Усинский пограничный начальник. Глава 8

 Расстояние охлаждает пыл, а время лечит сердце.


Случилось радостное для Александра событие – открылся Иркутский кадетский корпус. Сын Владимир в это время как раз проходил курс подготовительного класса, оставалось только пройти отбор.
 Кандидаты на поступление были разделены на 14 разрядов по порядку предпочтений (причем первые четыре принимались вне конкурса):
- дети офицеров и военных чиновников, убитых и умерших от ран;
- круглые сироты офицеров;
- дети георгиевских кавалеров;
-дети офицеров и военных чиновников, состоящих под покровительством Александровского комитета о раненых (инвалиды 1-го и 2-го класса).....
У  Александра по этому списку были свои преимущества: участие в двух военных кампаниях, награды, и потом ответственная и одновременно удаленная от цивилизации должность, где не было возможности детям получить образование. В итоге, Владимир поступил.

Торжественное открытие Иркутского кадетского корпуса и поступление в него Владимира состоялось 1 сентября 1913 г. в присутствии православного духовенства, командования  военного округа, членов городской Думы и общественности города. Глафира Аристарховна наблюдала, как был отслужен молебен, зачитаны приветственные телеграммы от Государя Императора, начальника Главного управления военных учебных заведений и директоров кадетских корпусов.
Для Надежды, которая крутилась рядом с матерью, больший интерес представлял праздничный концерт силами учащихся мужской и женской гимназий, бравый вид мальчишек-кадетов, которые старались походить на военных. В первый учебный год в корпусе открыли четыре класса на сто шесть кадет. Из них сто два православных, три лютеранина и один мусульманин. Пятьдесят четыре юнца казачьего сословия.
Дина, как ее ласково называли родители, первоначально обучалась в бесплатной школе для девочек, которую содержала дочь головы Иркутска Надежда Сукачева. Иногда занятия вел сам Владимир Сукачев. Строгости заведующей школой Евгении Дмитриевны Солдатовой компенсировались душевностью священника Петра Константиновича Тихонова, ведущему закон Божий. По имени мамы запомнилась и учительница Глафира Алексеевна Кузнецова.

Затем для Дины открылись двери Института благородных девиц. Поначалу учебное заведение называлось Девичьим институтом Восточной Сибири, а с 1896 года официально стало именоваться Иркутским институтом имени императора Николая I. Институт был назван так по ходатайству иркутян в честь столетия со дня рождения императора и стал в Сибири первым средним женским учебным заведением.
Поступление сына в Кадетский корпус Александр отметил в кругу своих коллег. В числе приглашенных был и Иннокентий Сафьянов. С просвещенным человеком хотелось общаться. По просьбе Александра и с целью привлечения внимания общественности к урянхайскому вопросу, Иннокентий писал статьи о крае в сибирских газетах, организовывал «художественные вечера» с участием местных исполнителей. Иннокентий, или просто Кеша, как его звали друзья, хорошо владел урянхайским и монгольскими языками, знал историю края, был, как и его отец, собирателем и популяризатором народного фольклора.

Движителем же этого процесса был Минусинский провизор Мартьянов, создатель этнографического музея. Он дружил со стариками Сафьяновыми,  часто писал и обращался с просьбами, в том числе по поручение этнографа Клеменца, купить что-нибудь из сойотского быта: соху, полные костюмы сойота и сойотки, шаманский костюм и бубен. Иннокентий рассказывал, что перед тем, как направиться по своим делам из Минусинска в Урянхай, отец ночи просиживал со своим другом Мартьяновым, обсуждая, что привезти «из сойот» для музея. Мать его, Пелагея Ивановна тоже собрала для музея несколько коллекций. Среди них комплект пуговиц и товаров из разных материй.
Клеменц был не просто этнограф, а правитель дел Восточно-Сибирского отдела Императорского Географического общества. По поручению Академии наук он совершил в 1891 году экскурсию в Северную Монголию. Маршрут проходил через Тунку, Туран и Мондинский миссионерский стан на Иркуте в 15 верстах от границы России с Монголией. Как рассказывали Александру очевидцы, главной целью экскурсии была проверка сведений ученого-путешественника Потанина о развалинах города, находящегося близ верховий Енисея. Сведения подтвердились. Местные жители приписывали это городище мифическому Ильджеген-хану.
По мере возможности, Александр помогал путешественникам и коллекционерам, сам написал и отдал в Минусинский музей рукописную справку по освоению русскими  Засаянских земель.
 
Изучением быта и населения Урянхайского края в свое время занимался ссыльный  Феликс Кон, проживающий в Минусинске. Иннокентий Сафьянов заинтересовал Кона своими рассказами о диковинных местах. Однажды он поведал ему сказ-легенду об утесе Самохвал, что возвышался на берегу Енисея недалеко от Минусинска:
«Почему утес звали Самохвал, никто не знал, но вот однажды зимой на его вершине появился столб дыма. Нашлись два смельчака узнать, в чём дело - русский и татарин. Взяли верёвки, свечей побольше и пошли. Приходят, смотрят - не дым, а пар идёт из провала. Привязали к концу веревки камень и стали спускать в провал, спустили всю веревку, а её было у них 50 сажень, а дна не достали. Вот татарин и говорит русскому: „Давай, брат, я спущусь туда, лучше увижу, что там есть, только верёвку не поднимай вверх до той поры, пока я не дам сигнала вытаскивать!“ Согласился русский и стал опускать татарина. На половине длины верёвка задержалась, видно, татарин открыл боковой проход и пошёл туда. Долго ждал русский сигнала, наконец, верёвка дёрнулась. Он быстро стал выбирать её и вытащил полумёртвого татарина. Спрыснул его водой, тот очнулся и рассказал о том, что случилось с ним:
 
«Спускаюсь я и вижу с правого бока отверстие, а из него огонь светит, схватил я рукой выступ, задёрнул за него верёвку и спрыгнул туда, откуда огонь светит. Это была пещера, по стенам её сверкали дорогие камни, от них-то и был свет. Пошёл я дальше, а там ещё пещера ярче первой, а в ней сидит на золотом троне девица-красавица, аж дух у меня захватило, как взглянул на неё. И говорит эта девица: „Зачем пришёл?“ „Посмотреть тебя, красавица!“ - ответил я. Ну, счастье твоё, что такой ответ нашел! Уходи скорее, а то отец мой Змей-чародей проглотит тебя, да смотри не говори никому, что здесь видел, а то не жить тебе на свете. Вдруг что-то зашумело, засветило, я испугался, кинулся к верёвке, вскочил в петлю, а потом и не помню, как ты меня наверх вытянул!».
- Сказка, конечно, но Феликс уж такой был человек, все его интересовало, -  пояснил Иннокентий, - с того времени загорелся местной историей
Кону хотелось побывать и в Урянхае и ссыльный через директора музея Мартьянова выхлопотал себе научную командировку в мало тогда известный экзотический край. К Сафьянову приезжали знакомые урянхи, приходили сказочники-баяны, которых урянхи называли бузанчи. Кон записывал сказки, легенды, песни, басни, поговорки. Рассказывал сам молодым гостям много интересного из российской жизни. Часто беседы шли на политические темы. Много полезного о крае от Сафьяновых отца и сына, от просвещенных чиновников урянхайских хошунов  «дужуметов» узнал и Александр.

Как-то раз на Тапсе, на фактории Сафьянова состоялась встреча с ученым Григорием  Грум-Гржимайло. Всегда приятно пообщаться с человеком, который приехал с «большой земли» и которому есть что рассказать.
- Был я, господа, - начал ученый, - в удивительных местах на Тодже и встречался с замечательными людьми. Урянхай, господа,  переживает промышленный бум и можно только позавидовать энергии предпринимателей. Кстати, Александр Христофорович, купцы и старатели обращаются к вам с просьбой принять дополнительные меры по внедрению русского промышленного капитала в Урянхае. Местные власти, кто как может,  противодействуют изысканиям и проведению работ, строят разные козни, требуют непомерных взяток. Просто безобразие!
-  Григорий Ефимович, - спросил Александр, - можно уточнить подробности по приведенным вами безобразиям и просьбам.
- Почему нельзя. Пожалуйста. На Тодже у меня было много интересных встреч, но больше всего меня заинтересовал русский человек по прозвищу Карасал «Черная борода». Живет в избушке на Бий-Хеме. Женился на молодой воспитаннице Марине, родил дитя.  Библиотеку содержит, играет на струнных инструментах. Его жена Марина Тереньевна и жена брата Лидия Александровна воспитывают 14 детей. Своей большой семьей проложили дорогу по Балыктык-Хему  на Малый Енисей, возят рыбу в обмен на муку в Сарык-Сеп, Федоровку и Бояровку. Ко всему, этот Карасал занялся золотыми делами, стал процветать, а тут заноза…

- И что же случилось? – поинтересовался Сафьянов, - урянхи, что ли обидели?
- Местные к нему относились хорошо, он их учил земледелию. Искал Карасал золото, а нашел вражду  Тоймут-нойона, управителя Тоджинского хошуна. Изгнал он его с прииска Темирчи, хотя золото искали все,  кто только мог. Случилось это, я специально записал, 20 января 1908 года.
- В тех дальних краях я бывал только дважды, - пояснил Александр, - с Карасалом, увы, не встречался, хотя осведомлен об его дворянских корнях.
- Вот-вот уже, как говорится, теплее. Карасал вынужден был временно уйти  с Тоджи и по доносу восемь месяцев просидеть в Минусинской тюрьме. Сейчас вернулся и восстанавливает свое хозяйство. И кто этот Карасал на проверку оказался? Кем вы думаете? Внуком декабриста Николая Осиповича Мозгалевского. Звать его Владимир Александрович Мозгалевский. Представляете! – В целом я очень доволен судьбе, которая поспособствовала мне посетить сие древние и загадочные места.
- Мы с Иннокентием Георгиевичем,  очень рады вашей удаче, по возможности, готовы, чем можем, помочь, - заверил ученого Александр. Что касается положения наших купцов и золотодобытчиков, то нужно согласиться – не у всех дела идут гладко. Время работает на нас, и мы стараемся, не нарушая прав аратов, помогать русским переселенцам. Не все так просто, уважаемый Григорий Ефимович. Как вы знаете,   Урянхай находится под сильным маньчжурским и монгольским влиянием, но «Черной бороде» мы поможем, я вам обещаю.

Обещание поддержал и Сафьянов:
- Я, Григорий Ефимович,  человек местный и давнишний.  Всё про всех знаю. Владимир Мозгалевский мне давно знаком. Дед его - Николай Осипович бывший поручик Саратовского полка, был осужден  на вечную ссылку. Пребывал в Нарыме, завел семью, потом очутился в наших краях, купил в Минусинске дом у местного крестьянина, преподавал французский язык.
- Вероятно,  дети были? – спросил ученый.
Дети были, четверо сыновей и дочь. Отец мой Георгий Павлович их близко знавал. Двое сыновей Павел и Валентин трагически погибли.  Виктор Николаевич  участвовал в русско-японской войне, в 1908 г. женился на польке,  дослужился до звания генерал-майор и остался жить в Варшаве. Сын Александр Николаевич уехал из Минусинска в Урянхай и закрепился на Тодже.  Владимир Мозгалевский и есть сын Александра Николаевича. Вот такая интересная история. Один из сыновей Александра, сейчас уже не помню как звать, много у него их народилось, женат на Анастасии из семьи переселенцев Фунтиковых.  Фунтиковы и сейчас живут в Туране, Александр Христофорович не даст соврать, он их хорошо знает, и даже иногда останавливается на постой.

- Да, действительно, есть чему удивиться.
- Но самый замечательный для вас Григорий Ефимович сюрприз не в этом.
- А в чем же, - заинтриговано взглянул на рассказчика ученый.
- Дочь Николая Осиповича Мозгалевского, Полина  вышла замуж за старшего брата видного ученого Дмитрия Менделеева Павла, и вы, возможно, с ней в Петербурге встречались.
-Что вы говорите! – воскликнул Грум-Гржимайло, - чудеса в решете, да и только, взмахнул он руками.  Все переплетено и с нами как-то связано. Обязательно продолжу изыскания по линии Мозгалевских, хотя ученые дела отнимают все мое время.   Проводил он или нет эти изыскания, не известно. Если проводил, то должен был узнать, что брат его Игнатий Казимирович Грум-Гржимайло женился на Варваре Осиповне Мозгалевской.
- Вы, господа, - продолжил, прокашлявшись от волнения, Григорий Ефимович, - даже представить себе не можете, кого здесь в горах Динлин, так Саяны называют китайцы,  только не было: динлины, теле, тюрки, пугу. В их состав входили и предки уйгуров.  А знаете вы или нет, что ранее граница с киргизами проходила по реке Июс, а их князь Ереняк со всем войском был мобилизован калмыками на войну с кайсаками и погиб  в бою у Телецкого озера?
- Это нам не ведомо, а  когда эта трагедия с киргизами случилась?- спросил Александр.

- Источники утверждают в 1647 году. Когда-то, господа, Урянхай входил в северную окраину хуннских земель, - продолжал ученый, - Памир, Тянь-Шань, Алтай - всюду прослеживается их след, а затем их последователей племен усуней. Река же Усу и село ваше Усинск не зря так называется. Племя теле, по-китайски называется Гаогюй, дословно -  «высокие телеги». Так что, слово телега произошло от названия племени теле. У урянхов повозка - «терге».
- Александр Христофорович, когда вы едете на телеге, вам не приходит на ум, что под вами тысячелетняя история?- пошутил Сафьянов.
- Когда я еду на телеге, уважаемый Иннокентий Григорьевич, я чаще ни о чем не думаю, а страдаю от нашего бездорожья, - ответил Александр. Кстати, у китайского Лао-цзы есть интересная «колесная» теория. У него тридцать спиц, соединяясь в одной ступице, образуют колесо.

- Почему именно тридцать? – удивился Сафьянов
- Не ясно. Главное не в спицах, а в пустоте. По Лао-цзы употребление колес зависит не от обода и не от спиц, а от пустоты между спицами. Есть у него в пользу пустоты еще один довод. Когда делают дом, то не строят стены и двери, а создают пустоту между ними. Таким образом, пустое это значит содержательное, потому как пустое образуется только от  конкретного объема, от  формы.
- Так и есть. Пустота это все, что нас окружает. История это тоже пустота, а  мы живем как бы в музее, и сами являемся его экспонатами. Все что нас окружает, - Григорий Ефимович прервал речь и провел пальцем по абажуру лампы, - пропитано пылью веков и взаимосвязано так плотно, что не разорвешь.  Пожалуйте, пример. Проживало в этих краях  когда-то племя «пугу». Вроде, ничего удивительного. Однако возникает вопрос. Почему восставшие в Малороссии гайдамаки, наступая в кавалерийской атаке, тоже кричали «пугу»? 
- Может они дальние родственники? – спросил усинский начальник.
- Все может быть. Может, название племени «пугу» пошло от большого тюркского военачальника Пугу, который занимал высокий пост при китайском дворе?  У китайцев, кстати, идти в атаку, бросаться на кого-либо, тоже «пу», а «гу» это, когда они стучат в барабаны.

- Были времена, когда общие владения Востока распространялись от китайского Ляодуна до российских Карпат, - подхватил разговор Сафьянов. В Урянхае есть две реки, впадающие в Малый Енисей – Большой и Малый Шивэй. Племя шивэй тоже, как оказывается, потомки динлинов. Именно среди шивэев была группа «мэн-у», которые потом стали монголами и повторили походы хуннов и тюрков.  - Это я проведал, когда по Монголии путешествовал, гоняя скот.- Что касается «пугу». Пугу или бугу по-урянхайски это олень, это я точно знаю, по местному - марал, а когда начинается гон и марал кричит на всю тайгу, то, поверьте, любой испугается. Просто жуть! Китайское, хуннское, тюркское – все перемешалось. Слова пугу, пугать, да и пукать, не к столу будет сказано, наверняка, имеют одни корни.
- Получается так, что предки урянхов с монголами воевали  и притесняли Русь? – заключил Чакиров, - а мы сейчас защищаем их и себя от китайцев.
- От китайцев, милейший, - пояснил Георгий Ефимович, - мы защищались еще при Чингисхане и Батые. Их контингент войск, а главное специалисты-советники приложили свою руку к падению Руси,  и потому часть трофеев поступала в Поднебесную. Так что против нас воевали не просто татаро-монголы, а все вооруженные и сплоченные Чингисханом кочевые силы Востока и Средней Азии. В том числе и многие народы Сибири и Поволжья. Известно, что одним из самых знаменитых полководцев хана был урянхаец  Субэдэй.
 
-  Георгий Ефимович, разрешите вопрос, - обратился Александр.
-  Пожалуйста, Александр Христофорович.
- Мне по долгу службы приходится касаться китайских военных структур. У них слово «вэй» когда-то обозначало пограничное соединение. Может и «шивэй», о которых только что вспоминал Иннокентий Георгиевич, это не племя, а название пограничной структуры китайцев?
- Я не большой специалист в китайском, уважаемый Александр Христофорович, могу только сказать, что четвертый сын императора Чжу Юаньчжана, основателя династии Мин Чжу Ди передал урянхайцам за помощь в междоусобной борьбе,  бывший Данинский укрепленный район, в котором проживало и племя шивэй. Может «шивэй» имели отношение к охране границы. Однозначно на этот вопрос ответить очень трудно.
- В общем, монголы, шивэи, татары, уйгуры, киргизы  и прочее, прочее – все это и есть предки настоящих урянхов, а может быть гайдамаков и нас русских? – сделал заключение Сафьянов.

- Можно и так сказать, а можно и не согласиться, - возразил Григорий Ефимович. Говорят же у нас, что всякий русский наполовину татарин? Говорят. Вот и урянх наполовину, а может и больше, смешался кровью со своими завоевателями, которые имели родственные ему тюркские корни. – А если по науке, то Урянхай никогда не представлял собой замкнутую область. Племена кочевали, как хотели. Это были маады, чооду, саян, тоджи, ооржак, кужугет, салчак, хертек, уйгур, иргит, теле, тодут и др. Вся система держалась и держится на кровном родстве.  -  Вот вы, Иннокентий, знаете своих родственников в пятом колене? Наверняка нет, а урянхи знают. Потому, что они, эти самые тюрки, вынуждены держаться друг за друга, чтобы выжить. Что-то вроде нашей крестьянской общины.
- Григорий Ефимович, - обратился Александр, - я слышал, что в Урянхай принудительно расселяли китайцев. Может от них пошло название «урянхай».
 -Китайцев действительно ссылали в эти края, но самая большая их трудовая колония находилась на Алтае. Уже после 1211 года на Восточном Алтае была создана колония из десяти тысяч китайцев. Были там ремесленники и мастеровые, а старшим некто Чингай, в последующем министр великого хана Угэдэя.  Урянхай китайцы называли Кянь-чжоу или Енисейская область по названию Енисея – Кянь. На Саянах и на Алтае китайцы добывали железную руду, соль, золото. Всем этим занимались военно-пахотные поселения. Существовали торговые фактории мусульманских купцов. Муку возили из Средней Азии на верблюдах. Представляете! А лыжи в тот период назывались «деревянными лошадями». Забавно, правда!

 -А как же название урянхай?
 -Название Урянхай,с китайского  Улянхай,  скорее всего связано с географическим положением края. В пример можно привести китайский Чжуннаньхай, правительственный район в Пекине. Чжуннаньхай переводится как «Среднее и Южное озера». Почему сравниваю с китайским, спросите вы. Потому, что колония была китайской и, естественно, китайцы дали ей название. Название можно перевести как «Земля многих озер (рек)». Монголы, на свой лад, могли его переделать на Оронхай.
-В Крыму есть водопад с названием Учансу, - вступил  Александр. Название с крымско-татрского переводится как «Летящая вода». И потом, где-то я читал, что Улянхаем называли не всю территорию Засаянского края, а только северную ее часть, нынешнюю Тоджу. В таком случае можно предположить, что название Улянхай связано с местным Бий-Хемским водопадом, что находится в 150 километрах выше села Тоора-Хем.

-Возможна и другая версия, - продожил Гржимайло.  «у» - по-китайски не только  «много», но и цифра  «пять», «лянь» - рота. Таким образом, получается - «Озера пяти рот» , или «Пятиротные озера» - по количеству хошунов. На это наводит название Военного округа «У ду цзюнь», который появился в этих местах после покорения китайцами племени бома, предками которых были дисцы.
- Все интересно и забавно, но все же поздний вечер, господа, предлагаю на  «деревянных лошадях» и «пятиозерных ротах» закончить, - предложил  Сафьянов. Оставьте что-нибудь на потом. Предлагаю отужинать и на покой.
- С предложением согласен, только скажите уважаемый, как вы с Феликсом Кон познакомились?
- Познакомился в Минусинске. Потом он по протеже нашего музейного начальника Мартьянова приехал в Урянхай, поселился на Салдане у меня и делал вояжи по всем хошунам Урянхайского края, изучал быт, нравы, обычаи и многое другое. Был и в Усинске, где внимательно изучал архивы пограничного управления.
- Вот какой молодец! Где же его замечания на этот счет?

 -Феликс Кон прожил в нашей семье почти два года. Много писал, а где его труды, сказать не могу.
-Мне попадалась его записка в бумагах канцелярии. Если вас устроит, могу позднее познакомить, - предложил Александр.
 За ужином Грум-Гржимайло вкратце рассказывал историю о судьбе молодого путешественника Козлова, учителем у которого был Пржевальский. Оба они хотели проникнуть в Тибет, но лишь  буряту Цыбикову удалось войти в Лхасу под видом паломника. Козлов встречался с Далай-ламою в 1905 году в Урге, куда тот сбежал от нашествия в Тибет англичан, следующая встреча у них была в 1909 году в тибетском монастыре Гумбум.
Как и обещал, Александр доставил ученому обещанные записки Кона.
-И что же он наработал?
-Копия его записки сохранилась, извольте заглянуть, - протягивая несколько листов, - проговорил Чакиров.

Начиналась записка со слов: ««В 1859 г. выходцы из губерний Оренбургской, Пермской и Тобольской, проживавшие по паспортам в Минусинском уезде и побывавшие в том же году на Усу, обратились в Главное Управление Восточной Сибири с ходатайством об отводе им по р. Усу земельного надела».
Получалось, что поселившиеся на Усе в 1864 году старообрядцы избрали трех доверенных и отправили в Иркутск с прошением на имя генерал-губернатора Восточной Сибири о причислении их в крестьяне Енисейской губернии. Согласно ходатайству Генерал-Губернатора, Министр Внутренних Дел входили с представлением в Комитет Министров, который журналом, удостоенным в 31 день Декабря 1864 г. Высочайшего утверждения, положил: «Упомянутых 145 человек неизвестного звания раскольников, не подвергая преследованию за бродяжничество, водворить на избранной ими свободной казенной земле по р. Усу в Минусинском округе, смежно с Китайской границею, причислив в сословие казенных крестьян».
-Вот значит как. И тут раскольники сделали для государства благое дело, а все жили с ними в раздоре.

-Так получается,- согласился Александр, - освоение Усинского края привело к тому, что 30 декабря 1885 г. последовало высочайшее повеление об образовании Усинского пограничного округа, территория которого включала в себя пограничную полосу между рекой Кантегир и Ойским хребтом с одной стороны и линией границы между пограничными знаками №20-24.
-С тех пор и появились пограничные начальники, - добавил Сафьянов. Про них Кон  написал отдельно. Читайте далее.
Дальше следовало: «Первый Усинский пограничный начальник А.М. Африканов был командирован в Усинск в мае 1886 года. Принимая дела, Африканов отметил: «Наша пограничная линия с Китайской империей в Усинском округе между 20 и 24 пограничными знаками до сих пор с точностью не определена и сами пограничные знаки, найденные бывшим чиновником особых поручений при Главном управлении Восточной Сибири господином Осташкиным подвергаются большому сомнению».  В его отчете за 1887 г. говорилось: «В Усинском округе постоянных кочевьев урянхов почти нет, если не считать два-три улуса, расположенных на займищах по берегам Енисея между 23 пограничным знаком и устьем Уса...».  В 1889 году Усинский пограничный начальник заявил Генерал-губернатору, что пограничные знаки, поставлены «ни к селу, ни к городу.

 А.М. Африканов написал статью «Русская торговля в Урянхайской земле». Работа опубликована в «Известиях Восточно-Сибирского Отдела Императорского Русского Географического Общества, том 21, № 5. Иркутск 1890 год. По его утверждению, в долинах Бом-Кемчика и Улуг-Кема  торговали минусинские купцы, на Танну-ола — бийские, около о. Косогола и даже по р. Тесс — иркутские. Появились торговые фактории, торгуют круглый год. Торговля, главным образом, меновая. Другая статья Африканова «Урянхайская земля и ее обитатели» (опубликована там же).
-Для меня и моих трудов эти пометки весьма существенны, надо будет их отыскать, - заметил ученый и продолжил читать:
«В Усть-Усинске имелась таможня. И одно время на таможне соляным контролером работал Александр Николаевич Мозгалевский, сын известного декабриста Николая Осиповича, умершего в Минусинске. В его обязанности входило сбор пошлины за вывоз из  Урянхая соли. От него пошел род Мозгалевских в Урянхае. Его сыновья Владимир Александрович (Кара-Сал) и Валентин Александрович жили на Тодже.
-Вот и снова встреча с нашим Карасалом с Тоджи! - воскликнул Гржимайло Презабавная, я скажу вам, разворачивается история.
-Читай, читайте. Далее еще будут сюрпризы, - озадачил ученого Александр..
«В 1891 году Усинским начальником стал коллежский асессор Николай Федорович Талызин. Помощником у него был Доминик Викентьевич Пржигодский, затем  надворный советник Василий Евгеньевич Корсаков.

Н.Ф.Талызин состоял членом Иркутского Географического отделения Всероссийского общества, совершил в 1891 г. из села Усинское поездку в Монголию до Галдан-Хурэ на реке Тес. Цель поездки - выяснение вопроса, существует ли в сопредельных с Урянхайской землей странах эпизоотия рогатого скота.
-Этот момент мне известен. Несмотря на чисто практический характер поездки, Талызин нашел возможность для сбора научных данных. Он сделал маршрутно - глазомерную съемку всего пути от села Усинского до Галдан-Хурэ и обратно. С ним я уже имел возможность познакомиться. Кроме того, читал записанные им этнографические материалы и легенды.
Из записки следовало: "Был в селе Усинское в марте 1889 года ученый хакас Н.Ф. Катанов. Он оставил запись: "Я поехал по предложению Усинского пограничного начальника Н.Ф. Талызина, на р. Чагол, левый приток Улу-кема, для свидания с китайскими властями, собравшимися на судьбище, устраиваемое на Чаголе ежегодно в начале весны".
-Вот про Катанова и его труды ничего сказать не могу. Не читал и не знаком. Слышал, что он учился в Казанском университете.
«Как мне также стало известно, - следовало из записки Кона, - ссыльный поляк Пржигодский Доминик Викентьевич был женат на дочери Александра Мозгалевского. А его дочь Виктория была замужем за революционером  Петром Красиковым,родом из Красноярска. Красиков прошел тяжкий путь революционера, несколько раз ссылался, содержался в Петропавловской крепости. Познакомился с В.И. Лениным, когда он находился в ссылке в Шушенском. Ленин даже ночевал в его квартире в Красноярске.
-Это что же такое получается! - удивлению Гржимайло не было предела. Декабристкое движение на Осипе Мозгалевском не закончилось. Внучка его вышла замуж за ссыльного поляка, дочь которого, в свою очередь, в мужья выбрала революционера Красикова.  И почему, спрашивается,  Кон обратил на это внимание?
-Обратил, потому что сам был из среды ссыльных и протестных, - подключился Сафьянов. Могу добавить, что мне стало известно от Кона. В 1894 году Красикова выслали из Петербурга, где он учился на юриста в университете и поддерживал тесные связи с революционерами, в том числе с Г.И. Кржижановским, сосланным в наши края. На родину, в Красноярск, вернулся под надзор родных и местной полиции. Чуть позже к нему из-за границы приехала жена Виктория Пржигодская с сыном. Жена была беременна уже во второй раз, но отношения с Красиковым у них до сих пор не были оформлены. Именно в Красноярске Виктория перешла из римско-католической в православную церковь, и дед Петра Красикова, священник, совершил обряд венчания. В Красноярске родился второй сын Красикова.
-Так, так. Интересно. И что далее случилось?

-Увы, ничего про Красикова и его семью добавить не могу. Известно только, что в церковном именном указателе о  захоронениях в Красноярске, числится Доминик Викентьевич Пржигодский, бывший помощник Усинского пограничного начальника Талызина. Кроме него указана Пржигодская, бывшая Мозгалевская. Вот вам еще одна страничка из жизни декабриста.
-Интересно бы узнать каким образом ссыльный поляк оказался в Усинском и занял должность помощника пограничного начальника?
-На это счет у Кона есть справка:
«12 февраля 1861 года в Шушенском открылось первое приходское одноклассное училище и первым его учителем был назначен коллежский регистратор Доминик  Пржигодский, из дворянского рода с гимназическим образованием. Доминик  вышел из дворян и был сослан в Сибирь за восстание в Польше в 1863 году.
От общества в Шушенском ему назначили жалование 300 рублей в год. Закон Божий преподавал священник Иоанн Новочадовский. 24-летний поляк учительствовал в Шушенском только год, а затем перебрался в Усинское, предложили должность. В училище его сменил  Василий Яковлевич Абаимов, а затем Стародубцев В.П, позднее преподававший в Каптырева.

-Так, кое что понятно, читаем дальше.
«Когда пограничным начальником, на место Талызина, назначили  статского советника Харченко, точно не установлено..".
-Увы, Кон про Харченко ничего не написал, с сожалением высказался Александр, а вот про его сменщика и его команду изложил подробно:
«Усинский пограничный начальник Статский советник Александрович Владимир Антонович (1895 - 1905);  в начале XX века имел звание Надворный советник и в качестве полицмейстера возглавлял Красноярское городское полицейское управление.  Заместителем по полицейскому управлению у него был статский советник Иван Абрамович Фефилов.
До занятия должности в Красноярске, Владимир Антонович Александрович был  Минусинским окружным исправником и возглавлял полицейское управление. Похоже, что   он общался с ссыльным Владимиром Ильичем Ульяновым, когда тот в 1897- 1900 годах находился в Шушенском. Должность Усинского пограничного начальника занял в 1899 году.

-Тут, как мне кажется, не совсем точно, - вмешался Александр. По моим сведениям, он занимал дожность с 1895 по 1905 года.
-Может что Кон и напутал, - согласился Сафьянов. Мне известно, что в 1899 году Александрович по команде Иркутска проводил обследование пограничного района. Делал он это после аналогичных исследований полковника Баранова.
От встречи с ученым Александру остался журнал «Русская старина» за 1911 год, в котором он с интересом прочитал записки Козлова Петра Кузьмича о путешествии по различным «большим степям».   Читая про древний город Хаара-Хото,  тысячи обнаруженных книг и рукописей, Александр вспомнил Мукден и библиотеку императорского дворца,  в которой он разбирался не один месяц. Были и там книги на серовато-белой бумаге, на тибетском, маньчжурском, монгольском и арабском языках. Субурганы, курганы, каменные статуи, древние книги. Есть они и здесь в Урянхайском крае, не надо ездить и в экспедиции в Монголию, кругом и здесь неведомые места.

Еще в апреле 1911 года под председательством Александра в Усинске состоялось секретное совещание, цель которого состояла в том, чтобы выяснить истинное положение вещей в Урянхае. По результатам совещания  подготовили записку «О положении Урянхая за 1909-1911 года. Тогда он написал:
«На Урянхай приходится смотреть как на желательный для России рынок, следовательно, и все усилия необходимо напрячь на захват торговли из рук Китая и на поднятие русской торговли». Для этого необходимо открыть отделение банка, построить дороги, наладить почтово-телеграфную связь, а также учредить должность торгового агента. Реализация этих мероприятий должна оказать благотворное влияние на расширение торговли и усиление экономического влияния России в этом регионе. Урянхай имеет для России большое значение в торговом отношении. Не менее важную роль он играет и в стратегическом отношении, и потому всех выше приведенных приемов выигрывает не только русская торговля, но и русское дело на границе с Китаем, ибо Россия, в лице  Урянхая, приобретет и необходимый буфер».
Русская пресса, выражавшая интересы буржуазии, призывала к захвату Урянхайского края. Так, в газете "Дальний Восток" от 2 февраля 1910 г., издаваемой во Владивостоке, писали: "Неужели площадь богатейшей плодородной земли, отчасти уже заселенной русскими, по размерам своим равная Германии или Японии, не заслуживает внимания, а спорный пограничный вопрос расследования? Неужели русское общество, печать, наконец, Государственная Дума не потребует основательного разбора этого дела и выяснения, почему русская территория оказалась в руках Китая?".
 
Проблема достигла определенного критического уровня и требовала обсуждения и разрешения. "Урянхайский вопрос" специально обсуждался 28 февраля 1911 г. на совещании в Иркутске. В совещании, под председательством генерал-губернатора Князева, участвовали командующий  военным округом генерал Брилевич, начальник штаба округа генерал Сулькевич, полковник Попов, штабс-капитан Чакиров. Основное внимание было уделено проблеме русской колонизации в Урянхайском крае. Отмечалось, что вольное переселение русских колонистов создает зависимость их от урянхов-кочевников, у которых арендуются земли. Последние все более стесняются, возникает аграрный вопрос, осложнения с занятием пахотных земель и пастбищ, урянхи все более недоброжелательно смотрят на пришельцев. Эти осложнения и противоречия могли со временем вылиться в острые конфликты.

Вопрос о способах и формах недопущения конфликтов свелся к обсуждению мер постепенного укрепления позиций России. Вопрос об открытом занятии края, который мог вызвать дипломатические переговоры, не мог ставиться и обсуждаться на совещании, так как оно было неправомочно принимать подобные решения. Поэтому в данном вопросе ссылались на сообщения посланника в Пекине, высказывающегося за «постепенное  укрепление края». В качестве таких мер укрепления полагали факт добровольного отказа урянхов от уплаты подати Китаю. Для реализации этого плана необходимо было поддержать владетеля края Амбань-нойона небольшим русским военным отрядом, чтобы обеспечить его безопасность от китайских властей.
Совещание пришло к выводу, что на территории Урянхайского края осуществляется государственная власть России. Предлагалось продолжать эту политику, закрепляя таким образом право давности и фактического владения, то есть продолжать заселение края русскими переселенцами, давать им русскую организацию управления (волостные и сельские управления), дать полицию, суд, врачебную помощь и прочие функции государственных прав.

На совещании было принято решение, чтобы губернаторы Томской, Енисейской, Иркутской губерний не высылали чиновников для совместного с китайцами осмотра границы и не напоминали о северной границе, перенеся ее на наших картах на хребет Танну-Ола. В случае каких-либо переговоров о границе, "осторожно, но твердо указывать эту новую для нас, но старую и существующую более двухсот лет для китайцев границу по Танну-Ола ".
Среди мер военного порядка намечались: перевод в село Усинское взвода минусинской местной команды с офицером; формирование ополченчеческой дружины из числа нижних чинов и ратников, проживающих в Усинской волости и Урянхайском крае; сбор их по группам для обучения; выдача усинскому пограничному начальнику тысячи винтовок и необходимое число патронов на случай вооружения дружины.
8 ноября 1911 года состоялось заседание Совета министров Российской империи, на котором обсуждался вопрос об Урянхайском крае. Докладывающий по данному вопросу управляющий Министерством иностранных дел Нератов сообщил: «Непременных доказательств того, что Урянхайский край был когда-либо уступлен Китаем в нашу пользу или замежеван Россией при установлении разделяющих нас с Поднебесной империей границ – не имеется». Тем не менее, Совет министров наметил широкую программу действий, поручив соответствующим ведомствам «попечение о дальнейшем увеличении числа русских школ в Урянхайском крае, об организации там врачебной помощи и ветеринарного надзора и о развитии в этом крае церковного строительства и других видов помощи, устроившимся в среде урянхов русским поселенцам».

1911 год – год амбициозной свиньи в истории Китая стал переломным моментом. Как ни странно, но ветер свободы с Востока в этих глухих местах, в связи с  Синьхайской революцией в Китае, повеял значительно раньше Западного. Цинская империя распалась. В 1911 г. политическую независимость объявила Монголия.  С учетом этого в феврале 1912 года урянхи с монголами изгнали из края всех китайских купцов. Полному разграблению подверглись жилища, имущество китайцев.
14 января 1912 года, накануне урянхайского Нового года,  Чакиров телеграфировал  губернатору в Красноярск: «Появилась шайка грабителей монголов, которая напала на китайские торговые фирмы. В настоящее время китайцы побросали имущество и товары в Елегесте и бежали. Информация была получена от источников «Ирбек» и «Григорьев», которые с этими сведениями добирались до Усинска двое суток».
Чакиров просил у губернатора разъяснений защищать или нет китайцев и их имущество, сообщая, что между русскими и урянхами отношения хорошие. Он также просил губернатора оказать финансовую помощь в количестве 1000 рублей, прислать шифр и специального чиновника.

Позже Александр получил из Иркутска предписание  выехать в монгольский Улясутай и провести  неофициальные консультации с наместником цинской империи по вопросам торговли с китайскими купцами.. В ходе переговоров предлагалось урегулировать имеющийся конфликт и прозондировать позицию его и монголов о присоединении Урянхая к России и переносе  границы на хребет  Танну-Ола.
Возможность переговоров первоначально изучалась через Амбань-нойона и торговцев, выезжающих в Монголию. Получив сведения, что наместник  на месте и также желает этой встречи, в его адрес было направлено официальное письмо. Ответ поступил положительный. В согласованные сроки Чакиров в сопровождении помощника Хрисанфа Курылева, переводчика Шелгунова и пяти казаков отправился в Улясутай. Перед этим тщательно изучил записки Николая Федоровича Талызина, своего предшественника, совершившего в 1891 году поездку в Монголию, документы Иркутского военного округа, переговорил с Иннокентием Сафьяновым.  Следовало двигаться в отроги Хангая, среди долин которых стремился быстрый Богдо-гол, на притоке которого Чжагистай и раскинулся Улясутай.
 
   Талызин о нем писал: «В городе не более ста домов. Дворы обнесены тыном, улицы узки, грязны. Главную массу жителей составляют торгующиеся китайцы, ремесленники. Китайцы имеют в городе склады, товары развозятся приказчиками по хошунам и кочевьям. Наши бийские купцы поселились на отдельном дворе, на котором и их лавочки. В двух верстах от города находится крепость, в которой живет цзяньцзюнь (наместник), два его помощника (хэбэй-амбани), там же помещается гарнизон, состоящий из 500 солдат. Часть монголов, проживающих в юртах и жалких дырявых  из войлока шалашах, питаются поденной работой, подачками за различные услуги китайцам и вообще ведут жалкую жизнь. Абсолютная высота Улясутая — 5810 футов.
Путь начинался от пограничного столба № 22 Хонин-дабага, то есть от Овечьей горы, Уюкской степью до р. Енисея, около 70 верст. Далее все время степью до хребта Танну-Ола, затем на реку Тес, где есть брод. От реки Тес дорога тянулась песчаными холмами вплоть до Улясутая.

 - Дорога удобная, можно следовать даже на экипаже, - перед походом наставлял Иннокентий Сафьянов, - главное перебраться через хребет, но это затруднение незначительное, что почти нисколько не мешает удобствам перехода. Опять же, по всему пути обильный подножный корм, есть почтовые станции ортели, расположенные друг от друга в 25-30 верстах. Не заблудитесь. Все расстояние — в пределах 500 верст.
  Александр и его спутники с проводником одолели дорогу верхом за шесть дней.
- Здалавствуй, здалавствуй! - встретил русскую делегацию чиновник, который уже имел опыт общения на границе.
- За нами походи. Будем решать, зачем тако поделай было.
Сразу дела на Востоке не делаются. Попили чай с молоком, обговорили домашние  дела. Китайский наместник неожиданно задал вопрос:
- Послушай начальник, фамилия твоя, как будто монгольская. У нас чахаров много, целый район у китайской стены и все чахары пограничные охранники. И ты, понимаешь, тоже пограничный начальник, - улыбаясь, огорошил Александра цзян цзюнь.

- Все в этом мире может быть. Как говорится, на этой земле мы все дома.  Только моя фамилия не Чахар, а Чакиров, что означает вино. Предки мои выращивали виноград и слыли большими мастерами винного дела, вот и стали Чакировы.
- Вино это хорошо, и то, что предков помнишь, - это тоже правильно. За них не грех и китайской водки выпить.
Выпили китайской и монгольской, потому как присутствовал Амбань-нойон. Слуги сменили стол, угощение. Появились мясо и чай. Все вопросы с монголами были согласованы положительно. Наместник и амбань проявили внимание и доброжелательность к русским делегатам. По-другому  и быть и не могло – Цинская империя рушилась. За Монголией, Тибет объявил независимость и отделился от Поднебесной. Всем нужна была поддержка белого царя. Маньчжурских чиновников это настораживало, и они не успевали сочинять доносы на пограничных монголов, подозревая, что они чересчур дружат с соседями-русскими. Китайский наместник всячески старался мешать этому сближению, но время изменилось не в пользу Китая.
 - Которно время теперь поедешь начальник? Моя подумай, все шибко харашо, - на прощание лепетал провожающий китаец.

 Знакомых в Улясутае Александр не встретил. Мало усинцы и туранцы торговали, жили землей, скотоводством, разводили коней и маралов. Не забывали, конечно, и про прииски. Торговля велась наездами, а так, чтобы постоянно, не получалось.  По договору с Китаем наш брат был лишен права заводить собственную оседлость в Монголии. Временные, значит. А как без дома и семьи? Боялись соседи русского присутствия, и как консульства в Кобдо и Улясутае ни добивались  пересмотра старых положений договоров, ничего из этого не получилось.
Иннокентий Сафьянов рассказывал о местных порядках. Русские поступают сюда еще мальчиками, торгуют сначала в Улясутае в лавках, изучают здесь монгольский язык. Затем с годами, хозяева выбирают из них более способных и отправляют с товаром куда-нибудь в хошун в качестве приказчика. Те так и живут при лавках или в в мало пригодных юртах
Крупной фирмой, открывшей свои отделения в Урге и Улясутае  являлось «Русское экспортное товарищество», которое было основано  фабрикантами Московского промышленного района. Оно занималось экспортом русской мануфактуры в страны Ближнего и Среднего Востока. В прошлом году товарищество ввезло только в Улясутайский округ  мануфактуры, скобяных товаров, сахара и свечей на 150 тысяч рублей.

Значительные партии овечьей и верблюжьей шерсти в Монголии закупала московская фирма Стукен и К°. Ее отделения и склады располагались в Урге, Улясутае, Цзаиншаби, а торговые агенты компании скупали по всей Монголии не менее 100 тыс. пудов шерсти в год.         
 Время было тревожное, китайцы себя чувствовали неуверенно. В Улясутае жил немецкий путешественник Костен, жил, как было известно, в доме богатого китайца Ли Инфа. Со слов Костена, хозяин уже давно начал упаковывать свои вещи и товар, грузил на верблюдов. Спустя день-два 120 таких торговцев под охраной русских казаков тронулись к русской границе в Коп-Агач. Использовались и ямщики, которых монголы называли улачи. Об этом и многом другом Чакиров узнал от консула в Улясутае Долбежева. Именно в это время в сторону Забайкалья начал свое движение с Амура из под Благовещенска барон фон Штернберг, будущий командир «Дикой дивизии» и правитель Монголии Унгерн.
Рассмотрев все за и против, осторожный после русско-японской войны Николай II  в феврале 1912 г. утвердил решение о присоединение Урянхая к России. Очевидцы утверждали, что царь, при этом, сказал: «Иначе мы никогда вдоль китайской границы не добьемся пользы для себя».

Ради этой пользы летом 1912 года при Министерстве внутренних дел под председательством Шинкевича начала работать «Межведомственная комиссия по выработке мер к укреплению русского влияния в Урянхайском крае».
Местные урянхайские князьки – нойоны испугались перемен в Китае и в Монголии и взяли курс на сближение с царской Россией. В 1912 году на съезде в Самагалтае было решено отправить прошение царскому правительству в Россию, но на письмо ответа не последовало. Амбань-нойон Комбу-Доржу подписал второе письмо и отправил своего сына Содунам-Балчыра с несколькими джуметами с поручением доставить его царю Николаю.
Делегация задержалась в Усинске. Содунам-Балчыру и его свите был оказан должный прием и угощение. На приеме присутствовали священник Стефан Суховский, помощники Усинского начальника. Разговор велся за круглым столом с русским самоваром. Всем наливали чай и подавали пироги с картошкой и брусникой, для гостей дополнительно блюда из молока «ак-чем» - «белую пищу» и мясо.

Представление  о достатке  в семье у урянхов непременно связывалось с возможностью, ежедневно есть мясо до полного насыщения, которое им никогда не приедалось. Мясо домашних и диких животных сушат, вялят, солят, замораживают – словом придумывают всевозможные способы для его длительного хранения. В любое время урянхи предпочитают мясо варить, а отнюдь не жарить. Чай они пили зеленый с добавлением соли и молока. Все это на приеме гостей учитывалось и, как положено, подавали чашки неполные и обеими руками.
- Уважаемый Содунам-Балчыра, - обратился Чакиров,- генерал-губернатор Князев уполномочил меня, высказать вам самые добрые и искренние пожелания. Ваше обращение будет им рассмотрено и доложено императору Николаю II. Ответ будет Вам дан в установленном порядке. Хотелось бы услышать, что побудило вас и ваш народ принять такое решение?

- Сложное время наступило, - пограничный начальник, -  приходиться заботиться о своем бедном народе Мыслей много, трудностей много, а друзей мало. Вам известно, что конь в Урянхае часть жизни кочевника. Его радость и гордость. Урянхи не убивают рабочую лошадь, когда она состарится, а отпускают её на все четыре стороны. Та бродит, пока её не задерут волки. Край мой стал как старая рабочая лошадь, которая бродит без приюта. Хищников кругом много, кто его защитит? Тот,  кто сильный и смелый. Мы верим в Белого царя и просим от него покровительства.
- Русские никогда и никому не отказывали в помощи и поддержке, - заверил усинский начальник, -   а что же Китай и Монголия, ведь они тоже не хотят терять в Урянхай?
- Мы хорошо осведомлены о последних событиях в этих странах. И вам, вероятно известно пограничный начальник, что там происходит. Все меняется, ситуация крайне неустойчивая. - Как вам, видимо, известно, Монголия объявила о своей независимости. Протестуя против китайского засилья, войска монголов и урянхов разбили маньчжуров в Кобдо и заставили их убраться. Наместнику в Улясутае зажиревшему китайскому чиновнику, предложили немедленно выехать. Его посадили бы на кол, не подоспей ваши казаки, в том числе пограничные стражники. Казаки перевезли несчастного наместника в Кяхту, в русское консульство. Сейчас монголы расправляются с китайцами в Калгане. Единственной защитой у китайцев оказались русские.

- Это нам известно. Китайцев выгнали, а какова позиция монголов? – поинтересовался, с разрешения начальника, новый помощник Чакирова Афанасий Петрович Нечаев.
- В Урге появилось так называемое Временное правление по делам Халхи. Оно объявило Монголию независимым государством. На ханский престол монголы возвели богдо-гэгэна.  Его правительство предъявляет претензии на Урянхай. Нам также известно, что Россия, заинтересована в независимости Внешней Монголии,  но Урянхай все же отнесла к зоне своей заинтересованности. Эта позиция России нас устраивает, и по этой причине мы написали обращение к Белому царю.
Далее разговор велся о вопросах религии, в котором участвовал отец Стефан, о русских переселенцах и их проблемах. Застолье от чая перешло к более крепким напиткам. Пили русскую водку, молочную водку араку, поднимали тосты за счастливое будущее России и Урянхая.

Содержание письма Амбань-нойона Комбу-Доржу и результаты переговоров были направлены в Иркутск, генерал-губернатору.
В ответной телеграмме  сообщалось: «Вопрос присоединения Урянхайского края согласовывается с русским посланником в Пекине. В его решении принимают участие сенатор Кржижановский, начальник отдела Генерального штаба генерал-майор Беляев, начальник отделения Генштаба полковник Добошинский,  исполняющий обязанности начальника штаба Иркутского военного округа генерал-майор Сулькевич».
В депеше в МИД  генерал-губернатор Князев согласился, что «создавшаяся обстановка в Урянхае благоприятствует разрешению  вопроса в желательном для нас смысле».

В Пекине у руля стоял посланник Иван Яковлевич  Коростовец. Александр помнил его участие в улаживании проблем с китайцами в 1900 году, когда он был в Мукдене. Именно он утверждал: «Запад — это господство Разума, в Китае определенную роль играют Чувства, преклонение перед природой и суеверия»
- Почти, как в России, - соглашался Александр. Ведь никто иной, как Достоевский отмечал: «В Азии, может быть, еще больше наших надежд, чем в Европе. Мало того: в грядущих судьбах наших может быть Азия и есть наш главный исход». К этому добавлял: «Пожалуй мы такой же Китай, только без его порядка».