Врачебные байки. Пятнадцатая

   Долго думала, как рассказать эту историю, хочу, чтобы правильно поняли и не осуждали, она и страшная, и смешная одновременно, судите сами…

                Байка пятнадцатая. Приёмная

   Дело было в трудные девяностые. Зарплаты не платили, медикаменты в дефиците, персонал измученный и злой…

   Поступает в приёмное отделение бомж, подобрала «Скорая» на улице и привезла. Как раз медвытрезвители уже уничтожили, а куда всех этих валяющихся по  обочинам бродяг девать? Конечно в больницы. И вот загорают они в приёмном отделении, кто на кушетках, а кто и на полу, когда кушеток уже не хватает. Вонь стоит, хоть топор вешай! Кто-то протрезвеет, проспится и уйдёт своими ногами.  Кого-то и госпитализируют, если необходимо, а потом, такого пациента «родственники» навещать приходят: подъедят все объедки с тарелок, в холодильники для передачек заглянут, где, что плохо лежит, стащат, в общем, глаз да глаз нужен за таким контингентом…

   Ну, перейдём к делу. Бомж проспался, начал хулиганить, и его выгнали на улицу. Благо, не зима, май месяц был на дворе.

   Только, товарищ этот далеко не пошёл, завалился в ближайшем газоне на территории больницы и уснул.

   Дело было в субботу, а в воскресенье, бдительные пациенты с верхних этажей, стали названивать в приёмник  с вопросами: почему человек умирает на территории больницы, а помощь ему никто не оказывает?

   Пошли искать тело. Нашли, притащили кое-как на эстакаду, куда «Скорые» подъезжают. А он ещё упирается, матерится и оказывает всяческое сопротивление. А сопротивляется-то кому: дежурная медсестра, да санитарка – вот и весь персонал этого отделения в выходной день.

   Что делать? Бомж весь грязный, вши табунами скачут, изгадился прямо в штаны, страсть Господня! Раздели догола кое-как и прямо на эстакаде стали мыть.
   А помните, как с горячей водой было в те времена? Как отопительный сезон заканчивается, так и воду горячую отключают, хоть в квартирах, хоть в детских садах, хоть в больницах.

   Так что развели в ведре с  водой из под крана какое-то моющее средство, мочалку намотали на палку, и вот этой мочалкой стали его мылить: потрут-потрут, потом из ведра споласкивают, и новый раствор наводят. Понятно, пациенту такое обхождение не понравилось, он ползал по эстакаде, всячески матерился и отбивался от палки-мочалки. А что делать-то? Перчаток – дефицит, голыми руками заразу собирать, тоже не дело, вот так и обрабатывали.
 
   Наконец, отмыли героя, он уж посинел от холода, хоть и май, но всё же не лето.

   Принесли носилки, обтянутые резинотканевой клеёнкой, помните такая бледно-оранжевая, её обычно в больницах и яслях писающимся деткам на матрасы стелили. Подхватили героя, положили на носилки и поднимают на каталку. С одной стороны носилки санитарка держит, с другой - медсестра. Санитарка ростом больше медсестры головы на две, типаж Фрекен Бок из мультика про Карлсона, встала в головах, а медсестра обыкновенного роста, со стороны ног носилки держит. Получается горка, и бомж скользкий от мыльного раствора, соскальзывает и вываливается снова в свою грязь, которая растеклась по всей эстакаде. Девушки снова на него выливают ведро чистой воды и повторяют процедуру: носилки – горка – лужа. И вот так раза три – четыре!

   И, главное, кричат, матерятся, смеются и плачут одновременно. Измучались все трое. Наконец, нашли лифтёра, был такой дедушка, всегда тих, незаметен и слегка пьян. Поставили его в помощь медсестре. Он носилки поднимает, а она тело скользкое ловит, и наконец-то, справились. Простынкой мужика накрыли, сверху одеялом и в отделение повезли.

   Подлечился товарищ, отъелся. Болезни у них всегда найдутся: воспаления, истощения и прочие проблемы. Бомжевать в России трудно, климат не тот, это вам не Африка или Индия...

   Выписали пациента, а он уходить не хочет, понравилось. Его выпроваживают, а он возвращается. Только выволокут за ноги, за руки, а он назад. В палату пробрался, матрас свернул, на плечо кинул и понёс, отобрать успели. Обиделся ужасно.

    А одежду дали. Остаётся много невостребованных вещей, вот бомжей и одевают, они же никуда не делись, хотя девяностые давно прошли…