Замена

                Глава 1.
                « Так уж устроен мир — каждый видит в нем свою реальность»
               
                 — Олег Рой.

Солнце. Раздражающее солнце. Каждый день оно пробивается сквозь жалюзи, чтобы сделать мое утро еще более ужасным. Хотя, куда уж хуже? У каждого (не) нормального человека есть критерии ужасного утра. Ладно, возможно, эти критерии есть только у меня. Они совершенно просты. Если комета не упала на нашу планету и не разбомбила ее ко всем чертям, значит, утро прошло ужасно. Каждое мое утро такое. Нет, я люблю свою жизнь, я не суицидник. Просто все начинается и заканчивается одинаково. В моей жизни нет бесконечного потока влюбленностей, которые граничат с безумием (ну, зачастую), громких вечеринок и популярных друзей. Но самое странное, что мне это и не нужно. Мое странное существование вполне устраивает меня, хоть оно и бессмысленно. Ну, и философ я по утрам. Серьезно, нужно быть гением, чтобы думать о чем-то подобном в 6 утра. И как мне это удается? Понятия не имею, если честно. Хм… Странно. Мама до сих пор не разбудила меня. Неужели, сегодня суббота? Ох, если бы… Было бы просто волшебно. Я бы включила музыку и не спеша, под чарующий голос Боба Дилана, заварила бы себя чудесный кофе, попутно звоня в пекарню, чтобы заказать булочки с корицей и яблоками. Ммммм… Обожаю булочки с корицей. Желудок недовольно пробурчал в ответ на мои мысли. Приятель, кто ел сэндвичи с сыром в два часа ночи? Неужели, тебе мало? Прошло всего-то четыре с половиной часа (ну, примерно. Я по утрам на часы не смотрю, дабы не расстраиваться). Мда… Джейд бы осудила меня за такой подход к приему пищи. Она же перфент… Перефец… Перфекционист. Вот. Брррр… Слово-то какое противное. Как и сама Джейд, ха. Вот парадокс. Нет, ну, а что? Все ей надо, чтобы было идеально. В комнате такая чистота, что любая операционная позавидует. Все так аккуратненько в шкафу сложено, стопочками. По всем предметам высший бал, играет на фортепиано уже десять лет. Юному дарованию пророчат большое будущее. Мама постоянно ее в пример ставит. Джейд это, Джейд то. Противно до чертиков. Но это все только потому, что мама ее плохо знает. А я вот хорошо. Она скучная донельзя. Разговаривая с ней, вы рискуете заснуть прямо на середине слова. Наши беседы обычно сухие и скучные, похожие на монотонное жужжание мухи, что поет над моим ухом битый час. Нелепое насекомое.
— Джордан Оливия Мейер, почему ты все еще в постели?! Ты на часы смотрела? — строгим тоном поинтересовалась миссис Мейер, она же моя мать.
— Ты прекрасно знаешь, что нет. И если судить по темноте за окном, то не думаю, что больше 6:30.
— Сейчас 7:30, юная леди. И я советую вам поторопиться — самодовольно вскинув голову, оповестила меня она.
7:30,7:30…ЧЕРТ, СЕЙЧАС УЖЕ 7:30!!!
А вот этого мой внутренний философ предугадать никак не мог. Ну, почему, ну почему я. Ну, все, Джо, хватит причитать. Пора бы уже научиться заводить будильник. Метнувшись к шкафу, я вытащила из него черные джинсы и какой-то свитер (времени рассматривать его у меня не было, да и какая разница, как он выглядит). Выудив из него еще пару нужных предметов одежды, я побрела в ванную (ладно, посмотрим правде в глаза, я понеслась в ванную, с видом опаздывающего кролика). Стянув волосы в тугой пучок, я быстро забралась в душевую кабинку, надеясь взбодрится. Холодные струи воды, смешавшись с ванильным гелем для душа, бежали маленькими ручейками по моему телу, хоть немного приводя его в норму. Осознание того, что помыть голову я уже не успею, свалилось на меня внезапно и беспощадно, слегка расстраивая меня уже с утра. Ненавижу сальные волосы. Завернувшись в махровое полотенце, я быстро достала зубную щетку и принялась начищать свои зубы до блеска. Да, я отнюдь не мойдодыр, но просто помешана на белоснежной улыбке. Да, говорят, что естественный цвет зубов — желтоватый. Да, возможно, я совсем испорчу зубную эмаль своими постоянными отбеливаниями зубов, пастами, якобы натуральными, или зубными порошками, названия которых так и мелькают в рекламах с идеальными людьми в главной роли, которые даже яблоко откусывают эстетично. А я же грёбаный эстет, так что… Так что… Так что, что? Черт, да я даже мысль свою закончить не могу, а мне еще и будущее известного журналиста пророчат. Ага, как же. Хм, кажется все. На сегодня достаточно, а то я уже пять минут стою и тру свои зубы щеткой, да так интенсивно, что она уже не мягко плывет по ним, а со скрипом ездит. Туда-сюда, туда-сюда. Кинула взгляд на свою ослепительно-белую улыбку, настроение поднимается. Есть же в мире что-то хорошее. Я невольно смотрю на часы, которые стоят на краю раковины. 7:40. Тяжко вздохнув, я принялась надевать джинсы и одновременно пыталась расчесать волосы. Кое-как застегнув их тридцать три раза втягивая ради этого живот (бесконечные булочки и сэндвичи здорово сказались на моей фигуре, однако), я быстро напялила свитер, после чего принялась за обычные черные носки. Завязав черно-белые кеды, я окинула отражение придирчивым взглядом. Кстати, а я сегодня чудесно выгляжу. Просто конфетка. Черные прямые волосы, белый вязаный свитер, джинсы и кеды. Простенько, но со вкусом. Макияж я никогда не накладываю, так как самооценка у меня и без него завышенная, и не думаю, что достаточно резкие черты моего лица нуждаются в выделении. Задорно подмигнув отражению, я вышла из ванной комнаты. Оказавшись в спальне, я закинула лямку рюкзака на плечо и покинула свою «берлогу». Эх …Я буду скучать по тебе, крошка. Весь этот безумно долгий и нудный день. Как только на кухни замелькал носок моих кроссовок, мать сразу ахнула, как всегда причитая:
-Ох, Джордан, как можно собираться так долго? Вот скажи мне, пожалуйста. Даже твоя сестренка, которая младше тебя, прошу заметить, на целых девять лет, собирается гораздо быстрее, мне даже не приходится ее будить.
— Бла-бла-бла- передразнила я женщину, скорчив рожицу и закатывая глаза.
— Что ты себе позволяешь, нахалка? Не смей передразнивать меня. Хантер, скажи ей — насупилась мама, сдвинув брови к переносице.
— Да, ладно тебе, Бри. Будь проще — улыбнулся отец, на мгновение отрывая взгляд от газеты, обращая на нас свой взор — А ты, Ливви, не зли маму с утра пораньше. Ты ведь знаешь, какая у нее работа.
Да, работа у нее и правда, не очень-то простая. Бриджит Джессика Мейер (она же моя мать) — адвокат. И очень известный. К ней записываются, иногда, даже за два года. За всю свою карьеру она проиграла только два дела, но говорят, что выиграть их было невозможно, но миссис Мейер пыталась объять необъятное (впрочем, как и всегда). Я и моя мать — очень разные люди. Многие знакомые удивляются как такая активная, яркая, энергичная женщина могла воспроизвести на свет такое маленькое (в прямом смысле, мой рост — 149см) ненавидящие всех и вся существо. А вот так вот. Не всегда у идеальных людей рождаются такие же идеальные дети. Пора бы уже зарубить себе это на носу. Хотя… Так происходит не всегда. Например, в случае с моей младшей сестрой Вилли так совпало. Она — мамина копия. Даже манера говорить такая же. Слегка надменная, будто бы она разговаривает с тобой из-за острой необходимости. Раздражает эта маленькая выскочка. Знает буквально все, цитирует энциклопедии, в которых я даже и термин не прочитаю. Бесит меня. Единственная отрада — имя у нее дурацкое. Абсолютно идиотское. Я даже выговорить его не могу, постоянно оно вылетает у меня из головы. Поэтому, я зову ее Вилли. Хах. Вилли и Ливви. Забавное чередование. Конечно, странно, что отец зовет меня Ливви, хотя мое имя — Джордан. Просто мое второе имя Оливия. Отсюда и Ливви, лив, оливочка (что безумно бесит меня, но терплю скрепя зубами).
— Ешь и я отвезу вас с сестрой в школу — тоном, который явно не потерпит возражений объявила мать.
Мда… Мне сегодня везет, как утопленнику. Прекрасно, все просто прекрасно. Я ненавижу ездить с матерью. Она ползет, как черепаха, а если хоть заикнешься на эту тему, то она прочитает тебе целую лекцию о вреде быстрой езды, а так же расскажет занимательные факты, взятые из статистики о ежегодной численности гибели людей из-за автокатастроф. Ее лекции невыносимы, даже мамина копия-идеальная дочь-прекрасный ребенок — Вилли начинает недовольно хныкать, выслушивая это. Серьезно, если бы мы жили в средние века, то разговор с моей матерью был бы одной из жесточайших пыток. Люди бы умоляли палачей отрубить им головы, дабы больше не слушать это.
  Витая в своих серо-черных облаках я приготовила себе растворимый кофе (так как свежесваренный выпили родители, ибо кто первый встал того и тапки) и достала батончик мюсли (ОН ЧЕРНИЧНЫЙ!!! ЧЕРТ, У НАС ЕЩЕ ОСТАЛИСЬ ЧЕРНИЧНЫЕ БАТОНЧИКИ!!!). Конечно, это не похоже на сытный сбалансированный завтрак, но по утрам я еле как отрываю свое тело от кровати, не говоря уже о том, чтобы успевать по утрам готовить завтраки или, например, мыть голову. Люди, которые успевают делать это, явно наделены сверхспособностями. Было бы круто, если бы эти способности передавались через рукопожатие. Я бы превратилась в Шерлока и выискивала бы всех людей с такими способностями по всему Сан-Франциско (ладно, кого я обманываю, я слишком ленива для этого. Но по всему району Хейт-Эшбери точно. Все-таки выйти на улицу ради этого я смогу). Ну, наверное. Мммм… Это нечто. Черничный батончик с черным растворимым кофе без сахара и молока — завтрак богов. Потрясающе. Люблю сочетание сладкого и горького. Белого и черного. Яркого и тусклого (да, я знаю, что это странно даже представить, но все же).
— Между прочим, растворимый кофе с батончиком мюсли — не лучшая идея с утра — с важным видом заметила Вилли.
— Между прочим, я не спрашивала твоего мнения — спародировала ее тон я, показывая язык, смешно морща при этом нос.
— Как ребенок, ей богу.
— Ох, Виллс, мне порой кажется, что тебе не восемь, а сорок.
— Не.Называй. Меня. Этим. Дурацким. Прозвищем.
— Почему нет?
— ПОТОМУ ЧТО МЕНЯ ЗОВУТ ВИЛЬГЕЛЬМИНА!!!
— Хорошо, только не кипятись, Вильмегина- с совершенно спокойным выражением лица сказала я, доедая батончик и мечтая избавиться от этого идиотского диалога, дабы вернуться в свои философские думы.
— Ох, ты невыносима, Джордан Оливия Мейер. Спасибо за завтрак, мамочка — пролепетало это маленькое исчадье ада, поцеловав маму в щечку, попутно посылая папе истинно-ангельскую улыбочку. Танцующей походкой она пошла в коридор, надевать верхнюю одежду, не забыв прихватить свой рюкзак.
Повисло неловкое молчание, а родители недовольно сверлили меня взглядом. Ну, папа лишь пытался казаться суровым, ведь в его глазах плясали неизменные смешинки. А вот мама была настроена явно серьезно.
— Ну, что опять не так-то? — поинтересовалась я, искренне не понимая всей этой ситуации.
-Перестань коверкать имя своей сестры. Выучи его наконец уже. Это не так уж и сложно. Ви-ль-ге-ль-ми-на. Повтори — попросила меня мать.
— Ви-ге-ли-мна.
— Я серьезно, хватит кривляться.
— Ви-ль-ми-ги-на?
Но ответ на мою попытку я так и не услышала, мне послан был лишь очередной раздраженный взгляд миссис Мейер. Что ж, попробую еще раз. Поназывают детей непонятно как, а ты мучайся.
— Ви-ги-ль-ми-на?
Но это явно был провал.
— Все. Я не могу больше. Разбирайся с ней сам. А вы, юная леди, должны через пять минут быть в машине — устало произнесла мать и вышла из кухни.
— Солнышко, прекрати издеваться над сестрой — ласково попросил отец.
-Да не издеваюсь я. У нее имя сложное, произнести я его не могу. Ну, не получается.
— Ладно. Повторяй за мной. Ви.
— Ви.
-Ль.
-Ль.
-Ге.
-Ге.
-Ль.
-Ль.
-Ми.
-Ми.
-На.
-На.
— А теперь полностью. Вильгельмина.
-Вильгельмина.
— Вот, умничка. Можешь ведь, когда захочешь — произнес отец, с гордостью глядя на меня.
-Спасибо, пап.
— Иди в машину, милая. А то мама ругаться будет. Ты ведь знаешь ее.
— Проводишь меня до двери?
— Разумеется.
Мы встали из-за стола и прошли в коридор.
У входа уже покоился мой рюкзак. Видимо, мама принесла. Вау, какая забота. Я надела черную мешковатую парку и уже собралась выходить, как меня остановил голос отца:
А шапку и шарф вы не забыли, мисс? — нарочито-серьезным тоном проговорил он.
— Паааап. Сегодня не холодно, всего восемь градусов.
Ничего не говоря, он подошел и напялил шапку мне на голову, да так, что она закрыла мне глаза. Но на этом отцовская любовь не закончилась и человек, который, видимо, собрался получить звание «Папа года» повязал мне шарфик, заботливо поправляя его.
— Теперь иди, солнышко. Удачи в школе — с улыбкой пожелал он мне.
— Пока, пап. Люблю тебя.
— И я тебя.
Я подхватила рюкзак, закинула себе на плечи и вышла из дома.
Быстро преодолев расстояние между домом и машиной, я запрыгнула в транспорт. Мама окинула меня недовольным взглядом.
— Джордан, сколько можно копаться? Вильгельмина не должна опаздывать в школу из-за тебя. Ты здесь не пуп земли и никто не обязан тебя ждать — холодным ровным тоном «проинструктировала» меня она.
— Ничего, подождете. Не переломитесь — недовольно пробурчала я себе под нос.
— Ты что-то сказала?
— Да. Цитирую слова, сказанные мною несколько секунд назад: «Ничего, подождете. Не переломитесь» конец цитаты.
Я никогда не боялась мать и ее великого гнева. Наши ссоры начались еще лет пять назад, за это время я стала гораздо смелее и больше мамины нотации не пугают меня. Но конца этому вечному спору не видно.
— Ты явно не в себе, юная леди. Я — твоя мать. До твоего совершеннолетия я отвечаю за тебя. Ты живешь в моем доме, на заработанные мною средства. Прояви уважение, а не кусай руку, которая кормит тебя.
И так постоянно. Она любит указывать людям, кто они и на каком месте находятся. Нам, сотрудникам на работе, даже простым прохожим. Она всегда ходит по улице с задранной головой, кажется, что шея ее вот-вот сломается. Как же бесит. Да, она моя мать, но я явно от нее ничего не взяла. И это прекрасно.
  Остальное время до школы мы ехали молча. Ну, ничего удивительного, ведь нам совершенно не о чем говорить. Мы только и можем, что ругаться друг с другом. Это частенько раздражает меня, ведь понимания хочется всем. Даже такому бесчувственному сухарю как мне. Иногда мне так и хочется заорать: «Сюрприз, народ!!! У меня тоже есть чувства. Они существуют, ЧЕРТ ВОЗЬМИ». Но даже если я это и сделаю, то вряд ли кто-то обратит внимания. Людям нравится топтать чувства друг друга. Это что-то вроде всеобщего хобби. Но у меня немного другое хобби, собственное, отличающиеся от общепринятого. Я просто ненавижу все. Но есть вещи, которые вызывают во мне особенный гнев. Я называю их «Десять причин моей ненависти» (да, как сериал (или фильм, не помню), я знаю). Итак, я ненавижу когда:
1)Люди чавкают (нет, серьезно. ЭТО ОТВРАТИТЕЛЬНО. Нет, не подумайте, я не привереда, просто у всего должны быть рамки!!!!! Швырканье чаем я еще могу как-то принять, но не это).
2)Люди делают замечания другим по поводу внешнего вида (простите, но это МОЕ лицо, МОЕ тело, и я не спрашивала вашего гребанного мнения. Это моя жизнь и я знаю, как мне разговаривать, что делать и как одеваться).
3)Люди отдают животных в приюты (нет, я понимаю, когда там аллергия (но даже в этом случае нужно постараться найти другой выход, я думаю).
4)Люди начинают…
— Ну, вот и приехали. Выходи быстрее, Джордан. Мне нужно еще завезти твою сестру в школу, а из-за тебя и твоей нерасторопности мы можем опоздать -проговорила мать даже не глядя на меня. Как и всегда.
— Ха, ты же знаешь, что мне плевать на это. Удачного дня родственнички — кинула я, одаривая их напоследок кривоватой ухмылкой и выбираясь из машины.
  Быстро захлопнув дверь, я поправила лямку рюкзака на плече и быстрым шагом направилась к входу в школу. Она не была какой-то особенной. Обычное здание с фундаментом серого цвета. Ее планировка не отличалась от большинства школ Америки, но я любила это место. Любила разогретые бургеры в столовой, слишком сладкий чай, чудь подсохший яблочный пирог (он, разумеется, не идет ни в какое сравнение с божественными булочками из кондитерской, но даже этот гастрономический коллапс кажется мне каким-то по-особенному милым и родным). Это место оно не лучшее в мире, но оно такое…любимое. Ведь мы любим что-то не потому, что оно совершенно, а потому, что оно прекрасно само по себе. Например, взгляните на свою девушку. Да, бесспорно, она милашка, но самая ли красивая она в мире на самом деле? Разумеется, нет. А променяли бы вы ее на кого-то по симпатичнее? Нет. Потому. Что она нравится вам такой, какая она есть. Ей не нужно надевать красивые платья вместо рубашек в клетку, чтобы нравится вам. Она и так прекрасна. Ибо любима вами.

    Войдя в здание, я сразу же направилась к своему шкафчику, около которого уже вовсю отплясывал чечетку от нетерпения мой друг.
— Еееей, она все-таки соизволила притащить свою задницу в школу сегодня — пропел мой друг, своим довольно высоким голоском.
— Хееей, Лиз. Да, как я могла бросить тебя на контрольной по химии?
— Ой, ты говоришь так, словно что-то понимаешь в химии — хохотнул он, глядя на меня озорными светящиемся глазами.
— И то верно -соглашаюсь я, улыбаясь в ответ.
Элизабет Мартин Уильямс — мой лучший друг и самый обаятельный человек из всех, которые встречались мне на жизненном пути. Этот парень буквально излучает восторг по поводу и без повода. У него глаза светло-болотного цвета, он очень высокий и невероятно худой. Очень-очень худой. Его волосы ярко-зеленого цвета, как лужайка перед его домом. И этот человек обожает спорить. На спор он волосы в зеленый и покрасил. Кажется, что более раскрепощенного и уверенного в себе парня не существует, но это далеко не так. На самом деле он безумно сильно переживает по поводу своего имени. Потому что оно женское. Дело в том, что его родители хотели девочку, но на свет появился мальчик. Даже это не остановило их от навязчивой идеи назвать первого ребенка именем Элизабет. Лиз они всегда говорили все именно в такой формулировке, но он никогда не верил им до конца. И сам не мог объяснить этого недоверия. Парень всегда считал, что за этим скрывается какая-то тайна. Что-то о чем он не знает. И это не дает ему покоя. А я же придерживаюсь мнения о том, что тараканы в голове его родителей просто очень упрямы и не отступят от своего решения ни на миг.
  Быстро запихнув куртку в шкафчик и достав нужные учебники, я сказала:
— Ну, пойдем.
Он кивнул, с серьезным и сосредоточенным видом, анализируя что — то в уме, нервно закусывая губу и глядя в пол. Странно. Это так не похоже на него.
-Кхе-кхе… Хэй, простите, вы не подскажите, как пройти в кабинет истории? — вежливо кашлянув, спросил низкий грудной голос, раздаваясь прямо надо мной, заставляя меня вздрогнуть. Я мгновенно подняла голову, встречаясь взглядом с человеком, который побеспокоил нас. Это был очень высокий парень (явно выше двух метров) с очень бледной, почти прозрачной кожей и огромными глазами, цвет которых едва напоминал мне сероватый. Я сдавленно охнула, оглядев его с ног до головы. Волосы были идеально белого цвета. Он был явно спортсменом, но не из тех качков, составляющих нашу футбольную команду, которые являли собой одно сплошное клише. Он был… Совершенно другим. Скорее всего, значительную роль в этом сыграл его альбинизм, значительно удивив меня. Я никогда не видела альбиносов вживую, но видя фотографии с ними, я не переставала восхищаться их удивительной красотой и фотогеничностью. Я с детства не понимала, почему некоторые люди смеются над ними. Лишь потом до меня дошло, что люди — одно большое стадо. И если это стадо замечает кого-то, кто не похож на них, то жизнь его точно не будет сладкой.
     Пока я размышляла, пялясь на парня с лицом ошалевшего барана, Элизабет стоял рядом со мной и молчал. ЭЛИЗАБЕТ МОЛЧАЛ. ЭЛИЗАБЕТ МАРИТИН УИЛЬЯМС МОЛЧАЛ!!! Да этого быть не могло априори. Как только в школе появлялся новенький/новенькая и попадал в поле зрения моего друга, то эта неугомонная фурия подхватывала несчастного под руку и проводила ему экскурсию сию, а ля « Пять минут до первого урока, но я не я, если не покажу тебе все тут». А сейчас он просто стоял и молчал, а его лицо медленно, но верно покрывалось красными пятнами (так всегда происходило, когда он начинал волноваться).

-Ээээ… Да. Привет. Кабинет истории на втором этаже. Идешь прямо, потом направо, а дальше… Хотя, у Лиз тоже история. Он проводит тебя — произношу я, пихая друга локтем в бок.
Элизабет вздрагивает, издавая то ли полу вскрик, то ли полу писк, и смотрит на меня умоляющим взглядом. Да что же с ним такое сегодня? Странно.
— Я был бы признателен тебе — произнес парень, смотря на моего друга с нежной улыбкой, а глаза его светились незнакомым мне блеском.
— Угу… Ну, пойдем, что ли — пробурчал Уильямс, сгорбившись и спрятав глаза в пол, он поплелся в сторону лестницы. Блондин пожал плечами и с таким же очарованным выражением лица направился за ним быстрым шагом.
Что ж… Ладно. Разберусь с этим потом. Но все же, какого хрена? Это чертовски не похоже на него. Может быть, ночью его похитили инопланетяне, подменив этим пугливым созданием? Ну, мало ли.
Дзыыынь.
Черт. Прекрасно. Из-за своих переживаний я еще и опоздаю на ненавистный английский. Этого не хватало для полного счастья. Тяжко вздохнув, я поплелась к кабинету, который был не так уж далеко. Хах. Похоже на английский опаздываю не я одна. Парень, который минуту назад яростно захлопнул свой школьный шкафчик, шел чуть поодаль от меня, смешно сгорбившись и вперив взгляд в пол. Интересный кафель, мистер Инкогнито? Да, наверняка, очень интересный. Серо-белый. Необыкновенное зрелище. Нет, ну, а что? Что еще должны думать люди, проходя мимо него? Он же постоянно рассматривает этот кафель. Порой так и хочется встряхнуть его за плечи и заорать: «Есть, черт возьми, вещи гораздо интереснее кафеля!». А то складывается ощущение, будто он и не знает вовсе. Но даже, если бы я сделала это, он бы просто показал мне средний палец, ибо так он делает, когда его кто-то раздражает. А раздражает его всякий, кто отважился на разговор с великим Инкогнито.
   Никто не знает его настоящего имени. Точнее, не стремится узнать. Но говорят, что его очень трудно выговорить, поэтому и учителя называют его просто «Мистер». Он всегда одет в черные джинсы, в кеды и огромный балахон такого же цвета. Мешковатый черный рюкзак весь в черно-белых или цветных значках с эмблемами музыкальных рок-групп. Руки увешаны фенечками (их настолько много, что кажется он вырубил какую-нибудь маленькую девочку и спер у нее все браслеты, пока она была в отключке), на каждом пальце рук по кольцу (а на некоторых и по несколько колец). Голова парня усеяна огромными черными кудрями, которым позавидует каждая девчонка. Из-за них зачастую не видно половины его лица. Он специально зачесывает их так. Это личная штора отгораживающая Инкогнито от внешнего мира, который отнюдь не был добр к нему. Кожа была бледной. Очень. Белее снега, если такое вообще возможно. Мешки под глазами темно-серые, будто не спал несколько дней. А вот глаза у него — огромные, у кота из «Шрэк». Они пронзительно-карие, похожие на горячий шоколад. Мягкий цвет его глаз притягивает, а взгляд полный ненависти ко всему живом — резко опускает в ледяную воду, спуская с небес на землю. Один раз наши взгляды пересеклись, и это было…странно. Очень. Никогда не думала, что Инокгнито смотрит куда-то, кроме пола. Его взгляд был тревожно — холодным, а губы сжаты в тонкую полоску. Как и всегда. Он сердито сверлил меня взглядом где-то минуту, я отвечала ему взаимностью. Раздосадованный чем-то, что известно только ему одному, парень нервно закусил губу и когда учитель отвернулся, показал мне язык, кинув в меня смятую бумажку. Я была очень удивлена таким поворотом событий. Развернув ее, обнаружила надпись «перестань на меня пялится, стервозная сучка!!!» (да, там действительно стояло целых три восклицательных знака, я не шучу). Не помню, что я сделала тогда… Вроде бы просто покрутила пальцем у виска. Ибо на большее я не решалась. Каким бы засранцем он ни был, мистер Инкогнито безумно притягивал. Загадкой, холодом, отчужденностью. Глупые девицы, вроде меня, любят таких. И черт, я все-таки грёбаное клише. Да неужели? Хах… Все люди — одно грёбаное клише, так было, есть и всегда будет, даже если ты пытаешься это исправить. Ничего не выйдет. Нужно просто смириться.
Пока я размышляла, мы дошли до кабинета Английского, а брюнет уже нетерпеливо тянул дверную ручку на себя, открывая дверь и отходя в сторону, как бы пропуская меня вперед. Ах, какой джентльмен. Я присаживаюсь в легкий реверанс, а парень еле заметно улыбается, но ухмылку с его бледных губ, смывает новая волна безразличия. Стираю улыбку и со своей физиономии, проходя в класс быстрым шагом. Бурчу что-то под нос о бабушке, которую нужно было перевести через дорогу и сажусь за первую попавшуюся мне на глаза парту. Выудив из сумки учебник и тетрадку, я со скучающим видом уставилась на стену, рассматривая бледно-зеленую краску. И все бы ничего, если бы в меня не прилетела смятая бумажка (хм…кажется у кого-то дежавю). Ох, не нравится это мне… Недовольно поджав губы, я развернула подозрительный клочок переработанной древесной коры и внимательно принялась вчитываться в содержание. «Эм… Я же предупредил в тот раз тебя. ПЕРЕСТАНЬ ПЯЛИТСЯ НА МЕНЯ, ГРЕБАННАЯ СУЧКА!!!». Черт. Не пялилась я на него. Честно слово. Кому этот придурок нужен вообще? «Хэй, мистер Инкогнито. Конечно же, понимаю, что ты ОЧЕНЬ самоуверенная задница, но спешу напомнить: мир не вертится вокруг тебя. И что бы тебе там не причудилось в связи с твоим осенним обострением, запомни: ТЫ НИКОМУ НАХРЕН НЕ НУЖЕН!!!. P.S. И да, я тоже люблю «Scorpions» какой бы сучкой я не была, хохо». Натянув самую наглую улыбку из моего персонального арсенала, я повернулась к нему и смешно (надеюсь) закатив глаза кинула в него его же бумажку, написав на ней невероятно пафосный (как мне кажется) ответ. Ох, это его выражение лица во время прочтения моего послания — незабываемо. Ха. Выкуси. Я грациозно отвернулась, вкусив свою маленькую, но очень сладкую победу. Самое странное то, что он ничего не ответил. Просто закрылся от мира шторой из своих же волос и даже не думал выглядывать. Ну, его право.
Я достала мобильный телефон из сумки (аккуратно, чтобы мисс Джеймс не заметила) и кинула взгляд на время, которое моментально отобразилось на дисплеи. Чееерт… Еще целых десять минут… Нет, я точно умру. Кану в лету. Растворюсь от переизбытка этого предмета в моей жизни. Тяжко вздохнув, я вырвала лист из тетрадки и начала рисовать человечка, чем-то похожего на губку Боба.
Я неплохо рисую на самом-то деле, но серьезно этим не занимаюсь. Так на уроках, когда делать совсем нечего.
— Кто проживает на дне океана? — тихо начала напевать я, сосредоточившись на рисунке.
— Спанч Боб Сквеа Пэнс! — подхватил мотив знакомый голос позади меня.
— Желтый как губка малыш без изъяна — продолжила я чуть громче.
— Спанч Боб Сквеа Пэнс!
— Кто побеждает всегда и везде?
— Спанч Боб Сквеа Пэнс!
-Кто так же ловок как рыба в воде?
-Спанч Боб Сквеа Пэнс!
— Спанч Боб Сквеа Пэнс!
-Спанч Боб сквеа Пэнс! — громко вопили мы в две глотки, уже развернувшись и смотря друг другу прямо в глаза.
— Это возмутительно! Мисс Мейер и мистер…- учительница замялась, пытаясь все-таки отыскать фамилию Инкогнито в журнале- В общем, не важно. Вон из класса, и чтобы до конца урока я вас здесь не видела — проорала покрасневшая разъяренная фурия.
Закатив глаза, я скинула все вещи в рюкзак, и нервно закинув одну лямку на плечо, поплелась к выходу. Не сказав ни слова я выскочила за дверь, то же самое сделал инкогнито, прихрамывая (ибо он хромал всегда, насколько я знаю).
— Ну, вот девочка-драма, из-за тебя я влип — проворчал парень, едва оказавшись рядом со мной.
— Хей, я не заставляла тебя подпевать мне, мистер. Тут уж ты сам прокололся. Ия не девочка-драма.
— Я пытался заглушить твой ужасный вой своим мелодичным голосом. Лучше бы спасибо скзала, девочка-драма- ехидно промычал напыщенный придурок.
— Я сваливаю — только и обронила я, идя прямо по коридору.
Ибо нет никакого желания оставаться здесь. Этот день точно не станет лучше, не хочу портить себе его еще больше. Отмазку можно придумать и потом.
Позади послышался тяжелый взох и громкий топот. Парень догнал меня в два счета, схватив за руку и развернув лицом к себе. Ладно, чего еще тебе нужно, чудо в перьях?
— Ладно-ладно. Прости меня. В этом и моя вина тоже есть. И дабы загладить ее, приглашаю тебя поесть ход-догов. И не нужно этих твоих манерных «Я подумаю», мнимого кокетства и прочей женской херни, окей? Я не из тех идиотов, с которыми ты общалась. Дважды звать не буду. Либо идешь со мной, либо нет. Альтернативы у тебя нет.
Я демонстративно скрестила руки под грудью, всем видом показывая, что идти никуда не собираюсь. Он лишь ухмыльнулся, прошептав что-то вроде «я так и думал», и повернул в сторону выхода.
Мда… А идти-то мне некуда. У отца сегодня выходной, он конечно хороший, но строгий. Две недели домашнего ареста. Не сахар, не сахар. Домой идти не вариант. Оставаться здесь не хочу. Бродить одной по Сан-Франциско — не самая привлекательная идея даже днем. Ну, мало ли. Город большой, никогда не знаешь, на кого наткнешься. Единственный нормальный вариант — пойти с этим чудиком. Да будь, что будет. Сама же хотела приключений. Хотела — получай.
Я быстрым шагом поспешила за парнем, дабы он не ушел без меня. Я бежала за ним, но он был уже у дверей, а я в другом конце коридора. Мда… Вряд ли я догоню его. Ну, может и наплевать на это? Просто пойти на следующие уроки. Или все- таки… Была не была?
— Эй, подожди! — неожиданно даже для самой себя, крикнула я. Парень выпустил из рук дверную ручку и пафосно на носках кед повернулся ко мне, вопросительно подняв бровь. Я пошла навстречу ему и остановилась тогда, когда между нами оставалось всего три шага.
— Твое предложение еще в силе? — нервно теребя свитер, спросила я.
— Ну, если принцесса из богатенького района не против отведать на обед хот-дог, вместо устриц — отозвался этот засранец.
— Не против.
— Тогда, пойдем.
И в эту же секунду парень выскользнул за дверь. Я, тяжко вздохнув, последовала за ним. Мы вышли за пределы территории школы и Инкогнито направился прямо по улице, не сворачивая. Я же плелась за ним. Чееерт. Я же даже имени его не знаю. Какого черта я иду неизвестно куда с практически незнакомым парнем? Эх… Об этом нужно было думать раньше, когда ты все еще находилась в школе, дуреха. Итак, что мы имеем: семнадцатилетнюю дурочку в центре Сан-Франциско, которая петляет по нему с незнакомым парнем. Мда… И неизвестно еще, куда заведет ее этот незнакомый парень. Что если он последователь Джека-Потрошителя? Или каннибал? Куда он скинет мой труп, когда убьет? В реку? Что ж это банально и канонично, а этот парень — явно неклишированный персонаж. Он наверняка придумает что-нибудь более извращенно-придурковатое. Нееет… Бежать нужно пока не поздно. Таак. Я тут никого не знаю. Я редко прогуливаюсь по Сан-Франциско, ибо родители возят меня в школу и забирают из нее. Такая же система и с походом в торговый центр. Так что ориентируюсь я на редкость ужасно. Черт, что же делать? Так, главное не паниковать, рассуждать логически. Нужно попросить помощи у кого-нибудь. У того мужчины, может быть? Он выглядит вполне безобидно. Или у той дамы? Ее вид так же внушает доверие. Да и много людей можно найти. И все они будут выглядеть куда более дружелюбными, чем этот парень-дикобраз. Будто почувствовав мой страх или прочитав мои мысли, Инкогнито обернулся и поравнялся со мной, подстраиваясь под мой шаг. Черт, он явно что-то спросит сейчас.
 Ожидая очередную колкость в свой адрес, я очень удивилась, когда на лице парня расцвела вполне дружелюбная улыбка.
— Я понимаю, ты напугана. Незнакомый парень, который ведет тебя в неизвестном направлении. Но никто идти тебя не заставлял. Ты же пошла со мной полностью по своей воле. И тебе нечего бояться. Я не стану расчленять тебя и консервировать твою печень — смеясь произнес юноша.
А он красивый. Очень. Особенно когда смеется. Я не могла проигнорировать это явление и улыбнулась в ответ. Интересно, как его зовут? Феликс? Адам? Ричард?
Перебрав в голове все возможные имена, я пришла к выводу, что ни одно из них не подходит ему.
Так. Просто спроси его имя. Он не укусит тебя. Вон, улыбнулся даже. Так что хотел бы сделать что-то плохое, сделал бы уже.
— Эм… Я даже имени твоего не знаю. Может, скажешь? — немного мямля, попросила я.
— Ээээ… Зови меня Киви — ответил парень, а я разразилась смехом.
— Прямо как птица? — спросила я, улыбаясь.
— Да… У нас с ней много общего. Она классная. Ия классный, хах.
— О, нет. Ты просто придурковатый мальчишка.
— Да ладно тебе, девочка — драма. Ты без ума от меня.
— Нет уж, увольте. Может, на кого-то в наше время и действуют еще штучки в стиле Эдварда Каллена, но точно не на меня.
— Нет?
-Нет.
-Нет?
-Нет. И хватит передразнивать меня, король пернатых
— Боже, ты просто генератор дурацких прозвищ. Сначала мистер Инкогнито, теперь король пернатых. Как далеко ты зайдешь, именная извращенка?
-Это я извращенка? Не я ли кидаю комки бумаги в людей, с угрозами-предупреждениями? А я ведь на тебя даже не смотрела.
— Разумеется, не смотрела. ТЫ ПЯЛИЛАСЬ НА МЕНЯ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! — с ухмылкой возразил этот идиот.
— Не пялилась.
-Пялилась.
-Не пялилась.
-Пялилась.
— Да нет же.
— Ну, конечно, пялилась — достаточно громко пробурчал незнакомый голос.
Мой взгляд заскользил по сторонам, пытаясь найти нарушителя нашего прекрасно-размеренного диалога. Я уже было подумала, что мне почудилось, как мой взор наткнулся на низенькую старушку в цветастой рубашке, блестящих черных лосинах и огромных фиолетовых кедах. Ее волосы были ярко-синего цвета, брови им в тон. В ушах круглые небольшие тоннели, а на кончик носа съехали симпатичные круглые очки, как у Гарри Поттера. На изящной руке болталась плетеная корзинка, наполненная множеством роз разных цветов и оттенков. Но самое необычное, что все цвета были абсолютно нестандартными. Фиолетовые, зеленые, черный, даже бирюзовые розы были связаны в небольшие букетики и любовно разложены по периметру корзинки, наваливаясь друг на друга.
— Не вежливо так долго пялиться на людей, юная леди — подтвердила свое действительное присутствие старушка.
— П-простите — чуть запинаясь, отозвалась я.
— Ничего. И да, я уверена, что ты пялилась на него, даже не пытайся отрицать, дорогая.В этом нет ничего постыдного. Киви у нас такой красавчик — промолвила бабушка, заботливо потрепав парнишку за щеку.
— Ну, миссис Мэдсооон — проскулил смущенный «красавчик», лицо которого, кстати говоря, медленно, но верно покрывалось легким румянцем.
— И не пытайся отрицать этого, очаровашка. Ладно, ребятки, я побежала. Работа не ждет. Кстати, это вам. Будьте счастливы, юные влюбленные — быстро попрощалась она, всучив мне букет и исчезнув так же внезапно, как появилась. На ярко-оранжевой веревочки болталась плотная картонная этикетка, на которой были изображены два медвеженка-пирата в обнимку. Перевернув ее, я обнаружила надпись, написанную от руки каллиграфическим почерком:
«Каспер и Оливия Морган будьте счастливы и не теряйте надежды. Никогда. Надежда — основа вашей любви».
— Что за бред? Кто такие эти Каспер и Оливия? И нахрена она вручила их букет нам? — озвучивала я вслух первое, что пришло мне в голову.
Парень явно был в таком же замешательстве, как и я. Он слегка закусил губу и поправил лямку рюкзака, сосредоточенно наморщив лоб.
-Ээээ… Не обращай внимание. По ней просто уже слегка проехался старческий маразм. Она классная бабулька, но ее иногда заносит — наконец отозвался он.
— Оооочень заносит — в один голос протянули мы и так же синхронно рассмеялись.
— А ты иногда бываешь забавной, маленькая надоедливая сталкерша.
— Ты тоже мистер Инкогнито. Ну, когда не корчишь из себя крутого загадочного бэд-боя
— А я разве не крутой загадочный бэд-бой? — поинтересовался он, вопросительно сексуально поднимая одну бровь.
— Ну, нееет. У тебя ведь даже черного мотоцикла нет. А это обязательный атрибут. Поэтому ты в пролете парень — псевдо сочувствующе похлопала его по спине я, и прошла вдоль по улице, оставляя его позади себя, но точно зная, что Киви пойдет за мной.
— Воооу… Ладно- услышала я знакомый голос, обладатель которого нагнал меня в считанные секунды.
— Нам долго еще идти? — нетерпеливо теребя нитку на букете, поинтересовалась я.
— Да не особо. Еще минут десять прямо по улице, потом завернуть на право и идти пять минут, затем повернуть на лево и…
— Хей, мачо. На такие вопросы нужно отвечать типо: «Да» или «Нет», а не в красках расписывать мне маршрут.
Парень оставил меня без ответа и в течении семи-десяти минут внимательно рассматривал мое лицо, будто пытаясь отыскать что-то. Он сосредоточенно хмурил лоб, а кустистые брови смешно опускались ему на глаза.
— Что? — спросила я, уже не в силах выдержать его взгляд.
— Эээ… Ничего- поспешно отозвался он и мгновенно отвел глаза.
Да что же с ним такое? Черт… Я нравлюсь ему? Неужели, я нравлюсь ему? Ну, нееет. Только не это. Еще неразделенной любви мне не хватало для полного счастья. Он вроде неплохой, но… Правда в том, что я нравилась много. Кто-то даже был действительно влюблен меня. С тринадцати лет я была окружена вниманием парней, даже не стремясь к этому. Мне всегда дарили кучу открыток на день Святого Валентина, и я просто не могла понять тех, кто был обделен ими. Поэтому, у меня очень мало друзей. Точнее, только один друг. Элизабет. Он никогда не проявлял романтического интереса и не стремился залезть под юбку. Но он и не завидовал мне, как нелепые девчонки из нашего класса. Он просто всегда был рядом. Я невольно улыбнулась, вспоминая о друге, но так же поняла, что с этой симпатией Киви нужно было что-то делать. И срочно.
— Я тебе нравлюсь? — я решила уточнить, хотя была на сто процентов уверена, что он ответит положительно.
— Эм… Я конечно, не хочу обидеть тебя, но нет.
— Что? Черт. Этого не может быть. Я не могу не нравится ТЕБЕ.
— Стоп. Давай кое-что проясним. Ты не пуп земли. Не самая красивая девушка на свете. Не лауреат нобелевской премии. И ты не изобрела лекарство от рака. Ты не идеальна. Как и все люди. Ты не можешь нравиться всем, даже если тебе очень захочется. Всегда найдется кто-нибудь вроде меня, который не увидит в тебе ничего впечатляющего. И всегда найдется человек (возможно, люди), который будет от тебя без ума.
— Оу… Неловко вышло…
Между нами повис туман тишины, который мы ощущали буквально физически. Черт… Я не понимаю. ЧЕРТ. НИХРЕНА НЕ ПОНИМАЮ. Я ВСЕГДА ВСЕМ НРАВИЛАСЬ. Парни были в восторге от меня. Меня заваливали комплиментами всюду, куда бы я не пришла. А тут… Какой-то странный парень говорит мне, что не видит во мне ничего особенного. НО Я БЫЛА ОСОБЕННОЙ.ДЛЯ ВСЕХ. Крис (мой бывший парень номер 5) посвящал мне стихи, Брэндон (номер 3) — песни, а Джозеф (мальчик, которому я нравилась в третьем классе) даже назвал в мою честь хомячка. Со мной просто не могло быть что-то не так. Я БЫЛА ИДЕАЛЬНОЙ ДЛЯ НИХ. Но явно не для него. Значит… Значит, что-то не так с ним.
Может быть…
— Ты гей?
— Ээээ… Нет. Просто ты не в моем вкусе. В тебе нет…. странностей. Ты не то чтобы плохая. Ты просто обычная. Среднестатистическая девчонка.
— Тогда опиши мне идеал своей не среднестатистической девушки, мой неординарный друг.
— Да нет у меня идеала. Она просто такая же, как я. Странная. Может, нелепая. Но только одна такая на свете. Неповторимая. И самая любимая.
— Постой… Ты говоришь так, будто уже нашел такую — сосредоточенно проговорила я, хмуря лоб, ибо пазл в моей голове никак не хотели собираться в единую картинку.
— Так и нашел. У меня есть девушка, Джордан. И я очень люблю ее.
— Зачем тогда все это, Киви?
— Что именно? — искренне удивился он.
— За дуру меня держишь что ли? Зачем позвал меня с собой, зачем кидал эти бумажки, зачем пел со мной песенку из мультика? — недоумевала я, с каждой секундой раздражаясь все больше и больше.
— Ну, вот! Дожили. Отвечу вопросом на вопрос: почему вы, люди всегда воспринимаете простую вежливость за симпатию? — тяжко вздохнул он, потирая на ходу переносицу.
— В смысле? — искренне не поняла я.
— Я позвал тебе потому, что не хотел бросать тебя там. Я позвал тебе потому, что хотел хоть раз в жизни попытаться быть добрым по отношению к кому-то. Потому что хотел бы, чтобы кто-нибудь когда-нибудь подошел ко мне с таким предложением. А бумажки я в тебя кидал действительно из-за того, что ты пялилась на меня. Вы, люди, думаете, что когда смотрите на кого-то, то тот человек не замечает. Но чертовски трудно не замечать, когда кто-то вытаращился на тебя. Особенно, если ты невидимка. Особенно, если ты мечтаешь не привлекать к себя внимания. Особенно, если ты — это я. А песенка… Она просто моя любимая. И все. И нет тут никакой вселенской любви, которую ты придумала. Это тебе не мелодрама про нелюдимого мальчишку –недопанка из бедного района и богатенькую принцессу. Это жизнь. Не кино — под конец своей тирады он отвернулся от меня, ускоряя шаг и оказываясь чуть впереди не смотря на то, что хромал.
Мда… Не это я ожидала услышать. Пройдя еще пару кварталов, мы остановились у симпатичного небольшого здания, на крыши которого сияла разноцветными огоньками вывеска с названием заведения. «Strange». Хм… Необычное название.
— Что это? — недоуменно вскинула брови я.
— Тату-салон моего дяди. Можем посидеть тут пару часов, а потом пойти в соседнюю забегаловку, поесть хот-догов, как я и обещал.
— Хорошо — довольно кивнула я, ибо давно мечтала побывать в таком заведении.
Киви проковылял к массивной двери, с удивительной легкостью открывая ее. Заходя в здание, я почувствовала себя Алисой в стране чудес. Ну, Алисой 21-го века, так сказать. Этот день явно особенный в моей биографии.
Оказавшись внутри, я удивленно охнула. Ибо обстановка совсем не соответствовала моим ожиданиям. Тату салоны я представляла просторными, с черной кожаной мебелью и мускулистыми парнями-татуировщиками.
Но все выглядело совсем по-другому, на самом деле (а может, только здесь, ведь меня не кто-нибудь привел сюда, а странный Инкогнито-Киви). Помещение было насыщено яркими красками, там были странные люстры с перьями. Пушистый розовый ковер укрывал черно-коричневый линолеум, повсюду стояли розово-салатовые диваны, возле них пузатыми телохранителями стояли маленькие тумбочки, на которых аккуратными стопками были сложены журналы. Стойка администратора была фиолетово-голубая, а сама девушка за ней будто была ее продолжением.
— Привет, Фрида. Это моя знакомая… Ээээ… Как тебя зовут? — перевел он взгляд на меня.
— Джордан.
— Именно. Джордан. Мы посидим здесь пару часов, ладно? — снова обратился брюнет к администратору.
— Хорошо, у Алана и Пинки как раз перерыв через полчаса — улыбнулась девушка и вновь уставилась на монитор.
— Пошли пока сядем — бросил Киви и присел на яркий диван. Я приземлилась рядом с ним. Взяв с тумбочки альбомы с эскизами тату, я начала внимательно просматривать их. Татуировка — моя мечта с пяти лет, но ничего, что я хотела бы запечатлеть на своем теле, я пока не нашла. Этот альбом не оставил меня равнодушной: я улыбалась разглядывая его. Там были самые разные рисунки от котят до массивных черепов. На некоторых я останавливалась не в силах отвести взгляд, а некоторые в спешке перелистовала.
Многие мне понравились, они, правда, были хороши, но они не проникли в мою душу. Так, надо бы второй взять. Положив первый альбом на место, я подхватила второй, который, к слову, был еще толще предыдущего. Только я хотела отойти от тумбы, как увидела в самом ее углу смятые листы. Я подхватила их тоже. Присев, я положила тяжеловеса на колени, расправляя смятые клочки бумаги. Хлопнула дверь. Я резко подняла глаза и так же резко вернула их к листу. О боже….
Это
Она.