День Святого Георгия. роман. Глава 19

Когда студеный ключ играет по оврагу
И, погружая мысль в какой-то смутный сон,
Лепечет мне таинственную сагу
Про мирный край, откуда мчится он,—
Тогда смиряется души моей тревога,
Тогда расходятся морщины на челе,—
И счастье я могу постигнуть на земле,
И в небесах я вижу бога.
                М. Ю. Лермонтов.

*

Вопрос возник после завтрака. Где загорать? Марина, конечно, могла бы улечься в первом ряду шезлонгов. Она бы так и сделала. Но Вика! Вся такая расписная! Синяки вошли как раз в самую выразительную стадию. Пришлось поговорить с Сулейманом. Тот покивал и куда-то исчез. Минут через десять он вернулся и поманил их рукой. Подождал, когда они соберутся. И повел. Через семь минут они оказались в VIP- ложе. Типа. На пирсе. В полном уединение.  Он еще что-то сказал Марине и ушел.
 
Пирс был – то что нужно.  Море, солнце, и никого. Вика уложила свое многострадальное туловище на шезлонг и подложила руки под подбородок. Вид был тот еще. Горы окружали бухту живописным кольцом. Город лежал слева драгоценным браслетом. Дети  у воды пищали на всех языках мира. Солнце грело. Ветерок обдувал. Невозможно было поверить, что всего в сутках езды отсюда – война. И Ванька.
 
- Марина, а дядь Юра, он – надежный?

- Переживаешь? – Марина мазалась кремом для загара.

- Угу.

- Да… Он надежный…
 
- Не, я так-то знаю, что… Они же родня… Я просто не знаю… надежный он или нет…

- Ну, что ты! Конечно! Я думаю, если им что-то и угрожает, лучшего спутника… сопровождающего,… не  знаю, как назвать,… в общем лучше Юры, его никто не защитит.

- Господи, лишь бы все обошлось! – сказала Вика так, что у Марины все оборвалось внутри. И она даже на минуту прервала процедуру.
 
Море хорошо тем, что там можно не думать. Ну как, не думать. Не думать о работе, об уголовниках, сослуживцах, противной стороне. Не собирать доказательства, или опровержения. Не ворочать чужую грязную доказательную базу, отыскивая жемчуга, которых там нет! А  просто лежать. Переключиться. Марина  улеглась на спину, подставляя солнышку все еще молочно-белые прелести. Сладко вдохнула горячий воздух. Хорошо. Не страшно.  И у нее опять оборвалось внутри. Как там Юрочка?! И мальчик? Скорее бы они вернулись… еще четыре дня… Успеют? Может быть, успеют? Не хотелось думать по-другому.

Ничего себе, как она в этот раз, переключилась – ни в какие ворота! Она все возвращалась в каюту этого гадского пароходика. В объятья. Потом снова видела Юру в пустыне, из вертолета: он пожимал плечами, улыбался, и махал ей своей маленькой аккуратной ручкой. И у нее обрывалось внутри: он - на войне! Не думать! Не думать! Не каркать! И она снова ныряла к нему под  мышку  в каюте пароходика. И снова крестила их из вертолета.

- Так, надо искупаться! – сказала она, вся измаявшись, аккуратно спустилась с пирса, осторожно ступила в воду  мелкими шажками, вошла по грудь.
 
Вика нырнула рыбкой прямо с пирса. И уплыла далеко, прямо к буйкам. А вот как выходить, об этом она не подумала.  С такими синяками, только публику пугать. Она подплыла по-крокодильи, почти к самому берегу и зависла в раздумье.
 
- Кам, кам хие! – услышала она над собой голос турчонка. Она подняла голову. Сулейман стоял над ней  и держал в здоровой руке маринин халатик. Вика поискала глазами Марину. Та уже сидела на пирсе и смотрела в их сторону. Помахала им рукой. Вика поднялась из воды и накинула халат, улыбнулась, покивала с благодарностью. Сулейман был какой-то угрюмый, проводил ее на пирс. Молча ушел.

- Вам не кажется, что он за мной следит, а? Марина? – Вика озиралась по сторонам, вытирая голову полотенцем.

- Да,… и еще он тебя почему-то принцессой зовет – сказала Марина лукаво – не знаешь, почему?

- Ну, это-то знаю, это дядь Юра так пошутил. Думаете, он всерьез?

- Всерьез - что?

 Вика не ответила, снова улеглась на свое место…
 
- Марина, а  вам когда-нибудь нравилось сразу двое мужчин? – спросила она вдруг.

- О да! случалось! – сказала Марина и повернулась к девочке всем корпусом.

Тема оказалась бесконечно разнообразной: захватывающей, драматичной, фееричной, интригующей, веселой, смешной, печальной, очаровательной,  резкой, даже жесткой, грубой, категоричной, высокомерной, низкой, но всегда немного горькой, горьковатой, больной, болезненной, ноющей, обреченной на боль.  Это были примеры из жизни самой Марины, ее подруг, сослуживиц, знакомых; ее мамы, ее знакомых, ее подруг, сюжетов из литературы, кино, оперы, балета, драмы.

 Они два раза искупались, два раза просохли. Сходили на обед в город. Вернулись на пирс. А тема все еще не была исчерпана. Марина была так увлечена, что не заметила, как Вика смотрела на мальчика,  пока он не видел, когда они выходили из отеля на обед. И каким долгим взглядом  провожал их он.



*



На этот раз им попался кораблик поприличнее. Но капитан запротестовал на счет пушки. Юра с Дамиром посоветовались, попросили инструменты, и Коля с Сашей за десять минут срезали все непрофильные причиндалы под корень. Засомневались, куда выбросить, собирались за борт. Но тут капитан опять вмешался, они поговорили с Дамиром на тарабарском, в итоге матросы утащили гранатомет куда-то в трюм.

- Надеюсь, нам больше не придется плавать с этими парнями – сказал он, улыбаясь, - я, Юрка,  продал ему эту пушку за проезд…

- Всех? – удивился командир.

- Всех… И еще всех поят и кормят… И две каюты – Дамир белозубо улыбался.

-  Лишь бы они нас не грохнули из этого…инструмента – Юрик устало нахохлился в плетеном кресле на палубе. Он выглядел, как очень толстый пожилой коммивояжёр. На него поверх бинтов надели куртку, чтобы не возникало вопросов.
 
- Ну, я думаю, не успеют… У них нечем…Да и не производит старик впечатления бандита.

- Они все не производят - с сомнением сказал  Юра.

В общем, их накормили, напоили, вымыли – пипец! - они вылили суточную норму воды! - и спать уложили.  Спать их отправил Дамир. Всех. Юрика уложили в маленькой каюте, укололи, он плохо выглядел, его бил озноб, и он с большим трудом преодолел эпизод посадки. Молодые в большой каюте тут же захрапели.

 Дамир долго сидел на палубе, наслаждаясь движением, незатейливым пейзажем за бортом, тишиной, миром. Только плеск воды. Запах степи. Стрекот цикад.
Стало прохладно. Потом стемнело. Его сменил Коля. Дамир отправился к Юрику. Сделал ему еще один укольчик, и завалился на койку.

Там, где им следовало сойти, их должны были встретить. Потеря вертолета не могла пройти незамеченной. Сашу искали. А вот  всем остальным - совсем не обязательно было встречаться с официальными лицами. Поэтому решено было сойти чуть до границы. И отправиться к Николаичу. Они  сошли посреди ночи. Без приключений выгрузились на  понтонный причал. Пароходик отчалил, и растворился в темной воде.

Тогда из темноты пустыни  им посигналили фарами:

- Николаич, это я - Ваня – негромким баском представился мальчик.

- Я узнал, Ваня – так же, не повышая голоса, сказали из темноты – сколько вас?

- Пятеро… Тут все… – мужчины выстроились вряд -  Кроме раненого, он в машине… Это - папка мой, это – летчик с вертолета, а этот парень - с отцом…

- Ну, че, братки, давайте, оружие на землю, руки на капот, что ли - обшмонаем, да помчимся. Там Андреич операционную готовит… Никифоров, помоги Ваньке с раненым…

И через десять минут они тронулись в путь компактным караваном. Ближе к рассвету Ваня  въехал с носилками по знакомому пандусу. В госпиталь. К Андреичу. Тот встречал их в своем страшном резиновом фартуке:
 
- В последние дни только ты мне подгоняешь пациентов, ты заметил? -  вежливо пошутил он, вскользь кивнул и Дамиру. И исчез за дверью операционной.
 
Мужчины вышли на улицу. Дамир закурил. Николаич спросил у Вани:

- Ну, ты как? На свое место? Или здесь останешься, с  родней?

- Я - с ними, Николаич, можно? – спросил Ваня.

- Ну, тогда займете палату,  в которой девчонки вчера ночевали. Четвертая, Ваня... Белье знаешь, где взять.  Давайте тогда до утра. Кто за старшего?

Дамир помахал рукой. Николаич кивул и обращался уже только к нему:

- Я к вам приставлю бойца, не обижайтесь, для порядка. Ваня - за гида. По базе не шарить, объект секретный, сами понимаете. А за остальное завтра поговорим.