Масоны

Один меткий удар, и кусок отвалился. Еще один, и камень обрел неровную кубическую форму.
--Как тебе удается так быстро обрабатывать столь твердую породу?—удивился подмастерье.
--Опыт, и мудрость предков, поведанная моим отцом, и придающая удару точность—ответил мастер.
--Поведай мне эту мудрость учитель—попросил ученик.
--Слушай:


«Давным давно, буря выбросила на берег необитаемого острова три корабля—еврейский, мусульманский и христианский. На каждом из них были архитекторы со своими командами. Еврейский корабль направлялся на запад, строить синагогу; мусульманский на юг, возводить мечеть; христианский на север, мастерить церковь.
Корабли, выброшенные на берег, сильно пострадали от шторма, и морякам необходимо было потратить много времени на их восстановление. Пока матросы ремонтировали суда, архитекторы скучали.
И вот, одному из них, глядя на каменную гору посреди острова с большой пещерой внутри, пришла в голову мысль превратить ее в храм божий. Приведя своих подчиненных к горе, архитектор увидел чужаков, и понял, что такая же мысль посетила и архитекторов с других кораблей.
После долгих споров о том, кого первого посетила светлая  мысль о строительстве храма, и чуть не подравшись, три архитектора решили, что храм должен быть одновременно иудейским, христианским и мусульманским.
Все три команды мастеров принялись за дело: расширили пещеру, избавили ее от сталактитов и сталагмитов, отбили с внешней стороны горы неровные куски, обтесали их, и обложили ими дорогу, спиралью восходящую к вершине. Гора была будто создана для такой обработки, немногое пришлось отбивать и пристраивать к ней, и вскоре, она  обрела правильную форму. Храм оказался настолько велик, что не нашлось ни единого местечка на маленьком острове, с которого он был бы виден целиком.
Когда встал вопрос, какой символ должен венчать верхушку храма(звезда Давида, полумесяц, или крест), строители рассорились между собой, и едва не довели  дело до смертоубийства, а остыв, решили так: на вершине не должно быть никакого символа.
Пришло время уплывать с острова, корабли были готовы, и погода позволяла покинуть берег.
Каждый архитектор вынашивал в мыслях лукавый план: подождать пока остальные два корабля уплывут подальше, вернуться на остров, и водрузить на вершине храма символ своей веры.
Когда они отчалили, и отошли от острова на некоторое расстояние, то впервые, строители и моряки смогли увидеть новый храм целиком: оказалось, что он один в один напоминал им Вавилонскую башню—символ человеческой гордыни и основу разобщенности народов.
И слезы хлынули из глаз строителей, поняли они тогда, что не во славу Бога строили, но во славу самих себя.
Ни один из кораблей тогда, не посмел вернуться на остров, и водрузить на вершине храма свой символ.
Спустя сотню лет, на острове оказался один каменщик, он изучил храм трех религий, и воздвиг на его вершине всевидящее око, заключенное в треугольник, как знак того, что человек не может решить, какой символ должен венчать этот храм, но есть на свете сила, которая знает, и ей виднее»


--Какую мудрость я должен разглядеть в этой притче?—немного помолчав спросил подмастерье.
--Строй во славу Господа, а не в свою— просто ответил мастер.


Прошли годы, и к ученику, который уже стал известным мастером, обратился епископ:

--Построй церковь.
--Хорошо—ответил мастер.
--А какой ты ее видишь?—спросил епископ.

--Основное тело храма будет в форме креста—отвечал зодчий—ибо, прихожане ищут в святой обители прощения своих грехов у того, кто их искупил на кресте;  алтарь будет подобен тому, что стоял в храме Соломона, а с боков, церковь будет подпирать десять контрафорсов, с начертаными на них десятью заповедями Моисея, которые не позволяют храму в нашей душе развалиться; башни храма будут остроконечными, устремляя наши чаяния и молитвы к небесам..............ибо мы рождаемся в Боге, умираем во Христе, и воскресаем на небесах в Святом духе.............а над алтарем установлю витраж, с оком, заключенным в треугольник.

--Это еще что за символ?—удивился епископ—не знаю такого.

--Он означает, что как бы мы не строили, как бы не ошибались в этом деле, и как бы не спорили между собой о правильности решений, Ему виднее, Он все видит, и всех рассудит.