Ревность

Сердце человеческое изменчиво, сегодня любит, а завтра нет. А звериная память долгая, ходят кошачьи лапы по квартире, помнят каждую складочку на хозяйском халате, каждую зацепочку, своими когтями сделанную. Розовый нос помнит запах в подмышке – острый и приятный. Этот запах сочится из тела, стекает с волос на подушку, и потом так отрадно лежать там, будто вдыхая хозяйское присутствие.
А руки! Теплые и гладкие, мягкие-мягкие! Как они гладят голову и тело, проводят по бокам и щекочут брюшко, трогают пальчики на лапках и обязательно засовывают палец в распяленный зевком рот.
Даже голос человечий звучит как музыка: «Раю-у-уша! Куу-у-у-ушать!». И бежит Раюша, колыхаясь своими шестью килограммами, на зов желудка… Нет, не желудка – сердца.
Есть что-то неуловимое в этих отношениях: ничего не сказано, но все ясно. Можно заглянуть в глаза и зажмуриться, сесть рядом и привалиться боком к руке, занятой мышкой. Или бесцеремонно сесть на клавиатуру, ибо нефиг постоянно пялиться в кусок пластика, когда я рядом. Можно прошмыгнуть в ванную и сидеть на стиральной машинке, наблюдая, как Светка плавает в вонючей белой пене. Только Рае можно там находиться, и это особенно приятно: слушать, как остальные скребутся под дверью и жалобно стенают.
Как много всего, оказывается, было в жизни хорошего! Как много радостей, которых Раюша не замечала. Только теперь, когда она их лишилась, она поняла, какой наполненной была ее жизнь, и как мучительно жить вот так, самой по себе.

А виновата во всем она, Индира, сиамская шкура. Ее вообще не должно здесь быть, ее место на помойке, откуда ее принесли. Но она мурлыкала, заглядывала Светке в глаза, обнимала ее за шею и прижималась всем телом. Раю передергивало от отвращения: какой дешевый трюк! Как можно без брезгливости смотреть на ее галантерейные манеры провинциального херувима?
Стоило Светке отвернуться, херувим показывал зубы – острые, белые зубы и крепкие когти. Индира нападала мгновенно и бесшумно: молниеносный бросок, и очередная жертва улепетывает зализывать раны, а эта змея подколодная уже вьется вокруг Светки, обтираясь пушистой шкурой. И никто ничего не видел.
Сволочь! Подлая, подлая…
Индира совершенно точно не хотела возвращаться на улицу. Она спала в обнимку со Светкой, готова была часами лежать в неудобной позе, разглядывая хозяйское лицо и боясь пошевелиться, чтобы не разбудить. Стоило Раюше подумать, чтобы пойти и полежать рядом, как эта пушистая сволочь уже лежала на ее месте! Она ходила за Светкой по квартире, лежала рядом, пока та работала, садилась возле двери ванной и ждала, пока она выйдет. В ванную ее пока не пускали, и это было единственное, что не позволяло Рае окончательно впасть в отчаяние.
Мерзкая подлиза вытеснила ее из жизни, она заняла все ее любимые места, и самое главное место – в Светкином сердце, по которому и тосковала Раюша. Раньше она всегда знала, без слов знала, что она самая любимая. А теперь ее место заняла синеглазая красавица Индира. И вроде все было по прежнему, Раюшу никто не обижал, кормили ее сытно, но неуловимая, тонкая близость со Светкой была потеряна.
Куда бы ни пришла Раюша, там уже была Индира. От обиды Рая дергалась, поворачивалась и гордо уходила, а когда Светка ласково звала ее обратно или шла за ней, она бесилась еще больше. Шкуру эту выкини! Верни ее обратно на помойку, а потом приходи извиняться! Но Светка пожимала плечами, и не спешила просить прощения.
Никому нет дела. Никакого дела. Рая поднимала голову и смотрела на Зою, Шуню или Моню – разве им все равно? Почему они уступили без боя? Надо драться, надо как-то защитить территорию, но Зоя вся в себе, Шуня слишком несмелая, а Моня настолько хитрая, что может перемудрить сама себя. Никто не собирался ей помочь выжить из дома несносную оккупантку.
И Раюша в одиночку мужественно отстаивала свое право хозяйки дома. Она рычала и пускала слюни, но хитрожопая Индира не спешила ввязываться в драку на глазах у Светки. Рая ждала, она была уверена, что сумеет подловить эту пушистую задницу, и показать ей, кто в доме хозяин.

Однажды это случилось. Светка ушла на работу, а Индира нежилась на кровати, не ожидая подвоха. Она лежала на хозяйской футболке, хотя все в доме знали, что подходить к одежде всем, кроме Раи, строго-настрого запрещено. Только Раюша могла валяться и впитывать родной запах.
Чувствуя в себе весь праведный гнев всех угнетенных в истории человечества, Рая взлетела на диван с грозным рычанием. Шесть килограммов живого веса – это вам не шутки. Но Индира не испугалась, она мгновенно подобралась, ощетинилась и оскалила клыки, ослепительно белые на темной сиамской морде. Короткое мгновение, и Рая ощутила боль, а потом в душе плеснулся страх. Синие глаза Индиры светились красным, она вся была комок ненависти, решительной ненависти, готовой к действию. По носу, заливая ноздри, потекла кровь. Раюша растерялась, всю свою жизнь она была главной кошкой, и ее авторитет никто не оспаривал. Ей и драться по-настоящему никогда не приходилось.
Очнулась она под кроватью, с ощущением поражения и жуткого стыда. Глупая Шуня прибежала утешать, но получила по морде, а змея Индира злорадно щурилась, стоя на кровати в героической позе. Постояла, проводила ее насмешливым взглядом, и элегантно улеглась обратно на футболку.

- Раюша, ты почему не ешь?
Рая психовала и отворачивалась.
- Раюша! Ну как хочешь…
Все ели, змея Индира ела, а Раюша сидела голодная, но это никого не беспокоило. Светка подходила, заглядывала ей в глаза, что-то спрашивала, но каждый раз Раюшу захлестывала обида, и она гордо уходила. Теперь все знали, что ее царственный вид только фикция. Настоящая королева вкрадчиво мурлыкала Светке, нежно прислонившись к ее боку.
Она была везде, весь дом пропитался ее мерзким запахом, она специально везде терлась, оставляя вонючие метки. Вот и сейчас, прямо здесь, на полу возле кровати лежал большой клочок кремового пуха и бесил одним своим присутствием. Раюша вдохнула едва уловимый запах оккупантки, подошла, присела и с наслаждением сделала огромную желтую лужу, в запахе которой утонуло все.
- РАЯ!!!
Не успев увернуться, Рая почувствовала, как ее приподнимает суровая хозяйская рука, а потом… Плюх! И прямо носом в зловонную лужу! У всех на глазах, как оскорбительно и больно…
- Рая!
- Рая!
- РАЯ!!!

Новые лужи стали появляться каждый день, два раза в день, три раза в день! Рая решила не сдаваться, она своим телом, собой пыталась вытравить из дома запах Индиры. Она уйдет, она вынуждена будет уйти, когда ее запаха тут не останется. С отчаянием в душе, Раюша боролась за место в Светкином сердце, но получалось почему-то все хуже: Светка становилась все холоднее, а иногда во взгляде ее проглядывала настоящая злость.
- Сколько можно! Я устала! Устала от бесконечного ссанья, устала от того, что у меня не квартира, а общественный туалет. Мне надоело, слышишь, надоело!

И вот появилась клетка. Странное черное сооружение, которое Светка сначала долго собирала, потом поставила туда горшок и миски, а потом подтолкнула к дверке ничего не понимающую Раюшу. Щелк! Дверца захлопнулась.
Бывшая королева осталась в одиночестве.
Теперь она сидела целыми днями, наблюдая жизнь из-за прутьев. Светки не было дома, или она была, но Раюши это не касалось. Все лежали на кровати, а Раюша – нет, все весело бежали на кухню кушать, а Раюша – нет. Ей приносили еду и воду в клетку, у нее все было, кроме свободы и радости. Медленно падали секунды, катились по черным прутьям холодными каплями. Как Раюшины слезы, которых никто не видел.
- Рая…
Раюша отвернулась к стене, уткнувшись носом в прутья. Вся ее поза изображала отчаяние. Сначала она специально ложилась пожалобнее, чтобы Светка видела, как она жестокосердна. Но потом это стало получаться само собой – она была действительно очень несчастна.
- Раечка… Повернись ко мне, я очень скучаю по тебе.
Раюша еще сильнее вжалась носом в прутья и зажмурила глаза.
- Иди сюда, обниму. Иди ко мне на ручки.
Ручки… Если бы Рая могла, она бы зарыдала в голос. Ручки, родной халат и запах! Она повернулась и посмотрела темным от горя глазом на Светку. Ты предала меня – явно читалось в ее взгляде.
- На ручки, иди… И не смотри на меня, как Ленин на буржуазию. Я же тебя люблю, коза ты ссыкливая. Ну…
В Раюшиной душе велась титаническая борьба. Пойти на ручки – значит отказаться от своих притязаний, признать Индирино право здесь жить. А не пойти… Да как можно не пойти, когда тебя зовут на ручки после двух недель клетки! Она тяжело поднялась, обиженно замурлыкала, словно говоря «не очень-то радуйся, я еще не простила», и скорей-скорей зарылась в складки халата, обнимая Светку за шею. А Зоя, Шуня и Моня усмехнулись в усы: в мире все хорошо, раз Рая в своем репертуаре.