Журналисты

Милиционер убегал от нас по длинному подземному переходу от станции метро на другую сторону Тверской, а мы его периодически настигали и снабжали пинками. Наконец, он оторвался, и мы остановились. «Вот теперь, возможно, из тебя и выйдет журналист», - сказал Олег. Эта фраза была произнесена в половине второго ночи, в 1994 году.

ПЬЯНЫЕ ДЕТИ

Я даже и не мечтал о том, что меня возьмут на работу в газету «Труд», а просто проходил там преддипломную практику. Я делал то, что умел – опросы людей на улице. И был счастлив уже тем, что расшифровки моих разговоров с прохожими печатали. И вдруг мне предложили – в штат и на оклад. А первое задание, которое получил уже не практикант, а профессиональный журналист, мне давал лично главный редактор:

- Пьяные дети, - сказал он.

Я не понял и замялся.

- Ты за неделю сделаешь полосу о детях, которые спиваются потому, что им продают в киосках алкогольные напитки, - пояснил главный.

Я стал ходить по палаткам и киоскам и обнаружил, что, действительно, есть много детей, которые там покупают «хучи» и «отвёртки». Я пробовал поговорить с этими детьми, но они разбегались. Я пытался поговорить с продавщицами, но они поднимали крик. В одном из рядов палаток был охранник, который надавал мне по шее. Видимо, профессионал. По лицу не бил, бил по шее: там больнее, и без фингалов.

В итоге я написал полосу. Я выписывал её литературно, как рассказ. С судьбами детей и безразличием душевно раненных диким капитализмом продавщиц.

Редактор моего отдела прочитал текст, поморщился и сказал:

- С точки зрения языка – нормально. Хотя бы этому тебя учить не придётся… Гм… А вот печатать это или нет – пускай  главный редактор решает.

Главный редактор прочитал текст, поморщился, помолчал…

- Ну и что ты написал? - спросил он после паузы. – Я же насквозь вижу, что тут всё придумано. Ни с одним из детей ты так и не поговорил. Но это – полбеды. У тебя не хватило ума позвонить главному наркологу. Ты даже не попробовал зайти в милицию, чтобы заявить им о том, что детям продают спиртное и посмотреть, как милиционеры отреагируют. Ты сделал литературщину!

- Простите, но я же ещё не всё понимаю, я – начинающий журналист…

- Не бывает начинающих журналистов, - сказал главный. – Ты – либо журналист, либо – нет… Ладно… Текст мы ставим в номер… Но чтобы такого я от тебя больше не видел!

На другое утро, на планерке, одна из членов редколлегии сказала, что читала текст со слезами на глазах и предложила отметить его, как лучший материал номера. Никто особо не возражал. Заметку вырезали из газеты и прикололи на зелёную доску, куда вешали выдающиеся материалы последней недели. А потом я познакомился с Олегом.

ОЛЕГ

Олег был чуть постарше меня: через несколько дней после нашего знакомства мы отмечали его 25-летие. Он работал в соседней комнате. Иногда я слышал оттуда душераздирающие крики:

- А вот только не надо врать! Сколько? Всего две жертвы? Мало! Не верю! Вы обязаны дать мне исчерпывающую полноту…

Ну и так далее… Так по телефону выжималась информация из правоохранительных органов в первой половине девяностых.

Олег подошёл ко мне сам в коридоре.

- Поздравляю с повешением! Ты же теперь суперзвезда! Большего говна я на доске в жизни не видел, Миха. Ты – реальная придурь. Ах, да, меня зовут Олег. Если хочешь, то я научу тебя быть журналистом.

Я пожал плечами. Я его видел впервые, хотя сразу догадался, что крики из-за стенки – это его крики. И мне было не вполне понятно, откуда он знает, как меня зовут.

- Ты не смог сделать ничего в своих «Пьяных детях». Потому что ты стеснительный, трусливый и не наглый. А каждый хороший журналист обязан быть хулиганом. Я тебя научу.

МЕТРО

- Ты пьешь? – спросил Олег.

- Да, - ответил я.

- Тогда сгоняй за водкой. И поживее, держи деньги…

Я растерялся. В принципе, мне было не трудно. Тем более, что пословицу «мои деньги – твои ноги» никто не отменял. Но и чувство самоуважения говорило, что шестым номером быть как-то не хорошо.

- Пойдём вместе, - сказал я.

- Молодец, - ответил Олег. И мы пошли.

По дороге он рассказал свой замысел:

- Посидим в моём кабинете, скоротает время до часа ночи, а потом пойдём в метро. Поезда через нашу станцию ходят до половины второго ночи. А вход на станцию закрывают уже в час. Ну это же маразм! Мы с тобой придем в час с копейками и будем стучаться в закрытую дверь. Выйдут менты и нас от****ят дубинками. А завтра я напишу об этом заметку: что двери закрывают раньше времени, а журналистов, которые пытаются поднять этот актуальный для города вопрос, избивают. Ты будешь свидетелем того, что я написал правду.

Идея мне понравилась, но мы и выпили слишком много, и на наш стук вышли не менты с дубинками, а один безоружный милиционер. В общем, всё пошло не по плану: это не органы отоваривали нас ударами, а мы – представителя органов. Но Олег выход нашёл, он написал так:

«Когда журналисты обратились с просьбой пропустить их в метро, сотрудник полиции даже не стал разговаривать, а просто удалился».

ВОПРОС К МИНИСТРУ

- Тебе нравится Маринка? - спросил Олег.

- Да, - ответил я.

- И мне нравится, - обрадовался он. – А давай поспорим, кто первым её трахнет!

- Ты с дуба рухнул? – удивился я. Впрочем, сама идея мне понравилась. – Знаешь, девушкам не всегда нравится, когда друзья спорят, кто первый её трахнул. Давай лучше мы её пригласим сегодня на свидание. Я и ты. С кем она пойдёт, тот и выиграл.

- А если ни с кем не пойдет?

- Тогда ничья.

- А кто приглашает первым? – спросил Олег, и я предложил бросить монетку. Олегу выпало приглашать её первым, она обещала подумать.

После их диалога Олег подошёл ко мне и сказал, что мы забыли самое главное: какова ставка в споре?

Подумали. Спорить на девушку на деньги не хорошо… И тут у Олега возникла блестящая идея:

- В пятницу пресс-конференция министра. Кто из нас проиграет – пробирается туда и задаёт вопрос: «Редакция газеты «Труд» интересуется: Скажите, пожалуйста, а сколько денег украли лично Вы в уходящем году»?

Мне идея понравилась.

Марина согласилась на свидание со мной, так что задавать вопрос пришлось Олегу. Оказалось, что на пресс-конференцию уже было аккредитовано два журналиста от «Труда», но Олег смог пройти третьим, а задать вопрос первым. Скандал был страшным. Министр встал и ушёл, всех журналистов «Труда» из зала удалили. После этого министр вернулся и вяло ответил на несколько дежурных вопросов.

На утренней планёрке разбирали эту скандальную историю, Олега требовали уволить, но главный редактор отнёсся к ситуации философски:

- А что такого в этом вопросе? Можно было просто сказать: «Ничего не украл», и попросить задавать следующие вопросы…

После планёрки мы сидели в кабинете Олега и играли в дурака. И тут вошла Марина. Она посмотрела на Олега с таким уважением, что я всё понял. Слух о его подвиге пронзил всю Москву. Через несколько недель Олегу предложили работу в Лондоне, и она уехала с ним. Но пока она просто присела к нам и присоединилась к партии. И тут в комнату ворвался разъярённый посетитель.

ПОЦЕЛУЙ С УНИТАЗОМ

Посетитель оказался сотрудником министерства, он был организатором вчерашней исторической пресс-конференции. Видимо, ему хорошо наскипидарили задницу за то, что в зал прошёл неаккредитованный журналист и задал такой вопрос. Посетитель кричал на Олега, утверждал, что налицо нарушение закона, за которое придётся ответить… Потом спросил уже спокойно, как Олег смог пройти в зал заседаний? Олег ответил:

- У нас в редакции есть секретная комната, где дают пропуска на вход в любые места и доступ к военным тайнам.

Все посмотрели на Олега удивлённо.

- Миша, пойдем покажем товарищу эту комнату.

Я не понимал, что происходит, но сделал умный вид, и мы пошли. Олег вёл нас в конец коридора. Там были туалеты. Олег остановился перед дверью женского туалета, на котором не висела табличка, прислушался, а потом сказал посетителю:

- Нам сюда, - открыл дверь, молниеносно схватил посетителя за шиворот и голову, стремительно ткнул его голову в унитаз и спустил воду.

- Миша, помогай, - сказал Олег мне. Посетитель начал оказывать сопротивление, и мы уже вдвоём запихнули его голову в другой унитаз, и я спустил воду. А потом мы окунули его ещё в третий толчок. На третий раз он обмяк, понял военную тайну, и мы с Олегом ушли, оставив его наедине с этой тайной.

- Олег, у тебя башни нет, - сказал я.

- Зато у меня стержень есть, - ответил Олег.

Жалоб на нас от посетителя не поступало.

СНЕГУРОЧКА С НОЖОМ

Тем временем, приближался Новый год, и редакция дала мне поручение сделать фоторепортаж: нарядиться Дедом Морозом, взять Снегурочку и пройтись по квартирам, раздавая жильцам незатейливые подарки от «Труда» - блокноты и ручки с логотипом газеты, и конфеты – без логотипа.

Костюмы нам предоставил дружественный театр, а мешок с подарками – коммерческая служба дорогой редакции. А задание редакции заключалось в том, чтобы помимо фоток был мой «текст с психологией» - как люди реагируют на нежданное появление новогодних гостей.

Естественно, я предложил Марине стать Снегурочкой, и она немедленно согласилась. Но тут ко мне прибежал Олег:

- Миша, какой от неё будет психологизм? Снегурочкой буду я!

- Это как?

Увидишь!

Короче, психологизма в этом репортаже было выше крыши. На дело пошли вчетвером, вечером, когда все дома. Я - в костюме Деда Мороза, небритый Олег – в костюме Снегурочки, и двое фотокорреспондентов. Я подходил поближе к дверному глазку и звонил. Увидев главного зимнего волшебника, люди открывали дверь, и тут на них выпрыгивала небритая снегурочка с ножом и пистолетом. Тем, кто не упал в обморок, мы дарили конфеты и сувениры от газеты «Труд».

Утром главный редактор вызвал меня.

- Тут вы, конечно, переборщили, - сказал он. – Много жалоб, телефон раскалился. Шутка, конечно, хорошая, но печать мы это не будем. У тебя есть пять часов, чтобы всё переделать. На-ка тебе телефончик.

Главный протянул мне бумажку с телефоном мисс Москвы.

С самой красивой девушкой города мы обошли несколько квартир, раздали подарки. Репортаж получился очень милым, но без психологизма.