мечтают подростки. Но за последние семь лет я вполне смирилась с отсутствием личной жизни. Лучше уж так, чем до конца своих дней быть связанной с разумом сумасшедшего человека.
А во время секса это было неизбежно.
– Элла, ну что ты как маленькая? – отец тяжело вздохнул. – Из-за твоей... особенности, тебе вовсе не обязательно оставаться всю жизнь одной. Неужели ты совсем не хочешь завести семью, детей? К тому же все женщины мечтают об идеально покорном муже. После вашей близости Роман Филин превратится в «куклу» и будет выполнять всё, что ты пожелаешь. Неужели так плохо?
Я порядком опешила. Пару лет назад кое-кто рассуждал совершенно иначе! Даже поместил в бак моего бойфренда, как бы чего «не вышло из-под контроля».
Почувствовала, как подозрительно щурятся мои глаза.
– Расскажи мне другую ложь! – выдала я свою любимую поговорку. – К чему подобные перемены? Во-первых, мне только двадцать один год. Я не хочу замуж! А во-вторых... Что наобещал тебе Юрий Филин? Что сравняет компанию Меркуловых с землёй? Потому что это единственное, что могло бы убедить тебя рисковать столь ценным ресурсом, как я. Ведь кто знает, чей разум окажется сильнее? Что если сойду с ума именно я, Тим?
Я знала, что несу чушь, но сейчас просто не могла остановиться. Связать свой рассудок с будущим психом? Да ни за что!
В конце концов, я и так делала для отца слишком многое.
Тимофей Берников поправил идеально завязанный галстук. Нервная привычка, свидетельствующая о том, что он уже на пределе.
– Элла, мы оба знаем, что ты не можешь сойти с ума, – поведал Профессор с показным терпением. – По крайней мере, не таким способом. Ты – адаптер, и именно ты поглотишь все его чувства, эмоции и воспоминания. Жизненный фон. Даже если он сойдёт с ума, можно поставить блоки. Или, на крайний случай, всегда есть бак...
Бак?! Ну уж нет, уважаемый! Если он снова начнёт рассуждать о полезностях бака, то я за себя не отвечаю.
– Я очень спешу, – почувствовала, как мои губы растягиваются в сухой улыбке. – Прошу меня извинить. Не хотелось бы тратить единственный выходной в месяце на бесполезные разговоры!
– Элла! – его гневный рык сотряс железобетонные стены.
Но я была уже в коридоре. Меня саму колотило от злости! Решил выдать замуж за сына своего спонсора? Чтобы тот помог ему расквитаться со старыми врагами?! Да я...
Я разнесу этот остров в щепки!
«Виктор, где тебя носит?» – с раздражением подумала я, заходя в стеклянный лифт и нажимая кнопку самого верхнего этажа.
«Вертолётная площадка. Третий отсек. Проводить?» – механический голос моего бывшего парня больно резанул по нервам. До сих пор не могу привыкнуть.
«Нет, поднимаюсь сама».
Перед глазами стремительно проплывали этажи. Везде копошились люди. Остров Надежды – психиатрическая клиника и исследовательский институт в одном флаконе – зачастую напоминал промышленный бизнес-центр.
Лифт остановился. Дверцы разъехались в стороны, и я вышла на вертолётную площадку, озаряемую болезненно ярким солнцем. Грохот лопастей оглушал. Порывистый ветер заставил зябко поёжиться и ускорить шаг.
«Виктор, ты прихватил моё новое пальто от Prada?» – мысленно обратилась я.
«Разумеется».
– Элла! Ты летишь на материк? – послышался чей-то жизнерадостный голос. Я подавила желание застонать. – Счастливица! Надеюсь, ты не откажешь подруге в помощи?
С этими словами Лиза Корвина впихнула мне в руки какой-то листок. Светловолосая медсестра едва не подпрыгивала от нетерпения. Поморщившись, я взяла протянутую бумагу. Стараясь не дотрагиваться до открытой кожи.
Не хватало только ещё видеть её эротические фантазии.
– Что там? – я насмешливо закатила глаза. – Список очередной коллекции от Victoria’s Secret? Или вибраторы?
– Ханжа! – не прониклась моим тоном Лиза. – И как только Виктор тебя терпит?!
С моих губ сорвался нервный смешок. «Если б ты только знала...»
Лиза неожиданно присвистнула.
– О, ты только взгляни! – громким шёпотом возвестила девушка, заглядывая через моё плечо. – Что за горячий образчик! И как только такого сюда занесло?
Испытывая плохое предчувствие, я медленно обернулась.
Подошедший к нам Роман Филин расплылся в самодовольной улыбке. Светловолосый, кареглазый, в дизайнерской одежде от лучших брэндов. Возможно, он был даже красив – та же Лиза явно изнывала от похоти. Но я испытывала лишь раздражение. Не буду связывать свой разум. Ни с кем! Ни за что!
Даже если действительно когда-нибудь полюблю.
– Как поживаешь, Элли? – протянул предполагаемый жених и попытался обхватить меня за талию.
Я спешно отступила на шаг. «Виктор!»
– Роман, прости, но мне нужно идти, – сдержанно улыбнулась я, не реагируя на попытку флирта.
– Роман? – удивлённо переспросил блондин. – К чему этот официоз, детка? Для тебя я просто Рома.
Я закатила глаза. «Ну разумеется! Знал бы ты, на что подписался, приятель».
– Проблемы? – бесцветно спросил мужской голос.
Роман порядком подрастерялся. Подошедший Виктор был обыкновенным молодым человеком (весьма симпатичным, надо сказать), но было в нём что-то такое, что заставляло даже самых храбрых невольно бледнеть.
– Никаких проблем, – после паузы пробормотал Филин. Его улыбка выглядела жалко. – Ещё увидимся, детка.
«Я тоже тебя люблю», – искренне подумала я, обращаясь, конечно, к Виктору.

ГЛАВА 2.
В вертолёте мы оказались через несколько минут. Виктор занял привычное место пилота. Я пристегнулась и, надев наушники, принялась бездумно смотреть в окно.
Остров Надежды находился в Финском проливе. До материка добирались на вертолётах. Тим отпускал меня раз в месяц – на целый день. Однажды я решила сбежать...
И едва не рассталась с жизнью.
Нет, мой отец не был жестоким. Он ломал меня медленно. Сначала – как только привёз на остров в четырнадцать лет – он даже пытался сделать всё по-хорошему. Но то ли я оказалась злой, то ли мы просто не смогли подружиться... Кто знает?
Вскоре я оказалась в баке. Баком называлась абсолютно непроницаемая кабина, призванная увеличить компьютерные способности человека. На острове поговаривали, будто Тим придумывал её вместе с Денисом Меркуловым – ещё в те далёкие времена, когда они были дружны. Этим, пожалуй, всё сказано. В баке была... смерть. Вакуум, пустота. Меньше часа внутри могло показаться вечностью. Темно, тихо и пусто. Специальные материалы приглушали все посторонние звуки, тактильные ощущения. Человек становился глухим, слепым и бесчувственным. Забывались все краски, мысли, эмоции. Тело безвозвратно растворялось в чёрной бесконечной бездне.
В баке делали киборгов – людей-овощей, чей мозг заменяли впоследствии компьютерными имплантатами.
После пары таких «процедур» я готова была согласиться на что угодно. Пошла бы на всё, только бы избежать повтора. Тим был на седьмом небе от счастья. Началось моё обучение. Сначала оно шло, конечно, с трудом...
Но потом я стала профессионалом.
Я научилась подключаться к компьютерам за считанные секунды. Это было относительно просто, хоть и требовало огромных затрат энергии. Для устройств я была как Wi-Fi роутер. Промышленный шпионаж. Проникновение в закрытые базы данных и информационные системы компаний. Ограбления банков. Опыты с сумасшедшими, которых пачками доставляли в нашу элитную психиатрическую клинику. Надо же было на чём-то тренироваться! Всё делалось для того, чтобы я стала мощным оружием.
Оружием, которому было бы под силу уничтожить ненавистную компанию Меркуловых.
А потом я узнала, что такой меня сделали ещё до рождения. Встроили в мой мозг «живой», приближенный к человеческим тканям имплантат, который позволял мне ловить сигналы. Подключаться к компьютерам и считывать с них информацию. Именно поэтому мать и прятала меня в том поселении.
Хотела спасти от жуткой судьбы «уродца».
Таких, как я, называли адаптерами – проводниками между информационной базой устройства и собственным подсознанием. Всё откладывалось в этом проклятом подсознании. Как и другие устройства, мы разряжались. Быстро. Потерю такой энергии нельзя было восполнить приёмом пищи, прогулками или сном. По сути, адаптеры были ментальными вампирами. Мы питались человеческими сознаниями. Брали всё самое лучшее через прикосновение, а по ночам просыпались в холодном поту от чужих воспоминаний и страхов.
Люди после такого использования впадали в необратимую кому.
Нас было мало. В действительности лишь я одна. Опыты проводились на детях – нерождённых или в возрасте до семи лет. Человеческий мозг не всегда был способен вступить в симбиоз с бионическим имплантатом, и потому подопытные погибали ещё в первые дни. Сходили с ума – и подвергались принудительной ликвидации.
Выжившими и психически здоровыми существовали лишь единицы. По крайней мере, так говорил Тим. Кроме самой себя, я никогда не встречала адаптеров.
Другое дело, киборги. Люди, от которых оставалось лишь тело, а мозг был полностью заменён компьютерными имплантатами. Идеальные солдаты, беспрекословно подчинявшиеся своим «хозяевам».
Вся охрана острова Надежды состояла из киборгов.
Мой взгляд рассеянно скользил по проплывающим внизу зданиям, а в душе царило опустошение. Москва. Головокружительные небоскрёбы, мельтешащие экраны, жёлтые такси, толпы людей, снующих бесконечным потоком. Почему наш вертолёт не столкнётся с одной из этих построек? Хотя бы даже с той буквой «М», что гордо возвышается на крыше главного офиса компании Меркуловых.
Но киборги не ошибаются. Никогда. Виктор Ли управлял вертолётом так, будто мы ехали на машине. Легко и плавно. Когда-то он был человеком. Моим лучшим другом, который, наверное, мог бы и стать кем-то большим. Если бы я так сильно не боялась прикосновений...
Когда я застала Виктора с Лизой, то пришла в ярость. Хотела поглотить их разумы. Помню, что остановила себя лишь страшным усилием воли. Впрочем, его, наверное, тоже можно было понять (кого-то понять нельзя?). Мужчинам нужно лишь тело, а душа... Кому интересна эта ничем не примечательная субстанция?
Не знаю, как Виктор оказался в баке. Мстил ли Тим за меня или просто хотел пополнить ряды охраны? Как бы то ни было, вскоре молодой доктор превратился в киборга. И я настояла, чтобы этот киборг стал моим. Теперь мы с ним состояли с непрерывной ментальной связи.
«Приземлишься на вертолётной площадке башни «Империя Тауэр». Я пойду к «Кукловоду», а ты – за покупками по списку».
«Хорошо».
И всё. Одна фраза, сказанная бесцветным тоном, и я знала, что он сделает всё на отлично. С обыкновенным парнем пришлось бы спорить часами, а так...
Впрочем, кого я обманываю? От киборгов меня тошнит. По правде сказать, меня тошнит от всего на свете – и я считаю дни, когда, наконец, смогу покинуть этот проклятый остров. Прекратить эти бесчеловечные опыты над людьми и заставить Тима за всё ответить. Уеду во Францию, открою строительную компанию и навсегда забуду обо всех тех ужасах, в которых варилась последние семь лет.
Но сделать это в одиночку мне, к сожалению, не под силу.
Именно для того и нужен был «Кукловод». Мой тайный и могущественный союзник. Кем был Фредерик? Эксцентричным стариком с итальянским налётом шарма, который любил наблюдать за реакцией окружающих. Странным пожилым джентльменом в неизменном фраке и с золотой тростью в руке. Будто сошедший с классических детективных романов.
А познакомились мы с ним ещё более необычно.
До восемнадцати лет я безвылазно существовала на острове. Проводила всё время в экспериментах или училась в университете на архитектора. По Интернету. Маленькая блажь, которую я выбила из Тима долгими уговорами.
Уж слишком любила здания.
Когда я впервые на собственном вертолёте оказалась в Москве и в Санкт-Петербурге, то просто задохнулась от восхищения. Жадно пожирала взглядом окрестности с истинным восторгом провинциалки. Единственный выходной в месяце использовала на шоппинг в торгово-развлекательных центрах, плавала на теплоходах по Москве-реке и Неве, прогуливалась по Центральному парку и Красной площади, ходила в кино, музеи и сидела по вечерам в Большом театре, бродила по Эрмитажу, Петергофу, по комплексу «Москва-Сити» и Московскому зоопарку...
А потом эйфория схлынула – и я снова погрузилась в затяжную депрессию.
Около года назад я нашла, наконец, могилу матери. Она была похоронена на Борисовском кладбище в Москве. Это тихий закрытый парк. По обеим сторонам узких мощёных аллей стоят огороженные могилы с гранитными плитами и надгробиями.
В тот день я долго рыдала. Сидела на коленях перед её надгробием и не понимала... Как она могла меня оставить? Почему?! Проводила ладонями по холодному, бесчувственному камню, стирала ногти в кровь. Мне было так горько, так плохо! Другие посетители кладбища прогуливались по аллее, весело перевариваясь и смеясь, и грелись в лучах весеннего солнца.
Будто на обычной прогулке!
Чувство одиночества и тоски навалилось на меня, как никогда. Безвыходность, мрак. Хотелось наброситься на посетителей, поглотить их лучшие эмоции и воспоминания. Как, как же они были способны испытывать радость в таком месте?!
Я прокручивала в голове последние мгновения её жизни. Та авария... Я никогда не верила, что фура врезалась в нас случайно. Тим тоже не верил, но, верный своей привычке, обвинял во всех бедах Меркуловых. У меня же был куда более реальный подозреваемый.
Против Дениса Меркулова я ничего не имела. За исключением того, что он и его компания проводили незаконные опыты и являлись странной одержимостью Тима... Что сделали Меркуловы именно мне? Ничего. В то время как Тимофей Берников использовал меня по полной программе.
А потом появился он. Фредерик. На Борисовском кладбище были похоронены две его дочери. Не помню, как мы оказались в его лимузине. Всё смешалось в пелене слёз и отчаяния. Фредерик не стал меня утешать – просто предложил сделку. Сухо и по-деловому. Я должна была ни о чём не спрашивать и выполнять все его требования, а он поклялся подарить мне свободу.
Неважно, какой ценой.
Каждый месяц мы встречались в его ресторане со странным названием «Burattinaio», что в переводе с итальянского означает «кукловод». Прошлый раз Фредерик дожидался меня не один. Темноволосая, с серо-голубыми глазами, так похожие на мои, и с неуловимым духом Италии, которого во мне никогда не было, девушка была точной копией Эсперансы Берниковой.
Нашей матери.
Фредерик назвал её Джейн Доу. В тот миг мне стоило больше труда удержаться от смеха. За кого он меня принимал? Да, я действительно редко смотрела 1-ый канал, но свою сестру узнала бы где угодно. И дело было даже не в том, что она была дочерью Дениса Меркулова. На экранах Жанна Олейник, в отличие от своих отца и брата, появлялась крайне редко. Просто...
Как не узнать ту, кто так сильно походила на мою маму?
Оказалось, что у сестры стояли мощные ментальные блоки. Они замораживали большинство её воспоминаний. Держали их под замком. Работа Николая Меркулова. Фредерик хотел, чтобы я перенесла её память на диск, а потом взломала «пароли». Я честно старалась, но...
Едва ли не впервые в жизни меня постигла полная неудача. Это было как биться головой о стену. Утомительно и бесполезно. Мелькали мысли, что Николай Меркулов – адаптер, хотя даже адаптеры были не способны ставить подобные блоки. Я вообще не умела. Обычно блоки ставили на компьютеры, как средство защиты от взломов, но чтобы на человеческую память... Зачем ему это понадобилось?! Я не понимала и испытывала неимоверную злость. Если бы кто-то установил такие «преграды» на мои воспоминания...
Тогда я даже подумала, что отец, возможно, и прав в своей предубеждённой ненависти к Меркуловым.
Наблюдая за моими мучениями, Фредерик предложил войти вместе с Жанной в подсознание. Он уверял, что это безопасно. В подсознании невозможно солгать, как и выкачать чужую энергию. Откуда знал? Как бы то ни было, энергию я всё равно забрала. Жанна впала в кому. Незначительные крохи воспоминаний осели где-то в моём разуме и пока не поддавались извлечению. Я терзалась виной. Одно дело поглощать жизненный фон сумасшедших, другое – родной сестры. Чем я сама была лучше Меркуловых, Тима, Фредерика и всех вместе взятых?
На этот вопрос я уже не находила ответа.

ГЛАВА 3.
В косых лучах полуденного солнца медленно кружились пылинки. Я поднялась на смотровую площадку «Burattinaio», который почти ничем не уступал башне «Империя». Внизу, прямо за прозрачным стеклом, раскинулась величественная Москва. МГУ, Белый дом, Останкинская башня. Ясное голубое небо, современные здания, дорожные мосты с многочисленными машинами, которые казались с такой высоты игрушечными. Когда-то это зрелище приводило меня в головокружительный восторг. Но сейчас...
Сейчас я была слишком зла.
– Вы обещали! – прошипела я вместо приветствия. – Обещали, что с Жанной ничего не случится!
Пожилой джентльмен, который дожидался меня в уютной нише, насмешливо выгнул бровь.
– Только не говори, что действительно сожалеешь об её участи, – с лёгким итальянским акцентом произнёс Фредерик. – Ты – убийца, Элла. Научись смотреть правде в глаза и называть вещи своими именами. Кто не так давно клялся, что ради свободы готов заплатить любую цену? Ради того, чтобы сидеть за столиком на Монмартре и попивать «Мохито»?
Я сжала ладони. Ненавижу! Сейчас я ненавидела его даже сильнее, чем Тима. Хитроумный паук, улыбчивый манипулятор. Расчётливый и амбициозный человек, готовый пойти по головам ради достижения собственных целей.
Чаще всего мне казалось, что мы – просто случайные знакомые. А иногда, что он знает обо мне и о моём окружении больше, чем я сама. Однажды я попыталась выяснить у Хоуп – разумной компьютерной сети, которая опоясывала остров Надежды – что-то о загадочном Фредерике.
Он об этом узнал и пригрозил мне не только расторжением нашей сделки.
– Промышленный шпионаж, ограбления банков, убийства, причинение тяжкого вреда здоровью... Мне продолжать? Если не хочешь, чтобы твоё досье оказалось у федералов, больше никаких «расследований».
Я могла лишь бессильно сжимать ладони.
Свою сущность я ненавидела тоже. Чтобы жить, я должна была питаться человеческими мозгами. Прямо как зомби. Забирала энергию сумасшедших перед тем, как их отправляли в бак для превращения в киборгов. Успокаивала себя лишь тем, что когда всё это закончится, стану обычным человеком. Найду способ вернуть сознание Жанне – и больше никогда не буду использовать свои компьютерные способности. Жила ведь я как-то до четырнадцати лет!
– Что дальше? – бесцветно спросила я. Спорить с ним не хотелось. – Каков ваш следующий пункт?
На морщинистом лице Фредерика появилось задумчивое выражение.
– Николай Меркулов. Скоро он прибудет на остров – и ты должна сделать всё, чтобы заполучить его в наши союзники. Пусть он поможет тебе вывести из строя Хоуп, а киборгов – отключить от подчинения твоему отцу. Меркуловы уже давно мечтают о том, чтобы остров закрыли, а сам Профессор угодил под суд, – мужчина удовлетворённо сощурился. – Как только ваша связь с Хоуп оборвётся, вызовешь береговую охрану. Тебе останется только успеть сбежать. Как видишь, свобода всецело в твоих руках.
Я нахмурилась. Николай Меркулов приедет на остров Надежды?! Да я скорее поверю, будто Тимофей Берников добровольно пойдёт в тюрьму! Что же задумал Фредерик?
Пока что не понимаю.
– Зачем вы всё это делаете? – устало спросила я, бездумно пересчитывая окна в стоящем напротив здании.
– Я – смерть, разрушитель миров, – философски заметил Фредерик.
Я закатила глаза.
– Обязательно ли цитировать Оппенгеймера? Он хотя бы изобрёл атомную бомбу, а вы... Что такого ужасного совершили вы?
Фредерик снисходительно улыбнулся.
– Самое страшное зло заключено не в атомной бомбе, Элла. Не в оружиях и даже не в преступлениях. Мысль – вот что опасно. Если она – вначале, возможно, даже самая безобидная – попадёт не в тот разум... Последствия будут фатальны.
– И вы хотите сказать, что собираетесь... исправить последствия? – осторожно спросила я, удивляясь его разговорчивости.
Раньше он никогда не отвечал на мои вопросы.
– В какой-то мере, – задумчиво согласился мужчина. – Представь, что ты хочешь наказать человека. Как это сделать? Осуществить его давнюю мечту и в то же время обрушить на него самый страшный кошмар. Гениально, не правда ли?
Я передёрнула плечами. Возможно. Но на что же он намекает? Хочет наказать Тима? Или...
– Расскажу я тебе историю, – продолжал тем временем Фредерик. – Однажды один человек случайно уронил ручку. На проезжую часть. Ручка была необыкновенной и приковывала внимание прохожих. Они наклонялись, чтобы её поднять – и их сбивали машины, водители которых не успевали вовремя сориентироваться. А владелец ручки преспокойно сидел в кафе и ни о чём даже не подозревал. Кто же был виноват во всех этих смертях?
– Злой рок? – неуверенно усмехнулась я.
Что он имеет в виду?
– Удобное оправдание, не так ли? Но незнание не избавляет нас от ответственности. Никогда. Помни об этом, чтобы потом не погрязнуть в собственных сожалениях.
– Вы говорите о Жанне? – резковато спросила я.
Фредерик опасно сощурился.
– Я много о чём говорю, девочка, – от его тихого голоса меня прошиб озноб. – Надеюсь, на этот раз ты выполнишь моё задание.

***

«Кукловода» я покинула в расстроенных чувствах. Куда теперь? В запасе оставалось полдня. Позвать Виктора и пройтись по магазинам? Но сейчас не хотелось в толпу. Может, покормить голубей в Центральном парке?
Страшно признать, но я желала вернуться на остров. До боли, до ломоты. Была ли я мазохисткой или всё дело заключалось в нашей необъяснимой связи с Хоуп? Компьютерная сеть была единственной причиной, по которой я оставалась на острове. Каждый месяц возвращалась в этот филиал ада на земле – и не предпринимала попыток к бегству.
Однажды я попыталась. Результатом стал обморок и неделя под капельницей. Хитроумный план Тима состоял в том, что если я не возвращалась в институт до полуночи, то Хоуп начинала выкачивать мою энергию. Я сама становилась теми несчастными сумасшедшими, у которых отнимала разум.
И даже могла провалиться в кому.
На Пресненской набережной спешно мелькали пешеходы. Я нервно поправила тонкие кожаные перчатки. Рядом с тротуаром затормозила машина. Спортивная модель. Мои глаза округлились. Чёрный, переливающийся Астон Мартин.
О таком автомобиле можно было только мечтать.
Дверца открылась. Если б здесь была Лиза, то она, наверное, задохнулась бы от восторга. Водитель был под стать своей машине. С тёмно-русыми, небрежно взъерошенными волосами, чувственными губами, в чёрных очках от Gucci, в элегантном офисном костюме, в чёрной шёлковой рубашке с распахнутым воротом... И дело было не только в его привлекательной внешности, а, скорее, в каждом движении, жесте, уверенном наклоне головы. Прохожие на него оборачивались, и даже я пялилась уже несколько секунд и никак не могла отвести взгляда.
Модель, да и только.
А потом я вдруг узнала в сногсшибательном незнакомце Николая Меркулова – и всё очарование мигом рассеялось. Почувствовала, как мои губы кривятся в презрительной усмешке.
И отвернулась.
Любопытно, был ли он адаптером? Вряд ли. На экранах вице-президент компании Меркуловых всегда появлялся с любовницами. Каждый раз с разными. Неслыханная «роскошь» для таких, как мы. Но если он не адаптер, то... как же тогда ему удалось заблокировать воспоминания Жанны?!
Какие-то новые разработки?
Краем глаза я заметила, как Меркулов повернул голову в мою сторону. По телу прошла неконтролируемая нервная дрожь. Я непроизвольно напряглась и решила сделать вид, будто просто иду по тротуару. А что? Раньше мы никогда не встречались. Он прошёл лишь в несколько шагах от меня, так близко, что мне даже показалось, будто я почувствовала лёгкий запах его парфюма – а после скрылся за стеклянными дверьми ресторана «Burattinaio».
Странно. Очень странно. Что ему делать у Фредерика? Если только... Я снова чего-то не догоняю.

ГЛАВА 4.
– Твой жених похож на модель Abercrombie&Fitch, – говорила Лиза, облизывая мороженое. Она умела делать это так, что у всех впечатлительных разом пропадал аппетит. – Я тебе жутко завидую, подруга! Смотри не упусти такого сексапильного типа.
Я криво усмехнулась. Да, я действительно согласилась выйти замуж за Романа Филина. Даже дала добро на благотворительный вечер, на котором он должен был сделать мне официальное предложение. Под десятками камер репортёров.
Куда уж без официальности.
Наша пятёрка собралась за одним из столиков на террасе. С океана дул порывистый ветер. Невидимый художник располосовал податливый холст неба разноцветными всполохами. Огромное, нездорового вида солнце, точно самоубийца, вскрыло себе вены и запеклось в бульоне алой крови.
Я нервно усмехнулась сама себе. Какая глупость! Медленно потягиваю кислородный коктейль со вкусом вишни из ядовито-красной трубочки и не могу отделаться от мысли, что у меня совершенно нет причин впадать в очередную депрессию.
На помолвку я согласилась только ради того, чтобы у отца не возникло никаких подозрений. Скоро всё будет кончено. Исследовательский институт закроют, Тима посадят в тюрьму, а я, наконец, стану свободна. И чтобы не говорил Фредерик по поводу Николая Меркулова, я уверена, мы справимся с этим сами.
Семён Авдеев был компьютерным гением и одним из ассистентов Профессора. Почти не один опыт не проходил без его участия. Отключить Хоуп он был способен и сам – по крайней мере, на небольшое время.
Виктор, наверное, смог бы помешать киборгам. Лиза – вызвать береговую охрану и дальше по списку. А я прихватила бы с собой Виктора и Римму и навсегда улетела отсюда на вертолёте.
Это было, конечно, в идеале. А так... нужно было готовиться ещё несколько дней.
Сделав глубокий вздох, я посмотрела на ближайшие столики. На острове Надежды мы были кем-то вроде элиты. В нашу сторону постоянно бросали завистливые и восхищённые взгляды. Идиоты! Если б они только знали... Адаптер, киборг, компьютерный гений. Лиза тоже была далека от нормальности, но за неимением лучшего приходилось довольствоваться, чем есть. А Римма Юдина – милая, молчаливая девушка со шрамами на лице...
Когда-то впервые в жизни я решила сделать добро. Римма была пациенткой, которая пережила физическое насилие и страдала от повторяющихся кошмаров. Я забрала часть её воспоминаний себе, но человеком нас делает не только хорошее. Потеряв все свои страхи, Римма почти превратилась в «куклу». Большую часть времени она апатично пялилась в никуда и лишь изредка вставляла односложные фразы.
Это было действительно жутко.
– Прохлаждаетесь? – спросил подошедший Марк Ходский, главный ассистент Профессора. – Завтра у нас задание. Будем штурмовать компанию Меркуловых, так что советую всем хорошенько выспаться. Или расслабиться в горячем бассейне. Что скажешь, Элли?
Он мне подмигнул. Я выразительно скривилась. Почувствовала, как напряглась сидевшая рядом Римма. Некоторые люди реально не понимают, когда им говоришь «нет».

***

Свою комнату я любила. Просторная, светлая, с мебелью в стиле хай-тек, она занимала последний этаж пентхауза. Одна из стен была совершенно стеклянной. Мне нравилось стоять возле неё вечерами, смотреть вниз с головокружительной высоты и представлять, что когда-нибудь я всё же стану свободной.
На острове было около двух десятков зданий. Лаборатории, офисные и жилые корпуса, технические отсеки. Это был маленький город. И от начала и до конца он был опутан разумной компьютерной сетью.
Иногда мне казалось, что я провела всю свою жизнь в лаборатории. Долбанная инвестиция, в которую Тимофей Берников вложил слишком много времени, денег и сил. Ценнейший эксперимент, который можно продать подороже.
И сейчас я должна была изображать невесту Романа Филина.
Почувствовала, как внутри поднимается яростная волна протеста. Взяла карандаш, открыла альбом на чистой странице и, чтобы успокоиться, принялась рисовать. Казалось, что правая рука живёт сама по себе. Именно в такие моменты я чувствовала себя по-настоящему счастливой.
Я всегда рисовала с закрытыми глазами. В основном, это были здания. Самые яркие образы, впечатления, осевшие в подсознании за прошедший день. Москва, Санкт-Петербург, Париж. Уменьшённая 3D-модель Эйфелевой башни, стоявшая на журнальном столике, была моей гордостью. Когда-то я собрала её из маминых воспоминаний и распечатала на 3D-принтере.
Рука зудела и требовала рисовать. Лёгкими свободными движениями я набрасывала силуэты. Что это будет? В радостном предвкушении я открыла глаза и...
Проклятье!
Я скомкала листок и бросила его в стену. Несмотря на неровные линии, я сразу узнала и спортивный автомобиль, и его эффектного владельца. Во всей красе. Сердце учащённо забилось, а от злости потемнело перед глазами. Только его не хватало!
Должно быть, сегодня я действительно жутко переутомилась.
 «Хоуп, проверь, пожалуйста, комнаты жилого отсека, – мысленно подключилась я к системе. – Римма Юдина, Лиза Корвина и Семён Авдеев. Код доступа: Архитектор».
Обыкновенная проверка, которую я устраивала ежедневно. В ребятах я не сомневалась: каждый месяц мы встречались в моём подсознании. Но если о наших планах узнает Тим...
Боюсь, нас ждёт кое-что пострашнее бака.
«Запрос принят. Состояние стабильное. Опасность не обнаружена. Все объекты находятся в своих комнатах», – спустя пару секунд откликнулся механический голос.
«Спасибо, Хоуп».
Напряжённая пауза, а потом:
«Пожалуйста... Элла».
Я вздрогнула. Мне показалось или в её голосе и вправду прозвучала грусть? Но это ведь невозможно! Что за странная привязанность к Хоуп, к этой усовершенствованной компьютерной сети, которая никогда не была даже киборгом?
Я себя не понимала.
Сняла фольгу на упаковке снотворного и, поморщившись, проглотила пару таблеток. Как всегда. Они, конечно, не могут помочь мне полностью, но хотя бы обеспечат пару спокойных часов.
Каждую ночь мне снились кошмары. Остаточная память людей, у которых я забирала разум. Плата за то, чтобы жить после использования компьютерных способностей. Обратная сторона монеты. Я получала энергию, а взамен должна была переживать самые отвратительные воспоминания и страхи.
Чужие.
В моём мозгу корчились жуткие образы. Леденящие кровь картинки, приправленные реалистичными декорациями и стереозвуком. Каждую ночь меня мучили и убивали, и каждую ночь я мучила и убивала сама. Топила в ванной собственного ребёнка, бежала по улицам от маньяка, делала на запястьях порезы, отрубала кому-то головы, тонула в океане, горела живьём, попадала в автокатастрофы и стихийные бедствия. Меня насиловали и калечили, выкалывали глаза, вырывали ногти, сдирали кожу. Я боялась темноты, открытого пространства и комнат, высоты и подземных хранилищ, шарахалась от гигантских насекомых, собак, ядовитых змей и несуществующих фантомов. Задыхалась от страха, злости, боли, агрессии, ужаса...
Конечно, воспоминания были приглушёнными. Десятки сливались в одно и превращались в жуткую какофонию. Смутные и болезненные, они почти забывались к утру. Просыпаясь от собственных рыданий, я чувствовала себя совершенно разбитой. Душа разрывалась на части, а тело помнило отголоски фантомных болей. Хотелось просто свернуться калачиком и умереть. Что угодно, лишь бы прекратить эту бесконечную, выматывающую пытку.
Так продолжалось около пяти лет. Каждую ночь я переживала самые жуткие фильмы ужасов с участием в главной роли. Как до сих пор не сошла с ума? Не знаю. Я пробовала ставить блоки на собственное подсознание, чего только не делала, но всё было бесполезно.
У меня был отравленный разум. Кошмары всегда прорывались. Уродливая изнанка сумасшедших, сожжённые, покаченные души. Всё то, что отталкивает. Вызывает ужас, жалость и отвращение. Что ломает людей? Заставляет их превращаться в перепуганных параноиков или кровожадных монстров?
Всё это было во мне.
Оставалось только надеяться, что когда я вырвусь с этого проклятого острова и перестану, наконец, питаться человеческими мозгами, то всё это постепенно забудется.

ГЛАВА 5.
Она передвигалась ползком. Волочила за собой канистру бензина и сжимала в руке зажигалку. От холода её колотило, но она упрямо направлялась к ненавистному дому.
Огромный белый особняк. Именно в этих подвалах её держали последний месяц. Она висела на железных цепях, замёрзшая, голодная, измученная – а он приходил каждый день и насиловал её тело.
И не только тело. Между ними была связь. Он говорил в её мыслях, видел и слышал то, что ощущала она. Он был ей. Забирал её душу. Опустошал. Она чувствовала, как всё самое лучшие – воспоминания, эмоции, разум – перетекает к нему. Знала, что он способен был взять всё и сразу, прекратить, наконец, эти мучения, но... не хотел.
Он смаковал. Как какой-то гурман брал всегда понемногу. Она охрипла от душераздирающих криков. Он поливал её тело расправленным воском, тушил об неё окурки, резал кожу складным ножом – и слизывал кровь.
Эмоции. Ему нужны были только они. В эмоциях была сила. Боль, страх, ужас, агония... Чем сильнее и ярче были её эмоции, тем могущественнее становился он.
Жизнь была мучительней смерти. Подёрнулась кровавой дымкой. Она сходила с ума, день за днём погружалась в пучины беспросветной бездны и каким-то необъяснимым образом знала, что утягивает его за собой.
В пропасть.
А потом он её отпустил.
Когда она указала на него полиции, то ей не поверили. Она была обыкновенной прислугой, горничной, а он – сыном видного человека, уважаемого политика, учёного и миллиардера. Его даже не арестовали. «Девушка помешалась от ужаса, – пожимали плечами все. – Нашла кого обвинять!»
Она начала обходить дом по кругу и поливать землю бензином. Руки мелко дрожали. В душе клокотала ненависть. И отвращение. Липкий ужас бился где-то на границе сознания, но больше не одерживал верх. Она подняла зажигалку.
«Маленькая сучка. Я знаю, что ты задумала. Хочешь спалить особняк? Думаешь, это поможет, бл...дь?»
Голос прозвучал в её голове. Он всегда был в её голове и считывал все её мысли. Она обернулась. Он стоял, облокотившись о ствол дерева, и курил электронную сигарету. Красивый и элегантный. Когда-то, в далёкой прошлой жизни, она была влюблена в него по уши. Идиотка! Знала бы только, кто прячется за этой прекрасной личиной...
«Я тебя не боюсь. Что нового ты мне сделаешь? Убить меня – не убьёшь. Иначе подохнешь сам. Замкнутый круг, не правда ли?»
Да, иногда она тоже умела читать его мысли.
Пламя взметнулось вверх и стало стремительно пожирать белоснежные стены.
Он оказался рядом в два шага. Швырнул её на землю, привычно задрал короткую юбку и вошёл в неё одним резким, разрывающим на части ударом. Начал совершать болезненные толчки. Она никогда не могла привыкнуть к этой невыносимой, выворачивающей наизнанку боли. Корчилась под ним, как насаженная на вертел бабочка, но ничего не могла поделать.
Пожар бушевал, и со всех сторон летели искры и щепки.
«Есть вещи, которые гораздо страшнее смерти, – мысленно обратился к ней мучитель. – Например, можно подпортить твоё смазливое личико. Хочешь быть похожей на грязную шлюшку, а?»
Стальные пальцы обхватили её скулы, не давая вырваться. Он провёл по её лицу остриём ножа. Нежную кожу обожгла боль. Правая щека, переносица, лоб...
От агонии и ужаса она потеряла сознание.

***

Меня резко вырвало из кошмара. Я села на кровати, хватая ртом воздух.
«Нет, нет, только не снова! – надрывался в моей голове чей-то голос. – Оставь её! Не мучай её, ублюдок!»
«Заткнись, сука. Иначе мы оба умрём».
Я схватилась за голову. Обвела свою комнату мутным взглядом. В теле бушевали отголоски энергии. Будто я только что поглотила чей-то разум. Почувствовала, как зашкаливает адреналин в крови.
Что-то было не так. Это... не сон!
«Виктор! – завопила я. – Немедленно поднимайся ко мне!»
«Что такое?»
«Не знаю. Хоуп! – попробовала позвать я, но система не откликалась. – Хоуп, пожалуйста, ответь! Сейчас же!»
Неожиданно моё зрение изменилось – и вместо комнаты я увидела... девушку. Кажется, она была одной из медсестёр в институте. С посиневшим, искажённым от боли и ужаса лицом, окровавленными губами. Полностью обнажённая. На её теле виднелись многочисленные порезы. Чья-то мужская рука с часами Ролекс на запястье держала складной нож и выводила на её плече букву.
Кровавую букву А.
«Элла Берникова? – раздался в моей голове насмешливый голос. – Я знаю, что ты здесь. Всё делается для тебя, детка. Скоро...»
Кто-то потряс меня за плечи – и я почувствовала, как стремительно возвращаюсь в реальность. Надо мной склонилось непроницаемое лицо Виктора.
Я нахмурилась. Тело колотило от злости, ужаса и отвращения. Что же только что было?!
– Опасность! – раздался вдруг металлический голос. Освещение замигало красным. – Проникновение посторонних в жилой корпус C. Всем оставаться на местах.
«Где ты была, Хоуп?» – раздражённо подумала я, подключаясь, наконец, к системе.
«Внеплановое отключение. Адаптер. Засечь не удалось».
«И что это, к чёрту, значит?!»
Неожиданно в мою дверь постучали. Виктор пошёл открывать. На пороге стояла заплаканная и смертельно бледная Римма.
– Что с тобой? – обеспокоенно спросила я, направляясь в её сторону.
Девушка обхватила себя руками за плечи. Я хотела её обнять, но она замотала головой.
– Он... он снова это сделал! Снова, снова, снова, – как заведённая, повторяла Римма, будто была не в силах остановиться. Её голос звучал механически. – Связь нарушена. Мы умираем. Ты виновата. Нельзя нарушать связь. Энергии надолго не хватит. Она в коме. Скоро он свяжет тебя с нами. Связь...
– Прекрати! – закричала я на всю комнату, чувствуя, как волоски на руках встали дыбом.
Римма вздрогнула и посмотрела на меня неожиданно осмысленным взглядом. Потом покачнулась и упала на пол.
Проклятье!
«Виктор, отнести её в медицинский пункт. Немедленно! И сразу возвращайся обратно».
«Хорошо».
Он взял Римму на руки и вышел за дверь. Я опустилась на край кровати. После пережитого тряслись руки. Что это было? Кто разговаривал в моей голове? Откуда взялась картинка?
Такое происходило впервые.
Смутно вспомнился сон. Определить, кому принадлежит конкретный кошмар, было подчас невозможно. Если только не мелькали какие-то определённые лица. Из слов Хоуп можно было понять, что нападение на медсестру совершил адаптер. А потом появилась Римма и...
Что из этого следует? Я постаралась отбросить эмоции и подумать логически. Пару месяцев назад я забрала у Риммы часть воспоминаний. Негативные эмоции осели в моём подсознании. И если предположить, что Римма была как-то связана с неизвестным адаптером... Связана интимной близостью с маньяком, который, если судить по сну, мучил её и раньше и теперь сделал то же самое с медсестрой...
Но зачем? Связь нарушена. Мы умираем. Им нужно было получить энергию? Но причём здесь я?! Неужели забрав отрицательные чувства Риммы, я как-то вклинилась в их закрытую сеть?
У меня начала раскалываться голова. Проглотила пару таблеток. Этот адаптер смог отключить Хоуп и даже обратиться ко мне. Непостижимо. Скоро он свяжет тебя с нами.
Меня прошиб холодный пот. Хуже всего было то, что я никому не могла рассказать о случившемся. Мне нельзя было поглощать энергию без разрешения. А именно это я и сделала с Риммой. Если Тим узнает, то посадит меня на сутки в бак.
Проклятье, во что же я вляпалась? Кто этот адаптер?! Кажется, нужно скорее сваливать с сумасшедшего острова.

ГЛАВА 6.
Я сидела на заднем сиденье машины и со злостью смотрела в окно. Мы направлялись к главному офису компании Меркуловых.
– Элла, твои способности могли выйти из-под контроля? – в который раз уже спрашивал Тим.
Я поджала губы и ничего не ответила. Внутри клокотала обида и злость. Пострадавшая медсестра впала в кому, и в этом обвинили меня! На её теле не было найдено никаких повреждений, и всё выглядело так, будто из несчастной просто выкачали энергию.
Но почему сразу я?!
– Кто-то отключил Хоуп, – продолжал возмущаться отец. – На целых двадцать минут! Такое под силу только адаптеру. Сильнейшему. А так как единственный адаптер на острове – это ты... Элла, скажи честно, ты думала о том, чтобы разорвать вашу связь с Хоуп? В таком случае это могло произойти ненамеренно...
– Я не делала этого! – мой голос прозвучал на грани истерики. – Не делала ничего! Сколько можно?! Я не такое чудовище, каким меня все считают.
– Никто и не говорит, что ты сделала это специально, – примирительно заметил Марк.
Я поймала его взгляд в зеркале заднего вида. Ассистент затянулся электронной сигаретой и выпустил пар через открытое окно. Долбанный вейпер.
– Как бы то ни было, других подозреваемых у нас попросту нет.
В голосе Тима прозвучала такая убеждённость, что я едва не усомнилась в собственных выводах. А что если?.. Вдруг я и вправду сошла с ума? Вдруг всё случившееся было сном – и я сама не заметила, как отключила Хоуп, а потом и «сожрала» медсестру?
Но ещё оставалась Римма.
«Римма не намного нормальнее тебя, – цинично заметил внутренний голос. – Если даже не хуже».
«Адаптер был! – возмутилась я всей душой. – И рано или поздно он обязательно объявится снова».
Машина затормозила в несколько метрах от центрального входа. На Пресненской набережной царило сейчас оживление. Офисный планктон покидал небоскрёбы и торопился в кафе на обед.
– Выглядит как правительственное здание, – присвистнул Семён, просматривая кадры главного офиса со спутника.
Я подключилась к его ноутбуку.
– Когда-то Денис Меркулов был успешным политиком, – мрачно усмехнулся Тим. – Видимо, не всё забывается. Элла, ты знаешь, что делать. Надеюсь на твоё мастерство. Удачи.
Я обречённо вздохнула.
Мы с Марком вышли из машины. Незаметно двинулись за эффектной блондинкой с сумкой для ноутбука, которая только что покинула офис Меркуловых. Обычно я отправлялась на задания с Виктором, но сейчас решила оставить его на острове.
Приглядеть за Риммой.
Проникнуть в строго охраняемые компании можно было лишь одним способом. На обеды кто-то обязательно выходил с ноутбуком. Достаточно было подключиться к сети – и передать все данные на компьютер Семёна. Так мы ограбили не один банк и проникли не в одну правительственную организацию. Действие было отточено до автоматизма. Тим решил, что теперь можно штурмовать и Меркуловых.
Хоть чьи-то мечты сбываются.
Семён умудрялся переписываться по ноутбуку с Лизой.

С: Детка, я, конечно, понимаю, что тебе охота разнообразия в сексе. Но как же моя мужская гордость? Ты вообще знаешь, что это такое?
Л: В идеале что-то большое и длинное.

Я не выдержала и закатила глаза. Семён и Лиза вроде встречались, но подруга всё время гуляла на стороне.

А: Чувствую себя вуайеристкой! Неужели так трудно дотерпеть до дома?
Л: Какая ты злая! Не с кем пофлиртовать?

У Лизы одна проблема. Мы зашли в кафе – и сейчас мне никак нельзя было отвлекаться.
Блондинка обнаружилась сразу. Она сидела с каким-то мужчиной. Ноутбук стоял на столе, но девушка была занята разговором.
Пожалуй, даже и хорошо. Не заметит, как к её устройству подключится странная сеть Wi-Fi с лаконичным названием «А».
Мы с Марком уселись за соседний столик. Испытывая лёгкий мандраж перед началом диверсии, я огляделась по сторонам. И неожиданно столкнулась взглядом с чёрными очками от Gucci.
Собеседником «нашей» блондинки оказался Николай Меркулов.
Сегодня явно не мой день!
Я нервно поправила край перчаток. Почему он всегда ходит в очках? Непонятно, смотрит ли в нашу сторону или нет. А он вообще знает, кто я такая? В отличие от Меркуловых, мы с Тимом не мелькаем на новостных каналах.
Пока я терзалась сомнениями, к нам подошёл официант.
– Желаете сделать заказ?
– Два кислородных коктейля, пожалуйста, – откликнулась я автоматически.
Если я подключусь к ноутбуку его любовницы, то он вычислит? Или это никак невозможно?
– Каких именно, девушка?
Я посмотрела на официанта с раздражением. Меня одарили ослепительной улыбкой. Почувствовала чей-то сверлящий взгляд – и неожиданно для себя улыбнулась ему в ответ.
– Вишнёвых, будьте добры, – проворковала я елейным тоном и даже похлопала ресницами.
Лиза бы мной гордилась.
– Для вас что угодно, – с готовностью откликнулся официант.
Да, со мной флиртовали часто. Обычно это нервировало. Я знала, что была красива. Длинные светлые волосы и большие серо-голубые глаза. А современная косметика и дизайнерская одежда вообще делают всех привлекательными. Как говорила Лиза: «Надень дорогие шмотки – и люди к тебе потянутся». Были б на мне обыкновенные джинсы и куртка, едва ли кто-нибудь посмотрел в мою сторону.
– Может, начнём работать? – сварливо сказал Марк. – Или ты так и будешь со всеми здесь флиртовать?
– Ревнуешь? – огрызнулась я, пытаясь настроиться на сигналы ноутбука.
На его губах заиграла пошловатая ухмылка.
– Разумеется, детка, – пропел с излишней громкостью Ходский. – Ты ведь знаешь, как сильно я к тебе неравнодушен.
Я закатила глаза.
– Отвянь! Лучше уж...
Я вдруг уловила мощный поток сигнала и тут же попыталась встроиться в ноутбук. Под видом безобидной сети Wi-Fi. Хоть бы всё получилось!
Система, к счастью, откликнулась. Легко и просто. Стараясь сдержать довольную улыбку, я мысленно подцепила сигнал и перебросила его на компьютер Семёна.
Именно поэтому нас и называют адаптерами .

А: Операция завершена. Мы покидаем кафе.

Неожиданно что-то переменилось. Какая-то страшная сила вцепилась клешнями в мой мозг. Ментальное воздействие?! Наверное, так чувствует себя компьютер, когда в него попадает вирус. Я отчаянно забарахталась, пытаясь избавиться от чужеродной энергии.
Но вырваться было невозможно.
«Пусти!» – завопила я на весь разум.
«Нет».
Мне показалось или голос снова прозвучал в моей голове? Проклятье! Меня затопила настоящая паника. Я собрала все свои силы и спустя пару бесконечных секунд всё же смогла вытолкнуть постороннее сознание.
Наконец-то!
Помещение поплыло перед глазами. Тело охватила страшная слабость. Я почувствовала, что задыхаюсь, а сердце начинает стучать с перебоями.
Если бы я была устройством, то мой аккумулятор замигал бы сейчас красным.
– Элли, детка, что с тобой? – взволнованно прошептал Марк. – Это какой-то вирус?
– Я разрядилась, – выдохнула я и едва не упала со стула.
Ассистент вполголоса выругался и подхватил меня на руки. Я отключилась. Не заметила, как мы покинули кафе, и пришла в себя только в машине.
Семён пересел вперёд – и мы с Марком разместились на заднем сиденье. Мысли текли вяло. Сознание плыло из последних сил. Только бы успеть вернуться на остров! К разуму сумасшедших. Скользнула взглядом по Марку, прикидывая, смогу ли я взять немного энергии у него. Или лучше не надо? Рукав его пиджака задрался и...
Часы Ролекс. Точно такие же, как были на мужской руке, которая выводила кровавую букву А.
Нет!
– Это ты?! – шокировано прошептала я.
Дальше всё произошло за считанные секунды. Я стянула перчатку, сделала резкий рывок и вцепилась пальцами ему в шею. Энергия хлынула в мой мозг. Мощным, живительным потоком. Я счастливо улыбнулась. Сметала весь его разум, не обращая внимания на жалкое, трепыхающееся сопротивление.
– Элла! Пусти его! Сейчас же! – до моего переполненного сознания донёсся взбешённый голос Тима. – Сначала медсестра, потом мой лучший помощник. Что с тобой, чёрт возьми, происходит?!
Я растерянно моргнула. Они с Семёном пытались оторвать меня от Марка. Внутри зарождался истерический смех. Бесполезно! В такие моменты я превращалась в самую настоящую пиявку.
Через пару секунд я отпустила упавшего в обморок Ходского и расслабленно откинулась на спинку сиденья. Тим продолжал что-то мне говорить, но я его совершенно не слушала. Как хорошо! Меня переполняла энергия. Поток чужих мыслей, воспоминаний и чувств. Но сильнее всего я радовалась тому, что так просто раскусила чокнутого адаптера.
Больше он никогда не посмеет причинять вред и страдания другим людям.
Или... нет? Я поглотила весь его разум, но в этих воспоминаниях не было ни Риммы, ни медсестры, ни какой-нибудь повреждённой связи. Неожиданно пришло осознание. Я... ошиблась?!
Нет! Только не это!
Но Марк Ходский действительно не был ни маньяком, ни тем более адаптером. Он просто любил электронные сигареты, часы Ролекс и грязные эротические фантазии.
Проклятье, что я наделала?! Конечно, ассистент был не самым приятным типом, но определённо не заслуживал подобной участи.
«А что, собственно, случилось в кафе?»
ГЛАВА 7.

Он спасался от гигантского паука. Тварь преследовала его машину. Целеустремлённо загоняла в ловушку. Паутина приближалась со всех сторон и медленно затягивалась в петлю. Адреналин зашкаливал. Он резко вывернул руль, надеясь проскочить... За спиной оглушительно клацнули зубы. У пауков есть зубы?!

Она рубила топором своего мужа. Нанесла уже двадцать четыре удара. Старый кобель! Больше он не сможет изменять ей с той фигуристой сучкой. «Так его! Ненавижу!» Её руки страшно тряслись, но она упрямо продолжала замахиваться топором.

Его закрыли в гробу и закопали в землю. Он охрип от криков и стёр пальцы в кровь. Воздух! Ему не хватало воздуха. Лёгкие горели от нехватки кислорода, а перед глазами мелькали чёрные мушки. Этот сукин сын похоронил его заживо. Чёрт! Он не хотел умирать!

Она ехала в стеклянном лифте. Внутри клокотала злость. Как, как он посмел?! Кем возомнил себя братец, что с такой лёгкостью управляет чужими жизнями?
Не обращая внимания на недоумённый взгляд секретарши, она ворвалась в его кабинет. Он сидел в своём кресле и смотрел на стеклянную стену. Москва расстилалась перед ним как на ладони. Чёртов король! Когда она хлопнула дверью, то он лениво обернулся в её сторону.
Я мысленно вздрогнула и узнала в нём Николая Меркулова.
– Где Илона и Евгений? – процедила она. – Куда ты дел мою дочь и мужа? Отвечай! Я знаю, что их похитили твои люди, так что не смей отпираться!
– Я и не пытаюсь, Жанна, – спокойно ответил он. – Твой муж – предатель. А ты знаешь, что наш отец делает с такими, как он. Решили уничтожить нашу компанию, да? Самонадеянные идиоты!
Она тяжело вздохнула.
– Ты не понимаешь! Наш отец не тот, за кого себя выдаёт. Денис Меркулов – чудовище, Ник! Он делает страшные вещи. Все эти опыты...
Он обидно рассмеялся.
– Кому ты это рассказываешь? Я – его правая рука. Думаешь, я чего-то не знаю? – его светлые глаза опасно сузились и буквально пригвоздили её к месту: – Ты. Слишком. Далеко. Зашла. Боюсь, мне придётся стереть твою память, чтобы ты не наделала глупостей. Блоки последней модели будут в самый раз.
Мощная ментальная команда парализовала всё её тело. Её захлестнула паника. Он обещал! Обещал, что никогда не применит свои проклятые способности к ней!
– Ты не посмеешь! – истерично закричала она. – Не имеешь права! Это МОЙ разум!
На его лице появилось усталое выражение.
– Прости, – вздохнул он, подходя в её сторону. – Но это единственный выход. Ты не должна пострадать.
– Я обращусь к Фредерику!
Он сухо усмехнулся.
– Обращайся. Так даже и к лучшему. Фредерик спит и видит, как закрывают остров Надежды. А ты ведь этого не желаешь.
– Наоборот! – вообще-то она хотела сказать другое, но под его взглядом была вынуждена говорить правду. – Она. Она так сильно страдает, Ник! Мы с Фредериком чувствуем её мучения. Каждый день. Представь себя запертым в клетке. Она сходит с ума и никак не может освободиться. Берников ей никогда не позволит. Он боится её потерять. Не понимает, что ей лучше уйти!
Жанна почувствовала, как в горле застрял комок. Неважно! Ничего не важно, кроме её свободы! Вцепилась в рукав своего брата и требовательно посмотрела ему прямо в глаза:
– Я согласна на блоки! Делай всё, что считаешь нужным. Но... поклянись. Поклянись, что освободишь её! Такая жизнь намного страшнее смерти. Пусть её лучше... не станет. Пусть она лучше умрёт. Окончательно!
Он нежно провёл пальцами по её щеке. Она почувствовала, как чужеродная сила беспрепятственно проникает в её сознание.
– Клянусь. Самое многое через месяц я отправлюсь на остров Надежды.
Жанна облегчённо выдохнула.

ГЛАВА 8.
Занимался рассвет. Остров Надежды медленно пробуждался. Я наматывала круги на машине по многочисленным кольцевым дорожкам. Большинство людей устраивали пробежку – я же просыпалась с помощью быстрой езды.
«Выветривала» свои кошмары.
Порывистый ветер яростно трепал волосы. Отец подарил мне автомобиль после первого успешно выполненного задания. Ядовито-красный «Феррари» с откидным верхом. Рёв мощного двигателя и сумасшедшая скорость. Леденящий прилив адреналина, когда я вдавливала педаль газа «в пол», и жгучая эйфория по всему телу от резкого торможения.
Я судорожно вздохнула и сжала руки на вибрирующем руле. Холодный воздух до боли обжёг лёгкие. Мысли упорно возвращались ко вчерашнему дню.
Кем был безумный адаптер и существовал ли он на самом деле? Почему я набросилась на Марка? И что случилось в кафе? На ноутбуке была установлена какая-то сверхмощная защита от подключения? Или это сделал Николай Меркулов?
Я почувствовала, что окончательно запуталась.
Почему одни сны забываются, а другие надёжно оседают в памяти? Я не могла вспомнить, как выглядел маньяк в жутком кошмаре Риммы, но узнала Николая Меркулова в сегодняшнем сне. Обидно. Если бы только можно было выуживать картинки из подсознания... Но мой мозг представлял собой помойную яму. Показывал украденные воспоминания лишь в случайном, каком-то сумасшедшем порядке.
Кстати, что имела в виду Жанна, когда просила брата «убить её»? Уж не меня ли?
Я зябко поёжилась. В любом случае нужно быть осторожнее.
Мои мысли отвлёк приближающийся грохот лопастей. Я подняла голову и посмотрела в сторону океана. К острову летел вертолёт. Чёрный с белыми полосами. Странно.
Кого же сюда принесло?
Через несколько минут я была уже на подземной стоянке. Привычно повернула ключ в замке зажигания и заглушила мотор. Поднялась на предпоследний этаж главного офиса, чтобы увидеть незваного гостя собственными глазами.
Семён сидел на одном из диванчиков неподалёку от стеклянного лифта. Вид у него был сонный. Он что-то просматривал в ноутбуке. Недолго думая, я направилась в его сторону.
– Что делаешь, страдалец? – вместо приветствия спросила я, усаживаясь рядом с ним на диван.
На экране ноутбука мелькали какие-то коды.
Семён тяжело вздохнул.
– Пытаюсь разобраться с Хоуп. С нашей сетью явно что-то не так, но что именно... – он раздражённо прищёлкнул пальцами. – Тебя когда-нибудь посещало чувство, что ты всё время упускаешь что-то из виду? Некую важную деталь? Что другие знают намного больше, чем ты сама?
Я криво усмехнулась.
– Ты не поверишь, но с этим чувством я живу всю свою жизнь.
– О чём шепчитесь? – спросила невесть откуда взявшаяся Лиза. – Я буду ревновать!
– Да неужели? – язвительно протянула я. Почувствовала, как мои губы растягиваются в неприятной улыбке. – А кое-кто совсем не думал о ревности, когда вчера чуть было не уединился с киборгом!
Семён обидно хохотнул.
– Вот именно!
Да, до вчерашнего вечера Лиза реально не знала, что Виктор превратился в «овощ». Он дежурил в палате Риммы, которая по-прежнему была без сознания, когда подвергся «нападению» нашей озабоченной медсестры.
Смех, да и только!
А вообще это весьма неприятно, когда подруга уже во второй раз хочет переспать с твоим парнем. Пусть даже и не совсем настоящим.
– Да ну вас! – Лиза капризно надулась. – Элла, не злись! Я просто с ним флиртовала. А с тобой, Семён, у нас открытые отношения. Ты, честно, достал! Всё! Я приняла решение. Забиваю на парней и перехожу к фаллоимитаторам.
Мы с Семёном многозначительно переглянулись.
– Спорим, что тебя надолго не хватит?
Лиза возмущённо вздохнула. Собралась что-то ответить, но тут на нашем этаже остановился стеклянный лифт. Мы увидели... незваного гостя. Моё сердце совершило кульбит, а потом провалилось куда-то в район желудка.
«Действительно не смешно».
Краем глаза я заметила, как у Лизы отвисла челюсть.
– Кажется, насчёт «имитаторов» ты погорячилась, – сказала я не без сарказма.
Внутри же всё сжалось от дурного предчувствия. Что здесь забыл Николай Меркулов? В последнее время мы встречались уж слишком часто. Сразу вспомнились слова Фредерика о том, что Меркуловы мечтают разрушить наш остров, а Профессора посадить в тюрьму.
Неужели и правда?
Незваный гость вышел из лифта. Как ни странно, сегодня он был без очков. Окинул нас поверхностным взглядом, а после уверенно направился в сторону кабинета отца.
И откуда только знает дорогу?
«Как у себя дома! – подумала я с небывалым раздражением. – Почему его никто не останавливает?!»
– А это, случаем, не сын Дениса Меркулова? – шокировано пробормотал Семён. – Он что, узнал о нашей вчерашней «диверсии» и решил предъявить обвинения?
– Похоже на то, – я передёрнула плечами.
Стало вдруг любопытно, о чём он действительно будет говорить с Тимом.
«Хоуп, покажи мне, пожалуйста, кабинет Профессора. Звук и изображение, – подключилась я к системе. – Код доступа: Архитектор».
«Запрос принят».
Я моргнула, а в следующее мгновение оказалась в знакомой комнате. Камера была расположена в люстре, и потому угол обзора был не совсем удобным. Двое мужчин сидели за столом напротив друг друга, но я видела только их головы.
Что ж. Придётся довольствоваться, чем есть.
– ...и вы не имеете права находиться на моём острове! – Тим нервно поправил галстук.
Николай Меркулов откинулся на спинку кресла.
– В качестве вице-президента конкурентной компании? – спросил он с нескрываемой насмешкой в голосе. – Разумеется, нет. Но как представитель ФСБ я имею полное право провести внеплановую проверку. На вашем острове происходит много необычных явлений. Конечно, ничего незаконного – не волнуйтесь. Но нынче такое время... Сами понимаете. Обещаю, что не буду задерживаться здесь долго.
На несколько мгновений в кабинете повисла тяжёлая пауза.
– Представитель ФСБ? – раздражённо переспросил Тим. – Простите, господин Меркулов, но это какая-то шутка?
– Отнюдь, – его голос прозвучал с подчёркнутой вежливостью. – Можете взглянуть сами.
Николай положил на стол какой-то предмет. Я прищурилась. Это оказался бумажник, на одной половине которого красовался значок, а на другой – удостоверение личности.
Тим отчётливо скрипнул зубами.
– Два дня! – отрезал Профессор категоричным тоном. – И если возникнут какие-то проблемы...
– Как скажете, господин Берников, – спокойно перебил его молодой человек. – Всего доброго.
И, не дожидаясь ответа, он встал и вышел за дверь. Не знаю, как Тим, но я пребывала в полной прострации. Ничего себе! Ещё бы он заявил, что отныне наш остров принадлежит компании Меркуловых.
«Запрос для Архитектора, – раздался в голове механический голос Хоуп. – Вас вызывает Профессор».
«Зачем?» – непонимающе спросила я.
«Неизвестно».
Я тяжело вздохнула и направилась в кабинет. Тим встретил меня с самым усталым видом на свете.
– Держись подальше от Николая Меркулова, – было первое, что он сказал.
– Почему?
Отец посмотрел на меня, как на полную дуру.
– Потому что ежу понятно, что он прилетел сюда не ради проверки! Ты ведь слышала наш разговор? Секретный агент, как же! Неужели как-то узнал, что вчера мы едва не проникли в компанию Меркуловых? – Тим оттянул узел галстука, будто ему вдруг стало нечем дышать, и приглушённо выругался: – Чёрт! Сиди пока тише воды, а завтра мы поедем на благотворительный вечер по случаю твоей помолвки.
Я нахмурилась. Ещё чего не хватало!
– Тим, – начала я как можно вежливее. – Я, конечно, всё понимаю, но... Причём здесь моя помолвка?! Этот проклятый вечер вообще планировался через месяц! – прошипела я под конец.
Да, я тоже умела быть злой.
– Думаю, Филины не будут против, – ушёл от ответа отец. – Постарайся не мелькать в коридорах. Сейчас главное – затаиться и ни сном, ни духом не дать ему заподозрить, чем мы тут занимаемся.
Вид у него был самым серьёзный.
«Какой бред! – раздражённо подумала я. – Готова поклясться, Николай Меркулов и так уже всё знает».
Так чего мне не договаривает Тим?!
ГЛАВА 9.
Я мчалась по коридорам главного офиса. Низкие каблуки стучали по зеркальному полу. Внутри бушевала злость. Конечно, Тим был в чём-то и прав. Но одно дело сидеть тихо, а другое отправиться на этот долбанный вечер!
Как вообще были связаны моя помолвка и Николай Меркулов?!
Я завернула за поворот и с размаху врезалась в идущего навстречу человека. От столкновения едва не упала, но меня поддержали чьи-то сильные руки. Я с благодарностью подняла взгляд... и столкнулась с холодными светло-зелёными глазами.
Проклятье! Вот и «держись подальше».
– Извините, – слабо улыбнулась я и попыталась от него отстраниться.
Николай Меркулов окинул меня медленным изучающим взглядом. Я вздрогнула. Его руки продолжали удерживать меня за плечи. В коридоре стало неожиданно жарко. Сердце заколотилось набатом, а мысли хаотично бегали в голове. Я сдерживалась из последних сил, чтобы не позвать Виктора.
Почему он так на меня смотрит?! Что если во время нашей вчерашней диверсии именно Меркулов пытался взломать мой разум? Или он был тогда ни при чём?
– Ничего страшного, – улыбнулся, наконец, молодой человек и будто нехотя отступил. – А вы, простите за любопытство, не дочь Тимофея Берникова?
Я машинально кивнула.
– В таком случае, может, покажите мне этот прекрасный остров? Если вас, конечно, не затруднит.
Его голос прозвучал вежливо, но я всё равно уловила нотки сарказма. И неожиданно разозлилась. Значит, показать ему остров? Уже спотыкаюсь!
– А вы... – я вопросительно изогнула бровь.
– Николай Меркулов, – произнёс он с едва уловимой усмешкой. – Федеральная служба безопасности России.
Очень смешно!
– Очень приятно, – тактично заметила я. Продолжила ломать комедию. – Так вы, Николай, значит, никогда не бывали на нашем острове?
– К сожалению, нет.
Я подняла брови в наигранном изумлении.
– Серьёзно? А то, как вы быстро нашли кабинет моего отца, наталкивает на противоположные мысли.
Его губы дрогнули в едва заметной улыбке. Проклятье! Что же я делаю?! Ещё решит, будто я пытаюсь с ним флиртовать. А у меня ведь и в мыслях не было!
– Нужно просто уметь спрашивать, Элла, – тихо произнёс Николай. Его взгляд скользнул по моему лицу и остановился на губах. – Спрашивать так, как только умеем мы.
Я нахмурилась. А это что ещё значит?! Неужели он тоже адаптер? Почему-то вспомнился сегодняшний сон. Что-то смутно о том, как Жанна не могла сдвинуться с места...
Он что, действительно может подключаться с помощью взгляда? Как я прикосновением? Поэтому ходит в очках?
– О, Элла, я тебя повсюду ищу! – послышался восторженный голос Лизы. Я внутренне вздрогнула. – Ты нас не познакомишь?
Николай обернулся и бросил на Лизу заинтересованный взгляд. Меня передёрнуло. Не знаю, каким усилием воли я смогла удержать лицо.
– Простите, но я очень спешу, – моим голосом можно было замораживать континенты. – Надеюсь, вы сможете... разобраться во всём сами.
Что я несу?! В любом случае с этим пора заканчивать. Дальше буду следовать совету Тима. Мои губы дёрнулись в нервной улыбке – и я поспешила прочь.
Надеюсь, что они непременно заразят друг друга гонореей.

***
***

Я отправилась в медицинский пункт. Римма по-прежнему не приходила в себя. Бледная и осунувшаяся. С разноцветными проводами, прикреплёнными липучками к телу.
Я осторожно опустилась на край кровати. Задумчиво поправила свои перчатки. На дисплеях медицинских приборов мелькали какие-то цифры и диаграммы. К её руке тянулась трубка капельницы.
Что же всё-таки с ней случилось?
Конечно, я могла бы войти в её подсознание. Но не хотела. Что-то меня останавливало. Стыдно признать, но мне было страшно. Страшно от того, что таким способом я могла бы усилить связь.
Связь с сумасшедшим адаптером, который говорил в моей голове и обещал соединить меня с ними.
Куда легче было притвориться, будто ничего и не было. Люди всегда так делают. Предпочитают не замечать того, что пугает их, вызывает ужас или отвращение.
Может, я и вправду всё это выдумала? И не было никакого адаптера, который издевался над Риммой и мучил в подсознании медсестру?
Или всё-таки был? Мог ли им быть Николай Меркулов?
От этой мысли мне сделалось дурно. Почувствовала, что задыхаюсь, и, встав, подошла к окну. Но, с другой стороны, почему бы и нет? Он явно был непростым человеком. Эти его непонятные способности, ментальные блоки у Жанны, защита на ноутбуке компании, вереница любовниц...
Сын видного человека, уважаемого политика, учёного и миллиардера.
Я нервно кусала губы. Всё указывало на него. Но Николая Меркулова не было здесь, когда отключили Хоуп и напали на медсестру. Он был в Москве! Слишком большое расстояние.
Или нет? Кто, если не он? Что я вообще знаю о способностях адаптеров, кроме своих собственных?
 «Что же мне делать, Виктор?» – обратилась я к неподвижно стоявшему человеку.
Он, конечно же, не ответил. Киборги вообще способны выполнять лишь прямые команды.
Мелькнуло смутное сожаление. Почему в моей жизни всё, не как у людей? Почему нет ни единого человека, с которым можно было бы посоветоваться или просто нормально поговорить?
Впрочем, о чём это я? Я сама-то не совсем человек.
Сухо усмехнулась сама себе и, бросив последний взгляд в сторону неподвижно лежащей Риммы, отправилась в свою комнату.

ГЛАВА 10.
Остаток дня я провела за рисованием. Все обитатели острова сидели, как мыши под веником. Мыши, к которым пожаловал хитрый кот. Мы строили из себя приличную психиатрическую клинику. Ха-ха! Временами меня пробирал истерический смех, но потом я начинала злиться. Карандаш ломался, и здания получались кривыми. В лучших традициях Пизанской башни.
К вечеру я не выдержала и направилась в столовую для персонала. Не прятаться же в собственном доме! Нагрузила полный поднос еды и с самым независимым видом возвращалась к себе в комнату.
Вокруг стояла мёртвая тишина. Казалось, что все вымерли. По белоснежному коридору понуро брела светловолосая девушка. Я узнала её не сразу.
– Лиза? – удивлённо воскликнула я. – Ты что? Всё в порядке?
Она подняла голову и бросила на меня затуманенный взгляд. Нет, что-то явно было не так!
– Что он с тобой сделал? – процедила я, чувствуя, что в это мгновение была способна на хладнокровное убийство. – Что сделал с тобой этот подонок?
Лиза сонно моргнула. Было видно, что она едва удерживается на ногах.
– Кто? Николай? – девушка вяло пожала плечами. – Я просто показала ему наши лаборатории и палаты. А ты что, ревнуешь?
Я выразительно скривилась. В это мгновение на меня нахлынуло осознание. Он поглотил её энергию! Энергию моей лучшей подруги! Спасибо, хоть не отправил её в кому. Конечно, зная Лизу, я могла бы предположить, что она сама повела себя неосторожно, но...
Ненавижу! Как он вообще смеет вламываться на наш остров и питаться чужими сотрудниками?!
С другой стороны, если отбросить всё моё возмущение... Тим дал ему на проверку два дня. Николай поглотил энергию. Зачем? Вряд ли он был «голодным». Поглощение разума усиливает компьютерные способности, а, значит...
Значит, именно завтра вечером он планирует разрушить остров.
Это наш шанс! Возможно, единственный.
Сердце гулко забилось в груди. Я попрощалась с Лизой и поспешила к себе. Как только оказалась в комнате, сразу подключилась к ноутбуку Семёна.

А: Мы должны провести операцию завтра. Заканчивай последние приготовления.
С: Что случилось, Элла? До завтра я не успею!
А: Не спрашивай! Успеешь! Если не хочешь сгнить в этой дыре, сделаешь всё, как надо. Разберись с Хоуп. Никому ничего не говори. Даже Лизе.
С: Всё хорошо?

Я закатила глаза. Захотелось огреть его чем-то тяжёлым.
А: Нехорошо, Семён, всё плохо! Ты, конечно, хороший парень, но сколько можно унижаться?! Лиза тебя просто использует! Поэтому будь умницей и помоги нам всем вырваться, наконец, на свободу!
С: Ладно-ладно, босс. Полный порядок. Обещаю, что сделаю всё от себя зависящее.
А: Не подведи.

Я отключилась от ноутбука и облегчённо выдохнула. Любое применение компьютерных способностей отнимало массу энергии. Но идти за разумом сумасшедших, снова бродить по пугающе пустым коридорам... Ни за что! Вместо этого я проглотила ужин, после чего выпила пару таблеток.
Только бы у Семёна всё получилось! В противном случае мне придётся идти к Николаю. Лучше перегрызть себе горло! К тому же связываться с ним было весьма опасно.
Хорошо хоть Фредерик не поскупился обеспечить меня всем необходимым. Уж не знаю, какую цель он преследовал, но деньги и документы у меня были. Требовалось лишь отключить Хоуп и сбежать во время благотворительного вечера.
Как жить во внешнем мире я представляла плохо, но вряд ли там окажется хуже, чем здесь.
Но мгновение меня кольнуло острое сожаление. За Семёна и Лизу я не волновалась, Виктор поедет вместе со мной, но Римма... Римма Юдина останется на острове – и я ничем не смогу ей помочь. Может...
Нет! Я резко себя одёрнула. Нужно прекращать рефлексировать! Каждый спасает себя. Сам. Обо всех остальных пусть позаботятся власти. В конце концов, я тоже не всемогущая.
И, возможно, сегодня я увижу свои последние сны.

ГЛАВА 11.
Темнота. Абсолютная чёрная бездна окружала её повсюду. Она растворилась в ней очень давно. Она уже не была даже разумом. Частица. Давно потерянная частица, которую что-то удерживало в этом чернильном мире и не давало вырваться.
Ей было плохо. Одиноко и горько. Она ничего не помнила. Ей хотелось свободы. Белой, ослепительно яркой свободы. Вспышки. Она мечтала об этой вспышке всё время.
Она мечтала о смерти.
Её душу сковали чернильные путы и вытягивали все её силы. Мгновение за мгновением. Здесь время текло иначе. Секунда переливалась в вечность. Не осталось надежды.
Больше ничего уже не осталось...

Я проснулась от собственных всхлипов. Вцепилась в подушку – и разрыдалась в голос. Вроде и не кошмар, а так плохо мне ещё не было. Ни разу. Неприятно болел затылок, будто кто-то сдавливал его когтистыми пальцами. Покалывало иголками в области сердца. Я невольно прижала руку к груди, стараясь унять тянущую боль.
Так горько... так одиноко. Чьё это воспоминание? Человека, застрявшего в баке? По крайней мере, ощущения были схожими. Я сама оказалась там. Когда-то. Тим не щадил свою лучшую инвестицию. Ради того, чтобы я помогла ему расквитаться с Меркуловыми, он был готов усадить меня и в бак, и связать смертельным «проклятьем» с системой, и угрожать.
«Почему же он так...»
Мысль оборвалась, и я почувствовала, как погружаюсь в новый сон.

***

Она боялась летучих мышей. До дикого, суеверного ужаса. Кровь стыла в жилах, когда она брела босиком по пляжу. У неё был густые, длинные волосы...
Небо над головой почернело. Но это была не туча. Тысячи летучих мышей. Они взмыли вверх, закружились и с оглушительным писком обрушились на землю. Она побежала. У неё закололо в боку. Ноги наступали на острые камни, соскальзывали. Лёгкие горели огнём. Она бежала, бежала, бежала...
Но твари всё равно её настигли. Вцепились ей в волосы мёртвой хваткой. Царапали своими лапками её открытую кожу. Она завизжала и, упав, принялась кататься по земле. Мыши не отпускали. Они начали яростно кусаться, пить её кровь, лезли в уши, глаза, рот, ноздри, под одежду...
– Помогите, кто-нибудь помогите! – прохрипела она и почувствовала, как одна из мышей укусила её за язык.
Рот наполнил привкусом крови и шерсти. Нет! Она обезумела от страха. Мыши съедали её тело заживо...

Чья-то невидимая рука вырвала меня из кошмара. Резко. Я задохнулась и осознала себя стоящей на палубе. На катере посреди реки. Меня обнимали чьи-то сильные руки. Обнимали бережно, но если б я захотела вырваться, то наверняка сломала бы пару костей.
Но я не хотела.
Перед нами расстилалась ночная Москва. В чёрном небе вспыхивали фейерверки. Расцветали цветы, загорались тысячи звёзд, затмевавшие собой настоящие. Отражались всполохами в зыбкой воде. Я стояла, заворожённая прекрасным зрелищем, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы восторга.
День города?
Фейерверки сложились в мерцающую букву А.
Я вздрогнула. Захотелось обернуться, но мне не позволили. Какая-то смутная мысль... Но вскоре она исчезла. Не осталось ничего, кроме ночного города, крепких, надёжных объятий и ощущения обжигающего дыхания на волосах.
– Кто я? – прошептал мне на ухо мужской голос, от которого по спине пробежали сотни мурашек.
«Тот, кто украл моё сердце. Кто же ещё?» – подумала я. Вслух зачем-то сказала:
– Виктор?
Руки сжались до боли.
– Уверена? – он сильно прикусил моё ухо. Я судорожно вздохнула. – Ты бы хотела, чтобы это был... Виктор?
Горячие губы прикоснулись к моей шее. Его ладонь соскользнула вниз. Задержалась на груди, медленно провела по талии, животу, бёдрам. Тонкая ткань платья была слишком слабой преградой. Сознание подёрнулось дымкой, а кровь бешено забурлила. Тепло внизу живота стремительно разливалось по телу, отдавая жаркой, почти болезненной истомой.
Я закусила губу и вцепилась руками в перила, не совсем понимая, что со мной происходит.
Почему я не пытаюсь ему помешать?
– Нет, – с моих губ сорвался полустон-полувсхлип. – Не хотела бы. Прекрати, – добавила я, когда он легонько укусил меня за шею и, проложив дорожку поцелуев до плеча, спустил зубами лямку платья. – Что ты делаешь, Ник?
 Тихий, низкий смех, от которого завибрировало всё моё тело.
– А ты как думаешь, малышка?
Мгновение – и он развернул меня к себе. Перила врезались в спину. Холодный ветер распушил мои волосы и набросил их на лицо. Я зябко поёжилась.
Он вглядывался в моё лицо, будто пытался разгадать какую-то тайну. Легко прикоснулся к моим волосам, провёл по щеке, надавил большим пальцем на нижнюю губу... Светло-зелёные глаза полыхнули, обжигая странной, граничащей с безумием жаждой.
У меня задрожали колени, а в животе запорхали бабочки. Я рвано вздохнула. Его взгляд затягивал, порабощал, лишал воли. Где-то на границе сознания бились тревожные, злые и даже испуганные мысли. Будто что-то было не так. Неправильно. Но что?!
 – Ты такая красивая. Как ядовитый цветок.
Я иронично вздёрнула бровь. Сон затягивал и продолжался без моего согласия.
– Это не похоже на комплимент.
Его губы дрогнули в чувственной усмешке, от которой по всему моему телу пробежала дрожь.
– Разве?
Он притянул меня ближе и впился в приоткрытые губы. Обжигающе жёсткий, властный, полный тайного обещания поцелуй. Обещания продолжить, если я соглашусь...
И как я могла отказаться?!
Я обвила его шею руками. Впилась ногтями в мужскую спину, в напряжённые, рельефные плечи. Ответила на поцелуй с неменьшей страстью, не помня саму себя. Не помня вообще ничего. Расстегнула дрожащими пальцами его рубашку и, словно в тумане, пробежалась по коже, чуть надавливая ногтями.
Он прижал меня крепче. Его губы подчиняли, сметали волю. Послышался треск рвущейся ткани – и я почувствовала прикосновение к обнажённой спине. Меня уносил новый, ни на что не похожий водоворот ощущений. Буря чувств. Горячие руки, скользящие по моему телу. Жёсткая ласка губ. Квинтэссенция желания и безумного восторга. Бабочки превратились в мутантов, с лезвиями вместо крыльев. Острое сумасшедшее желание пронзило всё моё существо, заставляя задрожать колени, а пальцы ног подогнуться.
В следующий миг мы оказались на широкой, застеленной чёрными простынями кровати. Я не успела опомниться, как оказалась прижатой горячим телом. Он завёл мои руки за голову. Его губы скользнули по моей шее, жадно целуя, покусывая нежную кожу. Я впилась ногтями в ладони, стараясь сдержать рвущиеся из груди всхлипы. Обжигающие руки путешествовали по моему телу, изучая каждый изгиб. Поднялись по коленям бёдрам, животу. Остановились на груди – и в следующее мгновение я почувствовала, как он спустил лямки бюстгальтера и, наклонившись, прикусил напряжённый сосок сквозь тонкое кружево. Потом расстегнул застёжку и припал к обнажённой груди губами...
Я застонала и запустила пальцы в его волосы. Жёсткие, жаркие, требовательные поцелуи и прикосновения, подобные электрическому току. Не в силах сдержаться, я выгнулась ему навстречу.
Хотелось большего, но...
Какой-то зудящий, тревожный голосок в моей голове не позволял полностью погрузиться в происходящее. Я нахмурилась. Сквозь туман, застилавший моё сознание, пришла непонятная злость – и я попыталась вырваться.
– В чём дело, малышка? – Николай Меркулов взял меня за подбородок и заставил посмотреть ему прямо в глаза. – Ты этого не хочешь?
Хочу ли я? Неужели неясно?! «Конечно же, нет!» Я... я... Проклятье! Мысли в голове спутались, и я почувствовала такую растерянность, как, наверное, никогда в жизни. Что вообще происходит? Как я здесь оказалась? Почти голая?! Скользнула непонимающим взглядом по небольшой, тускло освещённой комнате, по его напряжённому лицу, обнажённому торсу и...
Часы. Снова эти проклятые часы! Обыкновенные мужские часы, но на долю секунды мне показалось, что они принадлежат фирме Ролекс. Как у Марка и...
Шок был столь резким, что я тут же проснулась. Вырвалась из навязанного сна – и в следующее мгновение была уже на своей кровати.

***

От частого дыхания во рту пересохло. Щёки пылали, сердце колотилось так сильно, что готово было выпрыгнуть из груди, ноги дрожали. Я уткнулась лицом в подушку и обречённо застонала. Было стыдно и хотелось провалиться сквозь землю.
Лучше уж мне продолжали бы сниться кошмары!
Я резко встала с кровати и направилась в ванную комнату. Несколько раз умылась холодной водой, стараясь прийти в себя. С зеркала на меня смотрело собственное неузнаваемое отражение. С полыхающим лицом, покусанными губами и нездоровым блеском в глазах.
Я по-настоящему разозлилась. Попыталась успокоиться и унять бешеное сердцебиение. Внутри бушевала целая буря чувств. Одно дело переживать насилие, боль, ужасы, но такое...
Такого сна мне ещё никогда не снилось! И это была именно я, а не безликие «она» или «он». Будто... Нет! Я что, о нём фантазировала? Фантазировала о Николае Меркулове?! Сама того не подозревая, симпатизировала ему подсознательно?!
Конечно, я готова была признать, что он был очень красив. И, возможно, куда более привлекателен, чем все мужчины, которых я когда-либо видела. А эта его кривая улыбка, низкий, чувственный голос, колдовские светло-зелёные глаза...
Но...
Проклятье! Я задохнулась от новой волны смущения, стыда и злости. Злости на саму себя.
Почему мне вообще такое приснилось?!
Вместо того чтобы успокоиться, я начала откровенно трястись. Набрала полный стакан воды и сделала несколько жадных глотков. Попыталась найти оправдание. Я ведь даже себя не контролировала! Словно это была не я! Словно мной управляли! Заставили испытывать сексуальное желание против воли. Ни о чём не думать, не вспоминать, только чувствовать и...
Или так и должно быть во сне? Как давно мне не снились нормальные сны?!
Впрочем, сегодняшнее безумие едва ли можно причислить к такой категории.
Я сделала глубокий вздох. А, может быть, этот сон был и не моим-то вовсе? Может, он был чужим? Предположительно, той же Лизы. А почему бы и нет? Такое тоже случается.
Да, пожалуй, это самое разумное объяснение. Я всего лишь «словила» чью-то эротическую фантазию.
Женскую.
О нём.
Стакан вдруг хрустнул в моих пальцах – и крупные осколки вонзились прямо в ладонь. Острая боль отрезвила. Заставила меня зашипеть и резко вернуться к реальности.
«Всё-таки я ненормальная».

ГЛАВА 12.
– У тебя хоть что-нибудь получается? – скучающе протянула я, стараясь сдержать зевок.
– Нет! – раздражённо буркнул Семён и принялся набирать новые коды.
Уже около двух часов он не поднимал головы от ноутбука.
Я тяжело вздохнула. Мы расположили на прибрежных камнях. Тёмная, серо-синяя вода лениво накатывала на берег. Ветер развевал мои волосы и посылал по телу холодную дрожь. Яркое солнце не грело. Это была самая северная точка острова – самая отдалённая и необжитая. Здесь не было ни лабораторий, ни тем более жилых корпусов. Лишь скалы, пенистые волны и кружащие в небе чайки.
Мы приехали сюда для того, чтобы подготовиться к сегодняшнему побегу. Попробовать отключить Хоуп. Семён злобно пыхтел и воевал с компьютерной сетью. Я пыталась зарисовать океан, но меня попеременно клонило в сон. Виктор застыл каменным изваянием и бессмысленно пялился в никуда.
Нашу идиллию прервал звук подъезжающей машины. Мы разом напряглись и притаились за большим валуном. Кто бы это мог быть? С дороги нас не было видно, но мой ярко-красный «Феррари»...
Проклятье, неужели за нами кто-то следил?!
Эта мысль заставила меня зябко поёжиться. Должно быть, всё-таки Тим! В любом случае мы не делали здесь ничего незаконного. Всего лишь смотрели на волны и мёрзли на холодном ветру. И кто способен был доказать обратное? Я решительно поднялась и, приняв самый независимый вид, направилась встречать «гостя».
И почти сразу же об этом пожалела.
Николай Меркулов захлопнул дверцу машины и посмотрел в мою сторону. Снял чёрные очки и бросил на меня такой взгляд, что... Сразу вспомнить все подробности прошлой ночи. Его жадные губы, обжигающие руки, исследующие моё тело...
Я задохнулась от бури противоречивых чувств.
«Не красней! Не вздумай краснеть! – мысленно взвыла я, чувствуя, как щёки опаляет жаром. – Он не может знать, что тебе снилось! Не может!»
– Господин Меркулов? – удивлённо протянула я. – Какая приятная неожиданность!
Браво! Несмотря на всё внутреннее смятение, мой голос прозвучал ровно.
На холодном пляже повисла тяжёлая пауза. Семён продолжал методично постукивать по клавиатуре. Николай облокотился о крышу тёмно-синего автомобиля и окинул меня тяжёлым, почти осязаемым взглядом. С головы до ног. Я сложила руки на груди и вопросительно вздёрнула бровь.
По его губам скользнула задумчивая улыбка.
– Может, ты прекратишь от меня бегать – и мы поговорим, как взрослые люди?
Что?! Нет, он действительно это сказал?! Я задохнулась от возмущения. Это я-то бегаю? Да я...
– Не помню, чтобы мы с вами пили на брудершафт, – отчеканила я ледяным тоном.
Николай посмотрел на меня с большим любопытством.
– Фредерик, конечно, предупреждал, что с тобой будет непросто. Но чтобы настолько...
Я раздражённо поджала губы. Фредерик. Ну разумеется! Как же я забыла о том, что Николай Меркулов был прислан на остров «в помощь»?! Вот только... Если я чему-то и научилась за эти годы, так это тому, что в каждой помощи есть подвох. И вряд ли Меркулов был лучше Тима. Если уж он поставил ментальные блоки Жанне, своей родной сестре...
То на что же могут рассчитывать посторонние люди?
– Не понимаю, что вы имеете в виду, – спокойно ответила я. – Так о чём вы хотели поговорить со мной, Николай?
Он передёрнул плечами и задумчиво повертел в руках свои проклятые очки. В следующее мгновение раздался глухой звук. Я резко обернулась. Семён и Виктор, которые стояли за моей спиной, рухнули на песок как подкошенные.
Будто кто-то обрезал им невидимые нити.
Сказать по правде, я испугалась до ужаса. Горло перехватило, и мне стоило большого труда не запрыгнуть в «Феррари» и не умчаться подальше отсюда. Кем нужно быть, чтобы уметь отключать не только людей, но и киборгов? Отключать их одной силой взгляда?! Да это ведь попросту невозможно! Киборгов вообще может отключить только хозяин!
Но врагу нельзя показывать страха.
– Зачем? – процедила я и посмотрела на него с откровенной ненавистью.
– Видишь ли, я не люблю толпы, – сказал Меркулов так, будто признавался в страшном секрете. – Кстати, если ты собралась сегодня бежать, то, боюсь, тебе придётся распаковывать чемоданы. Хоуп отключить невозможно.
Я вздрогнула и бросила на него недоверчивый взгляд. Великолепный Николай Меркулов чего-то не может? Или же он просто-напросто ведёт двойную игру.
– В смысле?
– В самом прямом, – он поморщился и нехотя пояснил: – Отключить в принципе можно, но в таком случае произойдёт самоликвидация. Погибнут все, кто связан с этой компьютерной сетью. И администратор, и два разрешённых пользователя.
Я задумчиво закусила губу. По спине пробежал неприятный холодок предчувствия. Что-то в его словах...
– Два разрешённых пользователя? – осторожно переспросила я. – Профессор и Архитектор? А кто же тогда администратор?!
За всё то время, что я провела на острове Надежды, о каком-то «администраторе» слышала в первый раз.
– Некий «Ролекс». Судя по всему, тот, кто создал эту систему. Только администратор может всё отключить, а так... – он безразлично пожал плечами. – Остров закрыт для всех. Как для самих обитателей, так и для посторонних. Разрешение может дать только Профессор, да и то лишь на некоторое время. Отсюда не выбраться никому – и также никому не проникнуть. Даже береговой охране. Если они, конечно, не люди с ослабленным разумом, вроде ваших регулярно поставляемых пациентов.
– А как же проник ты? – растерянно поинтересовалась я.
Он сухо усмехнулся и решил не отвечать на вопрос.
Меня пробрал озноб. Я до боли стиснула зубы, чтобы не выдать охватившего меня ужаса. Резко пришло понимание... Ролекс! Нет! Получается, что тот маньяк существует на самом деле? Прячется где-то на нашем острове и управляет всем?! И Тим об этом знает. Просто не может не знать! Но как же...
– Элла, всё хорошо?
Я вздрогнула.