Часть 2

Я на ЖД вокзале.
С сыном Иваном разминулись в одну минуту, он уехал на юбилей худ. школы в Зеленогорск. Но успел оставить мне ремень, который я попросил его привезти. Как всегда в суете что-то да упустишь из внимания. На этот раз у меня две проблемы, это штаны, которые с меня спадают, когда я тащу свой художественный инвентарь и сам инвентарь. У этюдника не закручиваются барашки, которые отвечают за открывание и он постоянно норовит открыться. Я обнаружил это еще в Казачинском, ожидая автобус. Крышка чуть-чуть приоткрылась и аккуратно сложенная и прижатая поролоном пастель, которую я взял для работы в Камбоджу, ссыпалась вниз из отсеков предназначенных для каждого цвета и этюдник больше не хотел закрываться. Пришлось вновь укладывать аккуратно пастель и засунуть этюдник под ремни вместе с планшетом, чтобы он больше не открывался. Очень существенная вещь! Если где-то в дороге от тряски или при переносе грузчиками этюдник откроется, то вся пастель высыпется!
Поэтому нужно где-то прикупить скотч и замотать все это хорошенько!
Ну, а с ремнем вообще вышла почти детективная история.
Обнаружив, что ремня на мне нет, я позвонил Ивану и тот, обещал мне найти и привезти к поезду свой. Но, т.к. я не успевал приехать к часу, на который у Вани был взят билет в Зеленогорск, то он решил оставить его на вокзале. И вот, когда уже было ясно, что я не успеваю и мне еще три остановки ехать на троллейбусе до вокзала, а его автобус вот-вот отправится, он позвонил мне и сказал, что спрятал ремень на втором этаже в зале ожидания вокзала напротив фортепиано под сидением кресла.
Я ехал и переживал, а вдруг это его действие заметили стражи порядка, ведь везде камеры наблюдения и когда я буду вынимать ремень, меня арестуют за подозрение в распространении наркотиков или, что еще хуже, в терроризме. Докажи потом, что тебе всего-навсего нужно чем-то подпоясать сползающие штаны.
Когда я приехал на вокзал, то видел, как автобус Ивана медленно отъезжает. Я позвонил ему и сказал, что опоздал всего на минуту и рассказал о своих страхах. Я говорил это со смехом, но от этого они только усилились.
Входя на вокзал, гремя всеми своими причиндалами об углы, двери и металлоискатели, краем глаза оценивал обстановку, не следят ли за мной?
Молоденькая симпатичная черноволосая девушка в черной фирменной одежде охранника с пилоткой на голове, черной дубинкой на поясе и рацией в руке, подозрительно двинулась за мной, когда я с трудом поднимался на второй этаж.
Поднявшись, увидел, что дежурная по залу поднялась со своего места и о чем-то разговаривает с другой охранницей. Бесстрашно громыхая этюдником о планшет двинулся в указанном Ваней направлении – «будь, что будет!»
Фортепиано действительно был за колонной, а напротив него ряд металлических скамеек. В дальнем углу сидел молодой человек в штатском. Я, словно обычный запыхавшийся пассажир, счастливый тем, что наконец добрался до места своего отдыха, плюхнул вещи рядом с лавочками, снял куртку, сам краем глаза наблюдая за действиями охранников. К этому времени черноволосая уже поднялась на этаж, и, посматривая в мою сторону пошла непринужденной походкой в вдоль бетонных перил балкона. Я в это время старался украдкой увидеть под сидениями привязанный или спрятанный ремень. Самокритично оценивая себя со стороны, я понимал, что если за мной наблюдают, то веду себя очень подозрительно. Решил не спешить, сел на лавочку напротив инструмента, на котором была приклеена табличка: «Можете сыграть, если хотите».
Тут я еще раз удивился своему тупоумию, ведь сел как раз туда, где сказал мне Иван, а вещи остались на три сидения от меня. Посчмсотрел на потолок и увидел смотрящую прямо на меня  камеру видеонаблюдения. «Ну, все!» - решил я, «нужно кончать с этим». Да, совсем забыл упомянуть, что у меня хватило ума позвонить Ивану и сообщить, что я на месте, но ремня не вижу, и тут его увидел. Он был прямо подо мной, лежал свернутый рулончиком на внутреннем изгибе лавочки. Оставалось незаметно опустить руку вниз и взять его. Но как это сделать незаметно, если слева о меня сидит молодой человек в штатском, справа за колонной только и ждут этого приготовившиеся к захвату охранник, а сверху за любым моим движением наблюдает камера?
«А! Была-не была!» - решил я, и не таясь поглядев демонстративно вниз достал белый тряпичный ремень и тут же стал его вдевать в джинсы, чтобы развеять все сомнения в своих намерениях у возможных тайных наблюдателей.
Никто на меня не набросился и на арестовал, хотя я уже был к этому морально готов.
Ремень, он оказался маловат, чего я и опасался. Пришлось проделать дырки под два язычка в самый край, чтобы хоть немножко зацепить. Но за-то, теперь я могу не бояться потерять штаны, забираясь в вагон!
Звонил Наде. Оказывается дождь, который провожал меня, превратился в снег, и в Казачинском на дорогах гололед. Как вовремя я уехал! Зима будто бы нагоняя меня бежит по пятам, как белый волк, пытаясь догнать и не пустить меня в солнечную, жаркую, манящую своими исполинскими деревьями и корнями Камбоджу.
Вспомнилось стихотворение, написанное кажется перед одним из таких же вот испепеляюще-насыщенных делами, волнениями и страхами пленэров:

Я, как авиалайнер на взлете:
Руки – крылья готовы к работе,
Мозг гудит, вот взлечу!

И не лайнер, не пуля, не птица,
Но и  мне не остановиться:
«Разойдись, я лечу!»

Суета псом бродячим за мною,
Тенью, вихрем, кипучей волною…
Убегу, оторвусь, улечу!

Но победы и апофеозы,
Оставляют на сердце занозы…
Я все жду, ну когда же морозы?
Из парной голым в снег полечу!

Как часто бывает, что какие-то стихи, идеи или мысли написанные из головы, как поэтическая фантазия, спустя некоторое время пророчески сбываются.
Звонила мама, Она как всегда - мать Тереза, позвонила Тимофею и, попросила его меня проводить. Пообещала внуку Левке от моего имении подарок, а Тиме, что я дам ему денег. Когда она потом спросила взял ли я с собой какие-то таблетки, я в сердцах сказал, что да, сейчас буду пить валерьянку. Денег у меня всего 9 тысяч на все! И на Камбоджу и на обратную дорогу, а она обещает за моей спиной какие-то финансовые траты от моего имени!!!
В прошлый мой отъезд в Алжир Иван провожал меня и напоследок снял мне со своей карты 10 тыс. Сейчас он уехал и мы не повидались, хотя денег мне от него и не нужно было. Просто вот такие напрашиваются из всего этого выводы: один сын ответственный, инициативный, еще и помогает, другой вечно опаздывает, не помнит времени отхода поезда, и ждать от него помощи не приходиться, скорее он ждет ее от меня, а ведь он тоже талантливый, умный, тоже инициативный в какую-то свою сторону, и совсем иной.
Жалеть его или корить в чем-то я не могу, т.к. он плод моего воспитания. Остается только терпеливо поддерживать и помогать, ведь и мне частенько нужна помощь. К стати о помощи.
Эта поездка состоялась благодаря добрым людям: Людмиле, которая увидев в интернете мое объявление о продаже работ для поездки на пленэр в Камбоджу, первой купила у меня работу. Оля, моя двоюродная сестра дала денег авансом за будущую картину. И, конечно же Валентина, которая просто так, без каких либо условий дала большую сумму денег попросив не говорить про это никому.
Поезд.
Еду в компании еще одной художницы. Разговоров хватило на несколько часов. Это замечательное время – начало!
За окном среди серых тусклых пейзажей вдруг загорались пригорки, березы, домики выхваченные откуда-то взявшимся солнцем и я постоянно прерывал свою попутчицу, посреди ее жарких и красноречивых рассказов о поездке на Север, чтобы она обернулась и посмотрела как красиво! Мы вдвоем из Красноярска едем в Камбоджу.
Я, как обычно прихватил с собой бутылку из-под Есентуков №4, в которой у меня налита водка, привезенная из Новосибирска в пластиковой таре. Эта зеленая бутылочка уже съездила со мной в Бурятию, была участницей всех застолий и меж пленэрных перекусов, а потом и разговоров, тоже в поезде, с академиком и председателем Монгольского союза художников. Теперь вот ее и наш путь в Иркутск. К сожалению, в Камбоджу я ее не могу взять, в самолет с питьем, даже столь безобидным, не впускают. Хотя, можно было бы ее пустую провезти в багаже или даже не пустую, нужно подумать про это. Своя бутылочка, да на пленэре – это всегда душу согреет!