И они не разрешают ковырять в носу!

(о «Уроках писательства»).
сентябрь-октябрь 2014

В интернетовской «тусовке» на тему «Как написать книгу» встретил ссылку на «Технологию рассказа» Веллера. Фамилия знакомая. Его «Легенды Невского проспекта» - можно прочитать, но если не прочитаешь, то ничего не потеряешь. Кроме времени, конечно, которое можно использовать с большей «пользой для здоровья».

Захожу в книжный мегамаркет, что напротив киевского ЦУМа. В секции «Русская литература» 70% полок забито откровенным «чтивом», в том числе, целая полка – «опусы» Веллера. Решил последовать рекомендации графа Честерфилда [1] – подобрать книжонку Веллера подходящего формата.
Есть!  Формат 15х20 см, бумага мягенькая, гигроскопичная  – подходит!
Но цена – 76 грн! В порядке ли мое зрение? Переспрашиваю продавщицу - таки да!
Рулон туалетной бумаги – 1,5 грн. Нет, пока с «заветами» Честерфилда повременим.

Веллер о себе - не автобиография, а самобиография (именно – кто же тебя представит в лучшем свете, если не ты сам!) – юный планерист, «непризнанный гений». В стране, которую он обзывает своей родиной, его нещадно «гнобили». Живет в Нью-Йорке, гражданин Израиля. Но «кажется (!), фактически  переехал в Москву». Любим и очень популярен среди «либералитстской» интеллигенции и т.д. и т.п.

 «Технология рассказа» - судя по самобиографии, это материалы из студенческого диплома. Чувствуется, что у  юного планериста был хороший Руководитель, который и предоставил ему свои наработки. Как его звали, похоже, мы никогда не узнаем. А жаль!
Решил «отделил зерна от плевел» - материалы Руководителя от откровенной отсебятины и фантазий юного планериста. «Плевел» получилось процентов пять (см. приложение 1).

Среди Веллеровских «плевел» встречаем:
-  рассуждения о технике «писания» и его «секретах»;
-  «умничанье» о великих писателях. Причем Бабеля он «не любит», а вот Джека Лондона считает высокообразованным (!);
- откровенную отсебятину.

Не обошел Веллер своим вниманием и правила пунктуации русского языка. Веллер делает это, демонстрируя задор юного планериста, не сохранить и развить традиции, а разрушать их!

Из веллеровских высказываний особенно покоробило о Чехове – ненужность поездки на Сахалин.
Чехов – это Человек, Гражданин и поездку совершил именно с этих позиций, «с целью одолеть собственное равнодушие и поколебать равнодушие общества».
Итогом его поездки стала книга «Остров Сахалин». После увиденного на «каторжном острове» Чехов стал резче и беспощаднее раскрывать действительность, подтверждением чего являются: повесть «Дуэль» и рассказ «Палата № 6».

Потявкал Веллер из-под хвоста Вересаева и на ДОСТОЕВСКОГО («ах моська и барбоска, знать они сильны ...»): «В «Живом, как жизнь» Вересаев пеняет Достоевскому: у того сплошные общие места, только наоборот. Скажем, у писателя банального человек ( запятую поставьте сами) встретил льва: побледнел и убежал: банально (: … : - пунктуация от Веллера). У Достоевского наоборот, и ничего более: человек встретил льва – покраснел и остался на месте. Грубо, плоско – и однако достаточно точно!»
Вы что-нибудь поняли? Я – нет. Кстати, правильное название книги В.В.Вересаева - «Человек проклят» (о Достоевском), которая входит в триптих «Живая жизнь» (чувствуете разницу!). И ничего о львах, «сплошных общих местах, только наоборот» (это как?) я в ней не нашел!
Небольшой разбор «тявканья» самого Вересаева на Достоевского приведен в приложении 2.

Из «Технологии рассказа» узнал имена двух «виртуозов рассказа» - Сергей Алексеевич Воронин и Юрий Павлович Казаков. Оба обласканы критиками, многократно награждены, по их сценариям ставились кинофильмы, изданы многочисленные сборники.
Скачал из Интернета «Храбрый клоун» и «Добрая раковина» Воронина – презентация закрытого для скачивания сборника (наверняка лучшее!). Из Казакова – рекомендованное «Голубое и зеленое».
Решил начать «наслаждаться» с Воронцовских «шедевров».
Исходя из названий и после беглого просмотра понял – Воронцов замахнулся на Эрнеста Теодора Амадея Гофмана и Ганса, понимаете,  Христиана нашего Андерсена. [2]
В этих «лучших» рассказиках встретил и элементарное несогласование окончаний, и «звон литавр», и кучу штампов, и просто бредятину от сивой кобылы – появление фашистской подводной лодки.
 Кроме того, судя по концовкам обоих рассказиков, Воронцов продолжил свои «замахи» - теперь на Александра, понимаете, Сергеевича, нашего Пушкина!
Более подробный разбор «Храбрый клоун» и «Добрая раковина» приведен в приложениях 3 и 4.

Ну, думаю, Казаков не подкачает! По отзывам критиков: «Мастерство Казакова-рассказчика было бесспорным». Читаю его «Голубое и зеленое», оказывается правильно  - «Серо-буро-малиновое»!
Множество, опять же, элементарно несогласованных окончаний: «что те, кто стоит в фойе», «стоят и сидят много людей», «мне невыносимо идти двором, я никак не могу идти двором», «во всех трудных минутах».
Несуразности: «у нее блестящие глаза и розовые крепкие щеки», «некоторые спокойно разговаривают, другие молча торопливо курят», «наши шаги гулко отдаются от стен и далеко слышны», «только музыки больше не слышно оттуда», «застываю верхом на окне».
Ужастик: «Лиля странно ведет себя: поднимает лицо».
Милиционеры у Казакова – не люди: «На улицах совсем нет людей, только милиционеры».
«Сильная» концовка второй главы - лежа на кровати, герой смотрит на находящуюся в дали звезду Кремлевской башни?! Какое-то фантастическое искривление пространства!
Из-за расшатанной нервной системы – дальше второй главы читать не смог.
Более подробный разбор первых двух глав «Голубое и зеленое» приведен в приложении 5.

 «Гениальная» (!) повесть от «самого значительного из современных русских писателей» Владимира Маканина «Где сходилось небо с холмами».
Сразу насторожило, что «Маканин – писатель для квалифицированного читателя». Очень хочется узнать – где можно повысить и кто присваивает? Вдруг не попадаю в эту категорию читателей?
Повествование идет от лица жены «композитора, который увековечивает (!) в своей музыке мелодии родного поселка». Сочиняет он эти мелодии, раскачиваясь в кресле-качалке - иначе не пишется! Вдохновение приходит от горланящих с утра (!) под окнами пьяниц. Трагедия композитора в том, что когда нет пьяниц – нет вдохновения!
Таки да - я недостаточно квалифицирован для понимания «гениальности» Макакина [3].
Прочитал первые две главы – баста!
Далее «наслаждаться» этим «гениальным» чтивом – не хочу, не буду!

Еще один «гениальный» романа помеченный Веллером - «Искупление дабира» Мориса Симашко . Гениальность романа в том, что «каждую главу автор разбивает на подглавы длиной от одной до шести страниц, … позволяя читателю отдохнуть в паузах».
Это чтение для Маши и медведя – почитали, сели на пенек, съели пирожок!
 Роман - «псевдоисторический» с подробным описанием быта, как его представляет Симашко.
Но есть «гениальная» изюминка - умение шевелить ушами (!). По ходу действия романа, главный герой теряет это замечательное «умение», но концовка «хэппиэндовская» - уши зашевелились!
Не могу удержаться от цитирования концовки «гениального» романа: «Но вот уловил он наконец необходимую напряженность головы. Огромное счастье переполняет его душу. Он поднимает глаза к небу и смеется. Потом снова наклоняется, весь уходя в яркую солнечную воду, и уже свободно, легко двигает ушами. Еще и еще раз делает он это, убеждаясь в своей победе над невозможным...»
Хочется спеть: «Так громче музыка играй победу! Мы победили и враг бежит, бежит, бежит!»
Не могу остановиться: «Так за Царя, за Родину, за Веру (Петровну) [4] мы грянем дружное УРА! УРА! УРА!»
И эти ребята не разрешают мне  ковыряться в носу!

Ценю произведение по тому, что обращаешься к первоисточникам, изучаешь что-то новое.
По этому показателю Веллер - «моего сердца чемпион»! [5]
Благодаря Веллеру «поднял»:
- цитатник Наполеона;
- биографию Джека Лондона;
- правила пунктуации русского языка;
- «Человек проклят» (о Достоевском) из триптиха «Живая жизнь» В.В.Вересаева.
Спасибо юному планеристу, что хотя и загадил, но донес до нас материалы своего Руководителя. Жду от Веллера новых обзоров «гениальных» и «выдающихся» писателей – читать их обязательно не буду!

На секунду – загрустил. Снова опыт от негатива.
Есть позитив!
Константин Паустовский «Рассказы о Бабеле». 22 варианта «Любки Казак» - каторжанин! Бабель о русском языке: «К нему нужно приложить теплую ладонь, и он превращается в живую драгоценность».
Владимир Владимирович Маяковский «Как делать стихи». Еще один каторжанин.
Валентин Катаев  в «Траве забвения» о Бунине. Иван Алексеевич: «Писать каждый день, регулярно, не дожидаясь вдохновения, настроения и т.п., писать – как ходить на службу … или в гимназию».
Осип Мандельштам «Армия поэтов»: «Читать стихи – величайшее и труднейшее искусство».
Алексей Максимович Горький «Письма начинающим литераторам», «Как учиться писать»: «Побольше читайте хороших мастеров словесности: Чехова, Пришвина, Бунина «Деревню», Лескова – отличнейший знаток русской речи!»
Николай Семенович Лесков: «Переделывать, перечеркивать, перемарывать, вставлять, сглаживать и снова переделывать».
Антон Павлович Чехов подборка писем «О писательстве»: «Писать только то, что есть или что, по Вашему мнению, должно быть».
Марк Сэмюэлевич Твен «Литературные грехи Фенимора Купера». Приводит 19 законов, обязательных для художественной  литературы. О Купер: «… это  просто   литературный   бред с галлюцинациями».
Борис Андреевич Успенский «Поэтика композиции». Это же не книга, а просто праздник!

Закончу словами «нашего все», Александра Сергеевича Пушкина: «Описывай, не мудрствуя лукаво, все то, чему свидетель в жизни будешь: войну и мир, управу государей, угодников святые чудеса».

***
Приложения.  В приложениях авторские замечания выделены курсивом.
1. Разбор «плевел» М.И.Веллера в «Технология рассказа».
2. Разбор «тявканья» В.В.Вересаева в «Человек проклят» (о Достоевском).
3. Разбор «Храбрый клоун» С.А.Воронина.
4. Разбор «Добрая раковина» С.А.Воронина.
5. Разбор первых двух глав «Голубое и зеленое» Ю.П.Казакова.

***
Комментарии.
1 – граф Честерфилд (лорд Стенхоп) в «Письмах к сыну» рекомендовал покупать дешевые издания для прочтения их в «комнате раздумий», а прочитанные листочки использовать соответствующим образом.
2 – глядя на фотографию, Воронцов внешне (наверно и внутренне) похож на руководителя драмкружка из кинофильма «Берегись автомобиля», сыгранного Евгением Александровичем Евстигнеевым. Дословная цитата: «Не пора ли, друзья мои, нам замахнуться на Вильяма, понимаете, нашего Шекспира!».
3 – извините, описка – не МакаКин, а МакаНин! Подчеркиваю – лауреат антипремии «НацWorst» за худшую книгу 2008 года в рамках премии «Национальный бестселлер» к обезьяньему роду отношения не имеет! И его фамилия не МАКАКИН!
4 – Вера Петровна – просто хороший человек
5 – «Это он – моего сердца чемпион!» - фраза из культового кинофильма-пародии на американские вестерны «Лимонадный Джо, или Лошадиная опера» (Чехословакия, 1964 год). Другая популярная фраза из этого кинофильма: «Чтобы метко в муху бить, надо Кола-локу пить».;

***
ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Разбор «плевел» из М.И.Веллер «Технология рассказа».
Характерно, что в период культа личности, когда литературу нацеливали на лакировку действительности и пропаганду заданных установок, премий удостаивались исключительно романы.
– Обязательно проверю в свободное от игры на гитаре время!

Как говорится, хороший писатель начинает там, где плохой закончил. Писатель читает книгу и натыкается на произведение или эпизод, близкие ему по творческой манере, но, на его взгляд, не развитые, не использовавшие богатые возможности материала, коллизии.
– Хорошие писатели только и занимались тем, что читали всякую дрянь, а потом ее переделывали!!!

Хемингуэй переосмыслил и вывернул наизнанку «Идиота» Достоевского, заменив добрейшего и беспомощного Мышкина боксером Коном в «Фиесте». – Знал ли об этом Хемингуэй?

Путешествие Чехова на Сахалин ничего ему не прибавило как писателю.

Как жаждущая любви девушка всегда найдет, в кого влюбиться, так охваченный жаждой творчества писатель всегда найдет подручный материал для воплощения замысла. Глина под ногами у каждого, лепить из нее – вопрос таланта. – Свинья всегда найдет грязь (об авторе этих строк), но как поэтично!

В обществе всегда существуют определенные условности и приличия поведения. «Есть вещи, о которых не говорят вслух», – как выразился Наполеон.
- Совершенно в другом контексте: «Есть же, черт возьми, вещи, которые не говорят вслух!» - вскричал однажды Наполеон в ответ на сальность о Жозефине Богарне.

Один вдумчивый девятиклассник при чтении «Станционного смотрителя» Пушкина задал учителю вопрос: «А когда гусар двое суток лежал в горячке, кто из-под него горшок выносил – смотритель или сама Дуня?» - «Веллерам» очень повезло, что так мало «вдумчивых» читателей!

Автору вполне хватает малости, известной любому человеку; остальное черпается из собственного воображения. – Работа ассенизатора, черпающего из выгребной ямы.

Внешняя простота, как бы бесхитростность и безыскусность такого построения вызывают дополнительное доверие читателя, единая нить повествования позволяет не рассеивать внимание и целиком сосредоточиться на изображаемом. Так, к примеру, построен рассказ Ю. Казакова «Голубое и зеленое» – ностальгическая история первой юношеской любви: вечная тема, банальный материал, несложный городской язык, но, проживая вместе с героем день за днем, читатель радуется, печалится, тоскует.

Из коммерческих соображений авторы детективов развозят их до объемов романов, но изначально, созданный Эдгаром По и канонизированный Конан-Дойлем, детектив был рассказом.
– Так косят бабло!

… линия из прошлого, история из прежней жизни перемежается с лицевым планом, объясняя поведение героя в настоящий момент, раскрывая его внутренний мир, – прошлое как бы живет в настоящем.
- Как, скажем, в рассказе Сергея Воронина «Роман без любви».

А порой у писателя имеется в загашнике запас хороших фраз, годящихся для зачинов, и он «прицепляет» к уже готовому рассказу подходящее начало. Пусть даже оно грубовато стыкуется с последующим материалом рассказа – читатель этого не заметит и примет как должное: если фраза хороша, смачна, соответствует общему духу рассказа, можно не слишком заботиться о тщательной шлифовке швов и стыков текста: резкий мазок в живописи предпочтительнее гладенького размазывания красок.
-  Зачем напрягаться - пипл все схавает!

Поучительно построение гениального романа Мориса Симашко «Искупление дабира»: стиль вязок, плотен, ритмован, и каждую главу автор разбивает на подглавы длиной от одной до шести страниц, тем самым подавая текст порциями объема короткого рассказа, позволяя читателю отдохнуть в паузах.

Первый аспект детали – это апелляция к органам чувств: обогащение изобразительного ряда текста.
- Апелляция (лат.) - обжаловать. У органов чувств? Веллер услышал новое слово!

Поскольку практика – критерий истины, то годный результат не может быть достигнут негодными средствами. Знаменитейший уже столетие литературный герой не может быть созданием плохой, слабой, малохудожественной прозы. Значит, плоха не проза, а наши представления о ней.
– Сами дураки!

Сам Лондон, человек образованный, жаловался, что читатели и критика не видят в его произведениях ничего, кроме романтических и кровавых приключений.
– Лондон не был замечен в «образованности» - неоконченная начальная школа и три неполных семестра в университете свободным слушателем.

 Да, Лондон пользовался порой целыми словесными блоками, изобретенными задолго до него – но они в точности подходили для решения его задач. Задачи были серьезны.
– ПУК!!!

Написал Бабель мало, литературоведы часто гадают – почему. Объективная причина ясна: навалились тридцатые годы, одни проституировали, другие замолчали, как и погибший в заключении Бабель. Но есть и причина субъективная: Бабель исчерпал подходящий для него материал.
– Бабель написал мало, потому что не следовал Веллеровскому совету «не напрягаться», а оттачивал каждое слово, фразу по много раз!

В «Живом, как жизнь» Вересаев пеняет Достоевскому: у того сплошные общие места, только наоборот. Скажем, у писателя банального человек встретил льва: побледнел и убежал: банально. У Достоевского наоборот, и ничего более: человек встретил льва – покраснел и остался на месте. Грубо, плоско – и однако достаточно точно!
 
Сущность парадокса заключается в том, что явление разворачивается на сто восемьдесят градусов и рассматривается с обратной, противоположной стороны. Плодотворность такого подхода очевидна: с обычной, лицевой стороны явление и так каждому видно и понятно. Парадоксальный подход позволяет, таким образом, видеть обе стороны явления, прямую и обратную: возникает тот самый диалектизм, многозначность, полифония.
– Ничего невозможно понять – нужен «квалифицированный» читатель!

Владимир Маканин, самый значительный, пожалуй, из современных русских писателей …
Маканин – писатель для квалифицированного читателя …
Вершиной Маканина, видимо, остается гениальная повесть «Где сходилось небо с холмами»: композитор увековечивает в своей музыке мелодии родного поселка …

Одиссей всегда умеет выйти сухим из воды, не гнушаясь пожертвовать соратником, д’Артаньян скрытен, расчетлив и легкомыслен в любви, Холмс склонен к наркомании и т. д.
 – Спасибо Веллеру, наконец-то узнали правду об этих «негодяях»!

… (герои) совершают значительные поступки, подвиги того или иного рода с риском для жизни и без всяких гарантий – правовых, социальных и т. п.

Западные коммерческие литература и кино давно поставили его (героя) на поток: храбрый, сильный, благородный одиночка в борьбе против неправедных сил. – В жизни не осталось места просто человеку!
Ревностный блюститель казарменного устава – это не герой. Лондоновские герои, вершащие собственный суд по совести и чести, могли бы быть осуждены государственным судом – что их не умаляет, но напротив…
- Все в Робин Гуды!
Когда герой не пьет, не курит, не бранится и т. д.
- То здоровеньким помрет!

Без комментариев (ОТСЕБЯТИНЫ и просто УМНИЧАНЬЕ Веллера):
Когда за героем стоит поддержка закона, государства и взвода коллег – это не герой, а просто хороший работник.
… добро не совершается ни по приказу, ни по долгу службы ...
.. святых среди людей нет…
Гражданская добродетель не в том, чтобы подчиняться властям, но в том, чтобы всегда стоять на страже справедливости.
Герой – это СВОБОДНЫЙ человек, но не винтик механизма.
Примечательно, что литературная первооснова может быть художественно несовершенной или просто слабой: золотое зерно дает росток.
;
***
ПРИЛОЖЕНИЕ 2. Разбор «тявканья» В.В.Вересаева в «Человек проклят» (о Достоевском).
На мой взгляд, основная ошибка Вересаева в том, что трактует  позицию героев как позицию самого Федора Михайловича. Но не это главное - заметна озлобленность Вересаев, обращение к самой «чернухе», высказываются откровенные «гадости» о Достоевском. Опять же, Великий Инквизитор – это не Федор Михайлович! Даже интересную мысль, что «Достоевский – новый Иов», Вересаев сводит к «знаменитому «бунту» Ивана Карамазова».
В.В.Вересаев присутствует в «Советском энциклопедическом словаре», рассказ «Лизар» (1899) был использован (самим!) В.И.Лениным в книге «Развитие капитализма в России».
На «заказ» не похоже – время дореволюционное (1910 год). Просто «тяв»?

К тому же оказывается, что Вересаев (чуть не написать Веллер – как он мне надоел!) – «знаток» животного мира. Приведу цитату (это в книге о Достоевском!):
«Если припустить к куриной семье новую курицу, петух немедленно берет ее под свое покровительство. Он заботливо подзывает ее к пище, не дает обижать другим курам. Если она убежит, он отыскивает ее и ведет назад, и нежно что-то говорит ей на их языке: "ко-о!.. ко-о!.." Удивительно и трогательно, до чего доходит эта заботливость. На ночь петух сажает новую свою подругу на самый край нашести, сам садится рядом и таким образом заслоняет ее от клевков старых кур. Когда курице приходит время нестись, петух ведет ее к кошелке, где несутся куры, впрыгивает в кошелку, садится, опять выходит, обхаживает курицу, все время "ко-о! ко-о!" и водворяет ее в кошелку. Но в низах животной жизни любовь часто уродлива и страшна. У жаб и лягушек самка вываливается из жестоко-страстных объятий самца с продырявленною грудною клеткою, с поврежденными внутренностями, нередко мертвою. Паук подползает к самке с ласками, а она бросается на него и пожирает; или подпустит к себе, отдастся его объятиям, а потом схватит и сожрет. Жабы и паучихи навряд ли, конечно, испытывают при этом какое-нибудь особенное сладострастие. Тут просто тупость жизнеощущения, неспособность выйти за пределы собственного существа. Но если инстинкты этих уродов животной жизни сидят в человеке, если чудовищные противоречия этой любви освещены сознанием, то получается то едкое, опьяняющее сладострастие, которым живет любовь Достоевского. Страсть сливается уже не с тупым равнодушием к мукам и гибели любимого существа, а с ненавистью к любимому, с желанием его мук и гибели».
И еще Вересаев: «Есть в семействе иглокожих странные существа, называемые голотуриями. Если тронуть голотурию, схватить ее рукою, она судорожно сокращается и распадается на куски. Вследствие этого до сих пор никто никогда не видел целого экземпляра голотурии. Наблюдая человека, как его рисует Достоевский, то и дело приходится вспоминать самые уродливые, самые дисгармонические явления в мире животных те уклонения, ошибки и неудачные "пробы", которые делает природа в трудной своей работе по гармонизации жизни».
Кстати, голотурия не распадается, а выбрасывает свои внутренности - смотрел в Интернете.

Разгадку «загадки» Вересаева нашел в статье Николая Лобастова «Достоевский о либерализме», опирающейся, в основном,  на Дневники Федора Михайловича.
Достоевский очень больно наступил на хвост социал-либералистской братии, а Вересаев – их до мозга костей. Приведу лишь несколько цитат из Достоевского:
«… дай всем этим современным высшим учителям полную возможность разрушить старое общество и построить заново, то выйдет такой мрак, такой хаос, нечто до того грубое, слепое и бесчеловечное, что все здание рухнет под проклятиями человечества …».
«Герцен был социалистом как русский барич…. Отрицал собственность и был обеспеченным. Он заводил революции и в то же время любил комфорт и семейный покой».
«Наши «скитальцы» продавали крестьян и, получив денежки, уезжали в Париж способствовать изданию радикальных газет для спасения уже всего человечества… Кто мешал им просто-запросто освободить своих крестьян с землей?» Это и о великих «радетелях» за свободу народ – декабристах.
«Да, вы будете представлять интересы вашего общества, но уж совсем не народа. Закрепостите вы его опять! Не только сказать против вас, да и дыхнуть печати при вас нельзя будет»
«Я нисколько не удивлюсь, если вдруг среди всеобщего будущего благоразумия возникнет какой-нибудь джентльмен… и скажет всем нам: а что, господа, не столкнуть ли нам все это благоразумие с одного разу, ногой, прахом!…Так человек устроен. Человек всегда и везде любил действовать так, как хотел, а вовсе не так, как повелевали ему разум и выгода…»
«Вы хвалитесь сознанием, но… хоть ум у вас и работает, но сердце ваше развратом помрачено, а без чистого сердца - полного, правильного сознания не будет».

Благодаря Вересаеву начал перечитывать «Преступление и наказание» (особое внимание на образ Свидригайлова – как-то упустил), далее - «Подросток»,  «Бесы», «Братья Карамазовы», «Идиот».
А вот Вересаева о Толстом и Ницше из триптиха «Живая жизнь» читать, категорически, не буду!

;
***
ПРИЛОЖЕНИЕ 3. Разбор «Храбрый клоун» А. С. Воронин
Потом мастер посмотрел на часы, увидал, что пора идти домой, и ушёл.
– Не согласовано время действия.

Таких глаз он ни у кого ещё не видел, хотя на своём веку многое успел повидать.
– «Успеть повидать на своем веку» можно много горя или радости, но не глаз!

- Клоун, а почему вы не танцуете? - спросила Светлана.
 - Хотя перед этим сам пригласил танцевать.

- Потому, что я солдат. Зато я умею воевать с врагами.

… скаля длинные зубы  - (о крысе!).

- Но я не уйду до тех пор, пока не погибнет враг!
– Т.е буду ждать.

Сверкали зубы. 
– Крыса сражалась зубами?

Звенели литавры.
– Сильно! Литавры – это большие барабаны. Откуда они вообще взялись?

Удар! Ещё удар!! Ещё!!!
- Как у Высоцкого: «Удар! Удар! Ещё удар! Удар! Удар! И вот - Борис Буткеев, Краснодар, проводит апперкот».

… зайцы закрыли глаза ушами…
- Какая находка!

… разнесся ликующий звон …
- Концовка оперы Михаила Ивановича Глинки «Жизнь за царя»!

… покрытый глубокими ранами … 
- Это о кукле!

И мастер … дал ему в руки меч.
– Напрашивается пушкинское: «И братья меч вам отдадут».

***
ПРИЛОЖЕНИЕ 4. Разбор «Добрая раковина» С.А.Воронин
В бурю … высокие волны такие высокие, что они даже закрывали солнце. 
– В бурю солнце уже закрыто тучами.

.. измученных прибоем крабов …
– Какой прибой - садюга!

По крайней мере, Грише ещё не посчастливилось найти такую.
– С поиском раковины – не вяжется.

Уж больше недели свирепствовал на море ветер.
– Штамп о ветре.

Гладкое, оно сверкало на солнце, похожее на огромное зеркало.
.. разгневанное море…
- Штампы о море.

... на быстроходной лодке быстро мчался … 
- Быстроходным бывает катер, но не лодка!

… мальчуган. Он был немногим старше Гриши.
– Правильно – «немного старше».

… раковину… светилась так, будто в ней горела лампочка.   
– Лампочка Ильича?

… поднёс к уху. Раковина сразу же загудела    
- Не раковина, а пароход!

… свист парусов ...
– Не паруса, а Соловьи–разбойники!

... одноглазый пират …
– Интересно, а бывают не одноглазые и не одноногие пираты?

За поясом у него торчали пистолет и кривой кинжал.
– Без этого пирату ну ни как нельзя!

И как это получилось, Гриша не мог понять, но он оказался на этом корабле. И увидел связанную плачущую девушку. 
– У героя и все получается и все видит, но ничего не может понять!

… - и он отдал раковину…
– А связанная девушка ее взяла!

И как только улетела - всё исчезло. 
– Принял крепкую «дурь»!

И Гриша увидел, что стоит на берегу и держит в руках чудесную раковину.
- Сам себя увидел. Где зеркало?

"Что это такое?" - удивлённо подумал он и снова ... приложил раковину к уху. И опять зашумела она, стала даже гудеть...  – Опять не раковина, а пароход!

...И Гриша увидал на море военный корабль и на капитанском мостике молодого капитана. И тут же увидал фашистскую подводную лодку. И понял, что сейчас фашисты выпустят торпеду и судно погибнет. И как только он это понял, то сразу же оказался рядом с капитаном. 
- Весь абзац – СУПЕР!!!

- Чем я могу помочь? - крикнул Гриша капитану. 
- Наверное, работал продавцом в магазине!

… проплывающую быстроходную лодку…
– Лодка уже не летит, но все равно быстроходная.

… крикнул мальчуган, хозяин лодки. - Если отдашь её мне, я тебя покатаю.
- Мечта идиота!

Далее уже просто БРЕД СИВОЙ КОБЫЛЫ:
"А как же капитан? - подумал Гриша. - Если я не помогу, фашисты погубят судно!"
И, больше ни секунды не медля, он сильно размахнулся и бросил раковину. Она вспыхнула на солнце, как лампочка, и тут же утонула.
– И лампочка и вспыхнула и на солнце и утонула (перед этим и барахталась и звала на помощь!)
И опять стоит Гриша на берегу и держит в руках чудесную добрую раковину.
– Просто старуха у разбитого корыта. Опять «замах» на Александра, понимаете, Сергеевича, нашего Пушкина.

***
ПРИЛОЖЕНИЕ 5. Разбор первых двух глав «Голубое и зеленое» Ю.П. Казаков
… совсем чужие друг другу и в то же время странно знакомые.
В страхе я замедляю шаги, но те идут еще медленней.
Некоторое время я молчу, переводя дух. Наконец собираюсь с силами.
… как дрожат ее щеки.
… возле нас много народу, и все потихоньку разговаривают.
… что те, кто стоит в фойе …

Видимо, не зря повесили эти картины в фойе. Очень хорошо, что они висят тут.
– К сожалению, не дочитал этот «замечательный» рассказ – картины (по Чехову) в конце, наверно, начнут стрелять!

… у нее блестящие глаза и розовые крепкие щеки.
– Поросеночек!

У нее высокий чистый лоб.
– Какой заезженный штамп!

Нет, я больше не могу стоять с ней!
– Хочется лежать?

Я осматриваюсь: стоят и сидят много людей.
– Не согласованы окончания!

Некоторые спокойно разговаривают, другие молча торопливо курят …
Лучше всего курить не спеша, понемножку.
Нет, я, наверное, все-таки глуп.
Когда мы выходим из кино, приятель мой совсем исчезает.
Наши шаги гулко отдаются от стен и далеко слышны.
… только музыки больше не слышно оттуда.
Некоторое время мы стоим совершенно молча.

Лиля странно ведет себя: поднимает лицо …
- УЖАСТИК!

Наконец я очень небрежно, как бы между прочим говорю …
- Рыбачка Соня как-то в мае …

Я могу прийти к ней, ее окна выходят на улицу.
 – Через окно?

У нее каникулы, родные уехали на дачу, и ей немного скучно.
Она с удовольствием погуляет.
Я размышляю, прилично ли будет пожать ей руку на прощанье.
На другой день я прихожу к ней засветло.

Во дворе на этот раз много ребят. 
- Какой беспомощный язык! И далее:
Двое из них с велосипедами: они собираются куда-то ехать; но, может быть, они уже приехали? Остальные стоят просто так.
И я никак не могу пройти двором, я подхожу к ее окнам на улицу.
Я спрашиваю очень громко, и голос мой не дрожит.
Это прямо замечательно, что у меня не прервался голос.
Но мне невыносимо идти двором, я никак не могу идти двором...
- Я к вам влезу через окно! - решительно говорю я и вспрыгиваю на окно.

Я очень легко и красиво вспрыгиваю на окно …
- Можно «вспрыгнуть» на подоконник!

.. застываю верхом на окне … Я сижу и смотрю на Лилю.
– Одновременно - просто Юлий Цезарь!

Я спрыгиваю с окна и отхожу к воротам. 
– Опять Юлий Цезарь!

Убежать или нет? Секунду я раздумываю: будет ли это удобно?

Потом я поворачиваюсь и вдруг вижу Лилю.
– Вдруг бывает детский пук!

… а на щеках играют ямочки. На подругу я не смотрю. Зачем она идет с нами? Что я буду с ними обеими делать?
– Слабак – амор дес тройс!

Доходим до угла, и тут подруга начинает прощаться. … Она очень красивая и умная.
Правда, мы еще не влюбленные. Впрочем, может быть, мы тоже влюбленные, я не знаю.
Мы идем довольно далеко друг от друга. Примерно в метре друг от друга.
Мы очень много говорим.
Никак нельзя установить последовательности в нашем разговоре и в наших мыслях.
… длинный вечер …

Вдруг я замечаю, что у нее расстегнулось платье.
– Далее очень «сексуально»:
Но не может же она ходить по улицам в расстегнутом платье!
 Как бы мне сказать ей об этом? Может быть, взять и застегнуть самому?
А я смотрю на большую надпись, торчащую на крыше. Написано, что каждый может выиграть сто тысяч. Очень оптимистическая надпись.

Потом я закуриваю. 
– Это уже почти обо мне – дальше НЕ МОГУ читать эту БРЕДЯТИНУ!

Вообще во всех трудных минутах лучше всего закурить. Это очень помогает.
Теперь мы идем уже немного ближе друг к другу.
Потом начинается тихий рассвет. На бульварах, тесно прижавшись, сидят влюбленные.

На каждой скамейке по одной паре. 
– Каждой твари по паре!

На улицах совсем нет людей, только милиционеры.
– Милиционеры – не люди!

Теперь мы с ней идем почти рядом. Мы понижаем наши голоса почти до шепота …

Домой я прихожу в три часа.
– А как же с наступившим «тихим» рассветом?

Потом я спрячу его получше.
– Волос Лили. После очень «трогательного» переживания героя.

Совсем рассвело, и я не могу больше читать.
– От того что рассвело?

Мы живем очень высоко, на седьмом этаже. Из наших окон видны крыши многих домов.

Ночью, когда в Москве тихо, я слышу бой курантов. 
– А днем, они, что не слышны?

Я лежу, смотрю на звезду …
- Лежа на кровати видеть из окна звезду Кремлевской башни – сильно!