Прощайкин. Рассказ о мужике

Большой город. Он расползается с каждым днем. Выходит за границы. Большие новые дома поедают маленькие и более старые. Глобализация губит душу, прижимает людей к земле и заставляет ползать, крутиться в ее бескрайнем муравейнике.

Так думал и рассуждал простой русский мужик, живущий один в небольшом деревянном домике посреди бурлящего мегаполиса. Его имя Владимир Анатольевич Прощайкин. Немногочисленные знакомые, а друзей у него не было вовсе, звали мужика просто дядя Вова или фамильярно Прощайкин. На вид ему было семьдесят, а то и больше, но по паспорту только шестьдесят. И это радовало дядю Вову, ведь именно в шестьдесят мужчины выходят на пенсию, и заботиться о них начинает государство. Всю жизнь ты вкалывал на благо Родины, а теперь настало время ей отдавать долги. Правда, долг оказался крошечным, и долгожданные семь с половиной тысяч рублей очень скоро озлобили дядю Вову. Однако, тот факт, что выглядит он гораздо старше своих лет, по-прежнему грел душу Прощайкина. «Место всюду уступают», - горделиво заявлял он.
 
А вот денег дяде Вове всегда не хватало. Вопрос «где взять, чтобы выпить» стоял острее других даже тогда, когда он жил в полноценной, так сказать, ячейке общества. В пятьдесят лет дядя Вова лишился супруги. Она не вынесла тунеядства, алкоголизма благоверного и в один из самых обычных дней просто не проснулась, покинув этот свет по причине сердечного приступа. Сразу после смерти главной опоры и попрекателя Прощайкина в одном лице, из дома уехала дочь, выйдя замуж за успешного бизнесмена. Обозначив, что  именно отец виновен в смерти любимой матери, Анна Прощайкина взяла фамилию мужа и перестала общаться с родителем. Следующие десять лет дядя Вова жил один в своем скрюченном от старости домишке и каждый день задавался одним и тем же насущным вопросом: где взять…

Тем временем жизнь в родном городе не стояла на месте. Все новые и новые жилые кварталы появлялись на карте, все выше и выше строились бизнес-центры. Район, в котором провел Прощайкин всю свою жизнь, не исключение. За последнее десятилетие многие из частных домов были снесены, их жильцам выдали новые квартиры на окраине мегаполиса, а на месте некогда одноэтажной жизни стали возвышаться современные блестящие высотки. С каждым новым годом их становилось все больше. Они будто угрожающе нависали над своими деревянными предками и ехидно улыбались, ожидая их скорейшей кончины. Соседи Прощайкина съезжали со всем своим добром один за одним, бросая свои дома на потеху экскаваторам. «Бегут, как крысы, - бурчал себе под нос дядя Вова. – Раздавил город, сломал. Строили, жили…  А теперь что?». А владельцы маленьких деревянных домиков, понимая, что ничего уже не вернешь, приспосабливались к новой жизни в кирпичных клетках, стараясь взять от всей этой неприятной ситуации по максимуму выгоды для себя. И это у них хорошо получалось, ведь земля в центре города стоила баснословных денег.

Вскоре на улице остался лишь один дом Прощайкина. Не то чтобы дядя Вова не продавал его или наотрез отказывался переезжать. Просто в его дверь никто не стучал, не предлагал денег или новой квартиры. А сам он не хотел обивать пороги администрации и компаний-застройщиков. Не хотел и не умел этого делать. Поэтому и жил своей обычной жизнью, приглушая обиду спиртным.

- Вчера крыша опять потекла, надо будет покрыть на будущий год, - жаловался Прощайкин почтальону, который принес ему счета за электроэнергию.
- Дядь Вов, к тому времени, пока ты соберешься крыть свою крышу, твой дом уж снесут к чертовой матери, - усмехался тот в ответ. – Вон какая стройка рядом.
- А пускай попробуют сначала. Я тут по закону живу, отец еще мой дом строил. Я ни копейки не украл, как они. Набить карманы легко, а ты попробуй вон сам крышу покрыть… - кричал раздосадованный Прощайкин вслед уходящему гостю.

А крыша у дяди Вовы и правда текла. Да так, что впору не покрытие менять, а всю крышу целиком. За короткий срок намокшие стропила сгнили и покосились. За ними поехали и стены. Затем просел фундамент.

- У тебя, дядь Вов, дом рухнет скоро, он просохнуть даже не может, потому как стоит в тени высоток, - заключил бывший сосед Прощайкина, работающий прорабом на одной из строек. – Сходи в администрацию, напиши заявление на расселение из ветхого фонда.

Но дядя Вова лишь в очередной раз махнул рукой и скрылся за размокшей кривой дверью своего дома. Казалось, жизнь кончена. Вот-вот наступит день, когда подъедет экскаватор и история родительского дома семьи Прощайкиных будет закончена. Дядя Вова ждал этого дня и боялся его.

Но однажды все изменилось. В размокшую дверь постучали.
- Мужик, открывай! – Повелительно грохнул кто-то с улицы.
Когда дядя Вова вышел, то увидел на пороге двух крепких парней в костюмах. Позади них на дороге красовался какой-то черный внедорожник. Предположение старика, что его приехали насильно выселять, не подтвердилось.
- У тебя дом удачно рядом с дорогой стоит, и многоэтажек здесь теперь полно, - начал разговор один из незваных гостей. – Мы хотим у тебя в огороде опору для рекламного щита поставить. Нужно чтобы ты договор аренды подписал.
- Я ничего подписывать не стану, - занервничал хозяин дома.
- Да ты не переживай, старик, - подхватил беседу второй парень и рассказал, что за установку щита Прощайкину хорошо заплатят.

Дядя Вова хотел было отказаться от поступившего предложения, но услышав условия  в шесть тысяч рублей ежемесячно, кивнул в ту же секунду. А то! «Это же почти как вторая пенсия! Пускай себе вкапывают в заросшем огороде эту опору, - подумал Прощайкин. - Ничего делать не надо, а мне за это еще и деньги будут платить».
Дядя Вова подписал договор, а на следующий день в его огороде уже сновали монтажники. Всего за неделю рядом с маленьким домиком вырос огромный столб, прикрученный мощными болтами к бетонному фундаменту. А на вершине столба на ярком светодиодном экране улыбалась молодая и красивая девушка, рекламируя что-то из косметики. С этих пор у дяди Вовы началась новая жизнь. Каждый месяц ему приходил перевод на шесть тысяч рублей. С самого начала Прощайкин решил не тратить свалившиеся на него деньги, а откладывать для дочери.

- Накоплю побольше, приеду к Аньке, скажу, мол, вот дочка тебе от бати, - фантазировал он, разговаривая с почтальоном. – Она тогда может и простит меня. Я ж для нее…

Как только в огороде дяди Вовы появилась сверкающая улыбка на столбе, жизнь его наполнилась смыслом. Каждый месяц он аккуратно складывал рекламные купюры в целлофановый пакетик, перетягивал их резинкой и прятал в обшивку старого просиженного дивана. Жить под щитом очень нравилось дяде Вове. И это ничего, что рекламная конструкция закрыла последний участок, через который падал свет на дом Прощайкина. На экране ежедневно транслировали роскошную жизнь во всех ее красках, а под экраном существовал в сером домике серый старичок, которого все устраивало.

Но через несколько месяцев в дверь снова постучали.
- Ваш дом признан комиссией аварийным, вам выделают квартиру на выезде из города, там хороший тихий район, а ваш дом снесут, - прозвучало из уст бывалой женщины.
- Из управы что-ли? – Буркнул Прощайкин.
Это действительно были сотрудники городской администрации. Они уже давно ждали появления у себя дяди Вовы, но тот, получая письма с вызовом, выкидывал их, не распечатывая.
- Я никуда не поеду, - встал он в позу. – Тут у меня дом родительский, щит вон деньги приносит, а там что? Клетка на выселках? Не уж, сами туда езжайте!
 
У Прощайкина был план: подождать пока накопится много денег, отвезти их с поклоном дочери, а потом уж переезжать в новую квартиру, которую тоже потом оставить Ане.

Но Аня приехала сама. Ей позвонили из администрации и рассказали, что отец отказывается съезжать из развалившегося дома. То ли сердце у дочери екнуло, то ли беспокойство за новую квартиру взяло, нам это не узнать. Но факт остается фактом: она приехала мириться с отцом.
- Пап, я тебя прошу, не глупи, переезжай в квартиру, - уговаривала его Аня. – Ну, ведь там комфортно, тепло, сухо, а тут ты живешь, как бомж. Вспомни маму. Разве она хотела бы, чтобы ты вот так вот жил…
Но дядя Вова стоял на своем. Он почти ничего не говорил, а просто сидел, опустив голову, сдерживая слезы.
- Ты потом все поймешь, Ань, - шептал он изредка. – Потом поймешь...

В голове Прощайкин прокручивал свой грандиозный план и не заметил, как Аня, тихонько заплакав, вышла из дома. Весь оставшийся день отец просидел на том же табурете, на котором его оставила дочь. Только к вечеру дядя Вова решил сходить в магазин за чаем. Почему-то водки ему не хотелось. Проходя мимо строительных бытовок рядом с возводимой многоэтажкой, Прощайкин неожиданно услышал свою фамилию. Строители курили на улице и громко смеялись.

- … старику квартиру предложили в новом микрорайоне, а он дурень отказался… - пробасил в толпе знакомый голос бывшего соседа-прораба.
- Что ты треплешь, если не знаешь ничего?! – Ворвался в разговор Прощайкин. Его лицо загорелось от возмущения, руки затряслись.  – Откуда тебе знать?! Это не твоя жизнь! Я же из-за дочери не уезжаю, коплю ей деньги, которые мне за рекламу платят. Целых шесть тысяч каждый месяц! Понял?! Понял, говорю?!..
- Ну, и дурак же ты, дядя Вов, - спокойно продолжил прораб. – Видимо, правду люди говорят, что тебе пора на покой уже вместе со своим домом. Ты вот отказался переезжать, а место-то под твоим домом уже другим пообещали, не сегодня-завтра сожгут твою хибару вместе с тобой, и поминай, как звали. И без дома, и без квартиры оставишь дочь! А со щитом этим обманули тебя: такое место под рекламу во много раз больше стоит, чем ты за него получаешь. Раз в десять продешевил, дядь Вов! Полгода уже кидают тебя на деньги, а ты и ходишь радостный, деньги, мол, коплю для дочки… Прошел твой век, дядь Вов, прошел…

Ничего не ответил Прощайкин. Постоял минуту среди смеющихся строителей, развернулся и побрел по улице в сторону своего покосившего дома. Свет в его окнах в этот вечер не загорался.

Утром почтальон принес дяде Вове очередное письмо из администрации. Почтового ящика у Прощайкина не было, поэтому все весточки, как обычно, знакомый сотрудник почты заносил в дом. Он и обнаружил пенсионера висящим под потолком, в ногах которого лежала та самая старенькая табуретка.

На следующий день после похорон, на которых была только Аня и ее семья, скрюченный дом Прощайкина сгорел вместе с семейными фотографиями, просиженным диваном и тридцатью шестью тысячами рублей, спрятанными в нем. Чуть позже спасатели вынесли постановление о причине возгорания – короткое замыкание в связи с неисправной электропроводкой. А еще через неделю площадку разровняли, обнесли синим забором, и загудела грандиозная стройка.

Александр Инешин
09.03.2018